Из интервью с Патрицией Копачинской (ноябрь 2017):

ПК | По природе я очень любознательна. Когда открываю партитуру, я не хочу о ней зараннее много знать. Я не гид, который ведет по музею, а художник, и если уж пытаться меня анализировать, то я скорее композитор. На сцене я не играю то, чему меня научили, я самоучка, я пытаюсь сама построить этот дом. Пускай он всем известен, но в этот момент он мой, это моя территория. Как актер, я вхожу в роль и рассказываю известную историю своими словами.

ИН | А ты оцениваешь степень риска? Это же вызов. То, что ты делаешь, может кого-то покоробить.

ПК | Да, конечно. Если бы этого не было, мое творчество не имело бы смысла. Мне не нужна скучная территория, я стремлюсь ее взорвать. Иначе я бы так не играла.

И то, что меня критикуют, это хорошо — на моем концерте человек не услышит стандарт, ему придется открыть уши и глаза и подумать над этим произведением с самого начала. А очень многие к этому не готовы.

Из интервью с Люкой Дебаргом (май 2019):

ИН | Люка, вы состоявшийся музыкант, вы не только пианист, вы играете на других инструментах. Есть даже опыт рок-группы, как это повлияло на ваше видение классической музыки?

ЛД | Это очень разные вещи. Я никогда не был особенным фанатом рок-музыки. Я интересовался роком, потому что был молодым, и мне необходим был такой опыт. Когда я выступал на сцене со своей группой, я ощущал такую энергию, которую не получаю сейчас, исполняя классическую музыку. Это очень непосредственная энергия, животная. У тебя прямой контакт с аудиторией. Но сама по себе музыка…

ИН | Примитивна? Или все же нет?

ЛД | Да, но мы с друзьями в группе очень старались сочинять гармоничные вещи, хорошие мелодии, привнести какую-то динамику, контрасты. Это было непросто. Меня больше интересовали песни, чем сама по себе рок-музыка. Меня всегда восхищала возможность за три минуты рассказать целую историю, предложить философское высказывание или что-то еще. <…>

ИН | …поговорим о литературе. Знаю, что вы очень серьезно ее изучали и продолжаете изучать. Похоже, вы охотно учитесь всегда, поэтому всегда будете молодым. Какую роль в музыке для вас играет литература?

ЛД | Литература меня вдохновляет. Меня завораживают формы повествования. К примеру, Прокофьев писал сказки посредством своей музыки, настоящие бабушкины сказки. Очень люблю сонату соль-минор Метнера, и в ней слышу, как он вдохновлялся волшебными сказками. Если посмотреть на структуру этой сонаты, которая длится почти 20 минут, там полно сюжетов, как в романе, ты ощущаешь лето, зиму, осень, разные времена года, и время бежит, и возникают разные персонажи: старик, старуха, маленькие невинные дети. Но точно сказать, что меня вдохновило, — я не могу. Это общее вдохновение. Для меня литература равна музыке».

Из интервью с Бобби Макферрином (ноябрь 2018):

ИН | Ключевое слово, описывающее как твою жизнь, так и твою музыку — “импровизация”.

БМ | Это очень точно. Я люблю многообразие, люблю бросать самому себе вызов, люблю жить моментом, пробовать что-то новое. Даже если исполнял композицию раньше, люблю микшировать, менять, вносить разнообразие, которое, возможно, приведет меня на новый путь, туда, где я раньше не был. Меня очень захватывает идея неповторимости того, что я делаю, понимаешь? Это очень похоже на путешествие.

ИН | А успех концерта как-то зависит от публики, от аудитории?

БМ | <…> первые 10–20 минут концерта я в некотором роде игнорирую аудиторию, просто пою со сцены сам для себя, чтобы почувствовать, как звучит зал, что чувствует аудитория, что я сейчас чувствую.

<…> Понимаешь, мне сперва нужно сконцентрироваться и обосноваться на сцене. И когда я доволен и уверен в том, что и как делаю, тогда я приглашаю публику участвовать в концерте. <…>

Импровизацию начинаю я, но предназначена она для аудитории. Я хочу, чтобы они мне подыгрывали, в том числе и в музыкальном плане. Использовали меня как проводник своей духовной энергии, своих чувств именно здесь и сейчас.