Райские яблоки

Я когда-то умру – мы когда-то всегда умираем, –
Как бы так угадать, чтоб не сам – чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, –
Не скажу про живых, но покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок –
И ударит душа на ворованных клячах в галоп,
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали – гляжу – пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто – беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап – тысяч пять – на коленях сидел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репей из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом –
И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить – и ушел.

И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина-братва нас встречает «малиновым звоном»,
Всё вернулось на круг и Распятый над кругом висел.

Мы с конями глядим – вот уж истинно зонам всем зона!
Хлебный дух из ворот – так надежней, чем руки вязать.
Я пока невредим, но и я нахлебался озона.
Лепоты полон рот, и ругательство трудно сказать.

И Апостол-старик (он над стражей кричал-комиссарил),
Он позвал кой-кого и затеяли вновь отворять.
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Петр старик – он апостол, а я – остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок…
Но сады сторожат – и стреляют без промаха в лоб.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне – чтоб были друзья, да жена – чтобы пала на гроб,
Ну, а я уж для них наворую бессемечных яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок –
И за это меня застрелили без промаха в лоб.

Я подох на задах, на руках на старушечьих дряблых,
Не к Мадонне прижат Божий Сын, а к стене, как холоп.
В дивных райских садах просто прорва мороженых яблок,
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Я еще раз умру – если надо, мы вновь умираем.
Удалось. Бог ты мой! Я не сам – вы мне пулю в живот.
Так сложилось в миру – всех застреленных балуют раем,
А оттуда землей… Береженного Бог бережет!

Херувимы кружат, ангел окает с вышки – занятно!
Да не взыщет Христос, – рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад, ускакал я из рая обратно,
Вот и яблок принес, их за пазухой телом согрев.

И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых, –
Кони головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу: ты меня и из рая ждала!

1977

Песня о новом времени

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги –
Значит скоро и нам уходить и прощаться без слов.
По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,
Неизвестно к какому концу унося седоков.

Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
На скаку не заметив, что рядом товарищей нет.

И ещё будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,
О войне будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица, –
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..

1966