Виктор Лапин более полувека работал в секторе фольклора РИИИ. Он получил широкую известность как разносторонний исследователь русской народной музыкальной культуры. В. А. Лапин был не только признанным ученым, но и неутомимым собирателем фольклора, участником многочисленных экспедиций в разные регионы Русского Севера и Северо-Запада. Его книги, статьи, другие публикации — часть «золотого фонда» отечественной этномузыкологии.

Публикуем статью кандидата искусствоведения, директора РИИИ в 1992-2013 Татьяны Клявиной — памяти Виктора Лапина.

Уважаемый Виктор Аркадьевич, дорогой Виктор!

Вот ведь незадача, за почти пятьдесят лет знакомства мы так и не перешли на «ты». Целая жизнь рядом. «Пустое вы сердечным ты…»  не заменилось, но ощущение глубинного сродства с годами только нарастало, надеюсь, взаимно.

Теперь можно и следует на «ты». По праву прощания.

Наша первая встреча случилась на полях совхоза «Любань». 1972 год. Сентябрь. Первокурсники Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, численностью не менее ста человек, отправлены на месяц укреплять сельское хозяйство. Условия спартанские, еду варим сами, осень теплая, убираем капусту, морковку, турнепс. И придан нам в руководители и организаторы труда аспирант с Исаакиевской Виктор Лапин. С тех времен осталось ощущение твоей надежности, основательности, справедливости. Сейчас такое и не представить. Как молодому парню справиться с бандой переполненных предчувствием своего необыкновенного будущего, избранности (конкурс сто человек на место), очень эмоциональных и плохо управляемых практически подростков? Открытостью и своего рода бесстрашием, в основе которого какая-то уже тогда нездешняя человечность.

Осознанное знакомство случилось через пять лет, когда меня зачислили в аспирантуру НИО ЛГИТМиК. Дальше работали рядом, споря, соглашаясь, обижаясь и прощая.

Для меня в твоей судьбе, Виктор Аркадьевич, есть три судьбоносных вызова, о которых считаю необходимым напомнить и рассказать: кому-то для сведения, кому-то в назидание, а кому-то и в укор.

В 1985-1987 гг. скромный НИО ЛГИТМиК прогремел на весь Советский Союз. К сожалению, в публичном пространстве эта история не оставила подобающего своей значимости следа. Писать про такое было не принято. Шушукались, что на нашей Исаакиевской окопались сторонники общества «Память» (а это годы его расцвета), что здесь то ли гнездо антисемитизма, то ли русофобии.

В 1985 году в журнале «Наш современник» вышла статья заведующего сектором театра М. Н. Любомудрова «Театр начинается с Родины». Патриотизм ее пах сорок девятым годом. Фонд Сороса еще не открылся в России, а соратники Любомудрова уже тогда поняли, что кто-то всех скоро чипирует и погубит русскую культуру. Теперь понятно, что имела место обычная российская забава «борьба славянофилов с западниками», а в наших палестинах основным полем боя стало творческое наследие В. Э. Мейерхольда.

Администрация ЛГИТМиК спрятала голову в песок, ведь начальство всегда хочет быть на стороне победителя, а тут исход борьбы был вне прогноза. При таком раскладе модератором событий стала партийная организация, которую возглавлял Виктор Лапин. А так сложилось, что все основные действующие лица этой истории были членами КПСС.  Блестящие Заседания Ученого Совета, которые вел Ю. А. Смирнов-Несвицкий. Упоительные партийные собрания. Настоящие дискуссии. И хотя М. Н. Любомудров напишет позже, что он «был забаллотирован на искусственно организованном “досрочном” переизбрании по личному указанию А. Н. Яковлева, члена Политбюро ЦК КПСС», это было решение научного сообщества. Я тому живой свидетель. Это была, победа потрясающего научного сообщества и духа, победа Виктора Лапина.

А потом Виктор стал первым директором возрожденного РИИИ. В моем исчислении это второй вызов. По-настоящему мы его за это не поблагодарили.

В 1990 году российское Правительство приняло постановление о возрождении Российского института истории искусств на базе нашего НИО. Справедливости ради надо сказать, что ректорат ЛГИТМиК приложил большие усилия в этом направлении, устав от нашей независимости и борцов за справедливость. Коллектив был единодушен в том, что директором института должен стать Ю. А. Смирнов-Несвицкий, наш многолетний заведующий. Но ректорат убедил Министерство культуры, что от этого Несвицкого вся смута в наших умах и идет. Министерство привезло нам директора. Посидев на собрании коллектива четыре часа, посмотрев на людей, послушав их речи, назначенец благоразумно сам снял свою кандидатуру.

Времена революционные, был избран триумвират Несвицкий, Лапин, Клявина — для ведения переговоров с Министром и временного управления процессом. Еще через некоторое время новый Министр остановил свой выбор на Викторе.

Только ты и твоя семья знают, как же тебе было трудно. У нас не было ничего. Только приказ о возрождении Института и листок бумаги с плохо читаемым текстом о передаче в управление здания в 5500 квадратных метров с 13 квартирами. Никаких планов, паспортов, лицензий, схем, аккредитаций, памятников культуры, пожарных, налоговых учетов и пенсионных фондов. Все надо было создавать с нуля в разрушенном государстве. Ни у кого не было опыта, помощники мы были так себе… Проблемы решались, но наваливались новые, ты воспринимал все очень близко к сердцу. Денег у института не было от слова совсем. И все-таки в 1992 году мы отметили 80-летие Института. Приехал граф Иван Валентинович, и вы подружились на всю оставшуюся жизнь. Вы были в чем-то главном похожи: русские люди с идей служения делу жизни. А потом подвело здоровье. Язва. Ты сам ушел в отставку. Это был очень сильный поступок, что стало понятно со временем.

Теперь понимаю, что на праздновании столетия надо было устроить тебе отдельную овацию, отдать должное за тот труд и отвагу. Прости.

Третий вызов – Институт в 2013 году и многие последовавшие события. Горстка отважных людей, даже не 28, вставшие на пути машины уничтожения, остановившие, повернувшие ее вспять. Знаменитые письма докторов наук РИИИ, письма, напоминавшие о чести и достоинстве. В этой эпопее все еще очень болит и саднит, все живо, и раны, и победы, и потери.

Спасибо тебе, Виктор Аркадьевич, за жизненные уроки, за спасенный Институт, а мы верили, что он еще возродится, за одинокий голос Человека.

Татьяна КЛЯВИНА