Ю. Темирканов принадлежит к старшему поколению дирижеров, в зарубежных СМИ его ставят в один ряд с такими мастерами, как К. Аббадо (р. 1933), Б. Хайтинк (р. 1929), Его творческое кредо — уважение к авторской воле, строгость в следовании академическим традициям, особое отношение к качеству звучания оркестра. Ученик легендарного И. Мусина, он прекрасно умеет расшифровывать смысл, скрытый за нотным текстом, и находить оттенки в интерпретации хорошо известных произведений.

В российском музыкальном сообществе за Темиркановым закрепилась репутация одного из столпов, благодаря которым классическая музыка сохраняет свой статус элитарного искусства и духовной опоры общества. Став тем, кому достался оркестр Е. Мравинского после смерти дирижера, он смог удержать этот коллектив, несмотря на открытый конфликт с музыкантами, разгоревшийся в 1990-х.

С 2000 он занимает пост не только главного дирижера оркестра, но и художественного руководителя Санкт-Петербургской филармонии, которая при нем сделалась чем-то вроде крепости, оберегающей традиционные музыкальные ценности.

Темирканов — один из немногих дирижеров, который может позволить себе отказаться от участия в практически готовой постановке, если он не согласен с концепцией режиссера. Пример — «Кармен» в Большом театре (2008): продирижировав премьерой, музыкант даже не вышел на поклоны. Не меньше шума наделала прошлогодняя история с Михайловским театром — недовольный новой постановкой «Евгения Онегина» (реж. А. Жолдак), Темирканов исключил этот спектакль из уже готовой программы фестиваля «Площадь искусств».

При том, что Темирканов сравнительно редко появляется в СМИ и открыто не занимается политикой, его авторитета достаточно, чтобы влиять на некоторые стратегические решения власти. Так, он лично обращался к В. Путину с просьбами повысить зарплату оркестрантам, после чего крупнейшие российские оркестры стали получать гранты.

Музыкальное приношение

Юбилейные торжества начались с гала-концерта в Большом зале филармонии. Программу вечера до последнего держали в секрете, и, по словам Темирканова, он знал о ней не больше, чем все остальные слушатели: «Я знал лишь, что в этот день будет открытие фестиваля и кто приедет меня поздравить, но что каждый будет играть, оставалось тайной. Каждое из музыкальных подношений стало неожиданным подарком. Программу фестиваля тоже составлял не я. Но организаторы, конечно, знают моих друзей и исходили из этого» («Известия»).

Не смотря на строгую секретность, никаких открытий не случилось. Состав участников и формат концерта оказались настолько близки юбилею пятилетней давности, что создавалось ощущение дежавю. Как и в прошлый раз, М. Швыдкой выступал в роли конферансье, а Заслуженный коллектив России делили между собой Н. Алексеев (второй дирижер оркестра) и М. Янсонс.

Ради юбилея Ю. Темирканова Янсонс, входящий в число первых маэстро мира, на время оставил оба своих оркестра — Баварского радио и Концертгебау (с которыми в этом году триумфально гастролировал в Москве и Петербурге). Приехал в город, ставший ему родным; в оркестр, где долгие годы работал ассистентом Е. Мравинского его отец нар. арт. СССР А. Янсонс, и он сам. М. Янсонс лично занимался музыкальной программой вечера.

Приношения юбиляру приготовили Д. Мацуев, Э. Вирсаладзе, Н. Гутман, Ю. Башмет, В. Репин, С. Седзи, П. Бурчуладзе, почти все они собирались в Большом зале и пять лет назад, не хватало только внезапно заболевшего Е. Кисина.

Сценарий концерта строился вокруг разных эпизодов биографии Темирканова, начиная с его филармонического дебюта 1967. Этой же теме была посвящена и выставка, открывшаяся в двух фойе Большого зала, где творческий путь маэстро был представлен в фотографиях, афишах, программках из собраний музыкальной библиотеки Санкт-Петербургской филармонии, архивов Мариинского и Михайловского театров, частных коллекций.

Учитывая консервативные музыкальные вкусы старшего коллеги, Янсонс постарался обойтись «без излишеств». «Торжественная увертюра» Д. Шостаковича, Интермеццо из «Сельской чести» П. Масканьи, Вальс-скерцо для скрипки с оркестром П. Чайковского — джентльменский набор из популярной классики «разбавили» танго «Жалюзи» Я. Гаде и увертюра к мюзиклу «Кандид» Л. Бернстайна. Э. Вирсаладзе и Н. Гутман исполнили медленные части концертов В. Моцарта и Э. Лало, Д. Мацуев бодро отыграл две части из фортепианного концерта Д. Шостаковича. В. Репин преподнес Темирканову Интродукцию и рондо каприччиозо К. Сен-Санса, прозвучавшие по-светски изящно и непринужденно. Ю. Башмет с почти ученическим старанием сыграл Andante cantabile из струнного квартета П. Чайковского в переложении для альта и оркестра. Завершили программу вариации на тему Happy Birthday, в которую вплетались фрагменты из произведений обширного темиркановского репертуара, написанные П. Вайнером по заказу М. Янсонса (еще одна параллель с прошлым юбилеем). Сам Темирканов в этот вечер за пульт не встал.

Весь концерт проходил в сопровождении видеоряда, и к многочисленным «живым» поздравлениям добавились виртуальные — от лондонского Королевского филармонического оркестра, Симфонического оркестра Балтимора, Академии Санта Чечилия и Датского симфонического. Самым изобретательным оказался оркестр Большого театра: оттуда прислали видеоролик, смонтированный из фрагментов репетиций Темирканова, где оставили только его высказывания, без музыки.

По количеству VIP-персон в зале и непосредственно в ложе виновника торжества гала-концерт мог бы поспорить со многими светскими приемами. В I отделении рядом с юбиляров в ложе сидел губернатор Санкт-Петербурга Г. Полтавченко. Во II — приехавший В. Путин, который в конце вечера обратился к Ю. Темирканову с небольшой речью

We Lowe You от Путина

«Дорогие друзья! Уважаемый Юрий Хатуевич!

Я обещаю, что говорить буду недолго, но начну издалека.

Конечно, идет фестиваль, замечательный фестиваль, очень большое событие в культурной жизни нашей страны. Но, конечно, мы собрались здесь сегодня по другому поводу, по главному поводу, а этим поводом является юбилей художественного руководителя, главного дирижёра замечательного коллектива – Петербургской государственной филармонии.

Юрий Хатуевич, мы Вас сердечно поздравляем с юбилеем!

Но я обещал, что начну издалека. Так вот, даже тогда, когда Петроград утратил качество столицы, мы все равно продолжали называть этот город культурной столицей нашей страны, и для этого всегда были, есть и будут основания.

Какие? Прежде всего это город уникальной архитектуры, это музей под открытым небом. Это останется с нами навсегда. Но не только поэтому. Этому городу удивительным образом удается держать высокую планку и традицию великой русской культуры как части мировой цивилизации.

Вот это здание — к нему прикоснулась рука великого, гениального Росси, оно было построено в 1839 году, но уже в 1840-м стало центром музыкальной культуры столицы. И эти стены слышали таких гениальных мастеров, как Лист, Шуман, Вагнер, Рубинштейн, Римский-Корсаков, Шостакович, не говоря уже о Чайковском.

Вы знаете, про церкви, про некоторые святые места мы часто употребляем словосочетание «намоленное место». Вот этот зал для всех любителей музыки, для всех любителей российской культуры — это намоленное место.

Он обладает удивительной силой, силой притяжения. Говорю это и по своему собственному опыту, так как, будучи молодым еще человеком из очень простой семьи, бесконечно далекой от высокого искусства и классической музыки, попав сюда случайно пару раз — или не случайно, имея в виду, что советская школа не только учила, но и воспитывала, – так вот попав сюда пару раз, потом мне все время хотелось сюда вернуться и насладиться этим замечательным ансамблем. Но самое главное, окунуться в сказочный мир звуков. Эту сказку создавали замечательные музыканты всех поколений. И те, которые сегодня здесь находятся, — гениальные, шикарные музыканты. Юрий Хатуевич очень гордится своим оркестром, и заслуженно гордится. И, конечно, насладиться действом самого главного музыканта, самого главного волшебника, который с помощью своей волшебной дирижерской палочки погружает всех нас в эту сказку.

Юрий Хатуевич, Ваш предшественник – я подсчитал – Евгений Александрович Мравинский, гениальный музыкант, он проработал здесь с 1938 по 1988 год. Я подсчитал: это 50 лет.

У меня есть просьба и пожелание, чтобы Вы не только держали высокую художественную планку всех этих предшественников, но чтобы Вы и в административном плане тоже не отставали, чтобы Вы минимум 50 лет отработали, и если посчитать по возрасту, как раз до ста лет Вы должны здесь отработать.

Ваши друзья и коллеги из США сказали «we miss you» — «мы скучаем по вам», «we love you».

We don’t miss you, потому что Вы с нами – мы не скучаем, Вы с нами, слава богу, – but we love you! Мы Вас любим.

Для меня большая честь вручить сегодня Юрию Хатуевичу орден «За заслуги перед Отечеством». Вы, таким образом, станете кавалером всех орденов.

Мы Вас любим и желаем Вам творческого долголетия и просто здоровья. Спасибо Вам большое за Вашу жизнь, за Ваше творчество!»

В течение всего II отделения «декорации» в VIP-ложе менялись. Вместе с Путин прибыл В. Гергиев. В глубине, за спиной президента, появлялись В. Мединский, В. Кехман, С. Ролдугин, В. Володин.

Празднование продолжилось в Михайловском театре, где собрались не только музыканты, но и политики и бизнесмены. Во время банкета президент еще раз поздравил маэстро.

«Мы с вами люди простые»

«Уважаемый Юрий Хатуевич! Дорогие друзья!

Я, когда выступал в официальной обстановке, не случайно сказал, что начну издалека, и немножко в историю углубился. Мне хотелось показать, что благодаря таким людям, как Юрий Хатуевич, благодаря таким замечательным, гениальным творческим людям мы все являемся наследниками великой культуры.

Я уже упоминал о предшественнике Юрия Хатуевича, о том человеке, которого мы тоже всегда очень любили, – о Евгении Александровиче Мравинском. Он, говорят, управлял оркестром вообще без всякой «волшебной палочки», а только взглядом.

У Юрия Хатуевича другой стиль, он другой человек. Но еще раз хочу сказать, что именно благодаря таким гениальным людям и мы наслаждаемся и считаем себя по праву наследниками великой русской культуры и наслаждаемся ею.

Юрий Хатуевич, я не министр финансов, у него для Вас свои подарки, у министра культуры — свои. А мы с Вами люди простые, самый лучший подарок — это книга, как известно. Я хочу Вам подарить книгу, но не простую книгу: это эскизы Бетховена, издание 1962 года – как раз тогда, когда Вы, по-моему, поступили на дирижерский факультет.

Поздравляю Вас с Днем рождения!»

Среди прочих подарков — автомобиль Hyundai Essex и бриллиантовые запонки.

Имени Темирканова

Юбилейным гала-концертом открылся XIV Международный зимний фестиваль «Площадь искусств», который в этом году был полностью посвящен Темирканову. Каждый концерт иллюстрировал какой-либо эпизод из творческой биографии дирижера, основные вехи которой с почти научной точностью приводились в буклете (включая список всех его выступлений в Большом зале Петербургской филармонии, с датами и программами).

Сам Темирканов за десять дней фестиваля дирижировал всего дважды. Вместе с Академическим симфоническим оркестром филармонии и скрипачкой Ю. Фишер он исполнил концерт для скрипки с оркестром Я. Сибелиуса и 4-ю симфонию Ф. Мендельсона, а с ЗКР, хором Михайловского театра и приглашенными солистами — фрагменты из «Евгения Онегина» и «Щелкунчика». Особой гордостью организаторов стал приезд лондонского Королевского филармонического во главе с П. Цукерманом и солисткой А. Форсайт. С 1992 по 1996 год Темирканов был главным дирижером этого коллектива, а с 1980 — главным приглашенным дирижером. Лондонцы привезли первый Концерт для скрипки с оркестром И.С. Баха (солист и дирижер П. Цукерман), Концерт для скрипки и виолончели с оркестром И. Брамса (солисты П. Цукерман и А. Форсайт) и 5-ю симфонию Л. Бетховена. В. Гергиев и оркестр Мариинского театра выступили с 9-й симфонией Г. Малера.

По традиции на «Площадь искусств» приглашают как маститых, так и еще не очень известных музыкантов. В этом году петербургской публике представили лауреатов фортепианного Конкурса им. королевы Елизаветы в Брюсселе — Б. Гильтбуга (1 премия), Реми Женье (2 премия) и М. Боровяка (3 премия). Первый симфонический оркестр Филармонии доверили восходящей звезде А. Бурибаеву (выпускник Казахской консерватории, победитель Международного конкурса Л. фон Матачича).

Печальный опыт прошлого года побудил Михайловский театр на сей раз обратиться к балету. В рамках «Площади искусств» 25 декабря прошла премьера «Щелкунчика» хореографа Н. Дуато и художника Ж. Каплана («Золотая маска 2012» за работу над оформлением балета А. Ратманского «Утраченные иллюзии»), дирижировал П. Бубельников.

Джаз и американский мюзикл — области массовой культуры, которые в начале XXI века обрели академический статус. На фестивале было и то, и другое. Мюзикл «Чаплин» (2012), перенесенный на сцену Санкт-Петербургского государственного театра музыкальной комедии командой бродвейских постановщиков во главе с режиссером У. Карлайлом, по-видимому, должен был напомнить о том времени, когда Темирканов первым в Ленинграде поставил «Порги и Бесс» Гершвина. Джазовая программа от «Д. Мацуева и друзей» (А. Шилклопера, А. Иванова, Б. Струлева, А. Гайнуллина и Д. Севастьянова) воспринималась, как продолжение импровизации, которую Мацуев исполнил на бис во время юбилейного гала-концерта.

Еще один московский эпизод «Площади искусств» – выступление фортепианного дуэта Н. Луганского и В. Руденко — получился более академичным. В программу вошли «Симфонические танцы» и Сюита №2 для двух фортепиано С. Рахманинова, «Вальс» М. Равеля и Сюита А. Аренского.

«Сувенир для маэстро» подготовил и второй дирижер ЗКР АСО Н. Алексеев, который составил программу из произведений любимых авторов маэстро — П. Чайковского, В. Моцарта, К. Сен-Санса, Р. Щедрина, Ольги и Андрея Петровых, добавив в нее свежий опус А. Варенберга с говорящим названием «High Society».

В филармонии к юбилею художественного руководителя приурочили издание книги «Санкт-Петербургская филармония. История в автографах», в которую вошли отзывы всех великих музыкантов, выступавших в ее стенах, начиная с записи А. Глазунова 1926. Среди них — две заметки Темирканова, оставленные с интервалом в четверть века, в 1988 и 2013.

Музыканты о Ю. Темирканове

«Музыканты не раз говорили и писали о Темирканове как о дирижере, обладающим даром рентгеновского просвечивания партитуры, удивительной способностью понять, во имя чего написана она композитором. А я, со своей стороны, убежден, что точно таким же даром обладает Темирканов по отношению к режиссерскому замыслу спектакля, его концепции – когда, конечно, она имеет место в принципе» (Б. Покровский к 70-летию Ю. Темирканова)

«Играя с ним, ощущаешь, будто полностью снимается «груз» оркестра и ты общаешься, как с партнером камерного ансамбля, один-на-один с дирижером. Мне посчастливилось много выступать с Темиркановым, не раз приглашавшим меня в длительные зарубежные гастроли со своим оркестром, играть с ним концерты Гайдна, Дворжака, Вариации Рококо Чайковского. Играть и записать оба виолончельных концерта Шостаковича. Незабываемым осталось для меня исполнение под его управлением в Италии Двойного концерта Брамса в ансамбле с Олегом.

Если бы меня спросили, что хотела бы я еще исполнить с ним, ответила бы – все, что написано для виолончели с оркестром. Потому что каждая встреча с Юрой — огромная творческая радость. Потому что обладает он удивительной интуицией к каждому музыкальному стилю. Потому что продолжает любить падчерицу современности — классическую музыку, заражает окружающих своим высоким почтением ее» (Н. Гутман).

Что такое хорошо, что такое плохо

«Без культуры ни у страны, ни у народа нет будущего. Особенно это имеет отношение к России. И я не только о музыке говорю.

Вот, например, во всех странах беспокоятся о спорте, везде есть футбольные болельщики. Нужно это? Нужно. Но есть разница. После концерта духовной музыки, после прочитанной книги никто не выходит бить друг друга, а после футбола бьют. Поп-музыка — это культура подворотни, а общество помогает ее распространению – попса в телевизоре с утра до ночи»

«До определенного момента музыку играли во дворцах, салонах, не спрашивая, нужна она или не нужна, потому что правящий класс был образован, разбирался в живописи, архитектуре, музыке, поэзии. Глядеть на мир оптимистично сегодня очень трудно. Настоящая культура падает в общественном значении во всем мире, потому что общество, мир глупеет, это очевидно. Телевизоры, техника, технологии, телефоны, машинки… Ребенку не надо учить таблицу умножения — зачем, если все есть в базе данных? Читать ему тоже не надо. И этот процесс необратимый. А мозг страшная штука, если его не тренировать, то могут возникнуть новые обезьяны.

Музыка, хороший театр, живопись, литература — единственное препятствие, дамба, стоящая перед озверением человека».

«Нас в школе учили отличать хорошее от плохого. Сейчас детей этому не учат, их запутали телевизором, им показывают американскую помойку, и они думают, что это культура».

«Настоящая культура, вообще говоря, не для широких масс. Культура — это якорь, который держит человечество. Она принадлежит интеллигенции и подтягивает под себя сознание народа».

Отгадать и дотянуться

«Интерпретируешь — значит, осмысливаешь то, что написали Чайковский и Пушкин. Нужно в силу возможностей, которые природа дала, дотягиваться до этих гениев. И чем ты ближе подойдешь к их замыслу, тем ты лучший интерпретатор. А если ты хочешь поправить Пушкина и поучить Чайковского, то ты — невежда.

Музыкальная драматургия может быть очень современной: можно показать все только светом, можно пользоваться условностями. Конечно, модерново, когда Хозе в “Кармен” выезжает на мотоцикле. В Гамбурге показали Онегина и Ленского гомосексуалистами. Если вспомнить, кем был Чайковский, вроде подходит, правда? Но это хамское понимание. Страшно, что это сейчас главная проблема во всем мире. Я не борюсь с гениями, я не имею хамства ставить себя с ними на один уровень. Я подчиняюсь им на сто процентов. Я их почитаю и пытаюсь по мере сил своих приблизиться к ним, отгадать, дотянуться. Я могу ошибиться в том, что не сумел дотянуться до него, но эта дорога единственно правильная».

После 50

«Прожитые годы не изменили моих идеалов в музыке, приоритетов в искусстве. Поменялось, однако, само отношение к профессии. Каких-нибудь 15-20 лет назад осознал я полностью смысл замечательных слов, сказанных Кириллом Петровичем Кондрашиным: “Дирижирование – профессия второй половины жизни”. И если бы спросили меня сегодня: “Что это за профессия – дирижирование?”, я бы ответил: “Чудовищная профессия! Ничего общего не имеющая с той. Какой рисуется она многим – фрак, огни рампы, власть над сотней музыкантов. “».

«Примерно после пятидесяти лет я понял, зачем нужен дирижер. Для того, чтобы заставить оркестр играть не ноты, а то, что за нотами. Это очень сложно. Рассказать нельзя, потому что, как известно, музыка начинается там, где заканчиваются слова. С людьми трудно работать, потому что не все понимают, что ты от них хочешь. Особенно сложно, когда мало репетиций, как на Западе, когда не остается времени на глубокие размышления, когда все нужно сделать как можно скорей. Хотя многие оркестры играют там хорошо, но не всегда со смыслом».

«Для меня не существует разделения на современную и несовременную музыку. Кто может быть современнее Баха? Никто. Бах – Библия для музыкантов. Может быть, прозвучит слишком самоуверенно, но мне кажется, что и исполнителю, и дирижеру нужно играть только то, что он любит, что его самого волнует. Если у него нет к музыке почти физиологического отношения, то, в конце концов, он обманывает публику, потому что то, что ему не нравится, хорошо сыграть в принципе нельзя».

«Я захожу в Филармонию, как верующий заходит в церковь. Я почти ни разу не заходил сюда без галстука. Потому что это духовный храм для человека».

«Мало собрать 100 хороших музыкантов и сказать, что это оркестр. Оркестр — это творческий коллектив. Он должен иметь свое прошлое и будущее, свой профиль, свои традиции, свой мир! А если просто собрались хорошие музыканты — это не оркестр. Тоже самое и в опере. Если люди в гриме вышли на сцену и хорошо поют, то это еще не опера. Если на сцене происходит то, что не имеет никакого отношения к музыке, и гениальная музыка становится просто сопровождением, то к жанру оперы это не имеет никакого отношения. Это какой-то другой жанр».

О Центре искусств В. Гергиева

«Я думаю, что эта идея бессмысленная. Потому что если консерватория считается учреждением всероссийским, и там учатся из всех городов нашей страны и уезжают во все эти города.

Вообще впервые в истории возникает такая проблема. И нигде, в общем так скажем, в образованных и цивилизованных странах такого нет. И по-моему, даже не предполагают таких объединений. Так что я думаю, что это бессмысленная затея.

Вообще мне позвонили из министерства, я еще был где-то за границей, позвонили и спросили, как я думаю. Я сказал вот что: можно объединять, все что угодно можно. Но в этом случае, по крайней мере, министерство должно стать тоже отделом Кировского театра.

Консерватория — это принадлежность российская, а не театрального учреждения какого-то. Я так думаю».

О Петербурге

«Я живу в историческом центре Петербурга. Недалеко от моего дома когда-то жили Гоголь, Чайковский. Работаю в здании Дворянского собрания. Петербург — это та среда, которая меня сконструировала, вылепила. Я вообще не представляю, что мог бы жить где-то в другом месте. Люблю ездить, люблю бывать в разных странах и разных залах, но жить хочу и могу только в Петербурге. И когда я возвращаюсь сюда с гастролей, это всегда возвращение домой. А дом — это место, куда тебя тянет, где уютно и комфортно остаться одному. Но больше всего меня тянет в Большой зал Филармонии. Хотя я и не петербуржец по рождению, но это мой город».

Каждому курфюрсту — по Моцарту

«Проблема России в том, что все молодые и талантливые уезжают. Все педагоги уехали, так что молодым здесь и учиться-то негде. Поэтому молодые люди едут учиться в Германию, там и остаются. При советской власти пропаганда выделяла артистов, музыкантов, поддерживала спортсменов, а сейчас обществу вполне достаточно телевизора.

Раньше ты принадлежал к элите общества, а сейчас быть музыкантом стало не очень престижно, потому что зарабатывают мало».

«Настоящее искусство никогда не бывает самоокупаемым. Поэтому в первую очередь нужны деньги.

Деньги не обязательно должно давать государство. Раньше папа римский заказывал работы великим художникам. На Сикстинскую капеллу папа Сикст дал Микеланджело 480 тыс. А князья в Германии или правители в раздробленной Италии — все хотели показать, что они образованнее, чем сосед, и перекупали художников, музыкантов, каждый у себя в столице устраивал что–нибудь этакое… Поэтому, приезжая в Италию сейчас, вы каждый город воспринимаете как столицу, там везде художественные академии и музеи. В Германии каждый курфюрст стремился получить своего Моцарта. Потом культуру стали поддерживать богатые люди, как в Америке, например. В Англии государство тоже дает деньги на культуру, но по большей части ее поддерживает общество.

А у нас, пока общество не появится, это должно делать государство.

Сегодня в России есть богатые люди, но они, кроме футбола, ничего не знают. Они даже не знают, что такое филармония».

Путин понимает

«К сожалению, сегодня во все мире ощущается падение духовности, культуры. Я, может быть, наивно всегда говорю о том, что зря многие правительства стран не понимают, что без культуры, без духовного народа никакого серьезного технического прогресса не может быть — того самого настоящего и постепенного прогресса. Я думаю, что в этом случае России с Путиным очень повезло. Я это хочу особенно подчеркнуть: этот президент понимает значение культуры. Наверное, у него нет такой возможности помочь сразу всем оркестрам России, но все, что он может, он делает. И ему огромная благодарность».

«Благодаря моим разговорам пять великих учреждений культуры, в их числе наш оркестр, Большой и Кировский театры получили гранты президента. Все произошло благодаря одному человеку — Путину, который быстро решил вопрос.

У нас все решить может только один человек — такая в России традиция. Какая бы ни была система, мы привыкли, что царь-батюшка может все, а остальные не могут ничего. Все-таки в 10 раз повысить сразу зарплату — это большое дело.

Но, к сожалению, принципиально это вопрос не решило. Потому что принципиальное решение в том, что всем российским оркестрам нужно совсем другое финансирование. В оркестрах люди с высшим образованием получают 5 тыс. рублей. Это ниже не только прожиточного уровня, это ниже пенсии».

Преждевременные роды

«Знаете, легко сказать – я не люблю коммунизм. Я люблю коммунизм, потому что это превосходная идея. Но мы же судим о строе не потому что начальники говорят. Мы судим по голоду, убиты миллионы, миллионам искорверкали судьбы.

Вы знаете, почему мы со своими компьютерами до сих пор в каменном веке? Потому что Сталин считал кибернетику лживым буржуазным еврейским изобретением.  Также было и с генетикой, вейсманисты-морганисты…

Мне не нравится, что коммунисты сделали истории преждевременные роды. Время все поставило на свои места, оно не терпит, чтобы люди, – эти суетливые муравьи, — командовали им. Поэтому социализм сейчас в скандинавских странах, в Германии. В Советском союзе хотели, чтобы Монголия из средних веков, из степей сразу перебралась в социализм и Улан-Батор, а они не знали, что такое социализм.

На востоке до сих пор ходят в парандже, они живут в другом времени, им нужно постепенно приходить в завтра. Шахиншах открыл в Иране клубы, бары, концертный зал, стал приглашать симфонические оркестры. Народ посчитал это «противозаконным», и его уничтожили. Пришел Хомейни, и вернул народ к его счастью, его времени. Им это нравится.

Сейчас американцы делают ту же ошибку, хотят на востоке навязать демократию, а она еще не нужна. Может, станет нужна лет через двадцать, если не больше. Нельзя торопить и насиловать время. Все умные слишком стали, не хотят подчиняться времени. Оно само продиктует необходимость того или другого. Не Маркс с Лениным, а время. В Швеции не было революции, а социализм построили. Это время продиктовало: «Сейчас можно».

О национальной идее

«Сейчас любят поговорить о национальной идее. Ищут ее. Раньше была простая: кругом враги, а мы одни хорошие.  Национальная идея очень простая — сделать из стада по возможности интеллигентный народ. Вот и вся национальная идея».