Автор многих статей и четырех книг: «Поздние квартеты Бетховена. Особенности драматургии» (М., 1997); «С.И. Танеев. К проблеме музыкального мышления» (М., 2003, изд. 2-е); «Фуга как феномен музыкального мышления (Бетховен, Хиндемит, Танеев, Шостакович)» (М., 2005) и последняя, вышедшая в 2020, которая и предлагается вниманию читателя.

Сфера интересов И.О. Цахер – вопросы музыкального мышления, семантика музыкального текста, в том числе музыкальные и литературные связи и параллели, что отразилось в ряде ее статей, например: «Танеев и Тютчев. Опыт установления семантико-стилистических параллелей» // Музыкальная академия, 2000, №4; «Бетховен как современник Гете/ Типологические параллели» // Гетевские чтения, 2003. – М., 2003 и др.

В двух последних книгах, посвященных феномену фуги, автор демонстрирует подход к теме, нестандартный и новый для полифонической литературы: она ищет и находит символику музыкального языка, обусловленную особенностями музыкального мышления различных композиторов, которые обращались к этой форме-жанру.

Говоря о романтической фуге, исследовательница высказывает несогласие с распространенном мнением о незначительной ее роли в творчестве романтиков (доказывая это анализами произведений избранных ею композиторов). Более того: автор рассматривает феномен романтической фуги в связи с эстетикой и философией романтизма (о чем свидетельствует и название книги). Она привлекает широкий историко-культурный контекст, в книге мы встречаем имена философов, писателей, художников, параллели с которым возникают в работе (Жан Поль, братья Август и Фридрих Шлегель, Новалис, Гофман, К.Д. Фридрих и другие). Автор пишет: «Характерная черта романтического искусства – приверженность символике, сопряженной с установкой на универсализм» (с. 10). Отражение этого автор находит и в романтической фуге, индивидуально преломленной у каждого композитора.

Среди символов в фугах Мендельсона, Шумана, Листа, Брамса – фигура Креста, «стучащая» формула Судьбы, риторическая фигура catabasis, «обороты-формулы, типичные для тем барочных фуг, стилистические модели, порождающие аллюзии на тематизм Баха, Генделя, Бетховена» (с 12). Конечно, использование этих фигур происходит в соответствии с «тенденцией, типичной для романтизма в целом – переосмысление, новое толкование старой символики» (с. 12).

Обращаясь к конкретному материалу, исследовательница находит различия в способах «претворения романтической концепции – в способах толкования-дешифровки темы-тезиса, “комбинации идей”» (с. 13).

Каждому из четырех композиторов автор посвящает отдельный очерк, в котором подробно анализирует конкретные сочинения. Важно, что это не только полифонический анализ (он как бы выносится за скобки, остается за занавесом), но и выявление главных интонационных комплексов, их символики. При этом полифонические произведения не отделяются как особый тип музыки от всего творчества, в них автор видит те же индивидуальные особенности композиторского письма (стилистические модели, семантические фигуры), которые характерны и для других сочинений данного композитора. В конце каждой главы – краткие выводы, в которых перед нами предстает и то общее, что связано с романтической фугой, и то особенное, что порождается индивидуальным творческим почерком композитора.

Эти выводы – не формальная констатация того, что было в очерке, но весьма яркая образная и емкая характеристика того нового, что было выявлено в процессе анализа.

Для каждого  композитора  исследователь находит  индивидуальную характеристику: о Мендельсоне она пишет о романтическом векторе с постоянным усилением Sehnsucht (романтическое томление) (с. 50); о Шумане – «новое слово в истории фуги» (с. 107); о Листе – «трансцендентное мастерство» (здесь автор пользуется выражением самого композитора) в семантической (возвышенность мысли) и собственно технической сферах» (с. 158); о Брамсе – мост от 19 в. к 20 в.: сверхвариационный принцип и масштабность мысли (с. 186).

Живой нестандартный тип исследовательской мысли автора отмечает доктор искусствоведения, профессор Л.З. Корабельникова (в свое время научный руководитель кандидатской диссертации И.О. Цахер): «Чем дальше читаю, тем больше нравится, – блеск. Поскольку уже пролистала всё (а теперь читаю), могу подивиться щедрости сообщения источников (их богатству). Главу о Мендельсоне читала как приключенческий роман (та-акие повороты, подробности, неожиданности…)».

После каждого очерка (включая Введение и Заключение) приводится обширный список литературы, причем по меньшей мере половина – на иностранных языках, особенно на немецком (автор – этническая немка, свободно владеет немецким языком и вводит в научный обиход новые источники).

В Заключении ставится очень важный вопрос о проекции романтической фуги на ХХ век (Регер, Шенберг, крупный исследователь современной музыки Г. Бесселер).

Из всего сказанного понятен вывод о значении книги И.О. Цахер: воспользовавшись ее характеристикой фуги Шумана, можно сказать, что это исследование – новое слово в полифонической литературе.