Народный артист России, виолончелист и дирижер Сергей Ролдугин – из тех отечественных музыкантов, что поддерживают абсолютно все решения президента Владимира Путина и открыто признаются ему в искренней любви. Ролдугина понять нетрудно: с Путиным он дружит с 1977 года, в 1985 году стал крестным отцом его старшей дочери Марии. “Я не люблю разговаривать о Путине. Это очень личное, понимаете?” – доброжелательно объяснял мне Сергей Павлович в минувший понедельник. Мы беседовали по окончании концерта-закрытия фестиваля “Творческое открытие”: под управлением маэстро Ролдугина в БКЗ имени Сайдашева играли Государственный симфонический оркестр РТ и солисты – пианист Юрий Фаворин и скрипач Павел Милюков.

– Как восторженно вас принимала наша публика.

– Меня Сладковский, главный дирижер вашего замечательного оркестра, попросил как друга, чтобы концерт прошел на хорошем уровне. А я не могу Сашу подвести. Я обещал ему… Солисты какие замечательные были! Павел Милюков играл сегодня на скрипке Страдивари, которую ему специально для казанского выступления предоставили эксперты швейцарского фонда “Нева”. Этот фонд и мне инструмент предоставляет – виолончель Маттео Гофриллера, 1698 год. Шикарная! Только что играл на ней в Москве.

– Владимир Путин слышал, как вы играете на виолончели?

– Неоднократно. Он очень любит классическую музыку. Как-то на концерте в Москве я играл в первом отделении. Отыграл, меня пригласили в его ложу. Его приближенные говорят: “Ну что, Сергей отыграл. Уходим?”. А Володя отвечает: “Нет. Во втором отделении будет Рихард Штраус, “Жизнь героя”. Я хочу послушать…”. И мы остались. А это сложнейшая симфоническая партитура, вы знаете? Владимир Владимирович – человек очень высокого духа, ему нравится все высокое.

– Вы поздравляете друг друга с днем рождения?

– Бывает… Вы знаете, я страшно боюсь вопросов о Путине. Потому что после этого ко мне начинают все ходить и наставлять: ты должен сказать Путину то, се… Попроси у него вот это и это… Я страдаю от этого. Когда в Москве даю концерты, у меня всегда за кулисами охрана: чтобы не подходил никто и не тревожил просьбами. Я музыкант, я не могу и не хочу просить Володю помогать кому-то открывать радиостанции, к примеру. А мне что только не предлагают за такие услуги. Самолеты предлагают! Бесполезно.

– Читала, что с Путиным вас ваш старший брат познакомил…

– Они учились вместе в Краснознаменном институте КГБ. Брат дал мне номер телефона Володи, когда я отправился в Ленинград служить в армии. “Хороший парень, вам надо познакомиться”, – сказал. Правда, криминальный несколько оттенок носило наше знакомство с Путиным: я ему позвонил, когда сбежал в самоволку. Перелез через забор. Позвонил, и Володя приехал. На “Запорожце” без глушителя! Мы катались всю ночь.

– Помните, о чем тогда говорили?

– Мы песни пели. Тогда была очень популярная вот эта… Сейчас… (поет): “Южный берег, бархатный сезон. Что поделать, это был не сон. Долгий вечер, море, тишина. Наша встреча, двое и волна!”. С таким удовольствием пели! У Володи прекрасный слух.

– Догадывались тогда, что из друга Володи может получиться большой начальник?

– Нет, что вы. Никто не догадывался, включая его самого. Даже когда он стал работать в правительстве Санкт-Петербурга… Он всегда честно выполнял свою работу. И мне всегда было с ним очень интересно. Это уже потом я понял, что он никогда не предаст своих. Я счастлив, что знаком с ним.

– Если не это знакомство, вам бы удалось создать в 2006 году в Петербурге Дом музыки?

– Конечно же нет. Володя одобрил эту мою идею и очень, очень помогал ее реализовывать. Дому музыки передали дворец Великого князя Алексея Александровича на набережной Мойки, там мы работаем. Чем именно занимаемся? Продвижением молодых талантов. У нас множество программ, о них можно прочесть на сайте Дома музыки, выслать заявку. Я как художественный руководитель Дома музыки лично изучаю все заявки и могу заверить: талантливым музыкантам мы всегда помогаем. Ищем меценатов, хорошие инструменты, организовываем солистам выступления с оркестрами, гастроли… Это очень нужное и благородное дело, по-моему. И патронирует нас Владимир Владимирович.

– У него есть любимые музыканты среди молодых?

– Он со многими знаком, не только с молодыми. Насколько мне известно, чаще всего он контактирует с Валерием Гергиевым и с Денисом Мацуевым… А Ростропович как его любил, знаете? (Изображает Ростроповича: “Ста’ик, ты пе’едай, если сможешь, что я его п’осто люблю. Я его очень люблю!”…) Володя Ростроповича ценил… Кого же больше всех других музыкантов он любит, я не знаю, а врать не стану.

– Вы можете видеть в Путине не друга, а президента нашей страны?

– Конечно могу! Но я никогда не стану давать оценки его политической деятельности, потому что я музыкант, а не политик.

– А покритиковать президента можете?

– Знаете, мне кажется, что с коррупцией в России борются недостаточно решительно. Хотелось бы более решительной борьбы. И еще мне хочется, чтобы в экономической сфере у нас была диверсификация. Чтобы не на одной нефтяной игле мы сидели. У нас прекрасные ученые, прекрасные есть научные разработки. Нужно сделать так, чтобы бюрократическая машина не мешала им. Никому чтобы не мешала. Вот вы знаете, почему я придумал создать Дом музыки? Я же до этого был ректором Петербургской консерватории. И я просто не смог работать в рамках законов, касающихся нашего образования. Разобраться в этой бюрократии не смог, не захотел. Я плохой чиновник.

– А крестный отец хороший?

– Очень плохой. За последние шесть лет я Машу видел один раз – в прошлом году. Она большая молодец: до сих пор играет на скрипке! И кандидатскую, я слышал, пишет. Сынишку родила. Живет в России, да.

– Где она училась игре на скрипке?

– Она приватно училась. Если бы не политическая карьера отца, была бы очень хорошим музыкантом, на мой взгляд…