Загорелось днем 6 декабря. МЧС сообщило, что возгорание произошло на первом этаже на площади 100 квадратных метров, но языки пламени, не говоря уж о черном дыме, вырывались из окон и второго и третьего этажей. Вскоре подрядчик работ по реставрации здания, которые там вовсю шли, уточнил, что полыхнуло на складе внутри.

Корреспондент «Фонтанки» на месте следил за тем, как пожарные боролись с пожаром. По обеим сторонам здания, четко за памятниками двум композиторам — Глинке и Римскому-Корсакову, — стояли две больших группы рабочих, по несколько десятков человек. Общий язык найти было непросто (для большей части русский не родной), но те, кто были готовы говорить, рассказали, что занимались оштукатуриванием и что в здании работали тепловые пушки (но на деревянной лестнице их якобы не было), а в момент начала пожара был обеденный час — и потому не все успели поесть. Эвакуировались без потерь. Кто-то даже успел переодеться, кто-то — заглянуть за дверь, за которой началось возгорание и, поснимать на видео. На десятиградусном морозе рабочие стояли, не ропща, в ожидании дальнейших команд. Все вокруг встало в мертвой пробке, на место, по словам источников «Фонтанки», приехали дознание МЧС и силовики, им предстоит исключить версию о намеренном поджоге.

Собеседник издания смотрит на последствия без оптимизма. Судя по кадрам, горел лестничный марш, где очень сильная тяга, особенно если нет полностью закрытого контура. Кроме того, внутри хватает дерева — и в интерьере, и в составе временных конструкций. Рабочие, с которыми поговорил корреспондент, тоже говорят о лестнице и кивают на склад: «Там, где кабели. [Почему загорелось], не знаю, электричество, может». Информацию о складе позже подтвердило и МЧС, добавив, что огонь по лестнице действительно ушел на верхние этажи, включая чердак.

В распоряжении «Фонтанки» есть кадры, как рабочих снимают с помощью люльки крана. «У меня спина обгорела», — поделился с корреспондентом один из них, но показать согласился только за деньги. Как рассказали в МЧС, ссылаясь на подрядчика, пострадавших нет, а всего на месте находились 1258 рабочих. Это очень много, но если учесть сложную историю этой реставрации — понятное.

«Фонтанка» за последние несколько месяцев не единожды публиковала отчеты о том, как выглядит здание консерватории, наконец-то, казалось, приблизившееся к финалу реставрации в 2024 году. В июне начали снимать леса — и это уже было событие. Вскоре показали, как реставрируют зал Глазунова с «кудрявой» лепниной, домовую церковь, как монтируют атриумы, как готовят Большой зал к оснащению техникой. Неделю назад уже КГИОП продемонстрировал настенные росписи, которые обнаружили под 14 слоями краски и решили музеефицировать. Часть этих трогательных зарисовок теперь, судя по всему, представляют архивную ценность, хотя подрядчик настаивает, что огонь не затронул уже «отреставрированные локации, такие, как Малый зал имени Глазунова, домовую церковь, парадную лестницу и другие».

История реставрации консерватории — это хроника семилетнего подспудного и малоэффективного процесса, который потом резко подорожал, активизировался, обновился через уголовные дела и вышел-таки на какую-то магистральную линию. Все началось в 2014 году: консерваторию увели на ремонт, само учреждение перевезли на Интендантские склады по соседству (которые и сами потом стали ареной для уголовных и ремонтных неприятностей). Сначала работы на Театральной вел печально известный «Балтстрой», потом — тоже резонансный, но авторитетный «Меандр», ЕКС. Здание стояло в лесах, строительной жизни там не просматривалось.

В 2019 году худрук Мариинского театра и ближайший сосед консерватории Валерий Гергиев прямо заявил, что здание надо спасать от гибели. Вскоре «Фонтанка» рассказала, что для реставрации основного здания присмотрели подрядчика, в котором уверены, — АО «Политехстрой». Это было связано с бюрократическими трудностями, но в итоге процесс радикально перезапустило выступление президента Владимира Путина перед сенаторами в сентябре 2020 года: «Не могу не сказать и обращаю на это внимание представителей города Санкт-Петербурга — на реконструкцию и ремонт Петербургской консерватории… Замечательная идея — реконструировать и своевременная, [но] скоро она превратится просто в беду».

Тут же были арестованы руководители «Меандра» по делу о хищениях, позже компанию признают банкротом. Уже через неделю после слов Путина вице-премьер Чернышенко, Гергиев и губернатор Александр Беглов ходили по пустым и неприглядным помещениям консерватории, где были заметны разве что следы демонтажа. «Министерство сейчас подхватывает этот проект, не дожидаясь формальных процедур, все работают как одна команда», — говорил Чернышенко. «В таком состоянии все мы, и особенно петербуржцы, проживем ну два года, ну три, но я надеюсь, не десять», — надеялся глава Мариинки. «Из-за недобросовестных подрядчиков реконструкция Петербургской консерватории длится уже более шести лет. Историческое здание закрыто строительными лесами, а студенты и преподаватели теснятся в других помещениях», — возмущались в правительстве.

Вскоре стала известна примерная общая смета — 15,5 млрд рублей, то есть раза в три больше, чем при начале работ. Подрядчиком по контракту на 13,6 млрд в итоге стал «Политехстрой», заказчиком — минстроевская ППК «Единый заказчик в сфере строительства». Финал работ назначили на 2024 год, и, судя по тому, что показывали на пресс-турах журналистам, это были вполне реальные сроки. Ректор учреждения Алексей Васильев говорил, что на объекте до 500 человек ежедневно, «Фонтанке» он подтверждал, что 2024/25 учебный год студенты смогут начать в историческом здании.

Как это возможно теперь — большой вопрос, но «Политехстрой» и после пожара утверждает, что сроки не меняются, а все последствия он устранит своими силами. Мог ли он сказать что-то другое, решайте сами. Совсем недавно президент Владимир Путин снова публично высказывался о все еще не сданной консерватории, и снова — в удивленном тоне, несмотря на то что в последние годы работа там как раз шла и 2024 год ему тоже подтвердили: «Точно? Ну это просто уже… Не буду дальше говорить. Строители не любят музыку. Такого не может быть!» Многие вспомнят, что когда-то точно так же во время многолетней реставрации загорелся купол Троицкого собора и тогда без многолетнего увеличения сроков не обошлось.