Дух бодр, плоть же немощна

Чувашский государственный театр оперы и балета, по моде последних лет взявший на логотип новое название «Волга Опера», в жизнь оперной индустрии интегрирован куда лучше, чем в городскую среду. Ставшая интернет-мемом брутальная «база повстанцев» на берегу Чебоксарского залива реки Волги находится на почтительном удалении от и остановок общественного транспорта (что в снежном чувашском ноябре существенно), и от заведений общепита (что в эту пору существенно еще больше): желаешь вкусить пищи духовной – изволь смирять плоть.

Запасшись стойкостью, можно вкусить от программы фестиваля. В насыщенный десятидневный график – с 17 по 26 ноября – вошли концерты заслуженных басов (басом был родившийся в Чувашии и сделавший карьеру в Большом театре Максим Михайлов) и молодых оперных певцов Мариинского театра, гастроли легкого на подъем театра «Санктъ-Петербургъ опера», творческие встречи, мастер-классы и экскурсии по театру и, конечно, событие, прецедентов которому в новейшей истории всей российской оперной индустрии очень мало: премьера написанной по заказу театра оперы, и не простой, а космической и цифровой.

Чебоксары, надо сказать, по праву могли бы называться цифровой столицей России. Без гаджета не получится ни выпить кофе в трехзвездочной гостинице, ни заказать еду в модном гастробаре: места, где не нужно сканировать QR-коды, приходится искать специально. Логично, что именно здесь появилась на свет научно-фантастическая опера, главным героем которой заявлен искусственный разум.

Безумству храбрых

Автор идеи оперы «Главный вопрос» – Андрей Попов, в январе 2022 года возглавивший театр Волга Опера как директор, а теперь совмещающий директорские обязанности с должностью художественного руководителя. Санкт-петербургский композитор Рустам Сагдиев, он же автор либретто и дирижер-постановщик «Главного вопроса» взял в соавторы нейросеть: часть текста сгенерировал Chat GPT. Костюмы и декорации тоже создавались с помощью нейросети; в качестве промт-инженера выступил заведующий художественно-постановочной частью театра Илья Семёнов, он же стал видеохудожником проекта.

Чтобы исполнить партитуру Сагдиева, артистам симфонического оркестра театра пришлось освоить терменвокс и препарированное фортепиано. Кроме живого звука, в опере звучат и предзаписанные синтезаторные дорожки, а также цифровые интермедии – за них отвечал санкт-петербургский музыкант Владимир Юферов.

Режиссер «Главного вопроса» Дмитрий Отяковский – постоянный напарник Рустама Сагдиева в многочисленных проектах по всей стране и большой специалист по новым технологиям в оперном театре: на его счету онлайн-постановки в заимствованном из компьютерных игр формате let’s play, кинематографическом формате screenlife, снятый вертикально – под гаджеты – оперный сериал; в офлайн-спектаклях он тоже использует то анимацию, то screenlife, то роботов.

Спросите что-то полегче

Название «Главный вопрос» отсылает, естественно, к юмористической книге фантаста Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» (1979, экранизирована в 2005), где мощнейший искусственный интеллект находит ответ на «главный вопрос жизни, вселенной и всего остального». Этот ответ – «сорок два». Вот только никто так и не знает, каким был вопрос.

Поисками вопроса занимается искусственный интеллект – виртуальный, не заявленный в программке персонаж оперы Сагдиева. Но сквозного «путешествия автостопом» не происходит. Опера состоит из девяти разрозненных фрагментов – все на разных языках – на тему космоса либо технологий.

Первая часть исполняется по-русски. В ней колоритный галактический экспертный совет в лице Ученого, Генеральши, Экоактивистки и пары явно внеземных экспертов обсуждает, как противостоять неожиданной угрозе из космоса, и принимает решение, которое впоследствии приведет к гибели Земли. Решение, правда, принимается не коллегиально (как было, например, на экспертных советах премии «Золотая маска» до ее реорганизации), а единолично Председателем – и это решение о непрозрачности, о засекречивании угрозы. Членам совета гуманно стирают память. «Хорошо, что не умирать!» – радуется ансамбль солистов. Зал совета радует глаз сверхчеткой картинкой на экране, демонстрирующем что-то футуристичное, для отсталого XXI века нечитаемое.

Второй эпизод – на санскрите. Невидимый хор повторяет и повторяет мантру об очищении сознания в мире электрических знаний, а на сцене в окружении зеркал исполняет одинокий танец робот-собака, пугающе похожий на громадную саранчу с недокомплектом ног.

Третья часть – немецкоязычная. Костюмы, реквизит, цифровое изображение – все детализировано еще роскошнее, чем в первой части, хотя действие происходит всего-навсего в ремонтном доке некого далекого будущего. Младший инженер чинит высокотехнологичную вагонетку, нарушая одну за другой все инструкции, предварительно выданные руководством, и узнает от машины трагическую историю: когда-то та была космическим кораблем и столкнулась, натурально, с проблемой вагонетки. Она спасла целую планету, но погубила свой экипаж. Работа вагонеткой для нее – наказание, и мы видим, что искусственный интеллект способен страдать. Человек, в свою очередь, оказывается способен на сострадание машине.

Финал первого действия – эпизод на квазиславянском языке. Потерявшие связь с метрополией космические колонисты одичали, отринули технологии и поклоняются неким древоточицам, во славу коих коллективно поют и пляшут с привлечением балетной труппы театра (балетмейстер Данил Салимбаев).

Вот в чем вопрос

Прогулявшись в антракте по колоссальным, полным космического холода фойе Волга Оперы и сфотографировавшись с украсившими колонным портретами персонажей, монстром в специальной премьерной фотозоне, брендированным дирижаблем под потолком и выпущенной погулять робособакой, возвращаемся досматривать космооперу.

И даже космобалет! В первом эпизоде второго действия озаренная неоново-синим светом пара танцует адажио космической эпохи – с применением умело замаскированной трапеции для имитации полета в невесомости. Фоном голос на чувашском зачитывает рассказ Гагарина о полете в космос.

Необходимо уточнить: в обычной жизни космоопера – это не опера, действие которой происходит в космосе. Таких опер нет – разве что можно с натяжкой отнести к ним «Curiosity» Николая Попова, которая идет в Электротеатре Станиславский, да вспомнить «Богему» в постановке Клауса Гута в Парижской опере в 2017, где герои замерзали не в парижской мансарде, а в неисправном космическом корабле. Космоопера же – жанр литературы, и слово «опера» здесь отвечает за эпичность происходящего, а не за принадлежность к музыкальному театру.

Эпичность сюжетную и музыкальную сочетает в себе следующая, японоязычная часть «Главного вопроса» – вот она-то космооперна во всех смыслах. Андроид-служанка по имени Кибер-Акита-Нэко (меццо-сопрано Маргарита Финогентова) движется по дому, похожему и непохожему на традиционный японский минка, одинаковыми движениями выполняя одинаковые действия и жалуясь на затянувшееся отсутствие хозяина. Все более и более отчаянные эмоции звучат в голосе якобы бездушного существа, но пластика и темп движений не меняются: Акита пленница своей программы, и страшнее, чем наблюдать это – лишь узнать наконец, когда умиротворяющая проекция сада за окном сменится огнем и пеплом, что хозяин андроида не пережил апокалипсиса.

Следом – переход на английский язык и возвращение к аллюзиям на «Золотую маску». Происходит вручение 42-й Супергалактической премии, и зрителей развлекают и на сцене, и вне ее: тут и демонстративно опаздывающий в яму переодетый в фантазийный костюм дирижер, и выстроившиеся вдоль балкона гости церемонии. Премию дают за научные работы; одно название-номинант абсурднее другого. Побеждает автор труда «Интервенция электрических бобров из далекого космоса». Незайтеливый юмор вполне в духе Адамса – безумного вида ученые, упивающийся собой глава премии, любой ценой выдерживающие хорошую мину ведущие – переходит в юмор площадной, когда во вставном танцевальном номере две вальсирующие пары начинают друг другу мешать и спотыкаться. Кульминирует эпизод в пронзительном, но от этого не менее абсурдном исповедном соло победителя, который признается, что сфальсифицировал работу от и до.

Затем идет аллюзия уже на «Фауста» Гуно – соответственно, на французском. Художница, утратившая вдохновение (сопрано Елена Соколова), взывает к Создателю, но отвечает ей Нейросеть (баритоны Мефодий Галкин и Дмитрий Алексеев на показах 24 и 25 ноября), каковая «всего лишь цифровой помощник». «Но и во мне – поет Нейросеть, – отблеск величия моего создателя… Это ты, мой пользователь».

Я, не робот

Можем считать, что даже если главный вопрос так и не сформулирован, то получен вполне оптимистичный промежуточный ответ: создатели оперы не предвидят вреда от искусственного интеллекта; вред люди по-прежнему куда активнее наносят себе сами; нет и будет такого ИИ, что мог бы одолеть человеческий фактор; нелепый, несчастный, абсурдный – человек по-прежнему всемогущ и по-прежнему является мерой всех вещей.

«Главный вопрос» завершается очаровательным мажорным хором на итальянском, в котором герои предыдущих частей рассказывают нестрашную страшилку о том, как однажды наступит, то есть не наступит, день, когда машина заменит человека и в работу, и в творчестве. Зрителей просят посветить телефонами, как на концерте, – и оказывается, что эта машина уже в руке у каждого.

Чтобы до конца отдать должное своим увлечениям фантастикой, авторы завершают спектакль сценой после титров, как в фильмах франшизы Marvel. Уже после поклонов дирижер возвращается в яму, оркестр играет аутродукцию, и на суперзанавес проецируются имена всех, кто участвовал в работе над спектаклем, а потом видеоролик с участием робота-собаки. Не зная заранее существовании этого «пасхального яйца», его очень легко пропустить.

Будущее прекрасно

Грешно было бы резервировать столь новаторскую работу исключительно для оперной публики, и театр к премьере «Главного вопроса» вступил в неожиданную коллаборацию: совместно с чебоксарским фестивалем косплея Ханагон Волга Опера провела фотоконкурс на лучший научно-фантастический костюм. Победители получили приглашения на премьеру, и 25 ноября в фойе и зале можно было увидеть не менее колоритных персонажей, чем на сцене.

Для Рустама Сагдиева XXXIII стал бенефисным: он не только продирижировал собственной новой партитурой, но и спел Линдоро в полусценической «Итальянке в Алжире» Академии молодых оперных певцов Мариинского театра 19 ноября, а 26 ноября выступил в роли Младшего брата в собственной же опере для детей «Черное золото», созданной в 2019 году в Нягани при поддержке властей и законодателей Тюменской области.

А Дмитрий Отяковский уже на следующий день после премьеры, 27 ноября, выпускал в подмосковном Красногорске, в усадьбе Знаменское-Губайлово, оперу «Федул с детьми» Висенте Мартина-и-Солера и Василия Пашкевича на либретто Екатерины II – в оркестровке для оркестра народных инструментов и без какой бы то ни было футуристичности.

Волга Опера уравновесит оперный эксклюзив балетной классикой: 15 декабря 2023 Данил Салимбаев представит премьеру «Щелкунчика» в сценографии Петра Окунева. На начало февраля запланирован фестиваль чувашской музыки, на апрель – балетный фестиваль с лабораторией молодых хореографов, которым предстоит поставить четыре балета по «Маленьким трагедиям» Пушкина. В июне Волга Опера проведет V Международный фестиваль оперетты – в рамках прошлого фестиваля репертуар театра пополнился «Фиалкой Монмартра», а за год до того Дмитрий Отяковский выпустил «Москву, Черемушки», но продолжение системы «по оперетте в сезон» пока не анонсировано. Волга Опера и без того взглянула в будущее так далеко, как с берегов одноименной реки смотрят нечасто.