Новая Опера представляет первую в столице постановку выдаю­щейся оперы Бенджамина Бриттена «Поругание Лукреции» (1946). Театр продолжает «английскую линию» свое­го репертуа­ра: ранее на сцене Новой Оперы шли диптих DIDO (его вторая часть — шедевр эпохи барокко, «Дидона и Эней» Г. Пёрселла) и «Поворот винта» Бриттена.

«Поругание Лукреции» — знаковое произведение в творчестве композитора. Он сочинил изумительную камерную оперу — в ней задействованы 8 певцов и всего 13 инструментов в оркестре! И, хотя ему пришлось обратиться к камерной опере скорее из-за финансовых причин, Бриттен очень ценил этот жанр: «Она [камерная опера] дает возможность заострить внимание на психологии человека. А ведь именно это стало центральной темой современного передового искусства». Либретто Рональда Дункана основано на одноименной драме Андре Обе и поэме Уильяма Шекспира «Лукреция».

Перед нами своеобразная притча, глубочайшее и одновременно рафинированное исследование психологии человека. Лукреция, супруга римского военачальника Луция Коллатина, — образец добродетели и верной любви. Секст Тарквиний — сын царя Тарквиния Гордого — пытается ее соблазнить и, не добившись успеха, насилует. «Древнеримская история Лукреции —важный мотив европейской культуры (одна из вариа­ций — картина Лукаса Кранаха-старшего, 1529). Бриттен укрупняет тему вводом двух Рассказчиков по образцу старинных “страстей” — дань христианской традиции. Вмешиваясь в ход драмы, они эмоционально комментируют действие, выступают голосом автора, судьбы и даже внутренним голосом персонажей, утверждая доминанту морали на основе более поздних, христианских ценностей» (Михаил Мугинштейн).

Исследуя глубины подсознания, Бриттен подчеркивает возвышение человека: отвергая насилие, Лукреция, подобно античному Эдипу, казнит себя — это мужество истинной морали. Так в истории одной женщины отражается весь духовный путь человечества.

Екатерина Одегова, режиссер:

«Поругание Лукреции» — шедевр по форме и содержанию. Гений Бриттена создал «Страсти» человека ХХ века (еще один пример — «Царь Эдип» Стравинского). В отличие от Баха и Стравинского, Бриттен концентрирует великую проблематику и духовную энергию пассио­нов (самого мощного трагического жанра, рожденного христианской культурой) в невероятно интимную, камерную форму.

Духовный путь человечества и Христа пропущены через хрупкое тело одной женщины — Лукреции. Она словно чистая слезинка на Его лице. Не случайно ее лейтмотив (Lucretia’s chaste / «Честь Лукреции») —барочная риторическая фигура креста. Она символично обрамлена темами двух мужчин. У насильника Тарквиния это нисходящая тема, которая превращается в финале первого действия в жуткий шаг траурной пассакалии: ансамбль Good night — страшный миг затишья перед ночью, ведущей Тарквиния в его одинокий ад. В партии Коллатина, мужа Лукреции, восходящий ход — не что иное, как тема Тарквиния в обращении.

Происходит роковая подмена одного мужчины, желанного, другим. Тарквиний — пришелец, его не ждали, но явился он, а томление живет в теле Лукреции («Лукреция ранима желанием»). Желание делает нас уязвимыми, идеальность хрупка. Желание Лукреции-женщины не может не войти в роковой резонанс со все нарастаю­щей похотью мужчины. Добродетель — всегда самая желанная добыча для греха.

Изнасилование Лукреции не есть физическая схватка полов (тело проиграно человечеством со времен Эдема, оно — тлен), но борьба за душу, за право остаться человеком. Тарквиний находит здесь свой конец и обрекает душу на вечные муки и забвение. Лукреция начинает долгий мучительный путь восхождения к Богу. Ее самоубийство — бескомпромиссный шаг обретения себя, обретения бесконечности духа. Максима романтика Новалиса через полтора столетия актуальна вновь: «Смерть — это жизнь после смерти. Жизнь усиливается посредством смерти».

Событие является частью программы Года музыки Великобритании и России, которая проводится Отделом культуры и образования Посольства Великобритании в Москве при поддержке Британского Совета.

Источник публикации Новая опера