Внук великого режиссера Всеволода Мейерхольда, сын великого актера Василия Меркурьева и режиссера Ирины Мейерхольд (дочери В.Э. Мейерхольда), П.В. Меркурьев в кино начал сниматься с 16 лет. Снялся более чем в 90 фильмах.

Одной из последних работ Петра Меркурьева в кино стала роль Гура в фильме Алексея Германа-старшего «Трудно быть богом».

«Петя Меркурьев, он же Мейерхольд, был крупным явлением в нашем искусстве, но, как мне кажется, по ряду причин не реализовал себя в полной мере. Тем не менее, в истории нашей культуры есть место для замечательного артиста Петра Меркурьева.

Он снялся в моем фильме “Трудно быть богом”. Не знаю, каким получится фильм, но я имел счастье работать с замечательным художником.

Для меня смерть Пети, человека, с которым я был дружен более 40 лет, является большой бедой. Все больше друзей оказывается там, и все меньше остается здесь.

Прощай, дорогой Петя, может, когда-нибудь свидимся».

«Что я могу сказать о Петре… Конечно, папа это сделал бы лучше. Они с отцом были близки всегда. Много лет друг друга знали и любили. Папа Петю любил очень. Глупо говорить, что они одного поколения, это очевидно. Дело не в поколениях, дело в сходных вибрациях.

Люди разные. Темперамент разный. Жизнь разная. Но какие-то общие вибрации, какие-то общие ощущения были. Папа был интровертом, Петя — экстраверт. Петя — человек восторженно тонкий, и при этом умный, что редкость. Восторженность и ум редко идут вместе.

Петя не хотел стареть. Мне кажется, он боялся этого, не любил и отодвигал это от себя. А папа со старением как-то быстро смирился, уже лет в 50.

Они были и разные, и похожие.

Для меня вопрос в том, знал ли я его и хорошо ли знал? Мы все-таки люди разных поколений.

Я был моложе и хуже понимал Вселенную. Конечно, дистанция между нами существовала. Но Петя мне всегда казался, в общем-то, светлым человеком. Он как-то старался не замечать роковую предопределенность его рода, вообще рок во всех смыслах. Он старался это не замечать, как-то с улыбкой. Я не знал у него моментов отчаяния и черноты.

Мне кажется, что у него это, в общем, получалось — не отдаваться потоку времени, не давать ему смывать с себя кожу. Это редкое умение. Нерусское, кстати. Несколько не в нашей культуре. Поскольку культура у нас все-таки «людоедская». Как говорят: пожилых мы, конечно, уважаем, но пора бы им уже готовиться… А он как-то внутри себя противостоял этому.