Происходил из рода польских помещиков Корвин-Шимановских. «Отец композитора, Станислав Корвин-Шимановский, получил широкое гуманитарное образование, обладал способностями и к точным наукам. <…> Именно под его руководством семилетний Кароль начал музыкальные занятия. Артистической натурой была и мать композитора, Анна Корвин-Шимановская (в девичестве Таубе); она сумела развить в своих детях художественную одаренность и тонкий вкус. <…> Из пятерых детей шимановских были музыкальны трое: старшие брат и сестра и сам Кароль, с ранних лет проявивший дар композитора. Все дети Шимановских прошли через известную на юге России музыкальную школу Густава Нейгауза». (Кароль Шимановский. Воспоминания, статьи, публикации; М.: «Советский композитор», 1984)

В той же книге опубликовано развернутое высказывание пианиста и педагога Генриха Густавовича Нейгауза о Кароле Шимановском:

«В творчестве Шимановского заметно много влияний, но также ощущается и его славянское происхождение, особенно если знакомиться с Шимановским от начала его становления, с его первых композиторских опытов. Это славянское происхождение представляется бесспорным. <…> Позволю себе, по примеру других, и это как будто обоснованно, выделить в творчестве Шимановского три периода. <…> В первый период мы больше всего видим влияние Шопена, но одновременно ощущается сильное воздействие Вагнера, вообще романтиков, кроме того, Скрябина (Чайковского тоже, но меньше). Второй период прошел главным образом под знаком немецкой музыки, особенно [Р.] Штрауса, а впоследствии Макса Регера. В третий период Шимановскому, уже зрелому и самобытному мастеру, становится близким музыкально-художественное миросозерцание французов. Но сильнее всего было в это время воздействие Стравинского, особенно Стравинского периода “Петрушки” и “Весны священной”».

Но вернемся к биографии Шимановского. C 1901 он обучается в Варшаве: берет частные уроки гармонии у теоретика Марка Завирского, осваивает контрапункт и композицию в классе Зигмунта Носковского. Членствует в Обществе исполнения современной польской музыки. В 1907-1914 интенсивно путешествует по Германии, Италии, Франции, Англии, подолгу живет в Вене, время от времени возвращаясь в родную Тимошовку, где вновь поселяется в 1914: началась война.

«Оказавшись с 1914 года “запертым” в России, Шимановский вынужден был задуматься о более тесных контактах с русской музыкальной общественностью. Постепенно обретая мастерство и известность, он не мог игнорировать возможность получить признание и здесь. <…> Хозяйка соседнего поместья Наталия Давыдова все более увлекалась Шимановским – и не только его музыкой. <…> Обретя восхищенного обожателя и мецената, а также, как бы мы теперь сказали, продюсера в ее лице, Шимановский получил возможность общения не только с российскими музыкантами (с которыми и сам он в силу родства с Блуменфельдами, Таубе и Нейгаузами имел определенные контакты), но и с кругом радикально мыслящих российских литераторов и художников. Художники круга Ларионовой и Гончарова, из группы “Бубновый валет”, Розанова, Экстер, Малевич, – все они бывали в салонах Давыдовых. В салоне Наталии Давыдовой в Москве композитор подружился с Александрой Экстер (в письмах он называет ее Асей), с увлечением знакомился со всем, что писали Ахматова и Маяковский (их творчество он особенно выделял среди прочего), интересовался идеями Малевича <…>. <…> Более всего в современном российском искусстве его привлекали театральные идеи Александра Таирова (1885-1950). <…> В начале 1916 года Наталия Давыдова стала настаивать на том, чтобы во время поездок в Москву и Петроград были установлены контакты с выдающимися русскими музыкантами. Эти планы, несмотря на неохоту Шимановского, были успешно и быстро осуществлены. Асафьев, Мясковский, Прокофьев, Зилоти, Кусевицкий, Римский-Корсаков – вот далеко неполный перечень музыкантов, давших произведениям Шимановского высочайшую оценку. <…> Революция принесла крушение налаженного быта и творческих планов, – в начале 1917 года были отменены премьеры в Москве и Петрограде, в конце года была разграблена и сожжена родная Тимошовка». (Ольга Собакина, Ирина Никольская. «Кароль Шимановский и русская культура»; «Художественная культура», № 4, 2020)

Шимановский перебрался в Елисаветград, где в детстве проводил с семьей зимы. В 1918-1919 он в основном был занят своим романом «Эфеб» (рукопись сгорит в 1939 в варшавской квартире друга Кароля Шимановского – поэта, прозаика, переводчика Ярослава Ивашкевича). В конце 1919 поселился в Варшаве – пробравшись туда через Румынию. «Радость по поводу возвращения в Польшу была недолгой, – здесь его никто не ждал, и никто не интересовался его творчеством, получившим к тому времени европейское признание. Однако он активно вторгается в варшавскую музыкальную жизнь и налаживает прежние контакты, понимая, что одним из путей развития его творчества, тем не менее, остается расширение зарубежной деятельности». (Цит. по упомянутой выше статье И. Никольской и О. Собакиной)

В 1920-1921 Шимановский дважды ездил в Соединенные Штаты вместе со скрипачом Павлом Коханьским и пианистом Артуром Рубинштейном. Выступал (также и в Париже) с концертами, имевшими успех и у публики, и у критики. Отказавшись от директорской должности в Каирской консерватории, в 1927 он возглавил Варшавскую консерваторию. Два следующих года пытался серьезно реформировать консерваторское обучение, предоставляя молодым музыкантам бóльшую свободу и в то же время давая им глубокие знания по композиции. Достиг цели, но радикально подорвал здоровье: стал быстро прогрессировать легочный туберкулез. Пришлось отказаться от обязанностей и отправиться в санаторий в Давосе. Там Шимановский написал трактат «Воспитательная роль музыкальной культуры в обществе».

В 1930 он был назначен ректором Варшавской академии музыки и стал почетным доктором Ягеллонского университета в Кракове, а в 1936 – за год до смерти – испытал, возможно, наибольший успех в своей жизни: в Парижской опере был показан его балет «Харнаси». Кароля Шимановского не стало в марте 1937 в санатории Лозанны.

«<…> Траур по Шимановскому превратился в общенародную манифестацию и сплотил музыкантов разных поколений и позиций: все понимали, какую утрату понесла польская культура. 5 апреля 1937 я присутствовал при том, как на один из путей главного вокзала прибыл поезд, в багажном вагоне которого находился гроб с телом Шимановского. Когда двери вагона раскрылись и показался весь в цветах гроб, все присутствовавшие склонили головы. <…> На следующий день консерватория торжественно прощалась с Шимановским. <…> 7 апреля в костеле св. Креста, где покоится сердце Шопена и где отпевали Шимановского, прозвучала его кантата “Stabat Mater”. <…> После отпевания траурный кортеж по пути на вокзал проследовал мимо Большого театра и филармонии. <…> Конечным пунктом траурного поезда был Краков, где после еще одной заупокойной службы в Мариацком костеле 8 апреля 1937 года его похоронили на кладбище Skałkа среди других выдающихся деятелей польской культуры». (Т. Залевский. Цит. по упомянутой выше книге о Кароле Шимановском)