Три реальности
Американский профессор Дэвид Элтейд в 1979 году ввел понятие, которым пользуется каждый телевизионщик, которое даже знают зрители (хотя не очень понимают, что это такое). Он написал книгу «Логика медиа» и ввел понятие «формат». Формат — «неформат», форматирование — это способ осознания и структурирования реальности теми средствами, которые позволяют зрителям осознавать сюжет как свой. Это то, что называется не «сырое событие», а отформатированное, вареное. Это всегда «сваренная» реальность.
Люди живут в трех реальностях, всего в трех.
Первая — эмпирическая. Ударимся, холодно, «не знаю, что я вам сейчас говорю» и так далее.
Вторая реальность — придуманная авторами, программистами, директором по программированию телеканала «Дождь» (вот эти лекции или еще что-то). Сюжеты, связанные с сериалами, с ток-шоу, с тем, как это делается, когда ставится, где ставится, что. Эта вторая реальность — она придуманная.
Но самая интересная — третья реальность, зрительская: это когда первая женится на второй, когда вы не различите, не знаете, где вторая, где первая. Кроме того, человек приносит всю ту систему предуготовленностей, установки, картины мира, характер, ментальность, психологию, взгляды, несчастливое детство, ссору с подругой — он все это приносит и смотрит вот то, что мы относим к первой и второй реальности, сшивая из этого третью.
Невероятно важно и интересно, как эта третья реальность делается. Это такое же изготовление, как изготовление колготок, пепси-колы, всего, чего угодно. Это производство!
Это основная тема, основная мысль — это производство! Мощное, целенаправленное, эффективное…
С вами работают смысловики. Парафраз к силовикам, как вы понимаете. Те люди занимаются (как бы) правопорядком, а смысловики занимаются как бы вашим пониманием жизни, и кто из них эффективнее — еще неизвестно, поскольку у силовиков без смысловиков ничего бы не получилось. Самые главные люди.
Надеюсь, они меня смотрят.
Я расскажу о нескольких элементах, которые очень важны для того, чтобы вы фиксировали третью реальность, чтобы вы фиксировали, из чего она состоит, как она делается.
Мы редко занимаемся анализом этой работы, практически не занимаемся, и это никогда не входит в публичное пространство. Даже на журфаке, где учатся телевизионщики, их учат быть только журналистами — лишь исполнителями и больше никем.
Не журналисты делают телевидение. Телевидение делают программисты. Телевидение делают создатели контента. Есть такое чудесное слово, не менее важное, чем «формат», это — «контент». Смыслы. Содержание. Тот, кто проектирует, производит, дает в эфир и потом многократно интерпретирует или отказывается от интерпретации, то есть уводит в никуда…
Предположим, какая-то мобилизация, которая происходила в последнее время. Например, через чудесную, совершенно благороднейшую тему «бессмертного полка». А вот тема, которая была в советское время одной из важнейших, которая называлась очень просто — «лишь бы не было войны»: голодать, не иметь денег, не ездить, не жениться, все, что угодно, лишь бы не было войны — этой темы нет. И это тоже делается.
Так же, как про Украину. Официально очень важно — говорить о том, что на Украине был государственный переворот, и Украину захватили фашисты.
Россия — страна слов. Каждое слово — гигантский мир, особенно в России.
Например, говорят «жить по понятиям» — и все знают, что это значит. Ну, как? Вы что, не знаете законы тюрьмы? Вы не знаете, кто такой «смотрящий»? Как вы живете?! Как вы докторскую пишете, не зная, кто такой «смотрящий»?!
Все очень серьезно, слово «фашисты» будет сказано полтора миллиона раз, а о том, что после событий на Майдане в этой огромной стране (5-й в Европе по населению) были законные выборы и в парламент, и президента, вы не услышите, об этом не говорится. А как тогда «фашисты», если законные выборы, и законный парламент, и законная власть? Что нам делать?
Вы прекрасно понимаете, что не просто так получаются события, которые все вдруг начинают обсуждать. Твиттер господина… чеченского лидера… Кадырова. И все — вдруг страна переживает, Кадыров становится ньюсмейкером, обходит самого Мединского по количеству упоминаний.
Это все делается. Это все работа. Правда, это не связано с телевидением. Это связано с культурным жестом. Вы знаете, после «Charlie Hebdo» господин Кадыров собрал в не очень большом городе Грозном миллион мусульман, чтобы ответить на 1,7 миллиона вышедших в Париже — показать, что у нас другие мусульмане и они иначе думают о том, каковы были причины этого теракта. И это серьезно. Это смысловые жесты.
Итак, повестка дня контролируется, форматируется. Какие-то сюжеты — сотни раз в день. Какие-то не попадают. Какие-то лишь объявляются. Куда-то посылаются несколько групп, чтобы они снимали этот сюжет… А какие-то не появляются. Ни в одном сериале (а их, как известно, в прошлом, 2015 году у нас сняли 815, больше 4000 часов) вы не найдете ни одного политического героя. Ни одного! Только в ток-шоу.
Почему только в ток-шоу? Люди сидят дома, обсуждают эти темы. Не только, как мужчина обманул женщину, или оказалось, что у него есть вторая семья или еще что-то — бесконечные дамские сериалы. Не только же это. Это повестка дня. Повестка дня уходит вечером в эти ток-шоу, она уходит в бесконечные повторы, в интервью, в формат новостных выпусков, касающихся не только программы «Время», но и всех других.
Еще очень важно то, что в России отменены запреты на показ аморального. Очень интересный процесс. Вы можете в целом ряде телепередач, даже на Первом канале, не говоря уже о других, увидеть интервью с серийным убийцей. На канале НТВ я сам видел несколько лет назад битцевского маньяка. Вы можете увидеть чудесный сюжет о том, как родители приковывают детей к батареям. Вы можете увидеть в программе (вы все знаете, она входит в топ-10 нашей страны), как девушка любит мужчину, и имеет от него двух детей. И только в середине вы узнаете, что это ее родной отец, и это инцест. В любой цивилизованной стране наутро у этого канала отзывается лицензия. Этого нельзя, потому что этого нельзя!
Были исследования, но тоже довольно давние (по-моему, 2012 год): полторы тысячи убийств в неделю. И как это возможно?
Дочка пианиста, разумеется, растет в среде, пропитанной классической музыкой. Денис играет для неё многие произведения великих композиторов и у неё уже есть определенный фаворит: «Играл для неё уже и Чайковского, и Рахманинова, и даже Прокофьева. Но её любимое произведение — «Петрушка» Стравинского. Совсем не детское произведение, кстати! При этом ей очень не нравится второй концерт Листа…» Естественно, сказать о том, что ей по душе, а что нет Анна пока не может. Поэтому Денис ориентируется на её реакцию. На любимую музыку она вскидывает руки в стороны и издает радостный «вопль».