Жизнь Регера описана детально, с опорой на разные архивные документы, прежде всего – необъятную корреспонденцию, процитированную с сохранением оригинальной особенности (подчеркивание некоторых слов).

Теплое отношение к музыканту и его наследию не ослепляет Попп и не лишает ее объективности. Она скрупулезно и бесстрастно прорисовывает каждую черту в портрете Регера, даже если та оказывается не самой приятной: юношеское высокомерие и гордое самолюбование, склонность к дурным привычкам, вера в превосходство немецкой музыки надо всякой другой.

В некоторых разделах книги Попп прямо называет Регера «аутсайдером», и, действительно, у Регера были неудачные периоды в жизни, причем виноват в этом нередко оказывался он сам. Возможно, такой подход кого-то и покоробит: обычно среди музыковедов принято работать на миф о непорочности артистов и убеждать читателей, будто любая написанная знаменитостью нота гениальна. Нет, падения бывают у всех, а честность биографа вызывает лишь доверие и уважение.

В то же время автор отмечает сверхчеловеческое трудолюбие Регера и его одержимость музыкой, способность делать несколько дел одновременно и все успевать, масштаб замыслов, перфекционизм – без этого ни один музыкант не стал бы большим мастером. Отсюда родилось и название книги: сам Регер был против обсуждения своей жизни, считая, что все выразил в нотах. «Работа вместо жизни» – это и собственно Werk statt Leben, и, в то же время, Werkstatt Leben (Мастерская жизни).

Не забывает Попп описать и едкий юмор того, «чье имя – “что спереди, что сзади”», а также его любовь ко всякого рода каламбурам и шуткам (типа «темпо ханжандо»).

Автор красочно и емко очерчивает исторический контекст, соотнося этапы жизненного пути Регера с сопровождавшими его общественно-политическими событиями (самое важное – Первая мировая война) и бытом (описание повседневной жизни Висбадена, Вайдена, Мюнхена, Майнингена или Лейпцига), что позволяет глубже погрузиться в жизнь музыканта.

Подробно обсуждаются условия формирования личности Регера – напряженные отношения с отцом, бесконечные депрессии матери, переживания самого Макса о ранней смерти братьев – и предпосылки к созреванию его музыкальной эстетики и формированию композиторского языка. Изначальным импульсом послужила вагнеровская музыка: Макс с детства был знаком с ней по нотам и впервые услышал живьем в 1888 в Байройте. Однако куда большее влияние на него оказали Бах, Бетховен и Брамс: вкус к ним привил наставник юного Макса, виднейший музыковед эпохи Хуго Риман, считавший, что Вагнер для Регера – «яд».

Следствием заданного в обучении направления стало виртуозное владение искусством полифонии, переместившимся с вершины музыкального «Парнаса» времен Баха на академические задворки. Особо удававшиеся контрапункты Регер довольно именовал «адовыми» и, кажется, не возражал, когда коллеги именовали его «новым Бахом».

Что касается разговоров о самом главном, о музыке, то поначалу некоторые формулировки автора, называющей творчество композитора «корреспондирующим с музыкальной традицией, но при этом отсылающим и к современности», заставляют напрячься. Вряд ли кто-то, услышав такое описание, сразу понял бы, что речь идет о музыке именно Регера. Но далее в книге характеристики его произведений наоборот, не просто конкретны, а настолько рельефны и «осязаемы», что читатель без труда сможет «услышать» музыку в воображении. На этом фоне даже нехватка нотных примеров не удручает.

Издание богато иллюстрировано фотографиями Регера и его окружения, различными рисунками, карикатурами, и, что особенно ценно, факсимиле его рукописей. В них можно отметить любопытную деталь: заботясь об издателях, Регер использовал при оформлении чернила разных цветов. Особо дотошные читатели могут ознакомиться с подробнейшим указателем музыкальных и литературных произведений композитора.

«Работа вместо жизни» написана по-научному взвешенным, но живым языком, читается чрезвычайно легко и увлекательно. Свою роль сыграл и качественный перевод, выполненный главным «регероведом» России Виктором Шпиницким: он уже публиковал на русском и книгу самого Регера о модуляции, и сборник его писем и статей. В отечественном музыковедении все еще остается много белых пятен, и по крайней мере одно из них, благодаря работе этого пламенного энтузиаста, методично заполняется.