В одном из относительно недавних интервью, на вопрос о современной музыке Майский ответил, что она ему интересна и он «с удовольствием играл бы ее больше»: «Но это… как другой язык. Современную музыку надо играть не просто хорошо, а очень хорошо – не на 100, а на 120 % – тогда, возможно, слушатель поймет процентов 60 или 70 и тоже сможет полюбить ее. У меня слишком мало времени, чтобы этот язык осваивать. Я уже по-русски-то разговариваю с трудом… Говорю по-английски, по-немецки, немного по-французски. А вот по-китайски и по-японски не знаю ни слова. Я не преподаю, не дирижирую, не создаю своих оркестров и не придумываю собственных фестивалей. Я стараюсь делать только то, что у меня получается действительно хорошо».

В другом интервью Майский заявил о своей убежденности в том, что «идеальное владение инструментом – это не самое главное»: «Те, кто хочет услышать идеальное звучание, всегда могут послушать студийную запись, которая была вычищена на 100%, а для меня самый важный момент между артистом на сцене и публикой – эмоциональный, который объяснить словами очень трудно».

«Я не самый аккуратный музыкант, многие играют чище. Но для меня это не самое важное, гораздо важнее – умение выразить музыку. Если бы техника была важна, уже давно бы придумали компьютер, который играл бы на концерте всю музыку идеально, без единой ошибки, а живые музыканты были бы не нужны. Но, к счастью, это не так. Мы должны доносить музыку до слушателя, а для этого надо попытаться понять, что хотел сказать композитор. И тогда музыкант сам найдет путь к правильному исполнению», – также говорил Майский.

Он не устает повторять, насколько ему повезло в жизни: учиться и у Мстислава Ростроповича, и у Григория Пятигорского. «Для меня эти люди были не только великими музыкантами, но и великими педагогами, и мое общение с ними не было формальным общением ученика с учителем. Ростропович стал моим вторым отцом в моей первой жизни. Я начал с ним заниматься через несколько месяцев после смерти отца. Он меня принял очень тепло. Может быть, потому, что всегда хотел иметь сына. Незадолго до смерти он сказал: “Ты для меня как сын”. Когда я покинул Советский Союз и начал новую жизнь, я встретился в Калифорнии с Пятигорским. Он был очень болен, и я для него стал последней возможностью передать огромный опыт молодому музыканту. Наше общение длилось четыре месяца, и, возможно, это были лучшие четыре месяца в моей жизни… Я исполнил двадцать концертов и сделал три записи с великим Леонардом Бернстайном. В Иерусалиме, в августе 1973 года я встретился с Пабло Казальсом. Ему было девяносто семь лет, это было за два месяца до смерти… Учась в Московской консерватории, в 1969 году я сыграл Сонаты и вариации Бетховена с Раду Лупу – одним из уникальнейших пианистов нашего времени. С Гидоном Кремером мы вместе выросли в Риге, потом учились в Московской консерватории. <…> Особое место в моей жизни занимает Марта Аргерих. <…> Мы сначала стали друзьями, а потом начали музицировать вместе».

В сентябре 2021 Миша Майский выступал в Москве. Сперва с Концертом Дворжака (дирижировал Василий Петренко, приостановивший впоследствии отношения с Госоркестром в связи с украинскими событиями), затем с тремя баховскими Сюитами для виолончели соло (Второй, Третьей и Пятой). Тогдашняя особая плотность концертной жизни Москвы, разнообразной на нездешние имена, пришлась на довольно короткий период (сентябрь 2021 – февраль 2022), но успела насытить постковидные легкие воздухом европейской свободы.

В одном из относительно недавних интервью, на вопрос о современной музыке Майский ответил, что она ему интересна и он «с удовольствием играл бы ее больше»: «Но это… как другой язык. Современную музыку надо играть не просто хорошо, а очень хорошо – не на 100, а на 120 % – тогда, возможно, слушатель поймет процентов 60 или 70 и тоже сможет полюбить ее. У меня слишком мало времени, чтобы этот язык осваивать. Я уже по-русски-то разговариваю с трудом… Говорю по-английски, по-немецки, немного по-французски. А вот по-китайски и по-японски не знаю ни слова. Я не преподаю, не дирижирую, не создаю своих оркестров и не придумываю собственных фестивалей. Я стараюсь делать только то, что у меня получается действительно хорошо».

В другом интервью Майский заявил о своей личной убежденности в том, что «идеальное владение инструментом – это не самое главное»: «Те, кто хочет услышать идеальное звучание, всегда могут послушать студийную запись, которая была вычищена на 100%, а для меня самый важный момент между артистом на сцене и публикой – эмоциональный, который объяснить словами очень трудно».

«Я не самый аккуратный музыкант, многие играют чище. Но для меня это не самое важное, гораздо важнее – умение выразить музыку. Если бы техника была важна, уже давно бы придумали компьютер, который играл бы на концерте всю музыку идеально, без единой ошибки, а живые музыканты были бы не нужны. Но, к счастью, это не так. Мы должны доносить музыку до слушателя, а для этого надо попытаться понять, что хотел сказать композитор. И тогда музыкант сам найдет путь к правильному исполнению», – также говорил Майский.