Выпускница Московской консерватории, ученица Юрия Янкелевича и Майи Глезаровой, она играла в 70-х экспериментальный рок (в группах «Бумеранг» и «Форпост»), параллельно – была первой исполнительницей Concerto Grosso № 1 Альфреда Шнитке (для двух скрипок, клавесина, подготовленного фортепиано и струнных), вместе со скрипачом Гидоном Кремером, пианистом Юрием Черновым и Ленинградским камерным оркестром (дирижер Эри Клас). Пение в храмах – и занятия авангардной музыкой, аутентика – и Прокофьев, Барток… А также Пярт, Сильвестров, Десятников (etc.) и – Мартынов.

И хотя, как сказала Татьяна Тихоновна в интервью «Известиям» в марте 1999, «для церковных людей понятие артиста – ужасное», а «я церковный человек» («может быть, плохой, но все-таки церковный») – артистом, и большим, Гринденко быть не перестает. А большой артист вмещает в себя многое.

«Говорят – со мною непросто работать. Но мы же, приходя на рынок, не покупаем гнилые яблоки. Хотя продавец будет лить слезы: “Я столько труда потратил, я их привез…” Но это его проблемы. И они не должны нас касаться. Почему ж мы – музыканты – должны делать гнилой товар, да еще требуя, чтобы за него платили деньги? В моем ансамбле не получают деньги за то, что просто существуют». (Из интервью «МК», 30.03.2010)

Речь об OPUS POSTH, возникшем в 1999 на базе «Академии старинной музыки» как отражение посткомпозиторской концепции композитора В. И. Мартынова и строящем на его опусах весомую часть репертуара.

«В последние 100 лет существует иллюзия, что музыкант – это что-то высокое. На самом деле исполнитель – это обслуживающий персонал. Ему платят деньги, он за эти деньги играет. Но существует другая иерархия, всеми забытая: Бог – музыкант – жрец – царь и потом все остальные. Так как музыкант (не исполнитель) находится между жрецом и Богом, то музыкант должен быть неким сосудом, через который все должно идти. Сосуд этот должен быть чистым, это значит, что у него не должно быть собственного мнения, то есть не должно быть лица. Мы надели маски, в которых нас узнать можно, но лица вместе с тем нет. Как это ни странно, после этого у нас резко изменился звук. Это совершенно точно». (Из интервью «Независимой газете», 22.12.2006)

Не просто измененный звук – измененное музыкальное сознание: категории, не отпускающие Гринденко, видимо, еще с ранних постконсерваторских лет. В 70-е возник новый опыт: «Я была сугубо отрицающим рок-музыку человеком. Но однажды я была на концерте в Скрябинском музее и вдруг услышала совершенно потрясающие звуки из-за стены. Открываю дверь и вижу ненавистные мне инструменты – синтезатор, гитара. Тогда я поняла, что эта музыка без меня уже не будет. Вот так, одним прыжком, из отрицания – в полноту любви». (Также из интервью декабря 2006)

(Каким образом за стеной в Скрябинском музее могли обнаружиться синтезатор и гитара? В 60-е – 70-е в Музее Скрябина существовала Московская экспериментальная студия электронной музыки, которую основал Евгений Мурзин, изобретатель синтезатора АНС: «Александр Николаевич Скрябин». В этой студии работали, в частности, София Губайдулина, Эдисон Денисов и Альфред Шнитке. При ней же появилась рок-группа «Бумеранг», в составе которой оказалась Татьяна Гринденко).

Далее – аутентика. В 1982 Гринденко создала ансамбль «Академия старинной музыки», который спустя пять лет вошел в состав Московской филармонии. «Аутентика – означает подлинный. Когда я начала заниматься аутентикой, то выяснилось, что аутентика не только в старинной музыке, аутентика – в современной музыке, в авангарде, в романтизме. То есть везде существует своя правда. И если ты честный человек, значит, узнавая эту правду, ты уже не можешь идти назад», – говорила Гринденко в интервью «Известиям» в 1999.

Добавляя: «Я не хочу навязывать возврат к правде всем. Это не моя функция. Но для себя я этот вопрос поставила. И думаю, те, кто со мной сотрудничают, общаются, знают, что со мной достаточно тяжело. Моя профессия очень фальшивая. Фальшивая потому, что если делать все взаправду, то вообще не надо выходить на сцену. Здесь есть моменты такой сложности, которые я, как могу, пытаюсь уравновесить. И мне это удалось, когда я стала заниматься аутентикой».

Об «Академии старинной музыки» Татьяна Гринденко говорит как о собрании уникальных людей: «Ну, может быть, не уникальных по своим человеческим достоинствам, но уникальных по тому, что они смогли понять и принять, несмотря на всю сложность, вот эту идею подлинности. И несмотря на то что есть тысячи других возможностей получить гораздо более выгодные, денежные места, они остаются со мной. <…> Я никакой не духовный лидер, ни в коем случае. Просто это люди, которые, слава богу, мне верят. Я не знаю, сколько мне жить. В этом плане я ценю феноменально свое время. И это тоже цена попытки найти подлинность».

Сказано 22 года назад, но, как говорил герой Венедикта Ерофеева, «все это для России мелковато – дни, тысячелетия».