Русские маяки. Международный фестиваль балета «Мариинский» в Мариинском театре

Русские маяки. Международный фестиваль балета «Мариинский» в Мариинском театре
Сцена из спектакля "Concerto DSCH". Фото Валентин Барановский / Мариинский театр

Завершился XIX Международный фестиваль балета «Мариинский». Он проходил с 11 по 22 марта 2020 в Мариинском театре.

Состоялись восемь из тринадцати запланированных событий, оставшиеся пять перенесены на неопределенный срок. Фест не праздновал двадцатилетие, оно приходится на 2021 год, но по хорошей негласной традиции девятнадцатые, двадцать девятые, тридцать девятые и так далее форумы часто устраиваются масштабнее, чем двадцатые, тридцатые и сороковые. Таким образом значимые фестивали доказывают свою жизнестойкость. Нынешний смотр открывался 11 марта возобновлением балетов Алексея Ратманского, а премьера его нового спектакля была запланирована на 21, балет отрепетировали, но показ пока не состоялся из-за отмены всех мероприятий в театре. В итоге в репертуар Мариинки вернулся балет «Лунный Пьеро» (Шенберг) , который хореограф поставил для Дианы Вишневой и солистов Мариинского театра в 2008 году в рамках проекта Сергея Даниляна «Красота в движении». Он возобновлялся для Вишневой в 2012, на фестивале в 2019 заглавную роль танцевала юная (в театр пришла в 2015) Рената Шакирова, 21 марта должна была выступить Виктория Терешкина. Также вспомнили балет Concerto DSCH на музыку Второго фортепианного концерта Шостаковича, но он и не «выпадал» надолго. «Семь сонат» на музыку Скарлатти неожиданно стал хитом Ратманского, после премьеры в Американском балетном театре в 2009 году за десять следующих лет постановка обошла еще четыре театра США и Парижскую Оперу.

Дуэль со временем

Успел станцевать свой творческий вечер премьер Мариинки и приглашенный солист Баварской оперы Владимир Шкляров. Структура творческого вечера в фестивальном формате практически неизменна со времен первых смотров, когда солировали Диана Вишнева, Дарья Павленко, Ульяна Лопаткина, Игорь Зеленский, Фарух Рузиматов, Николай Цискаридзе. Артист танцует премьеру – новый, специально сочиненный на него спектакль, или готовит роль в балете, который никогда не танцевал, выходит в коронной одноактовке (или выбирает один акт из любимого балета, как делали Лопаткина и Терешкина) и показывает себя в репертуаре Баланчина, чьи балеты богато представлены в Мариинском театре. Шкляров предъявил самую совершенную схему из возможных – для него Юрий Смекалов поставил балет «Палимпсест» на музыку Бартока, затем артист вместе с Екатериной Кондауровой вышел в культовом балете Ролана Пети «Юноша и смерть», который в далекие 90-е стал первой ласточкой долгожданной репертуарной свободы российских театров, через него прошли два поколения звезд Мариинки, и в финальном акте в паре с Викторией Терешкиной станцевал сольную партию в «Бриллиантах» Баланчина. Хореография у Смекалова получилась такая же, как всегда, то есть рассчитанная на уникальную пластику, мимику, особость природных данных, техническую выучку и внутреннюю дисциплину Шклярова.

Сцена из спектакля "Палимпсет". Фото Наташа Разина / Мариинский театр

В этом балете артист исследует себя, как Юдит, героиня оперы Бартока, подзамочные территории замка Синей Бороды. И согласно сценарию персонаж балета как-то примиряется со всеми своими прошлыми «я», подчас самыми неожиданными, шокирующими, иногда даже компрометирующими. В «Юноше и Смерти» на музыку баховской «Пассакалии» Шкляров находит свои нюансы, не повторяя никого из предшественников. Это, собственно, его «маленькая жизнь», короткая биография артиста, где каждая радостная минута в лучах искусства балета имеет темную сторону – страшную, ночную, инфернальную. В знаменитом эпизоде из текста Пети и Кокто (прикладывание наручных часов к уху) Шкляров чужд самолюбования и глянца в духе Рудольфа Нуреева, он проживает в эти нервные секунды ожидания смертельного рандеву весь ужас бытия балетного артиста, живущего по часам и вечно слышащего их назойливое тиканье. Слышащего и все понимающего, и вместе с тем страждущего новых, еще более страшных дуэлей со временем.

Сцена из спектакля "Юноша и смерть". Фото Валентин Барановский / Мариинский театр

Гостевые танцы

На фестивале выступили именитые иностранцы – англичанка, прима лондонского Королевского балета Лорен Катбертсон вместе с мариинским бриттом Ксандером Паришем вышла в «Спящей красавице», парижский премьер Жермен Луве поучаствовал в «Лебедином озере» как партнер Оксаны Скорик. Оба спектакля шли в редакции Константина Сергеева, первый был приурочен к 110-летию со дня рождения великого артиста и балетмейстера ленинградской сцены. В «Жизели» ожидалась Ольга Смирнова из Большого театра, но ее спектакль пока отложен. Другие гости должны были танцевать в дивертисменте концерта закрытия, мероприятие также перенесено.

Фарфоровое шоу

Театр тщательно подготовился к Творческой мастерской молодых хореографов, и она вполне триумфально прошла. Идея мастерской родилась давно, хотя проводится она не с самого начала. Устроители первых смотров работ молодых хореографов на фестивале, как казалось тогда, находились в поиске творцов для будущего – искали в театре и за его пределами всех, кто хотел и мог ставить короткие балеты. Так сложилось, что в Мариинском театре предпочтение отдавалось тем постановщикам, кто умел работать в команде. Мастерская здесь никогда не была похожа на показ этюдов, она сразу походила на смотр (немного неловкий и отчасти курстарный) полноценных спектаклей со специально поставленным светом, декорациями, костюмами, часто с живой музыкой и присутствующим в зале драматургом. Пусть творцов на будущее и не нашли, способные создать качественную интересную работу постановщики обнаружились. Многие из них стали постоянными участниками этой и других Мастерских, а сама Мастерская из предполагаемой кузницы кадров переродилась в увлекательный спектакль, совершенный по форме и более чем востребованный в формате десятидневного фестиваля. Во всяком случае, так было в этом году. Открывался показ работой Ильи Живого «Touch the light» («Дотронься до света») на музыку Филиппа Гласса. Оформлял балет Покрас Лампас, московский художник, работающий в модном жанре каллиграффити, он дебютировал в Мариинском театре. Среди участников появилась мегазвезда – Екатерина Кондаурова в паре с надежным Романом Беляковым (классика Мариинки: высокая харизматичная балерина и ее мощный партнер), быстрые и техничные Ксандер Париш и Мария Хорева, начинающие сольную карьеру однокурсники (выпуск АРБ, 2017) Влада Бородулина и Максим Зенин. Первый балет вечера перекликается с последним, который выпускал Александр Сергеев. «Фарфор» на музыку Глинки стал вторым хореографическим опытом танцовщика. Живой и его команда делают все для популяризации балета, создают иллюзию доступности и понятности балетной формы в целом. По сути Живой дает отличный рецепт изготовления современного балета: берешь не самую известную музыку Филиппа Гласса (Макса Рихтера, Антона Батагова, etc), придумываешь красивое название на английском в духе Лайтфута-Леон, обходишься видеодекорациями, используешь изголодавшихся по новому искусству талантливых артистов, и сочиняешь связки движений, подходящие именно им. Слабость одного компонента всегда скомпенсируется другим. Ностальгическая мелодия из «Шоу Трумена» (балет исполнялся под фонограмму второй части Концерта для фортепиано №1, так называемого «Тирольского концерта» Гласса, включившего в себя и один саундрек из фильма, снятого ранее), пляшущие шрифты на видеосвитках, видеопортьеры, глотающие людей, то материализующиеся, то тающие в сумраке музыки-света-текста фигуры любимых публикой артистов. И с другой стороны Сергеев – он берет программную русскую музыку, связанную с оперно-балетной историей Мариинского театра, артистов второго ряда, мечтающих вырваться вперед, тратит ценное время на репетиции с оркестром (отличная работа Арсения Шульпякова, в прошлом ударника, а сегодня молодого маэстро, заканчивающего в Санкт-Петербурге консерваторию по классу Владимира Альтшулера), использует жесткие декорации, которые артистам приходиться передвигать по сцене самим, и экстравагантные черно-белые купальники, сшитые по эскизам Дарьи Павленко. Сила Сергеева не в грамотном выборе легких для потребления компонентов, а, наоборот, в сложности всего и вся, начиная с идеи.

Сцена из спектакля "Фарфор". Фото Марк Олич / Мариинский театр

Фарфором иронично назвал Глинку Пушкин в дружеском каноне после премьеры «Ивана Сусанина». Глиной часто называют артистов в руках хореографа, но Сергеев захотел представить их – тружеников тыла – танцующими чашечками императорского фарфора (костюмы Павленко как раз выполнены в духе ЛФЗ), снабдил всех вариациями, трудными поддержками без учета гендера, вообще, сочинил много текста. Для реализации его грандиозного замысла не хватило времени, а ему самому не помешал бы драматург или концертмейстер, чтобы теснее и осмысленнее связать выбранные опусы Глинки с танцевальным и визуальным материалом. В любом случае работы Живого (под ключ) и Сергеева (work in progress) изящно открыли и закрыли Мастерскую, и что важно – в них были задействованы совершенно разные пласты исполнителей из огромной труппы Мариинского театра, причем первые растворились в многословной «болтовне» Гласса и таинственной игре светописи, а вторые дерзко заявили о себе в сувенирных номерах Глинки – «Арагонской хоте» или «Вальсе-фантазии» – прямо на авансцене . Герои балета Сергеева – Александра Хитеева, Светлана Тычина, Светлана Савельева, Филипп Степин (опытный солист, выдвинут на соискание Национальной театральной премии «Золотая маска»-2020 за участие в балете Твайлы Тарп «Push Comes to Shove»), Ярослав Байбордин и Василий Ткаченко.

Русские тупики

Пока Александр Сергеев находится в поисках волшебного помощника, еще не зная, из какой профессии он должен прибыть, Максим Петров сочиняет энный балет в компании музыкального критика и успешного менеджера Богдана Королька. Оба спектакля Петрова поставлены на новую музыку, оба композитора исполняют свои опусы на сцене здесь и сейчас (партия фортепиано). «Игра» на музыку Дмитрия Селипанова (его сольный концерт только что прошел в зале «Зарядье» при полном аншлаге) – балетный ответ иммерсивным шоу Федора Елютина «Кандидат» и «Ложь». В «Игре» солисты выучили разные партии, а жребий определил, кто с кем будет танцевать на Мастерской 17 марта. Не вытянувшая выигрышного билета пара осталась на сцене и наблюдала танцы коллег. Это скорее номер, чем балет, и он красиво разбил бессловесное танцевальное повествование предыдущих хореографов.
Петров раньше уже сотрудничал с композитором МОЛОТа Настасьей Хрущевой, для показа на Мастерской он внес поправки в их прошлую совместную работу и назвал ее по названию сочинения «Русские тупики-II». Хрущева обращается к узнаваемым образам русской культуры, задействованным в музыке, в основном в произведениях Чайковского (буря, снег, дорога, зима, непогода etc). В балете заняты четыре артиста – пара молодых виртуозов и характерная (вроде бы возрастная) пара, восседающая до поры до времени на лавочке. Балетоманам со стажем видны и скрытые слои иронии, вольно или невольно заложенные хореографом. Пока в Мариинке танцевала Ульяна Лопаткина, ответы на вопросы о загадочной русской душе искали в ее вдохновенном танце. Балерина ежедневно разгадывала ребусы музыки Чайковского, танцуя «Лебединое озеро», «Бриллианты», «Тему с вариациями», «Фортепианный концерт № 2», как мудрая Шахерезада оставляя что-то самое важное недосказанным. Сегодня Лопаткина сама уже является мифом Мариинского театра, звуки музыки Чайковского всегда вызывают в памяти образы ее героинь. «Русские тупики» имеют мало общего с нежным мелодичным Чайковским, Хрущева все «перековывает», заостряет, ускоряет, пересаливает саспенсом, но фокус заключается в том, что сюрреалистическая Лопаткина все равно приходит.

Сцена из спектакля "Русские тупики". Фото Валентин Барановский / Мариинский театр

Расскажи историю

Как бы ни были прекрасны четыре вышеописанные постановки, для полноты картины нужны были еще как минимум две работы, представляющие другие направления балетмейстерской мысли – трогательный (или брутальный) дуэт и какая-нибудь внятная история (драмбалет). Полина Митряшина заполнила дуэтную лакуну, сочинив мини-спектакль «Тише» для Вероники Селивановой и Василия Ткаченко на музыку Александра Карпова (за роялем на сцене). Это аккуратная грамотная работа о пользе всякого рода пауз – музыкальных, в отношениях, в движении. За драмбалет ответил Дмитрий Пимонов, профи эксцентричного жанра. В его балете на музыку ранних фортепианных пьес-фантазий Рахманинова некий книжный персонаж (Андрей Ермаков) импровизирует в сценках с тремя разными дамами – Оксаной Скорик, Марией Ильюшкиной и Еленой Евсеевой. Постановщик позволил артистам быть самими собой, импровизировать, быть смешными и даже немножко вульгарными в рамках заданных положений. Словно Принц, Одетта, Китри и Сильфида на один вечер сбежали из академического театра в мюзик-холл.

И новое имя среди пробующих профессию хореографа в Мастерской – характерная танцовщица Мариинского театра Алина Красовская. Пока фантазия уносит юную постановщицу в самые заоблачные дали классического балета, в миры Баланчина и Ван Манена. Но у девушки с такой знаковой для балетной истории Ленинграда фамилией все еще впереди.

Семь – хорошее число, устроителям Мастерской стоит его запомнить и закрепить на будущее. И надеемся на продолжение фестиваля в этом театральном сезоне!

Екатерина БЕЛЯЕВА
Фото Н. Разиной и В. Барановского