Эдисон Васильевич был вполне в состоянии дожить до этого возраста — сибиряк, он обладал отменным здоровьем; он никогда не носил шапок, даже зимой. Будь его воля, он в морозы и пальто бы не одевал, но неудобно — это приковывало бы внимание окружающих на улицах, в транспорте, а Денисов не любил внимания. Он во всем был человеком очень скромным. Дома — ничего лишнего. Конечно, много книг, пластинок, партитур, на стенах картины его друга — замечательного художника Бориса Биргера. Ничего помпезного, роскошного. Все удобно для работы, функционально и при этом очень уютно. Он изъяснялся достаточно лаконично простым и понятным языком. Никакого пафоса в разговоре, ни цитат из философов, ни поэтических декламаций… хотя это был чрезвычайно культурный человек, хорошо разбиравшийся не только в музыке, но и в философии, в поэзии, в живописи и, кстати, в науке — ведь до Московской консерватории он закончил физико-математический факультет Томского университета. Настоящий русский интеллигент, он держался абсолютно естественно, совершенно не производя впечатления великого, уникального. Или, точнее, не соответствовал тому стереотипу великого и уникального, к которому многие из нас привыкли. С ним было очень легко общаться и друзьям, и студентам — всем без исключения. При всей подвижности, энергичности и бескомпромиссности характера он оставался дружелюбным, абсолютно спокойным и выдержанным человеком. Можно представить, сколько унижений и нападок ему пришлось выдержать за всю его жизнь. И в советское время, когда он, причисленный к авангардистам, был запрещен к исполнению в концертах, не имел права выезжать за рубеж даже на свои премьеры, и потом, когда рухнули все идеологические запреты, и на смену им пришла зависть озлобленных людей, сделавших ставку на политику и оставшихся у разбитого корыта. Такое не каждый может выдержать, остаться при этом самим собой и держаться так, словно всю жизнь гулял по парковым аллеям, слушая завораживающее пение птиц… Денисов остался самим собой.

Среди друзей и недругов

Он остался таким же, когда несколько месяцев спустя пришел в себя после страшной автокатастрофы в июле 1994 года — той самой, что в конце концов стоила ему жизни. Он открыл нам дверь своей квартиры, теперь уже в Париже, так как именно парижские врачи продлили ему жизнь, и мы увидели того же самого Денисова — то же выражение лица, те же спокойные манеры, ясная лишенная пафоса и театральности речь. Только страшный шрам на горле.

Денисов никогда не злился на тех, кто старательно портил ему жизнь. Возможно, внутри него все кипело, но внешне он был невозмутим. Самое ужасное слово, которое я от него слышал, довольно редко, кстати сказать, это «свинья». «Свинья он, — пожимал плечами Денисов, — и разговаривать с ним не о чем». Он попросту не общался с теми людьми, которые ему были неприятны. При этом даже своим близким ученикам и сподвижникам никогда не говорил о недругах ничего плохого, никогда не обсуждал низких и подлых поступков. «Как с ним говорить? Он все время врет!» — единственное, что можно было услышать от Денисова в адрес его врагов. Вранья он не переносил, равно как и интриг и сплетен. А врагов, конечно, у него было много до самого трагического конца. Уже падала Берлинская стена и трещал по швам нерушимый Советский Союз, и Россия менялась стремительно, на глазах. Впервые за долгие десятилетия мы все ясно почувствовали воздух свободы. Рухнули все преграды. Многие уезжали — спортсмены, ученые, деятели искусства… Уезжали известные композиторы — друзья Денисова, уезжали молодые музыканты. «Из России уезжать нельзя, — говорил нам Денисов, — это большая ошибка, уезжать из России. Мы должны жить и работать здесь». Он жил и работал в России. А ведь, казалось, кому уезжать, как ни ему? Он уже был востребован во всем мире, во всех странах. Ему делали заказы ведущие мировые оркестры, его исполняли знаменитые дирижеры и солисты, его музыка собирала полные залы. На Западе ему могли обеспечить райские условия существования. Овеянный славой, он мог просто наслаждаться жизнью в куда более спокойном и благополучном месте. Он заслужил покой. Но он не искал покоя!

Начало мировой известности

Денисов — из тех художников, к которым слава пришла в одночасье. Можно даже назвать точное число, когда это произошло: 24 ноября 1965 года. В тот день «Солнце инков» прозвучало под управлением знаменитого Бруно Мадерна в Париже. Очевидцы рассказывали, что на концерте присутствовал Президент Французской Республики Шарль де Голль, и на него, как, впрочем, и на всех присутствующих, кантата произвела очень сильное впечатление. На следующий день — море статей во многих ведущих западных СМИ, и, как следствие, моментально возникший интерес к российскому феномену. Этот почин поддержали и ведущие композиторы того времени: даже такой скептик, как Игорь Стравинский, более чем скупой на похвалу, высоко оценил «Солнце инков». Музыка Денисова стала активно исполняться на Западе известными оркестрами, камерными коллективами и солистами.

Масштаб личности Денисова настолько огромен, что даже толстого фолианта не хватит, чтобы дать более-менее полное представление об этом человеке.  Он был единственным нашим композитором, широко пропагандировавшим современную российскую музыку, ему удалось утвердить ее в мире как масштабное и глубоко современное искусство. Он был единственным нашим композитором, всемерно стремившимся к заполнению информационного вакуума в России. Именно вследствие его усилий в Москве стали на регулярной основе проходить концерты современной западноевропейской музыки и организовываться встречи со многими в первую очередь именитыми зарубежными маэстро. Он был единственным нашим композитором, который стремился сформировать в России пространство Новой музыки, структурно идентичное давно сложившемуся западноевропейскому стандарту. Первым шагом к организации такого пространства явилось создание в 1990 г. Ассоциации Современной Музыки. Создание АСМа, мощнейшим образом повлиявшее на политику наших культурных институтов, на программы московских фестивалей, на музыкальную жизнь Москвы и России в целом, также способствовало созданию новых исполнительских коллективов. Именно благодаря Денисову, все формы нашей деятельности, направленные на развитие и пропаганду современной музыки, активно освещались средствами массовой информации, что в свою очередь вызвало интерес многих людей, и расширило рамки звучания музыки, которая создается сегодня.

Школа Денисова

Денисов — единственный из композиторов плеяды наших «шестидесятников», кто создал свою школу. Задолго до получения официального статуса профессора композиции Московской консерватории Денисов воспитал целый ряд учеников, большинство из которых сейчас широко известны в мире. Те, кто учились у Денисова, получили своего рода неофициальный сертификат качества, который давал возможность вести паритетный диалог с музыкантами из любой страны.

Творческий путь

Не могу избавиться от впечатления, что у многих в России сложилось неверное представление о Денисове-композиторе, который соединил русский фольклор с западным авангардом. Наверное, тому виной чрезмерный акцент на ранние произведения Денисова — такие, как «Плачи» 1966 года, которые исполняются у нас до сих пор. Но «Плачи» — исключение из правила. В этом легко убедиться, сравнив их с написанными в 60-е годы «Одой», Тремя пьесами для виолончели и фортепиано, Сонатой для скрипки и фортепиано, Струнным трио, Струнным квартетом «Памяти Белы Бартока», Квинтетом для духовых… Чтобы понять, насколько музыка Денисова глубока и разнообразна, скажу несколько слов о «Романтической музыке» для гобоя, арфы и струнного трио, написанной в 1968 году. Нам хорошо известны эксперименты Моцарта в экспозициях ряда его Сонат, когда главная партия не утверждает главную тональность, и побочная партия осуществляет две функции — «доутверждает» эту главную тональность и одновременно осуществляет модуляционный акт в тональность побочной партии, и это существенно отражается на всей экспозиции, где все смещается, и где важные составляющие единого процесса идут «стреттно», параллельно, и, как следствие, на форме в целом. Именно это во много обусловливает знаменитую «моцартовскую легкость»: мы подчас не знаем где находимся — в какой тональности, в какой фазе экспозиции… у нас возникает ощущение невесомости, и проходит время, когда мы вновь обретаем почву под ногами.

То же самое делает Денисов в «Романтической музыке», но в условиях додекафонной тональности. Та же «моцартовская игра» с тональностью, с дуализмом «устой — неустой». На месте побочной партии, к примеру, где внешне все указывает на интенсивный модуляционный процесс, на самом деле «крутится» основная серия в единственном высотном положении. И вот на таких парадоксах и основывается все произведение. И даже название «Романтическая музыка» — это намек на парадоксальность построения архитектоники, поскольку в реальности Денисов опирается не на романтический, а на классический творческий метод, соблюдая все необходимые законы.

Для себя творчество Денисова я разделяю на три периода, водоразделами между которыми являются Первая и Вторая камерные симфонии.

Первый период, к которому относится, в частности, «Солнце инков» и «Романтическая музыка», длился с 1964 по 1982 годы.

Второй период — это 1983–1993 годы. Произведения этого периода отмечены чертами яркого, узнаваемого стиля. Здесь уже нет того огромного разброса идей и немалой роли экспериментов. «Выкована» своя манера письма, и музыку Денисова, как музыку любого яркого композитора прошлого, все угадывали сразу. Денисовская опора на особым образом «закрученный» лад «тон — полутон», кстати, отразилась на творчестве всех советских композиторов, как его поколения, так и поколений последующих. И в этом периоде Денисов также совершает много открытий, прокладывая путь в будущее академической музыки. Особенно важным мне представляется разработанная Денисовым система метро-ритмических отношений. Но этим дело не ограничивается. В качестве примера приведу написанное в 1991 году «Посвящение» для флейты, кларнета и струнного квартета. В этом произведении Денисов демонстрирует уникальную трактовку использования четвертитонов, используя некий гомоморфизм — взаимно однозначное отображение имеющейся схемы из области «макромузыки» в область «микромузыки» — и добиваясь поистине фантастического результата. Логика музыкального языка остается понятной, поскольку, зная изначальную модель, мы не нуждаемся в изучении новой системы. И при этом сохраняются колористический и функциональный аспекты микроинтервалов с той лишь разницей, что их удельный вес значительно повышается. Они уже не декор, а неотъемлемая часть системы.

Третий, последний период творчества — трагический, поскольку тринадцать новых произведений Денисов написал после того, как попал в страшную автокатастрофу. Его, умирающего, перевезли в госпиталь «Бежан», где французские врачи сумели продлить ему жизнь на два с половиной года. Все, написанное за этот короткий период, мне представляется шедеврами. Наиболее знаковым, наверное, можно считать предпоследнее, что Эдисон Васильевич успел создать — это датированное годом его смерти пьеса «Женщина и птицы» для квартета деревянных духовых, струнного квартета и фортепиано. Весь последний период творчества — и «Женщина и птицы» не исключение — отмечен прежде всего не только высокой образностью и эмоциональностью, но и необычным течением времени. Напомню, что в каждую эпоху и физическое время, и музыкальное текут по-разному, и именно течением музыкального времени и отличается современная академическая музыка от любой другой, написанной в наши дни. У Денисова время определяется сложной формулой, в которую временные формулы барокко, классицизма и романтизма входят в качестве составляющих. В «Женщине и птицах» Денисов использует четыре типа фактуры, которые можно сопоставить с четырьмя агрегатными состояниями материи. Все переходы от одного типа фактуры к другому, то есть, от одного агрегатного состояния к другому, здесь происходят по определенному сложному закону, отражаясь на течении музыкального времени.

Эдисон Денисов ушел из жизни 24 ноября 1996 года в Париже, ровно через 31 год — день в день — после парижской премьеры «Солнца инков», с которой началась его мировая слава. Он оставил не только впечатляющее творческое наследие, но и оказал огромное влияние на дальнейшее развитие российской академической музыки. Не будь Денисова, она сегодня была бы совсем иной.

В основе «Четырех девушек» (1986) – пьеса Пабло Пикассо «Четыре маленькие девочки», написанная в 1948 в стиле «потока сознания».

Эдисон ДЕНИСОВ (1929-1996):

«Эта опера мне была заказана Геннадием Рождественским… Я в то время еще совсем не знал, что Пикассо вообще писал что-то кроме своих картин, а тут вдруг “Галлимар” издал большое собрание его литературных работ и среди них две пьесы: первая – “Желание, пойманное за хвост” и вторая – вот “Четыре девушки”. Ну и, конечно, Геннадий тут же мне подсунул одну из них: “Прочитай, – говорит, – я очень хочу, чтобы ты написал на этот сюжет оперу… одноактную”. <…> Пикассо испанец, живший во Франции. Написал он эту пьесу всю на французском языке в Экспровансе. Я сочинил оперу, естественно, на оригинал, потому что никакой перевод никогда не даст того, что есть в подлиннике. Пришлось, правда, вырезать отдельные и довольно крупные фрагменты, но в остальном материале фактически нет никаких изменений… Правда, еще я добавил три стихотворения в конце четных картин: во второй картине я ввел хор за сценой (маленький такой, камерный ансамбль человек на двенадцать-шестнадцать, не больше) – это тихий заключительный хор на стихи Рене Шара, а в финале шестой картины ввел еще два хора, но на стихи уже Анри Мишо. <…> Почему я это сделал? Потому что текст Пикассо иногда все-таки чуть жестковат… суховат даже, и мне тут просто не хватало какой-то человечности, что ли, поэтичности». (Д. И. Шульгин. «Признание Эдисона Денисова»; М.: «КОМПОЗИТОР», 1998)

«Клавир “Четырех девушек” Эдисон Денисов подарил мне в 1989 году в Пермском театре оперы и балета после премьеры его “Пены дней”, которой я дирижировал, – рассказывает дирижер Валерий Платонов. – Я очень хотел ее поставить, но не получалось. И предложил идею ее постановки Георгию Исаакяну в Детском музыкальном театре имени Наталии Сац, который последнее десятилетие очень активно работает с современной музыкой. Мне показалось, что опера Денисова по пьесе Пикассо про еще совсем юных девушек могла бы заинтересовать театр. Я счастлив, что так и вышло, и она будет исполнена в рамках проекта “RE-Конструкция”».

«RE-Конструкция» – проект, созданный Георгием Исаакяном как художественный ответ театра на капитальный ремонт, в течение которого закрыты Большой зал и сцена. В рамках этого проекта в различных пространствах театра звучат редко исполняемые камерные, хоровые, оперные и инструментальные произведения.

Валерий Платонов сотрудничает с Георгием Исаакяном еще со времен работы в Пермском театре оперы и балета. В 2018 он был дирижером и музыкальным руководителем постановки оперы Монтеверди «Орфей» в Театре имени Сац (спектакль получил 4 номинации на «Золотую маску»).

Следующим событием проекта «RE-Конструкция» станет 24 и 25 ноября 2022 премьера оратории Генделя “L’Allegro, il Penseroso ed il Moderato”, которую исполнят солисты оперы, артисты хора и музыканты оркестра Театра Сац. Музыкальный руководитель и дирижер – Артем Макаров, режиссер – Георгий Исаакян.

Диск можно будет приобрести в фойе Рахманиновского зала консерватории, перед концертом к 25-летию со дня смерти Эдисона Денисова. Концерт, напомним, состоится 24 ноября 2021 (программа – здесь).

На диске представлены пять камерных сочинений Эдисона Денисова (1929-1996):

• «Романтическая музыка» для гобоя, арфы и струнного трио (1968)
• «Солнце Инков» для сопрано и ансамбля (1964)
• «Женщина и птицы» для фортепиано, струнного квартета и квартета духовых (1996)
• DSCH для кларнета, тромбона, виолончели и фортепиано (1969)
• Камерная симфония № 2 (1994)

Солисты:

• Екатерина Кичигина (сопрано)
• Анастасия Табанкова (гобой)
• Анастасия Алферова (арфа)
• Мона Хаба (фортепиано)

Дирижер – Игорь Дронов. Художественный руководитель «Студии новой музыки» – Владимир Тарнопольский.

Диск называется Heritage и выйдет 19 ноября 2021 на британском лейбле Orchid Classics, в партнерстве с SWR2. Можно будет впервые услышать никогда и нигде публично не исполнявшиеся Три концертные пьесы для скрипки и фортепиано (1958, Денисов тогда учился в аспирантуре МГК) и Сонатину для скрипки и фортепиано (1972). Также на диске – скрипичная музыка Сергея Прокофьева и Дмитрия Шостаковича, в том числе фрагмент неоконченной Сонаты для скрипки и фортепиано (1945) Шостаковича. В буклете – тексты Галины Григорьевой, Федора Рудина, а также интервью Ф. Рудина с Владимиром Юровским – о музыке Э. Денисова и ее исполнениях.

Скрипач Федор Рудин – внук Эдисона Денисова. Родился в Москве в 1992, в детстве вместе с матерью переехал в Париж. Учился у Мирослава Русина и Светлина Русева. Выпускник Кёльнской высшей школы музыки (класс Захара Брона) и Университета Моцартеум в Зальцбурге (класс Пьера Амуайяля). Закончил обучение в Университете искусств Граца (класс Бориса Кушнира). Был концертмейстером Венского филармонического оркестра.

Отметим также, что музыка Эдисона Денисова прозвучит и в Московской филармонии на концерте Detto – к юбилею Софии Губайдулиной. Третий, заключительный концерт абонемента № 197 «К 90-летию Софии Губайдулиной. “WWW.БАЯН.RU”» (совместный абонемент «Музыкального обозрения» и Московской филармонии, автор и ведущий – главный редактор «МО» Андрей Устинов) состоится 12 ноября в Камерном зале МГАФ.

Мария Власова (аккордеон) исполнит сочинение Эдисона Денисова 1995 года «От сумрака к свету» (“Des ténèbres à la lumière”), написанное в Париже, где Эдисон Васильевич пытался восстановиться после тяжелейшей автокатастрофы: она случилась в 1994, когда Денисов ехал из Старой Рузы на репетицию только что написанной им Второй камерной симфонии.

Полностью программа концерта 12 ноября 2021 опубликована здесь.

Томск чтит память своего выдающегося земляка. В этом городе Денисов родился, окончил университет и музыкальное училище. Сохранился дом по ул. Кузнецова, 30, где будущий композитор жил до переезда в Москву: 10 лет назад на доме была открыта мемориальная доска.

В 1999 училищу (ныне колледж) присвоено имя Э.В. Денисова.

Инициаторами проведения «Года Денисова» в родном городе композитора в сезоне 2018/2019. стали директор Томской филармонии Наталия Чабовская и новый худрук и главный дирижер Томского академического симфонического оркестра Михаил Грановский.

Н. Чабовская с 2006 по 2016 возглавляла Музыкальный колледж. И во многом благодаря ее усилиям именно колледж в те годы стал и до сих пор остается центром томского «денисоведения». Активно функционирует «Денисов-центр», проходят конкурсы, фестивали, олимпиады, конференции, Денисовские чтения.

Яркие творческие импульсы придало симфоническому оркестру приглашение М. Грановского: опытного, искусного, креативного маэстро, конструктора оригинальных, интересных, насыщенных смыслами программ. Именно он — создатель программы концерта-открытия фестиваля «Классическое лето» имени Эдисона Денисова. Фестиваль проходит с 14 апреля по 4 июля и включает исполнение нескольких произведений Денисова (музыка к к/ф «Безымянная звезда», композиция «Малыш и Карлсон» с музыкой Э. Денисова в реконструкции его ученика Ю. Каспарова, «Живопись» и др.). Хэдлайнер фестиваля — ТАСО во главе с М. Грановским. В числе участников — виолончелист Д. Герингас, пианисты Л. Дебарг и А. Николаев-Тарасевич, органисты А. Фисейский, В. Дюбуа, Ю. Лотова, солистки Мариинского театра О. Пудова и А. Весенина.

Главным событием фестиваля станет премьера юношеской оперы Э. Денисова «Иван – солдат» 4 июля. В ее постановке заняты Томский академический симфонический оркестр (дирижер М. Грановский), солисты Новосибирской, Томской филармонии и хор Новосибирского театра оперы и театра, режиссер — Вас. Лукьяненко (Новосибирск). Эта премьера как бы обрамляет «сезон Денисова» в Томске, который начался 27 октября 2018 презентацией проекта Томской филармонии «Эдисон Денисов (1929–1996). К 90-летию со дня рождения в 2019 году» с участием Н. Чабовской, М. Грановского, главного редактора «МО» А. Устинова и премьерой документального фильма Н. Ивановой «Иван-солдат» о работе над постановкой оперы в Новосибирске в 2015 силами студентов и преподавателей Томского музыкального колледжа и Новосибирской консерватории.

(Полная программа фестиваля — http://philharmonic.tomsk.ru/ru/component/content/article/4612-2019-04-05-16-55-15)

Концерт-открытие

Концертная программа была продумана до мелочей и концептуально выстроена просто превосходно! Денисов предстал во всех ипостасях: как автор (звучали «Камерная музыка» для альта, клавесина и струнных, Три фрагмента из балета «Исповедь», вокальный цикл «Твой облик милый»), реконструктор партитур композиторов XVIII–XIX вв., ученик и учитель…

Вот что рассказал М. Грановский:

«Эдисон Денисов — это классика ХХ века. Мне интересна его музыка, как и музыка Альфреда Шнитке, Арно Пярта, Гии Канчели и других композиторов второй половины ХХ века. Потому что я родился в эту пору. Это музыка моего времени.

В этом концерте не просто абстрактный набор композиторов. В основу положена идея преемственности школы. Начинает этот исторический экскурс Виссарион Шебалин, учитель Эдисона Денисова по Московской консерватории. Следом сам Денисов со своей музыкой и с его оркестровкой любимых им Моцарта, Шуберта, Дебюсси. Завершают экскурс ученики Эдисона Денисова, которые у него учились в классе по инструментовке — Владимир Тарнопольский и Дмитрий Смирнов. <…>

Мне хотелось, чтобы слушателю было интересно слушать. Поэтому у нас в концерте много разного – как жанрово, так и стилево. И импрессионизм Дебюсси, и вальсы Шуберта, и ранний вокальный цикл Денисова на стихи Пушкина. Преломление пушкинского стиха именно Денисовым – это тоже интересно! Это не Чайковский и не Римский-Корсаков. И я чувствую, насколько Денисов по-своему прочувствовал мелодию пушкинского стиха. <…>

Великая сила музыки состоит в том, что, если исполнители на высоте, то они смогут передать те идеи, которые заложил композитор. Смогут вызвать у слушателя определенное настроение, ассоциации, чтобы он почувствовал связь времен».

Вели концерт доктор Сорбонны Е. Денисова-Купровская и музыковед Томской филармонии Василина Сыпченко. Из Парижа приехала дочь композитора, тоже Екатерина Денисова. Внук Э.В. Денисова Федор Рудин, сын Е. Денисовой и А. Рудина, недавно выигравший конкурс на должность концертмейстера оркестра Венской оперы, солировал и на скрипке («Концертино» Шебалина), и на альте («Камерная музыка» Денисова).

Год Денисова

Концерты из произведений Э.В. Денисова проходят и в России, и в Европе: во Франции, Швейцарии, Германии.

В Москве концерты состоялись в залах Московской консерватории, РАМ им. Гнесиных. В начале апреля в Союзе московских композиторов прошла научная конференция, концерт и творческая лаборатория для молодых музыкантов. Модератор — Галина Григорьева, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории, первая жена композитора.

Недавно вышла книга Г. Григорьевой «30 лет с Эдисоном Денисовым» («МО» представляло ее в № 3 / 2019), несколько лет назад — книга Е. Купровской «Мой муж — Эдисон Денисов». Музыка Денисова звучит в концертах ведущих солистов, ансамблей, оркестров в нашей стране и на Западе. Его творчество изучают музыковеды, и здесь нужно отдать должное памяти выдающихся ученых Юрия Холопова и особенно Валерии Ценовой, которые внесли огромный вклад в денисоведение, создали колоссальную научную базу в этой сфере.

Волна интереса к музыке Денисова, обретает в наши дни новое дыхание, особенно в связи с памятными датами композитора. И сегодня Денисов справедливо воспринимается как безусловный классик музыки ХХ века.

В Москве

Произведения Денисова исполнил ансамбль«Студия новой музыки» под управлением его бессменного дирижера Игоря Дронова. Сочинения Денисова давно являются частью репертуара Ансамбля, а его интерпретации стали эталонными.

То же можно сказать и о Московском ансамбле современной музыки (МАСМ), основанным самим Денисовым в 1991. МАСМ представил свою камерную программу в Музее Прокофьева 2 апреля. Этот концерт входил в программу Дней Эдисона Денисова, организованных Союзом композиторов России. Они были отмечены сначала в Московской консерватории в ходе коллоквиума на тему «Денисов и Франция» 2 апреля, а затем 4 апреля в РАМ им. Гнесиных, где состоялась большая обзорная лекция Е. Купровской о творчестве композитора. В тот же день солисты «Студии новой музыки» провели мастер-класс по исполнению сочинений Денисова со студентами РАМ.

17 мая в «Галерее Нико» концерты-посвящения продолжил Гнесинский ансамбль, пока что функционирующий под длинным названием Gnesin Contemporary Music Week. Это совсем молодой коллектив, который образовался в прошлом году в ходе работы Лаборатории современной музыки. Исполнялись камерные произведения Денисова 60-х и 70-х годов. Завершил программу вокальный цикл «Жизнь в красном цвете» на стихи Бориса Виана — одна из вершин камерной лирики XX века. Среди исполнителей, каждый из которых горит энтузиазмом и интересом к новой и новейшей музыке, отметим сопрано Анну Щербакову.

Наконец, 5 июня в Зале им. Чайковского Госоркестр под управлением Владимира Юровского в цикле концертов «Истории с оркестром» исполнит «Живопись» для большого оркестра и вокальный цикл Мусоргского «Песни и пляски смерти» в оркестровке Э. Денисова (солист — бас Ильдар Абдразаков).

На Урале

Денисовские мероприятия продолжились в Екатеринбурге в ходе посвященного ему мини-фестиваля. 10 и 11 апреля Е. Купровская прочитала неcколько лекций в Уральской консерватории, делая акцент на различных аспектах творчества Э. Денисова. Две специальные лекции были посвящены особенностям его композиторской техники и специфике оркестрового мышления.

10 апреля прошел концерт из сочинений Денисова разных лет, в котором приняли участие нынешние студенты УГК, ее выпускники и педагоги, а также давняя исполнительница многих денисовских произведений с участием ударных инструментов Галина Яркова. Особое внимание публики привлекли пять романсов из никогда не исполнявшегося раннего вокального цикла «Страдания юности» на стихи Г. Гейне (1958).

11 апреля в Большом зале УГК состоялся концерт студентов кафедры композиции, также приуроченный к памятной дате Денисова.

28 мая в Перми, на Дягилевском фестивале, состоится денисовский концерт, в котором примет участие внук Эдисона Денисова, скрипач Федор Рудин. Он выступит и как дирижер: под его руководством тоже прозвучит «Жизнь в красном цвете», так полюбившаяся русским музыкантам!

За рубежом

Можно сказать, что Европа начала праздновать юбилей Денисова еще год назад, когда 6 апреля 2018 фестиваль «Весна искусств Монте-Карло» осуществил концертную постановку камерной оперы «Четыре девушки». Дирижировал Даниэль Кавка, ранее записавший во Франции, со своим ансамблем ЕОС, монографический диск с произведениями Денисова. В него вошли обе камерные симфонии и вокальный цикл «В высоте небес» на тексты Жоржа Батайя. Даниэль Кавка знакóм русской публике по концертам в Москве — в частности, фестиваля «Пространство Эдисона Денисова» (2006). Он же дирижировал в 2011 в Санкт-Петербурге оперой Дебюсси «Родриго и Химена» в оркестровке Денисова.

На этот год в странах Европы также запланировано несколько камерных концертов с музыкой Денисова. Первый из них состоялся в день рождения композитора, 6 апреля, в швейцарском городе Невшатель. В нем приняли участие три музыканта, давно знакомые с музыкой Денисова: саксофонист Карл-Эманюэль Фисбак, пианистка Веньяо Ванг и виолончелистка Жанн Мэзонот. Кстати, несколько лет назад Фисбак и Ванг основали Дуэт Денисова (DuoDenisov).

Следующий концерт организован 21 мая в Мюнстере (Германия) старинным другом Денисова и исполнителем всех его гитарных произведений, Райнбертом Эверсом, которому посвящен Концерт для гитары с оркестром.

Париж сначала отметит юбилей Денисова камерным концертом в русском Культурном и Духовном центре 20 июня, силами парижских музыкантов. В нем прозвучат, в частности, совершенно неизвестные, самые ранние вокальные сочинения 1948–49, а также последний вокальный цикл Денисова, «Архипелаг снов».

Также пройдут встречи и концерты в консерватории 19-го парижского округа с участием учеников и педагогов.

15 декабря 2019 память Денисова почтят солисты ансамбля Intercontemporain, которые исполнят в Парижской филармонии четыре камерных сочинения: Соло для гобоя, Сонату для флейты и фортепиано, Сонату для кларнета и Секстет.

Юбилейные концерты продолжатся в начале 2020 года: в феврале пройдет камерный концерт в Бремене (Германия), а в марте 2020 — в Париже.

В 2016 во Франции, на французском языке вышла единственная на сегодня большая монография о Денисове, включающая его полный жизненный путь, подробный обзор творчества, а также впервые переведенные на иностранный язык его основные аналитические статьи.

«Камерная музыка» была в этом концерте, пожалуй, самым трудным для слушательского восприятия сочинением, и в то же время — самым характерным для Денисова из исполнявшихся в этот вечер. Мы встречаем в нем излюбленные составляющие денисовского письма: легкое облако струнных, созданное из множества сплетающихся линий; глубокий, бархатный тембр солирующего альта в низком регистре; клавесин, призванный внести тембровый контраст широкому полотну струнных, на котором он «гравирует» свои мотивы.

В обоих сочинениях 26-летний Федор Рудин, недавно утвержденный на пост концертмейстера Венского филармонического оркестра, показал свое мастерство. Его скрипка звучала особенно завораживающе в медленной части шебалинского опуса, открывая слушателю тончайший лиризм этой музыки, которая, к сожалению, остается мало известной и широкой публике, и профессионалам. Включение ее в концерт, посвященный Денисову, было деликатным знаком внимания к этому мастеру со стороны Михаила Грановского. Присутствующая в зале внучка Виссариона Яковлевича Екатерина Лебеденко после исполнения выразила музыкантам свое искренне восхищение и признательность.

Тема лирического высказывания, или исповедальности, всегда близкая Денисову, была продолжена в Сюите из его балета «Исповедь». Созданный в 1984 по роману Альфреда де Мюссе «Исповедь сына века», по просьбе эстонского танцора и хореографа Тиита Хярма, балет был поставлен единственный раз, в Таллинне. Сюита из балета имеет более счастливую судьбу: она исполнялась уже не раз, в том числе и в Томске. Романтический сюжет «Исповеди» обращается к дорогим для Денисова темам: одиночество, внутренние терзания, поиск женского идеала, иллюзорность любви и верности. Кроме того, балет занимает исключительное место в денисовском творчестве, поскольку его музыкальный материал задуман как сплав «серьезной» и прикладной музыки. Удивительно, что после первой и единственной постановки он остается не затребованным в балетном мире.

Сочинения двух учеников Денисова, Дмитрия Смирнова и Владимира Тарнопольского — очень разные по замыслу и стилистике. В «Трех портретах» Смирнов стремился «представить музыкальные портреты трех художников XIII–XV веков, стоявших у истоков европейской живописи: Джотто, Дюрера и Рублева, и передать свое впечатление от их работ.» Для этого он использовал особую технику, основанную на идее музыкальной монограммы, которую условно называет «криптофонией», то есть технику кодирования вербального текста с помощью названий звуков, которую разрабатывает с 1965.

В пьесе Тарнопольского «Tabula Russia», написанной по заказу Рахманиновского фестиваля и отдающей дань почтения замечательному композитору, автор «пытался ввести аллюзии на пронизывающую его музыку колокольность, элементы строгих литургических просодий и ликующих пасхальных кантов, растворяющиеся в очередном стирающем потоке времени. Главной звуковой идеей пьесы, ее первоначальным импульсом стало звучание низкого русского колокола, который издревле был главным звуковым символом России.»

Тем не менее, несомненное сходство связывало такие разные сочинения Смирнова и Тарнопольского: оба поистине впечатляли мастерским владением большого оркестра. Обе партитуры изобиловали изобретательными звуковыми эффектами, изысканными тембровыми микстурами, при этом придерживаясь исключительно традиционных техник звукоизвлечения. По мнению Владимира Тарнопольского, это родство совершенно естественно: «Мы оба — ученики Эдисона Васильевича, великого оркестровщика, и школа у нас одна!»

И еще одно свойство сближает их опусы — не только между собой, но и с творчеством Денисова: колокольность как символ и, более конкретно, как тембр (чистый или составной), один из излюбленных у Денисова. В «Tabula Russia» Тарнопольского задействован огромный и разнообразный набор ударных инструментов, вплоть до колокольницы, специально привезенной в филармонию из близлежащей церкви. У Смирнова колокольные звучности широко используются в третьем портрете — Андрея Рублева, где они ассоциируются с образностью его икон «Троица» и «Спас Вседержитель».

Увертюра к опере Дебюсси «Родриго и Химена» тоже неслучайно являлась частью юбилейного концерта. Написанная 30-летним Дебюсси в 1893, но только в клавире и черновом варианте, опера была восстановлена и оркестрована Эдисоном Денисовым в 1992 по просьбе издательства Durand и пластиночной фирмы Erato. В своей оркестровке Денисов опирался на оркестр «Пеллеаса», но в то же время учел и влияния русской школы, в особенности – Мусоргского, на молодого французского музыканта. Это особенно слышно в Увертюре, явно несущей в себе отзвуки «Рассвета на Москва-реке».

Русская тема продолжилась в вокальном цикле «Твой облик милый» на стихи Пушкина в исполнении уроженца Томска Сергея Кузьмина, ныне солиста Михайловского театра. В этом сочинении нет музыкальных стилизаций, но традиция русского романса, идущая от лирики Глинки, Чайковского, Танеева, здесь ощущается очень ясно.

Символично, что программу завершали два религиозных сочинения, ведь Денисов считал духовной всю свою музыку, вне зависимости от текста или программных предпосылок. В «Kyrie» Денисов дает свое прочтение не только неоконченной партитуры Моцарта, но и Кyrie eleison в более широком смысле, поскольку никогда, ни ранее, ни после, не писал на этот латинский текст, в отличие от некоторых других частей литургической службы.

Опера Франца Шуберта «Лазарь, или Праздник воскрешения» была закончена Денисовым в 1995, по заказу Бах-Академии в Штутгарте. Шуберт написал музыку только к двум первым эпизодам библейской истории Лазаря — смерть и положение в могилу. Третий акт, предусмотренный либретто, — Воскрешение, даже не начатый Шубертом, был полностью создан Денисовым.

Финальные хоры «Лазаря», написанные Денисовым, — атональны, но это, как ни парадоксально, не шокирует слушателя, настроенного на «шубертовский лад». Их также характеризует изощренное полифоническое письмо, контрастирующее с песенными хорами Шуберта. Заключительный хор «Лазаря» — «Святые города» – является одной из вершин хорового творчества Денисова.

Исполнители

Успех юбилейного концерта в Томске — несомненная заслуга исполнителей, прежде всего — Михаила Грановского. Неутомимый труженик, отличающийся требовательностью и тщательностью работы, он за несколько месяцев буквально трансформировал оркестр. Его энтузиазм и вера в успех заразительны и полностью оправдали себя. Оркестранты показали себя достойными исполнителями музыки Денисова, довольно непростой для музыкантов, в основном работающих с классическим репертуаром. В тот вечер их исполнение впечатлило не только приезжих гостей, но и завсегдатаев филармонии, давно и хорошо знакомых с томским оркестром.

Особо отметим Губернаторский камерный хор Кузбасса под руководством Ольги Шабалиной (специально для концерта «выписанный» из Кемерово по настоянию М. Грановского), исполнивший хоровую часть программы. Многоголосная атональная полифония денисовских опусов прозвучала тонко, светло, прозрачно, как и было задумано автором.

Необходимо отметить заслугу Томской филармонии в проведении самого грандиозного события денисовского юбилейного года, и лично ее директора, Натальи Чабовской (в прошлом — директора музыкального колледжа им. Денисова), и заведующей музыкальной частью Василины Сыпченко.

Напомним, в Томске в 2015 прошла и мировая премьера юношеской оперы Денисова «Иван-Солдат». Это исполнение стало возможным благодаря инициативе Томского музыкального колледжа и личному участию Василины Сыпченко, в то время заместителю директора колледжа по научно-методической и творческой работе. В 2019 в рамках фестиваля «Классическое лето», посвященного юбилею Денисова, снова намечена постановка «Ивана-Солдата», на этот раз на базе филармонии, с обновленным исполнительским составом и под руководством Грановского.

На фоне этого юбилейного экскурса вызывает некоторое недоумение тот факт, что Московская консерватория, где Денисов учился, а потом преподавал 36 лет, не торопится почтить его память. Несколько оркестров, работающих в ее лоне, не исполняют его сочинения, хотя для молодых музыкантов они могли бы служить прекрасной базой для знакомства с современным композиторским творчеством. Будем надеяться, что однажды московская alma mater вспомнит про своего всемирно известного отпрыска и Мастера, воспитавшего целую плеяду композиторов, составляющих на сегодня «школу Денисова», и воздаст ему должное.

К счастью, на Западе и в России талантливые музыканты (молодые и постарше) продолжают исполнять музыку Денисова и всегда рады открыть для себя и для публики его сочинения.

Тем не менее, он нередко выступал как пианист, аккомпанируя в исполнении собственных произведений. Вспоминаю выступление в Малом зале с его однокурсницей, талантливой певицей Ирмой Голодяевской — исполнялся вокальный цикл на стихи Бо Цзюй И . Еще будучи студентом в классе М.В. Мильмана, Э. играл на классном вечере партию фортепиано в своем трио, вместе с В. Жуком и В. Фейгиным. Об этих двух сочинениях В. Шебалин, его профессор по композиции, сказал тогда пророческие слова: «Эдик! Это не ваше (имеется в виду фортепианное трио — Г.Г.), не ваша индивидуальность <…> Придет время, когда вы поймете, что ваша натура далека от Шостаковича, она совсем иная <…>, будущее в языке “Ноктюрнов” на стихи китайского поэта Бо Цзюй, и особенно в романсе ‘’Флейта на реке”»[1].

Начался наш роман в чрезвычайно прозаических обстоятельствах: в начале учебного года (1954–1955), когда я только что поступила в консерваторию, общественные организации послали студентов всех курсов на овощную базу Краснопресненского района перебирать собранный на колхозных полях урожай. Там мы и познакомились; Эдисон проводил меня домой, и после этого отношения перешли в стадию ухаживания.

Шостакович — учитель и друг

Когда мы поженились, Э. пригласил Д.Д. на свадьбу, которая скромно отмечалась в квартире моей семьи, на Спиридоновке. Д.Д. с тогдашней супругой М.А. Кайновой приехал в назначенный час минута в минуту, как он делал это всегда и везде. Подарил он нам красивый столовый набор ложек, ножей и вилок, который постоянно потом был в употреблении, и в разрозненном виде существует в моем хозяйстве до сих пор.

Важным этапом сближения были собрания НСО — научного студенческого общества, которым руководил Эдисон. Как известно, масса музыки была под запретом, а на этих собраниях звучало то, что невозможно было прослушать ни в записи, ни в живом исполнении, например, музыку балета Бартока «Чудесный мандарин», «Огненный ангел» Прокофьева. Помню, как Эдисон и Н. Копчевский в четыре руки играли на одном из собраний Девятую симфонию Шостаковича, и это стало поводом для вызова их в ректорат для суровой воспитательной беседы. Тогдашний ректор А.В. Свешников высказался так: «А вы знаете, товарищ Денисов, что сказал про это ведущий теоретик нашего времени Борис Асафьев? Я ответил: Нет, к сожалению, еще не знаю. Вот это-то и скверно <…>. а ведь он сказал, что воспринимает эту симфонию как личное оскорбление. Так что мне теперь прикажете с вами делать? В общем, скандал был большой»[2].

С Эдисоном мы ходили на московские премьеры произведений Шостаковича — скрипичного концерта в исполнении Д. Ойстраха, Десятой симфонии с Е. Мравинским, вокального цикла «Из еврейской поэзии» (Н. Дорлиак, З. Долуханова, А. Масленников и автор[3]), оперетты «Москва–Черемушки», возобновленной в театре им. Станиславского и Немировича Данченко второй редакции «Леди Макбет Мценского уезда» («Катерина Измайлова»); помню сольную игру самого Шостаковича, его исполнение недавно написанных Прелюдий и фуг; Э. давно был с ним знаком, а перед поступлением в консерваторию, как известно, переписывался[4]. В годы своего студенчества он часто бывал у Д.Д. на даче, они о многом откровенно говорили, обсуждали самые разные, в том числе политические темы. Много позже, когда появилась книга Соломона Волкова[5] — сначала в самиздатовском «обратном переводе», Э. говорил, что многие «истории», там описанные и вызвавшие шквал опровержений, он слышал от Шостаковича лично, некоторые из них он мне пересказывал. С удивлением я прочитала в вышедших вскоре после смерти Э. его дневниковых записках[6] крайне негативные оценки и книги С.Волкова, и самого Д.Д. Ничего подобного ни в адрес автора «Мемуаров» Волкова, ни — тем более! – в адрес Д.Д.я никогда от Э. не слышала, никогда не подозревала и о его дневниковых записях; впрочем, как выяснилось, о них вообще не знал никто. Вскоре после выхода этих записок я встретилась на концерте в Малом зале с Ириной Антоновной Шостакович, которая возмущалась прочитанным, и я должна была как-то оправдываться перед ней…

Тут надо кое-что уточнить о тех годах, когда Э. писал свои записки, и о том времени, когда он «наговаривал» свои воспоминания Д. Шульгину для его книги «Признание Эдисона Денисова». Свои заметки в «Записных книжках» он начал писать в самый тяжелый период (1980–1985) — годы нашего полного разлада, неудач в его личной жизни, уже не связанных со мной; «Признания» же он делал Д. Шульгину в середине 90-х годов, в пору вновь обретенного семейного счастья, его оценки и суждения кардинальным образом отличались и по тону, и по содержанию от мрачного сарказма, порой брюзжания, которым полны дневниковые записи. Это касается прежде всего высказываний о Д.Д. Шостаковиче, в высшей степени уважительных, многократно повторяющихся на страницах «Признания». Вот одно из них:

«Личность Шостаковича — это нечто исключительное яркое, большое. Рядом с ним нельзя было не испытать обаяния и влияния его огромной и музыкальной культуры, и человечности <…> Я его очень любил, и сейчас это чувство осталось во мне»[7].

Д.Д. и Э.В. часто общались в Доме творчества «Руза», а однажды он пригласил нас к себе в Москве и сыграл только что написанную 14-ю симфонию, пел все вокальные партии и отстукивал партию ударных по корпусу рояля. Впечатление было потрясающее, бесконечно сожалею о том, что мы не записали это воистину историческое исполнение. Вспоминаю, как воспринял Э. известие о смерти Шостаковича в Сортавале в августе 1975: мы узнали о его кончине от знаменитого физика, академика В.Л. Гинзбурга, будущего лауреата Нобелевской премии. Он каждое лето проводил в Сортавале, слушал «голоса» по транзисторному приемнику и первым узнал эту печальную новость. Помню слова Э.: «Д.Д. был совестью Союза композиторов, что-то теперь будет?».

«Могучая кучка»

В консерваторские годы сложились дружеские отношения с близкими Э. по духу и творческим поискам А. Волконским («Князем»), А. Карамановым («Дариком»), особенно — с А. Шнитке («Альфом») и С. Губайдулиной («Сонечкой»). Они обменивались редкими нотами и записями современной музыки, показывали друг другу свои сочинения. Э. вспоминал потом:

«Каждый нашел свой путь и постепенно стал самим собой. Естественно, что если композитор и, тем более, не окрепший, не имеющий своего стиля, слышит, что его ровесник делает что-то очень интересное и нестандартное, то у него сразу же возникает интерес к однокурснику. И не только как к музыканту, но и как к человеку <…> И естественно, что у таких людей, которые стараются жить не по волчьим законам, всегда возникает потребность общаться друг с другом, встречаться и, конечно, спорить, и даже ссориться <…> Это абсолютно нормально и даже хорошо. Поэтому и родилась, наверное, наша дружба, наша “Могучая кучка”, если хотите аналогий. И мы дружили очень долго — и Соня Губайдулина, и Альфред Шнитке, и Валя Сильвестров, и Сережа Слонимский, и Тигран Мансурян. Потом, конечно, жизнь нас разметала. Многие изменились»[8]. Однако из студенческого окружения Э. самым верным консерваторским его другом стал Роман Семенович Леденев («Семеныч»), всегда интересовавшийся его музыкой, нередко критиковавший ее, написавший о нем прекрасные статьи и воспоминания[9].

Путь к «Солнцу»

Ранняя музыка Э. была в большой мере подражательной, он искал себя, обращаясь к разным, порой противоположным истокам, более всего — к стилистике его тогдашнего кумира Шостаковича (это было заметно в дипломной симфонии); в меньшей мере сказывалось влияние Прокофьева, оно пришло позже, когда после окончания консерватории Э. с головой погрузился в анализ его музыки. Воздействие этих композиторов тогда испытывали в той или иной степени все молодые композиторы. Кратковременным был вспыхнувший интерес к Свиридову, он был связан с его циклом песен на стихи Р. Бернса. Э. буквально влюбился тогда в эту музыку, без конца слушал ее, а в 1951 написал вокальный цикл на стихи того же поэта. «Русского» Свиридова последующих лет Э. не принимал, не мог простить ему, что тот использовал в «Курских песнях» те образцы, которые он вместе с другими студентами собрал в фольклорной экспедиции, возглавляемой А.В. Рудневой. Однако сам Э. отнюдь не чурался «русского элемента»: в 1959 им была написана опера «Иван-солдат» на сюжет русской сказки, он же окрасил страницы его оратории «Сибирская земля» на стихи А.Твардовского (1961).

Все эти сочинения Э. считал доопусными, он вполне осознавал их несамостоятельный и разноликий характер. «Настоящий Денисов» начался позже, с «Солнца инков» (1964), о чем он неоднократно говорил сам. Триумфальную премьеру «Солнца инков» осенью 1964 в Ленинграде я помню отлично: было два концерта подряд, в зале Филармонии, Э. уехал из Москвы раньше, я приехала на второй концерт. В номере гостиницы я обнаружила крепко спящего мужа, вечером они крепко выпили с Г.Н. Рождественским, на столе были остатки роскошного по тем временам пиршества. Вечером был концерт, аншлаг, и я впервые приобщилась к оглушительному успеху Эдисона — его вызывали без конца, он смущенно кланялся, был совершенно счастлив. Вскоре «Солнце инков» прозвучало в Париже под управлением Бруно Мадерны, а затем П. Булеза (1965).

В годы «оттепели» Э. начал приносить домой разные самиздатовские книги — тогда мы прочитали роман «Доктор Живаго» Пастернака, «В круге первом» и «Раковый корпус» Солженицына; на мои вопросы — кто тебе это дал? — он никогда не отвечал, свято соблюдая «тайну», тогда это было необходимо. Рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича» потряс его, Э. выписывал тогда журнал «Новый мир», возглавляемый А. Твардовским. Там и был напечатан этот рассказ, печатались и другие авторы, в скором времени ставшие «знаковыми» в постановках Театра на Таганке у Ю.П. Любимова (Ю. Трифонов, Б. Можаев, М. Булгаков и др.). Я посещала с ним не только премьеры всех спектаклей, но бывала и на репетициях, на прогонах, знала все подробности жарких обсуждений с участием Е. Фурцевой и других чиновников. Театр на Таганке был тогда неким «центром вольнодумства», там собиралась вся московская интеллектуальная элита.

Помню, как он радовался перестройке, наступившей в 1985, как одобрял череду обнадеживающих перемен, в том числе в Союзе композиторов. Тогда же он вошел в какой-то общественный орган по культуре при президенте Б. Н. Ельцине. Иногда я думаю, вспоминая те годы, что бы сказал Эдисон о сегодняшней жизни, о полном развале Союза композиторов, о проданной и перепроданной любимой «Рузе», о судьбе композиторского издательства…      

Бывая в Париже у дочери, я всегда прихожу на могилу Эдисона, ухоженную, с замечательным памятником по проекту его друга Бориса Биргера и не могу понять, почему он лежит здесь, на этом неуютном, чужом погосте, а не в Москве, где к нему могли бы приходить многие-многие, любившие его люди. Но так случилось, и я благодарна судьбе за то, что оказалась в ноябре 1996 в Париже и смогла попрощаться с Эдисоном, рядом с которым прошли лучшие тридцать лет моей жизни.

Галина ГРИГОРЬЕВА

 

[1] Шульгин Д. Признание Эдисона Денисова. По материалам бесед –Москва, Издательское объединение «Композитор»,1998. С.30.

 2 Шульгин Д. С.39.

3 По свидетельству В.Г. Агафонникова, первое исполнение этого цикла состоялось в 47 классе консерватории, в рамках НСО, руководимого Э. Денисовым.

4 См. об этом: Письма Д.Д. Шостаковича Э. Денисову. Ю. Холопов, В. Ценова. Эдисон Денисов. Издательское объединение «Композитор». М.,1992.С.172–183.

5 Соломон Волков. Воспоминания Дмитрия Шостаковича, записанные и отредактированные Соломоном Волковым. Harper & Row Pablishers,Inc.,1979.

6 Неизвестный Денисов. Из Записных книжек (1980/81–1986, 1995). Публикация, составление, вступительная статья и комментарии Валерии Ценовой. Издательское объединение «Композитор». М.,1997. Вариант дневниковых записок был издан также: Исповедь. Эдисон В. Денисов. Ред.-сост. В. Барский и М. Воинова. М.: Музиздат. 2009.

⁷ Шульгин Д. С. 20.

8 Шульгин Д. С. 37.

9 Леденев Р.// Свет. Добро.  Вечность. С. 137–141.