Об Улановой с любовью

Ключевым изданием об Улановой считается исследование известного балетного критика и театрального режиссера Бориса Львова-Анохина «Галина Уланова» (М., 1984). Эту книгу можно рекомендовать студентам-театроведам, она долгое время была настольной у поклонников творчества Улановой. Книга вышла при жизни Галины Сергеевны и в основном одобрена ею. Львов-Анохин полюбил балет, когда учился в Ленинградском театральном институте: он ходил смотреть на Аллу Шелест и посещал все гастроли Улановой, к тому времени уже перебравшейся из Ленинграда в Москву. Львов-Анохин слыл мастером портретных зарисовок, он умело складывал пазлы своих личных чувствований в выпуклую красочную картину. Часто «рисовал» с натуры, записывая свои свежие впечатления на бумагу. Он не судил художников, не раздавал оценки с авторскими выводами, зато поэтично описывал собственные театральные приключения и встречи с артистами, когда они интерпретировали важные в своей карьере роли.

«Блистательна, полувоздушна…»

Другой пласт литературы, посвященной Улановой, нельзя оценивать в контексте специальной балетной литературы. Поскольку Уланова жила в эпоху, когда «балет был больше, чем балет» и даже больше, чем театр, о балерине, полюбившейся Сталину и обласканной официальной властью, писали все. Ее нельзя было не знать, не заметить: Уланова-Джульетта, Золушка, Одетта, Маша в «Щелкунчике», Мария в «Бахчисарайском фонтане»… Актеры, режиссеры, художники, певцы — многие стремились включить в свои воспоминания Уланову, ее балетные образы, увиденные из зрительного зала, подсмотренные в грим-уборной жесты, рядовые встречи с ней на званных вечерах или в театральном санатории.

Незаметно Уланова превратилась в икону, в идол, в идеальную личность. Из-за закрытости в частной жизни ее стали называть «одинокой богиней». Уланова не хотела, чтобы так происходило, но оборотная сторона публичности грозила опасностями, и балерина предпочла скрытность. Она оставила обширное эпистолярное наследие, которое после ее смерти стало желанной пищей для разного рода писателей. Экс-богиня предстала обычной женщиной с обычными интересами и желаниями, но «низкое», человеческое быстро утонуло в «высоком» — незабываемые улановские образы, запечатленные лучшими фотографами времени, их правдивость, самобытность, неповторимость заново лепили божественный, ничем не омраченный лик балерины. Как к небожительнице, к Улановой относился Владимир Васильев, который хотел, чтобы у времени, когда он и Екатерина Максимова пребывали на балетном Олимпе, была своя святая.

«Чистейшей прелести чистейший образец»

У Ольги Ковалик Уланова как раз такая — идеальный человек, уникальная цельная личность, образец для подражания и пример для будущих поколений. Автор оперирует всеми возможными источниками, не утаивает никаких подробностей биографии балерины. В книге шесть глав, из них первые три посвящены детству, отрочеству и юности Гали Улановой в Ленинграде. Формирование личности занимает весомое место в тексте: собраны все знаменитые истории из детства Улановой, связанные с недовольством доставшимся ей «слабым полом», мальчишескими играми и дерзкими взглядами. И танец Уланова считала не серьезным, «девчачьим» занятием. Но Ковалик так ловко подбирает слова, вводит какого-то невидимого гения, подгоняющего действие и ведущего главную героиню к правильному решению, порядочному поступку, чистоте и правдивости с самой собой и окружающими.

Биография словно наматывается на некий стальной стержень. Автор старается не упустить ни одного имени, ни одного известного человека, с которым судьба сводила Уланову. Эти упоминаемые постоянно «прохожие» иногда сбивают с пути, мешают следить за молодой балериной, но таким образом Ковалик хочет восстановить историческую картину, дать культурный срез довоенной эпохи и еще раз утвердить круг Улановой как разносторонне интеллектуальный и высокохудожественный. Она вкратце излагает и тайную биографию матери Улановой Марии Федоровны Романовой, предками которой, по всей видимости, были Тухачевские. Впрочем, специального исследования автор не проводит: как и в других спорных эпизодах биографии балерины, она лишь корректно сопоставляет источники.

«Одинокая богиня»

Вторая половина книги повествует о зрелом творчестве Улановой — ее успехах в ленинградском ГАТОБе, внимании Сталина, «переводе» из Ленинграда в Москву, приобретении статуса «балерины-победы», работе в кино, педагогической деятельности. Новую биографию можно назвать полной, хотя никаких открытий она не содержит, кроме впервые публикуемых в приложении к изданию фрагментов из дневника В. В. Макарова, хранящихся в Театральном музее имени Бахрушина.

Скептически автор относится к слухам о последних годах жизни Улановой, когда она съехалась с журналисткой Татьяной Агафоновой. Агафонова хотела сделать из их совместной с Улановой квартиры в доме на Котельнической набережной музей и до своей скоропостижной смерти в 1994 успела привести в порядок многие ценные документы, убедила Уланову составить завещание, согласно которому из средств от проданных после смерти Галины Сергеевны ценных вещей можно будет платить зарплату музейным хранителям.

И последнее примечательное в книге Ковалик — сетования автора по поводу «оскудения сегодняшней окружающей жизни». Вслед за Улановой, которая как-то назвала себя «явлением из ряда вон уходящим», автор ностальгирует по иным временам, когда люди были одухотвореннее, язык богаче, жизнь интереснее и насыщеннее, другими словами — о том самом благословенном Золотом веке.