Тем не менее, он был многим неугоден: некоторым семьям богатых торговцев его политика не давала возможности возвыситься, а знать не хотела видеть во главе республики плебея. В 1344 году Бокканегра был вынужден покинуть свой пост. Он переселился в Пизу и отошел от политики. За десять последующих лет его преемники истощили республику в войнах с Венецией, Византией и турками. В 1356 году генуэзцы вышли призвали Бокканегру вновь править республикой. На этот раз он занимал свой пост до самой смерти, которая наступила после того, как он посетил торжественный прием в доме аристократа Пьетро Малочелло. Считается, что Симон Бокканегра был отравлен.

В 1843 году испанский драматург Антонио Гарсиа Гутьеррес написал пьесу «Симон Бокканегра», в которой сильно романтизировал биографию исторического прототипа и придумал ему отравителя по имени Паоло: бывшего сторонника и сподвижника, который теряет лояльность дожу и вступает в заговор с его врагами.

В 1857 году Джузеппе Верди сочиняет по пьесе Гутьерреса оперу с тем же названием на либретто Франческо Марии Пьяве, а в 1881 году вместе с поэтом Арриго Бойто отшлифовывает ее, создав вторую редакцию, которая и вошла в сегодняшний театральный репертуар. В ней Паоло (баритон) – серый кардинал, который обеспечивает не ожидающему этого Симону (тоже баритон) победу на выборах. Но когда годы спустя Бокканегра отказывается устроить брак Паоло с женщиной, которую тот любит (и которая не любит его, а также по романтическому совпадению является давно потерянной дочерью Симона Марией, сопрано), Паоло неудачными действиями ставит под угрозу свое положение в Генуе и в отместку готовит покушение на дожа: подсыпает ему медленный яд и подсылает убийцу, а сам участвует в открытом мятеже. Убийцы, даже давний враг Симона Фиеско (бас) в итоге не поднимают руку на дожа, мятеж подавляют, а Паоло отправляют на казнь, но Симон успевает выпить яд. Обеспечив мир Генуе и примирившись с давними врагами, Симон умирает на руках у дочери и своего будущего преемника Габриэля Адорно (исторический персонаж с измененной для сюжета биографией, тенор).

Первую российскую постановку оперы «Симон Бокканегра» осуществил режиссер Анатолий Пикар в 1955 году в Куйбышевском театре оперы и балета. Сегодня в России эта опера есть только в репертуаре Мариинского театра: в 2016 году туда была перенесена постановка Андреа де Розы, выпущенная в Ла Фениче в 2014.

На сцене Большого театра эта опера появлялась дважды, оба раза в рамках гастролей театра Ла Скала. В 1974 году это был спектакль Джорджо Стрелера с Пьеро Каппуччили в заглавной партии, в 2016 – спектакль Федерико Тьецци с Лео Нуччи. Среди других известных исполнителей этой партии – Тито Гобби, Шеррилл Милнс, Томас Хэмпсон и Пласидо Доминго. Сегодня дожем, достойным своих легендарных предшественников, является Владислав Сулимский.

В 2011 году, поставив «Симона Бокканегру» в Английской национальной опере, Дмитрий Черняков стал первым российским режиссером, сотрудничавшим с этим театром. В 2013 году спектакль был перенесен на сцену театра-партнера по совместной постановке – в Баварскую оперу.

Действие второе
Сцена вторая

Паоло:
…звенит в воздухе!
Я изгой… Меня отвергли
и сенат, и Генуя.
Но прежде чем бежать, я наношу последний удар. В этот роковой час
я решаю твою участь, дож.
Ты оскорбил меня, хотя обязан мне троном,
и я предоставлю тебя
судьбе в этот решающий час…

(достает склянку и выливает ее содержимое в чашу)

Здесь я приготовлю тебе медленную
мучительную агонию…
А там – вооружу твоего убийцу.
И пусть смерть выберет, как прийти к тебе –
с ядом или с кинжалом.

Сцена восьмая

Симон Бокканегра:
Дож! Так значит, предатели снова испытывают твое милосердие?
Карают те, кто боится… В горле пересохло.

(наливает из кувшина в чашу и пьет)

Даже вода из родника горчит на устах
того, кто правит… Мне плохо… Мысли путаются…
Тело слабеет… ах!.. Меня одолевает сон.

(засыпает)

Действие третье
Сцена первая

Фиеско:
Как?.. Паоло?!
Куда тебя ведут?

Паоло:
(останавливаясь):
На казнь.
Мой демон толкнул меня в ряды
мятежников, и там меня схватили; теперь
Симон вынес мне приговор; но еще прежде
я сам приговорил Бокканегру к смерти.

Фиеско: О чем ты?

Паоло: Яд… мне больше нечего бояться…
яд пожирает его жизнь.

Сцена третья

Симон Бокканегра:
Виски горят… Я чувствую, как по венам
расползается черное пламя… Вдохнуть бы
чистого воздуха под открытым небом!
Какая свежесть!… Морской бриз!..
Море!.. Море!.. Когда я вглядываюсь в тебя,
мне являются воспоминания
о славе и высшем счастье!.. Море!.. Море!..
Почему я не обрел могилу в его пучине?..

<…>

Фиеско: Боже!.. Почему истина открылась мне так поздно?

Симон Бокканегра: Ты плачешь?.. Почему ты отводишь взгляд?..

Фиеско: Я плачу, потому что твоим голосом
со мной говорит Господь;
даже в твоем сострадании
я слышу жестокий упрек.

Симон Бокканегра: Отец Марии, подойди,
я хочу прижать тебя к груди.
Твое прощение сможет
излечить мою душу.

Фиеско: Увы! Тебе не победить смерть… Предатель
уготовил тебе яд.

Симон Бокканегра: Да, я чувствую,
что все говорит мне о вечности…

Заключительная сцена

Мария:
Какое счастье! Значит,
роковая ненависть кончилась!..

Симон Бокканегра:
Всё кончается, дочь…

Мария:
Что за мрачные
мысли омрачают такой безмятежный миг?

Симон Бокканегра:
Мария, мужайся… Будь готова
к великой скорби…

Мария: (Габриэлю):
Что он говорит! О ужас!

Симон Бокканегра:
Пробил мой
последний час!

(Общее удивление.)

Мария, Габриэль:
Что ты говоришь?..

Симон Бокканегра:
Но Всевышний
позволил мне умереть
в твоих объятиях, Мария…

Мария, Габриэль:
(склоняются к дожу):
Неужели это правда?..

Симон Бокканегра:
(поднимается, возлагает руки на их головы, а глаза возводит к небу):
Милосердный Боже,
благослови их из рая;
пусть шипы на моем венце
обернутся для них цветами.

Мария:
Нет, ты не умрешь. Любовь
победит холод смерти,
и небесное милосердие
станет ответом на мою скорбь.

Габриэль:
Отец, отец, мою душу
переполняет ужасный гнев…
Как быстро миновало
время безмятежной любви!

Фиеско:
Все земные радости –
ложь и наваждение,
души людей обречены
вечно истекать слезами.

Симон Бокканегра:
Дочь, подойди ко мне… Смерть близка…
прижми… умирающего… к сердцу!..

Хор:
Да, воистину, каждое
живое существо плачет;
природа кутается
в плащ скорби!

Симон Бокканегра:
Сенаторы! Утвердите мой последний указ.
(Сенаторы приближаются к дожу.)
Венец дожа возложите на чело
Габриэля Адорно.
Ты, Фиеско, исполни мою волю…

Мария!
(Он пытается сказать что-то еще почти неслышно, но не может; еще раз возлагает руки на головы детей и умирает.)¹