В центре программы – столичная премьера «Учения о гармонии» Джона Адамса (1985), одного из крупнейших современных композиторов, в минувшем году отметившего 75-летие. Этой дате была посвящена недавняя российская премьера оперы Адамса «Доктор Атом» в театре «Новая опера» под управлением Фёдора Леднёва.

«Учение о гармонии» – одно из ключевых произведений Адамса; его название восходит к одноименному трактату Арнольда Шёнберга. «Шёнберг был мастером в таком же смысле, в каком мастерами были Бах, Бетховен, Брамс, – говорит Адамс, – но, при всем уважении, звучание додекафонной музыки мне не нравилось. Именно с Шёнберга началась “агония современной музыки”, из-за чего наша аудитория сокращалась в течение всего ХХ века. Отречься от Шёнберга было для меня актом огромной силы воли… “Учение о гармонии” сочетает технику минимализма с гармонией и выразительностью позднего романтизма: обращение к прошлому в постмодернистском духе – но безо всякой иронии».

В начале вечера впервые в России прозвучит сочинение «Мрамор» Валерия Воронова (2004) – одного из основателей композиторского объединения «Сопротивление материала», победителя международных конкурсов в Варшаве, Вене, Штутгарте, Бранденбурге, Санкт-Петербурге.

Завершит программу Концерт для двух фортепиано Лучано Берио (1973), классика послевоенного авангарда; исполнение его сочинения Laborintus II стало кульминацией предыдущего концерта из цикла «Другое пространство. Continuo». Солистами выступят Юрий Фаворин и Николай Мажара.

«Я не верю, что в создании традиционного концерта сегодня есть смысл, – писал Берио. – Отношения солиста и оркестра – вопрос, который надо решить заново, пользуясь словом “концерт” лишь как метафорой. А вот солисты как таковые всегда меня интересовали, и этот мой концерт можно с тем же успехом назвать “концерты” во множественном числе: настолько переменчивые, разнообразные и неустойчивые отношения связывают пианистов как друг с другом, так и с солистами оркестра. Всем этим различиям сопутствует поиск объединяющего начала, что слышно уже в первых тактах концерта, когда играют только два рояля, словно сверяясь с картой перед путешествием».

Алексей СЫСОЕВ: «Вокальный цикл Шумана оставил глубокий отпечаток в моей душе еще со времен юности. Создавая свою “Любовь поэта“, я честно пытался пройти путь композитора, работая с поэтическими строками Гейне, но музыкальный результат, что вполне закономерно, получился абсолютно иным. Порыв сменился депрессией, восторг – болезненным исступлением и даже истерикой, сердечное признание – тяжелой угрозой. Сохранился лишь заключительный мрачный романтический скепсис (“Вы злые, злые песни“), который поставил завершающий знак препинания в этом диалоге эпох. Точку ли?»

В одной программе с новой «Любовью поэта» прозвучит малеровская «Песнь о Земле» в переложении для камерного оркестра Арнольда Шёнберга.

Исполнители: Московский ансамбль современной музыки, дирижер – Федор Леднёв, дирижер-ассистент – Иван Худяков-Веденяпин, Ольга Россини (сопрано), Борис Рудак (тенор), Константин Сучков (баритон). Звукорежиссер – Сергей Кочетков.

«”Песня о земле”, мысли о которой появились летом 1907 года и которая была написана в следующем, 1908 году, была выражением нового, никогда не свойственного композитору раньше отношения к жизни – отношения человека, обреченного умереть», – пишет в книге «Симфонии Густава Малера» музыковед Инна Барсова.

В 1907 Малер оставил пост директора Венской придворной оперы, в том же году умерла его старшая дочь, а сам композитор узнал о своей тяжелой болезни сердца.

«Тогда его пристальное внимание приковал только что вышедший в Лейпциге томик древней китайской поэзии в переводе Ганса Бетге – “Die chinesische Flöte” (“Китайская флейта”). <…> В характере отобранных Малером стихов и в приданной им в “Песне о земле” последовательности возникло совершенно определенное движение образов, тех самых, которыми Малер жил в это время. То было ощущение заката жизни, пришедшего на смену ее зенита, заката, который непреложно включается в круговращение природы, в смену ее циклов, смену времен дня. <…> В стихах китайских поэтов Малер нашел исключительно тонко выраженную, проникнутую тихой печалью гармонию осеннего и зимнего пейзажа и – человеческой старости, заката солнца и – ухода человека из жизни». (И. Барсова)

«Модернистскую природу “Песни о Земле” в 1921 году особенно выпукло проявил Арнольд Шёнберг в своей редакции для солистов и камерного оркестра, одновременно подчеркивая интимный, исповедальный характер произведения. <…> Инструментальный состав “Любви поэта” Сысоева напоминает о “большом ансамбле”, введенном в обиход Арнольдом Шёнбергом, который радикально сократил состав симфонического оркестра классиков». (Из анонса на сайте ГЭС-2)

Дирижер musicAeterna c 2019, участвовал в первой творческой резиденции этого коллектива в Москве 2 октября 2021 в БЗК (сочинения композиторов Новой венской школы и новейшая музыка).

В сентябре 2021 Леднев и оркестр «Новая Россия» открыли в Самаре первый фестиваль «Шостакович XX век» (к 115-летию со дня рождения композитора). В программе были сочинения Д. Шостаковича, М. Вайнберга (Концертино для скрипки с оркестром, солист Н. Саченко) и Г. Уствольской.

В сентябре 2022, Леднев дирижировал на Втором фестивале «Шостакович XX век», и вновь в программе были сочинения Вайнберга: с оркестром Тольяттинской филармонии он дважды исполнил Симфониетту № 1 «На еврейские темы» и 12 пьес для флейты и струнного оркестра (солистка А. Комарова).

18 и 19 ноября 2022 Ф. Леднев продирижировал в Пермском театре оперы и балета премьерой новой постановки оперы Бартока «Замок герцога Синяя Борода» (режиссер и сценограф Е. Сафонова). Постановка была отмечена как «Спектакль года – опера» в рейтинге «МО» «События и персоны».

27 ноября 2022 Ф. Леднев и Госоркестр представили в Московской филармонии, в абонементе «Другое пространство. Continuo», мировую премьеру сочинения петербуржца А. Королева “Verification” и две российских премьеры: “Inferno” («Ад») из балетной трилогии «Данте» британца Т. Адеса и Скрипичный концерт нидерландского композитора Г. Янссена. Звучала в КЗЧ и Четвертая симфония Н. Каретникова, не игравшаяся в России с 1985, когда состоялась московская премьера (дирижировал Г.Н. Рождественский).

19 января 2023 Ф. Леднев дирижировал в Новой Опере российской премьерой оперы Дж. Адамса «Доктор Атом» (в концертном исполнении), ставшей ключевым событием Крещенского фестиваля.

16 марта 2023 в Зале имени Чайковского, в концерте филармонического цикла «Вещь в себе» (автор и ведущий Я. Тимофеев) Ф. Леднев и ГАСО эталонно исполнили «Музыку для струнных, ударных и челесты» Бартока.

Премьера состоялась в Базеле 21 января 1937. С тех пор Музыка для струнных, ударных и челесты увлекла многих великих дирижеров (в их числе – Ференц Фричай, Фриц Райнер, Герберт фон Караян, Пьер Булез, Евгений Мравинский) и была записана крупнейшими коллективами, среди них – Нью-Йоркский и Берлинский филармонические оркестры, лондонский Philharmonia Orchestra, оркестр Ленинградской филармонии.

Барток отнесся к этому сочинению с особой серьезностью, партитурно предписав каждой из четырех частей длиться строго определенное количество минут и секунд (продолжительность второй части, например, не должна превышать 6’55, а опуса в целом – 25’40). Понятное дело, соблюсти это непросто. Не всегда соблюдается и авторская рассадка: группы струнных по обе стороны от ударных и челесты (которая порой вообще заменяется роялем).

Из письма Белы Бартока Паулю Захеру 27 июня 1936 (цитируется по книге избранных писем ББ, изданной в 1988 «Советским композитором»):

«Технических сложностей я, вероятно, сумею избежать; труднее избежать сложностей ритмических. Когда пишешь что-нибудь в новом роде, то произведение уже из-за непривычности затрудняет исполнителей».

Из текста композитора Владимира Тарнопольского (специально для «МО») к 140-летию со дня рождения Белы Бартока (1881-1945):

«Очень интересно проследить влияние Бартока на музыку композиторов СССР и современную русскую музыку. Начальная тема фуги в Музыке для струнных, ударных и челесты, соединяющая типично венгерские интонации (малая секунда – увеличенная секунда) с “шенберговским” принципом дополнительности тонов, послужила моделью для целого ряда первых советских додекафонных сочинений, в которых композиторы стремились соединить “национальное” с “современным” (например, Шесть картин Арно Бабаджаняна, 1965). Совсем на другом уровне идея секундового плетения горизонтали на основе принципа дополнительности высот была развита Эдисоном Денисовым и стала у него главным принципом мелодического развертывания (кстати, предисловие к русскому изданию квартетов Бартока написал именно Эдисон Васильевич). В свою очередь, стиль Денисова оказал огромное влияние на некоторых композиторов следующего поколения, например, на Елену Фирсову, Дмитрия Смирнова, Сергея Павленко. Так неожиданно идеи Бартока проросли и на российской почве».

По словам Анатолия Королёва, профессора Санкт-Петербургской консерватории, “Verification” «имеет подзаголовок “респонсорий для симфонического оркестра“, где каждой нечетной фразе, versus, соответствует четная – responsum, ответ», «сама структура “вопрос-ответ” в какой-то степени и есть верификация».

Новая и новейшая музыка – в числе репертуарных приоритетов Санкт-Петербургской филармонии: 29 марта 2023, в рамках фестиваля «Рахманинов и (не) его время» (к 150-летию со дня рождения композитора), в исполнении МАСМа прозвучит программа «Русская музыка 2.0», объединившая музыку современных российских композиторов-лауреатов одноименной программы Aksenov Family Foundation; 7 апреля в Большом зале филармонии АСО под управлением Юрия Лебедева исполнит сочинение Кайи Саариахо «Зимнее небо»; в мае филармония планирует отметить 100-летие со дня рождения Дьёрдя Лигети.

Ранее в этом концертном сезоне в Большом зале филармонии Академический симфонический оркестр осуществил петербургские премьеры Симфонии № 4 Филипа Гласса “Heroes” (22 января 2023, дирижер – Алексей Ньяга) и Концерта № 3 для скрипки с оркестром “Dialog: Ich und du” Софии Губайдулиной (14 октября 2022, солист – Вадим Репин, дирижер – Феликс Коробов); 5 февраля 2023 «Петербургский МолОт-ансамбль» исполнил в Большом зале программу из музыки минималистов и постминималистов.

Мифы и легенда

Либретто, написанное Селларсом, содержит в себе три текстовых слоя: 1) письма военного времени, мемуары, рассекреченные правительственные документы, петиции – на этом языке ученые общаются с военными и между собой в быту; 2) язык поэзии (символизм Шарля Бодлера, «метафизическая школа» английского барокко Джона Донна, модернизм ХХ века Мюриэль Рукейзер) – на нем размышляет Оппенгеймер, когда остается один или в кругу семьи; 3) древние индийские тексты – этот слой выводит происходящее за пределы документалистики «на злобу дня», хотя и вырос из реальных событий – Оппенгеймер рассказывал, что, впервые увидев взрыв на полигоне, он вспомнил цитату из «Бхагавадгиты»: «Я смерть, сокрушитель миров».

Конец света – один из лейтмотивов индийской религиозно-философской литературы, причем сцены битвы и смертей в ней выписаны с гастрономическим эстетизмом – своего рода поэтический памятник той смеси страха и завороженности, которую испытывает человечество перед глобальными разрушениями. Этими эмоциями, следуя логике либретто, были одержимы и авторы атомной бомбы.

Древнеиндийский миф смонтирован с мифом американским. Исторический Оппенгеймер стал в конце 1940-х частью поп-культуры. У него появилось «медийное имя» – «отец атомной бомбы», еженедельник «Time» поместил его фото на обложке, нью-йоркская пресса писала о нем в стиле сообщений о кинозвездах Голливуда, президент Трумэн наградил его высшим американским орденом «Медалью за заслуги», журнал «Popular Mechanics» причислил его к «Пантеону первой половины столетия», да и сама атомная бомба превратилась в архетип массовой культуры, сродни тем, что запечатлевал Энди Уорхолл.

Беззвучный взрыв

Рукотворную катастрофу в Хиросиме и Нагасаки переживали и исследовали многие творцы. Вспомним ораторию Альфреда Шнитке «Нагасаки», «Плач по жертвам Хиросимы» Кшиштофа Пендерецкого, драматический спектакль Робера Лепажа «Семь притоков реки Ота»… В американском музыкальном театре отголоски трагедии слышны в финальной сцене «Эйнштейна на пляже» Филипа Гласса (именно после письма Эйнштейна Рузвельту был создан Манхэттенский проект), в «Трех историях» Стива Райха и видеохудожницы Берил Корот (вторая история, повествующая об испытаниях атомной бомбы на Тихом океане, включает обратный отсчет как постоянный элемент музыкальной ткани). При всей безусловной связи с историческим контекстом «Доктор Атом» – не о трагедии как таковой, не столько о пацифизме, сколько о состоянии умов тех, кто создавал «супероружие». Вся опера пронизана ожиданием взрыва, но сам взрыв остается за пределами действия.

«До того, как была написана первая нота, Адамс знал, что любая попытка живописать в музыке атомный взрыв, в конце концов окажется клише. Его решение оригинально. Когда приходит момент, и в ушах у вас, кажется, уже звучит оркестровая канонада, все внезапно стихает, и мы переживаем детонацию, как будто находимся… в Лос-Аламосе. Музыка странная – утонченная, рассредоточенная… Вы ощущаете разряды в атмосфере, чувствуете, как меняется мир. Слышен мягкий голос японской женщины. Мы знаем, что случится дальше» (Tommasini A. Countdown to the Eve of Destruction // New York Times. 2005. October 3)

Дирижер и оркестр

Премьера «Доктора Атома» – в сценической версии – была запланирована Валентином Урюпиным, который в августе 2022 покинул театр, не проработав и года. «Валентин оказался вынужден подать в отставку. Причины этого я не хочу обсуждать. Для нас это большая потеря, но мы, безусловно, сохраняем контакты, и не только чисто человеческие. Сроки проектов, которые он и “Новая Опера” сообща придумали на 2024-й, 2025-й и даже 2026 год, мы взаимно держим – надеюсь, что нам удастся реализовать эти проекты вместе», – сказал в интервью «Коммерсанту» генеральный директор театра Новая Опера Антон Гетьман. Он подчеркнул, что все проекты с участием Урюпина, анонсированные в нынешнем сезоне, сохранены. Но воплощали эти события другие персоны.

В качестве дирижера «Доктора Атома» сперва был заявлен ассистент Валентина Урюпина Азим Каримов, затем к репетициям приступил дирижер Новой Оперы Андрей Лебедев. С декабря 2022, по неназванным причинам, премьеру начал готовить Федор Леднёв. Дирижер musicAeterna, постоянный дирижер ансамбля современной музыки eNsemble (Санкт-Петербург) и Московского Ансамбля Современной Музыки набирает все большую популярность и укрепляет свои позиции в сфере современной музыки. В 2022 он ярко выступил на фестивале «Другое пространство. Continuo» (уже без Владимира Юровского) и в качестве дирижера-постановщика оперы «Замок герцога Синяя Борода» Белы Бартока в Пермском театре оперы и балета (спектакль был отмечен в рейтинге «МО» «События и персоны»). В целом же за свою карьеру Леднёв исполнил более 200 мировых премьер сочинений российских и зарубежных композиторов. На премьере «Атома» он действительно выглядел главным героем вечера, возвышаясь на сцене, азартно управляя оркестром легкими и точными жестами. Оркестр Новой Оперы под его руководством явно вышел за пределы своих возможностей.

Долгий репетиционный процесс шел в плотном контакте с автором оперы. Джон Адамс прислал большой райдер, где, в частности, была обозначена необходимость микрофонного усиления. Этот пункт создал проблемы солистам: им не вполне удалось приспособиться к микрофонной подзвучке, «выпячивающей» вокальные переходы и слабое владение фонетикой английского языка. Однако в целом партии прозвучали убедительно.

Баритон Дмитрий Зуев – солист МАМТа, приглашенный солист Мариинского театра, исполнитель партии Роберта Оппенгеймера (прослеживается даже некоторое внешнее сходство) блестяще выступил в финале первого действия с арией-молитвой: смесь немецкого барочного пассиона и спиричуэлс на сонет Джона Донна «Batter my heart, three-personed God».

«Разбей мое сердце, трехликий Бог, потому что ты еще стучишь, дышишь, светишь и пытаешься склеить. Низвергни меня, чтобы я мог подняться, и используй свою силу, чтобы сломать, иссушить, сжечь и создать меня заново. Я, как захваченный город, принадлежащий другому, пытаюсь впустить тебя, но тщетно».

Место и люди

Как и в случае с постановкой оперы Эриха Корнгольда «Мертвый город», театру с трудом хватило пространства, чтобы вместить действо – даже в концертной версии. Оркестр занял собой всю сцену (в яме Новой Оперы такой состав физически невозможно расположить), солистам же пришлось ютиться между оркестрантами.

К отсутствию сценографии в «Докторе Атоме» можно отнестись по-разному. С одной стороны, полноценная постановка могла бы облегчить и обогатить восприятие сюжета. С другой стороны, теснота на сцене вольно или невольно подчеркнула то гнетущее ощущение клаустрофобии, которым охвачены персонажи оперы. Замкнутое пространство лаборатории или бункера, где вынуждены находиться друг с другом люди, не представляющие из себя никакой сплоченной команды. Человеческие «атомы», пытающиеся время от времени выйти из состояния одержимости и непрерывного нервного напряжения всеми доступными способами – поэзия, бытовые разговоры о диете, нервно-шутливое пари: «какова будет мощность взрыва, не загорится ли атмосфера, не погибнем ли мы все». Кажется, ни ученые, ни военные до конца не понимали последствий своего «эксперимента». Что нисколько их не обеляет.

Спектакль заявлен театром как «мировая премьера», поскольку к партитуре 1911 года добавили новую музыку: живущий в Германии белорусский композитор Валерий Воронов по заказу театра написал для постановки пролог и эпилог. Премьерный показ транслировался онлайн на платформах ВК и YouTube. Большой мир впервые услышал «Замок» в мае 1918, незадолго до конца мучительно долгой мировой войны; в экспрессионистской партитуре оперы так же мучительно ведут обреченный диалог два голоса: меццо-сопрано и бас оспаривают друг у друга власть над замком, прикрываясь любовью – Шарль Перро не узнал бы свою страшную сказку в этой еще более страшной, безысходной истории. Оркестровая яма в спектакле приподнята, но мощный визуальный ряд (не зря в команде такое количество художников) заслоняет собой работу оркестра. Видеопроекции заливают сценический портал, выворачивая наизнанку любые представления о камерности и масштабности; в их абстрактном движении – жизнь замка, истекающего кровью и слезами. Артисты же подчеркнуто статичны (каждый из них меняет положение буквально несколько раз за весь спектакль), а Герцог так и вовсе иммобилизован и лишен зрения. В финале Юдит погибает, как положено по сюжету – визуализированный проекцией бег ее двойника по темным коридорам и не мог закончиться ничем иным – но и инвалидное кресло герцога полыхает, принимая символическую смерть. Замок же продолжает жить – в эпилоге перед зрителем бьется его огромное, состоящее из множества пульсирующих желудочков сердце, для которого и понадобился художник по скульптуре. Смыслы спектакля одновременно слишком просты и слишком громадны, чтобы стоило их вербализовывать; баланс крови, смерти и красоты в нем для каждого будет индивидуален.

Перед концертным исполнением оперы, в 18.15, состоится беседа.

«Доктор Атом» (2005) стал заключительной частью трилогии Джона Адамса, в которую также вошли «Никсон в Китае» (1987) – опера о визите американского президента Ричарда Никсона в Китай в 1972 – и «Смерть Клингхоффера» (1991) – опера о захвате в 1985 круизного лайнера «Акилле Лауро».

Главный герой «Доктора Атома» – американский физик-теоретик, «отец» атомной бомбы Роберт Оппенгеймер (1904-1967). Действие происходит на полигоне в Нью-Мексико перед решающим испытанием ядерной бомбы в 1945.

Для работы над либретто Джон Адамс пригласил Питера Селларса, с которым сотрудничал еще с 1980-х (композитор и режиссер поставили вместе «Никсона в Китае», а в качестве соавтора либретто Селларс впервые выступил в 2000 в опере-оратории Адамса «Младенец Христос», El Niño). В либретто «Доктора Атома» Селларс объединил письма военного времени, мемуары, рассекреченные правительственные документы, петиции, древние индийские тексты и поэзию Шарля Бодлера, Джона Донна, Мюриэль Рукейзер (известно, что Оппенгеймер знал наизусть множество стихов).

Мировая премьера состоялась в Сан-Франциско в 2005, к 60-летию атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Режиссером выступил сам Селларс. Затем, в 2007, состоялись постановки в Амстердаме и Чикаго, в 2008 – в нью-йоркском театре Метрополитен-опера.

Адамс признавался, что музыка написана под сильным влиянием «Гибели богов» Рихарда Вагнера, и «Доктор Атом» с его постоянным ощущением приближающегося конца выглядит неким ответом Адамса великому предшественнику. Этой же мысли придерживается и Питер Селларс: «Это “Гибель богов“ нашего поколения, с нашей скоростью, с нашими моментами напряжения, нашей нервной энергией. Но ничто не является метафорой, всё – реальность» (цитата с сайта Новой Оперы).

В 2007 Адамс переработал оперу «Доктор Атом» в симфонию, которую впервые исполнил BBC Symphony Orchestra.

Госоркестром России имени Е. Ф. Светланова продирижирует Федор Леднёв. Солистка – Елена Ревич. Ведущий – Ярослав Тимофеев.

«Ад» Адеса – изначально самостоятельное произведение – создавался по заказу Лос-Анджелесского филармонического оркестра к его 100-летию (2019) и впервые прозвучал в Лос-Анджелесе 11 мая 2019 (дирижер – Густаво Дудамель). Затем к этому опусу обратился британский хореограф Уэйн Макгрегор (“Inferno: Pilgrim“, премьера в Лос-Анджелесе в июле 2019). Далее “Inferno” разросся до балетной трилогии “Dante”: к «Аду» прибавились «Рай» (“Paradiso” для оркестра и женского хора) и «Частилище» (“Purgatorio” для оркестра и предварительно записанных голосов).

Что же касается “Violinconcerto” (2002) Гуса Янссена – for (improvising) violinist and symphonyorchestra (так у автора!), то в этом сочинении (отмечается на сайте МГАФ) «восемь коротких частей, в четных оркестр делится на две части, играющие независимо друг от друга», «при этом они аккомпанируют солисту, чья партия выписана лишь частично, соответственно, ни одно исполнение концерта не будет похоже на другое».

Концерт написан для американского джазового скрипача Марка Фелдмана (игравшего, в частности, с Джоном Зорном и Ури Кейном) и нидерландского Radio Philharmonic Orchestra Hilversum. Отметим, что с Зорном играл и сам автор упомянутого концерта – Гус Янссен – известный джазовый пианист (а также клавесинист). Выступал он и с Гидоном Кремером.

Традиционно «Замок герцога Синяя Борода» ставится на современной сцене в один вечер с другими одноактными операми, которые, однако, крайне редко объединяются с партитурой Бартока сквозным режиссерским решением. В спектакле Пермской оперы «Замок герцога Синяя Борода» прозвучит в обрамлении пролога и эпилога, написанных Валерием Вороновым специально по заказу театра.

Валерий Воронов окончил Белорусскую государственную академию музыки (класс композиции Дмитрия Смольского) и Высшую школу музыки Кёльна (класс композиции Кшиштофа Мейера, класс электронной музыки Ханса Ульриха Хумперта). Участвовал в мастер-классах Георга Катцера и Джорджа Крама в замке Райнсберг. Среди исполнителей сочинений Валерия Воронова: Московский Ансамбль Современной Музыки, Студия новой музыки, камерный ансамбль «Солисты Москвы» и оркестр «Новая Россия» п/у Юрия Башмета (Москва), eNsemble (Санкт-Петербург), Оркестр Белорусской государственной филармонии, Белорусский государственный камерный оркестр, Оркестр Варшавской национальной филармонии, Amadeus Chamber Orchestra (Польша), ансамбль reflexion K, Ensemble Modern, Филармония Наций, хор и оркестр Рурского университета, Бохумский и Бранденбургский симфонические оркестры (Германия), ансамбль Aleph (Франция), Opera decentralise, Cantapella (Швейцария), Holland Symfonia, Aurelia Saxofonquartett, Nederlands Kamerkoor, Asko/Schönberg Ensemble (Нидерланды), а также Лиана Исакадзе и Юстус Франц.

Последняя в 2022 премьера Пермской оперы продолжает важный для театра курс на сотрудничество с ведущими российскими режиссерами и дирижерами новой волны. «Замком герцога Синяя Борода» на оперной сцене дебютирует Евгения Сафонова – режиссер-резидент БДТ им. Товстоногова (Санкт-Петербург). Во всех своих ключевых постановках последних лет Сафонова традиционно выступает не только как режиссер, но и как художник-постановщик – за сценографию к спектаклю «Аустерлиц» (БДТ, 2019) она была удостоена премии «Золотая Маска».

Музыкальный руководитель и дирижер постановки – Федор Леднев – специалист в области музыки ХХ–XXI вв. Как приглашенный дирижер сотрудничал, среди прочих, с Госоркестром России им. Е. Ф. Светланова, Российским национальным оркестром, Академическим симфоническим оркестром Санкт-Петербургской филармонии, хором и оркестром musicAeterna. С 2019 дирижер musicAeterna. Участвовал в постановках опер «Воццек» Берга в Большом театре России, Medeamaterial Дюсапена и «Носферату» Курляндского в Пермском театре оперы и балета. Постоянный дирижер ансамбля eNsemble (Санкт-Петербург) и Московского Ансамбля Современной Музыки, выступает со Студией новой музыки и ГАМ-ансамблем (Москва), ансамблями Nostri Temporis (Украина), KNM (Германия), Phoenix (Швейцария). Участвовал в первом исполнении более 200 сочинений российских и зарубежных композиторов.

Партии репетируют солисты Пермской оперы: Герцог – Гарри Агаджанян, Юдит – Наталья Буклага, Наталия Ляскова.

Федор ЛЕДНЕВ: «Продолжительность звучания “Замка герцога Синяя Борода” – чуть меньше часа. Каждая новая постановка этой оперы бросает театру вызов – с каким другим названием объединить партитуру Бартока? – и с необходимостью примирять несколько абсолютно разных музыкальных миров. Но спектакль должен рассказывать единую, цельную историю – а добиться этого можно было, лишь уйдя от ситуации встречи двух независимых друг от друга произведений. Так совместно с режиссером Евгенией Сафоновой у нас родилась идея заказа новой партитуры, которая выстраивала бы систему связей с подлинником Бартока. Музыкой Валерия Воронова я дирижирую еще с начала 2000-х – мне нравится его непохожесть на других, оригинальность творческого поиска, то, как он работает со звуком. Сочинение Воронова обрамляет исполнение “Замка герцога Синяя Борода”: интонация, гармония, оркестровка Бартока полунамеками проступают на его поверхности – точь-в-точь как изображение, постепенно возникающее на фотопленке во время ее проявки».

Евгения САФОНОВА: «”Замок герцога Синяя Борода” начинается, что называется, с места в карьер: вся экспозиция фактически остается за кадром. Мне казалось, что если мы откроем спектакль музыкой Бартока, то просто лишим зрителя возможности подключиться к ней, прочувствовать то, как развивается музыкальная ткань. “Замку” нужна была, если угодно, взлетная полоса – так возникла идея с прологом, который будет определенным образом подготавливать, настраивать восприятие партитуры Бартока. Пролог образует пространство, позволяющее перестроиться, отбросить бытовую реальность и подготовиться к погружению в мир Бартока – и музыкально, и концептуально».

Валерий ВОРОНОВ: «Я не хотел писать так же, как Барток – у меня бы этого никогда и не получилось. Мне, скорее, интересно было очутиться внутри его головы, его тела, понять, каково это. Подобный процесс можно сравнить с работой хорошего актера, которому предстоит сыграть большую роль – и он пытается стать, к примеру, Ричардом III, понять, как мыслит, как чувствует этот персонаж. Если совсем упрощать, то я разобрал партитуру Бартока на мельчайшие детали, разложил их на рабочем столе – и собрал заново в новую конструкцию. В основном это была работа с синтаксисом: я брал микрофрагменты “Замка герцога Синяя Борода”, какие-то увеличивал, какие-то сужал, но так или иначе сочинял из них то, что хотел».