«Сероцкий и Бэрд были сторонниками обновления музыкальной жизни и расширения контактов с Западом. Их собственное творчество также было ориентировано на новый музыкальный язык: в частности, Сероцкий начиная с 1956 года прошел путь классического послевоенного авангарда, от серийной техники и пуантилизма до сонористического письма, а в конце 1960-х обратился к алеаторике», – пишет в статье «”Варшавская Осень” и советская музыка 1960-х годов» музыковед, профессор Московской консерватории, доктор искусствоведения Светлана Савенко (текст опубликован в № 24 журнала «Искусство музыки: теория и история» за 2021).

«”Варшавская осень” стала масштабным мероприятием, не имевшим соперников в музыкальной жизни восточноевропейских стран. Это стало ясно уже на первом фестивале, с его программой, почти полностью посвященной современной музыке, и мощными исполнительскими ресурсами: последнее было обеспечено государственным финансированием, которое сохранялось до конца существования Польской Народной Республики. Другими словами, поддержка музыкального новаторства, вплоть до авангарда, стала важной составляющей официальной политики в области искусства. Разумеется, положение отнюдь не могло быть идиллическим. Воздействовала и общая ситуация в Польше: как и в других соцстранах, “оттепель” оказалась короткой».

На первой «Варшавской осени» (1956) впервые в Польше прозвучали Десятая симфония Дмитрия Шостаковича (оркестр Национальной филармонии, Варшава) и его Скрипичный концерт № 1 (Давид Ойстрах и Госоркестр СССР под руководством Николая Аносова). Состоялись польские премьеры Фортепианного концерта Арнольда Шёнберга (Альфред Брендель и Венский симфонический оркестр под управлением Михаэля Гилена) и Лирической сюиты Альбана Берга (Quatuor Parrenin).

На втором фестивале (1958) звучали электронные композиции Дьёрдя Лигети, Лучано Берио, Карлхайнца Штокхаузена, Бруно Мадерны, Анри Пуссёра. Исполнялась и музыка Джона Кейджа. Важным событием стала польская премьера «Уцелевшего из Варшавы» А. Шёнберга.

С 1964 по 1970 на «Варшавской осени» прозвучал целый ряд сочинений Эдисона Денисова (в том числе «Солнце инков»), Альфреда Шнитке (в частности, «Музыка для фортепиано и камерного оркестра»).

«Беседуя с Д. И. Шульгиным в 1976 году, Шнитке констатировал: “Я был один раз за границей на исполнении собственного сочинения. Это произошло в 67 году, когда там игрался “Диалог”. Все остальные исполнения происходили без меня”. В аналогичном положении в 1960-е годы находился и Денисов, которому всё же удавалось чаще попадать в Варшаву; произведения Софии Губайдулиной начали звучать на фестивале с 1971 года, вначале тоже в отсутствие автора. Заметим попутно, что два композитора того же круга, Андрей Волконский и Николай Каретников, никогда не исполнялись на “Варшавской осени”». (Цитата из уже упомянутой статьи С. Савенко)

Что же касается польской музыки, то, разумеется, она не могла не звучать на «Варшавской осени» – начиная с первого фестиваля, где Венский симфонический исполнил Концерт для оркестра Витольда Лютославского, а Госоркестр СССР под управлением Н. Аносова сыграл Третью симфонию Казимежа Сикорского.