Александр Владимирович, многие зрители наверняка благодарны вам за Студию театрального искусства Сергея Женовача, которая получила статус федерального театра. Один из лучших драматических коллективов страны продолжил свою историю.

Александр Журавский: Спасибо прежде всего министру, который принял подобное решение в условиях отсутствия дополнительных финансовых ресурсов. Кроме того, в этой захватывающей, я бы сказал, театральной истории со счастливым концом трудно переоценить вклад мецената и инвестора Сергея Гордеева, более 10 лет назад построившего частный театр под названием “СТИ” и все эти годы финансировавшего проекты Студии. Когда он принял решение выйти из театрального проекта, он сделал это максимально деликатно и благородно. Результатом наших с ним переговоров стала передача всего движимого и недвижимого имущества театра из частной собственности в собственность государства.

Мы благодарны также профессиональному сообществу, своевременно обратившему внимание на проблему, поскольку достаточно быстро выяснилось, что никто, кроме федерального министерства, не способен спасти замечательный театральный коллектив. По разным причинам. У Союза театральных деятелей не так много денег, чтобы содержать театр, да это и не его функция; нет их у самого профессионального сообщества, которое, кстати, в других случаях как-то находило и изыскивало средства, помогая тому же Гоголь-центру, как известно. Но здесь речь шла не о единовременной помощи, а о регулярной поддержке.

Что нужно сделать, чтобы стать федеральным театром? Какой механизм попадания в это счастливое исключение из правил?

Александр Журавский: С СТИ ситуация эксклюзивная – со времен Станиславского и Немировича-Данченко в Московском Художественном театре, наверное, и не было таких прецедентов – театр, созданный по инициативе частных лиц и существовавший десятилетие без всякой государственной поддержки, стал федеральным. Причем не в результате национализации или экспроприации, а согласно доброй воле власти и мецената.

А вообще желающие получить федеральный статус есть. Но федеральных театров много быть не может.

Деньги

Как и всем федеральным театрам, СТИ теперь особенно внимательно придется считать деньги.

Александр Журавский: Бюджет камерного театра – от 120 до 150 миллионов рублей в год. Большие федеральные драматические театры в год получают от минкультуры от 180 до 400 миллионов. Известно, что бюджет оперных театров больше драматических.

Прежде всего нужно помнить, что мы, как отрасль культуры, должны и себе самим, и экономическому блоку правительства доказывать, что можем быть эффективными. Понятно, что эффективность в творческой сфере понятие условное. Но есть и иное понятие – экономика культуры и опыт зарубежных стран свидетельствует, что многоканальная система финансирования является более устойчивой, чем одноканальная – государственная. И когда начинается полемика о том, что вот мы, творческие люди, должны вообще существовать только за счет государства, а сами ничего никому не должны, то это очень странная логика, популистская, но при этом абсолютно советская. Особенно когда носителями этой логики являются не творческие люди, а продюсеры, директора или отдельные театральные критики. Потому что у нас и сама система функционирования театра достаточно рудиментарная.

Многие пытались придумать идеальную систему управления театром, но мало у кого получалось последовательно ее реализовать…

Александр Журавский: Не нужно идеальную, нужно эффективно работающую. Например, нужно признать, что если в театре существует художественный руководитель и директор, то эта дихотомия для чего-то необходима! Учредитель и основной меценат сегодняшнего театра – государство. Оно в лице министерства не вмешивается в творческую концепцию художественного руководителя, поскольку, назначив его, уже таким образом выразило доверие его концепции. Но театр – это не только творческая мастерская, это еще и театральная экономика – обязательства по росту заработных плат, иначе даже самые преданные артисты разбегутся, гастрольные планы, чтобы замотивировать труппу, борьба за своего зрителя, билетные сборы, заполняемость зала. Если эти задачи подвергать ревизии, делать необязательными, то и директор не нужен, достаточно завхоза. Именно потому, что экономика театра – отдельная сфера, найти сейчас квалифицированного, успешного директора драматического театра сложнее, чем талантливого режиссера.

Почему?

Александр Журавский: Потому что умный и талантливый театральный директор – это не барин среди крепостных. А тот, кто, оставаясь подчас в тени талантливого художественного руководителя, обеспечивает такие организационные и финансовые условия, которые позволяют театру развиваться и оставаться успешным в долгосрочной перспективе. Его работа в некотором смысле походит на мою, управленца, курирующего театральную сферу. Мы – риск-менеджеры, чья работа заключается в том, чтобы создать достойные условия для творческой жизни, не мешая ей, при этом минимизировать риски от эмоциональных, порой недальновидных решений творческого человека. При этом сделать последнее надлежит максимально деликатно с минимальными имиджевыми издержками для всех заинтересованных сторон.

Вы за режиссерский или за директорский театр?

Александр Журавский: Я за полифонию смыслов и многообразие форм.

Не может быть театра без художественной идеи, театра под копирку, как не может быть универсальной формулы успеха. Почему-то время, богатое на появление гениальных режиссеров, рождало не четырех Станиславских, а Станиславского и Таирова, Вахтангова и Мейерхольда, – гениев с разной театральной оптикой, с разной театральной концепцией и разным видением миссий режиссера и актера.

Сейчас в России 613 государственных и муниципальных театров в ведении учреждений культуры. А вместе с театрами, которые находятся также и в ведении других органов власти, например министерства обороны, их 665. Плюс более 500 частных театров. И 21 театр федерального уровня.

Что же такое директорский театр? У нас есть два ярких примера разных, но при этом удачных подходов к управлению театром оперы и балета. Во главе Мариинского театра – гениальный Валерий Гергиев, творческий человек, являющийся одновременно и прекрасным управленцем. Оркестр Мариинского театра, наверное, самый гастролирующий оркестр в мире, за минувший год объехал 24 страны мира, некоторые посетив неоднократно. Да и Пасхальный фестиваль – пример поразительной творческой активности при потрясающем качестве исполнительского мастерства! И у нас есть Большой театр – интендантский театр, во главе которого стоит успешный генеральный директор, или, в западной традиции, интендант – Владимир Урин. Однако и в Большом театре есть Махар Вазиев и Туган Сохиев – люди, которые наполняют существование театра творческими идеями. При этом именно Владимир Георгиевич пригласил обоих, да и выбор репертуара, приглашаемых режиссеров, хореографов – его ответственность.

Реформы

По вашим прогнозам, примет ли общероссийские масштабы реформа, объявленная московским театрам? И нужно ли в принципе реформировать систему управления федеральных театров – учитывая, что в Москве 81 театр и далеко не все названия известны даже специалистам, а в федеральном подчинении – 21, и это все театры-лидеры?

Александр Журавский: Ну, практически все. Действительно, подавляющее большинство федеральных театров – это лучшие театры страны: Большой, Мариинка, Вахтанговский, МДТ Льва Додина, Александринский, БДТ, Малый, МХТ и другие. Если мы говорим о федеральных театрах в регионах – то это оперные новосибирский и екатеринбургский, ярославский драматический – один из древнейших. Очевидно, что с этой россыпью бриллиантов в короне российского театра по известности, репертуару и эффективности сравниться могут лишь несколько московских театров, а остальные требуют, безусловно, более эффективного управления, потому что (это не наши слова, а мнение наших коллег из правительства Москвы) многие из них действительно мало известны широкой публике.

Я недавно провел эксперимент. Попросил старшекурсников театрального вуза назвать 30 московских, не федеральных театров. Они едва перевалили за два десятка. Поэтому не все то, что коллеги из правительства Москвы собираются реформировать, является актуальным для реформ на федеральном уровне, хотя во многом мы солидарны с ними.

Более того, я бы сказал, что очень многие изменения заимствованы как раз с федерального уровня, поскольку министерство первым стало заниматься повышением эффективности театральных, музейных и иных учреждений культуры. Доходы федеральных театров (без СТИ) от основной деятельности, прежде всего билетных сборов, с 2012 года выросли вдвое – с 4,4 млрд до почти 9 млрд рублей. При этом, если доля этих внебюджетных доходов федеральных театров составляла в 2012 году 33% от таких же доходов всех театров страны, то в 2016 году – уже 40%. Чтобы оценить эту динамику и качество жизни наших театров, нужно осознать, что на 21 театр федерального подчинения приходится 40% билетных сборов 613 театров страны!

Это связано не только и не столько с ростом цен на билет, потому что – будем объективны – невозможно продать то, что не может быть продано, что у зрителя не пользуется спросом.

И еще важный принцип, который московские коллеги пытаются сейчас внедрить у себя – лучшие театры должны получать больше. У нас это выражается в системе различных стимулов и поощрений по итогам года, премиях коллективам и их руководителям, в выделении целевых грантов. Лучшим театрам мы помогаем не только поддержкой новых постановок, но и содействуем в реализации амбициозных проектов, театральных фестивалей, организации сверхплановых гастролей. Создан специализированный Центр поддержки гастрольной деятельности.

Так что, если суммировать все сказанное, многое из того, что внедряется сегодня на московском уровне, в той или иной степени либо уже внедрено у нас, либо не имеет смысла. Я не хотел бы оценивать московские театры, но совершенно точно доля эффективных и неэффективных там иная, чем среди 21 федерального театрального учреждения.

Означает ли это, что на данный момент федеральным театрам не грозят кардинальные перемены, и система управления не будет перестраиваться?

Александр Журавский: Кардинальные перемены – это когда кто-то условно возьмет и отменит госзадание. И скажет: давайте, живите на принципах полной самоокупаемости. Вот это кардинальные перемены. Но такие перемены нашим театрам в ближайшей перспективе совершенно точно не грозят.
Также нужно понимать, что федеральные театры – это лучшие театры страны, а лучших много не бывает. Сейчас у нас государственных и муниципальных театров в сфере культуры 613, вместе с театрами, которые находятся также и в ведении других органов власти, например Министерства обороны, их 665. Плюс более 500 частных театров. Понятно, что 21 федеральный театр по сравнению с более чем 1100 театрами страны – это то соотношение, которое и должно быть обеспечено особыми условиями поддержки со стороны государства.

Во сколько сегодня обходится государству содержание театров?

Александр Журавский: В прошлом году консолидированный бюджет всех театров страны составил более 81 млрд рублей. Рост к 2012 году составил 38 процентов. Но и сами театры начинают зарабатывать больше, поэтому доля государственного участия в консолидированном бюджете театров страны снижается. Сегодня эта доля составляет 59 процентов на все 613 театров. Остальное – деньги либо заработанные, либо спонсорские. Если посмотреть, на что же тратятся эти деньги – практически половина, почти 41 млрд рублей, расходуется на зарплату. Затраты на новые постановки в федеральных театрах – 6 процентов от всех расходов, в целом по стране это около 4 процентов. Но при этом мы должны понимать, что финансовое положение региональных театров гораздо более скромное, чем у федеральных, это же можно сказать и про зарплаты.

И таланты

Что предпринимается, чтобы не на одном энтузиазме люди работали?

Александр Журавский: Вот для того, чтобы развивать не только 21 театр и не только театральную жизнь в двух столицах, помимо тех 120 миллионов, которые мы традиционно выделяем на грантовую поддержку новых постановок региональных театров, есть различные гранты на поддержку молодой режиссуры. В этом году пусть небольшая сумма – 15 миллионов – выделена на постановки молодых режиссеров, но по сравнению с 7,5 миллионами прошлого года она увеличилась вдвое. Такая же сумма предусмотрена на конкурс поддержки современной драматургии.

С этого года начат проект, инициированный Фестивалем театров малых городов, Союзом театральных деятелей – поддержки новых постановок и технического перевооружения театров, располагающихся в городах с численностью населения до 300 тысяч человек. Эта новая программа (в размере 670 миллионов рублей) сейчас охватывает 149 театров из 56 регионов.

Наконец, есть президентские гранты, направленные на повышение заработных плат. 2 миллиарда рублей ежегодно направляется в 15 лучших федеральных и 7 региональных театров.

Но самочувствие региональных и муниципальных театров в большей степени зависит не от федеральной поддержки, а от ситуации на местах. Есть убедительные примеры успешной поддержки регионами развития театральной инфраструктуры, инвестиций в театральные фестивали, детский театр. Можно отметить успешную работу органов власти в Казани, Воронеже, Екатеринбурге, Перми, ряде других городов. Но таких все-таки не большинство.

Мы всегда найдем возможность поддержать с федерального уровня яркие, живые, самобытные театры, как, например, театр-студия “Грань” из Новокуйбышевска Самарской области, который является даже не самостоятельным учреждением, а подразделением местного дворца культуры. А театр-то очень хороший, режиссер Денис Бокурадзе создал уникальную творческую студию. Такому театру мы готовы помогать, но рано или поздно регион будет вынужден будет и сам обратить внимание на сложности этого талантливого коллектива, который либо получит более достойные условия для творческой жизни, либо покинет свое насиженное место в поисках лучших условий в ином регионе.

Либо их по одному перекупят Москва и Петербург…

Александр Журавский: Это тот самый не математический случай, когда от перестановки мест слагаемых сумма изменяется. Я приведу пример Студии театрального искусства. С одной стороны, это студия молодых актеров и их учителя, – ребята пришли с курса Женовача из ГИТИСа. Но если посмотреть, кто там создает спектакль, оказывается, это не один человек, а команда единомышленников – Сергей Женовач, Александр Боровский, Дамир Исмагилов и Григорий Гоберник. И если эту гармонию нарушить, то, убежден, мы получим совсем другой театр.
Женовач и Боровский смогли создать театр-дом. Свой театр-дом когда-то построил Петр Наумович Фоменко. Подобный, но, конечно, иной театр-дом сейчас при поддержке минкультуры проектируют Лев Додин вместе с Боровским на базе строящейся новой сцены Малого драматического театра в Санкт-Петербурге. Попав в это театральное пространство, зритель будет чувствовать себя очень естественно. Действительно как дома, а не в каком-то казенном учреждении… Но театр-дом – это не только совершенство архитектурных решений, это особый строй внутренней творческой жизни людей театра, ощущающих себя единой семьей.

Театр – не типовая задача и не линейное уравнение…

Мнение

Чем может закончиться конфликт в Камерном музыкальном театре им. Покровского, когда главного режиссера Михаила Кислярова из-за разногласий с дирижером отстранили от должности по указанию музыкального руководителя театра Геннадия Рождественского?

Александр Журавский: С одной стороны, это внутренний вопрос коллектива и учредителя. Но поскольку эта ситуация вышла уже в плоскость общественно-дискутируемой темы, она была рассмотрена на театральном совете при министре культуры. В Совет входят авторитетные театральные деятели, представляющие в том числе музыкальный театр. Было принято решение не принимать скоропалительных решений в ту или иную сторону, дополнительно рассмотреть этот вопрос на профильных комиссиях СТД, выслушать все заинтересованные стороны. Для окончательного решения нам необходимо услышать и мнение Геннадия Николаевича Рождественского.

То есть вопрос остается открытым? И решение его откладывается на время, когда Рождественский появится в Москве?

Александр Журавский: Конечно, Геннадий Николаевич не так часто бывает в России, но его мнение, как музыкального руководителя театра и выдающегося дирижера, мы обязаны выслушать. Мы надеемся, что в ближайшее время он приедет в Москву, и у нас будет такая возможность.

Министерство выступает учредителем театра Покровского. Должность главного режиссера была упразднена без ведома учредителя?

Александр Журавский: В случае театра Покровского у министерства культуры заключен контракт только с директором театра Олегом Станиславовичем Михайловым. А он уже заключал контракты с главным режиссером Михаилом Степановичем Кисляровым и музыкальным руководителем Геннадием Николаевичем Рождественским. Формально директор имеет право расторгнуть контракт с любым из тех, с кем он его заключил, так же как и предложить любому творческому сотруднику перейти на должность реквизитора. Но театр – явление неформальное. Чтобы не нагнетать ситуацию, мы всех попросили успокоиться и дать нам время для принятия решения ко благу театра.