Оценка и переоценка прошлого. Русская музыка с 1917 года. Сборник статей

Оценка и переоценка прошлого. Русская музыка с 1917 года. Сборник статей

Летом 2011 в живописном йоркширском городе Дарем, с его великолепным собором и следами Гарри Поттера, состоялась необычная конференция по русской музыке, организованная Патриком Зуком. Необычна она была своим масштабом (120 участников из 23 стран), внушительным количеством делегатов из России и стран бывшего СССР (при том, что некоторым не удалось вовремя получить британскую визу), а также тем, что русскоязычные доклады были доступны и в английском переводе (переводом также занимался неутомимый Патрик Зук со товарищи).

Все, кто когда-либо делал доклады за рубежом, знают, насколько редко русскоязычные участники имеют возможность выступить на родном языке – это в самом деле большая роскошь. И именно это дало возможность более паритетного сопоставления русскоязычного музыковедения с англоязычным – при том, что темой была русская серьезная музыка в широком понимании.

По следам этой конференции и была создана книга, хотя она совершенно не является публикацией докладов (этот формат вообще для англо-американского музыкознания не характерен). Редакторам пришлось отобрать не более дюжины докладов, ограничив период русской музыкой советского и постсоветского периода и заказав еще несколько статей тем, кто не смог приехать.

Взгляд «отсюда» и «оттуда»

Объединяющей темой книги стало наглядное сравнение характера научных исследований в России и за рубежом: как ученые, находящиеся по разные стороны все еще существующего «занавеса» (пусть и не железного), подходят к русской музыке ХХ века? Четыре статьи, открывающие книгу, пытаются ответить на этот вопрос, охватив как можно более широкий спектр работ.

Марина Рахманова представляет читателю обзор российского музыковедения последних двадцати лет, а Патрик Зук посвятил свою статью исследованиям советской музыки на Западе после распада СССР. Левон Акопян подошел к той же теме под другим углом: как Запад открывал для себя советскую музыку в живых исполнениях и записях и каково было ее восприятие. Статья Марины Фроловой-Уокер — о непростой судьбе советского музыкального наследия в постсоветском музыкознании.

Russian Music since 1917:
New understandings (Proceedings
of the British Academy). –

Oxford University Press; 1st edition
(November 28, 2017). – 400 pages.

Значительная часть книги посвящена переоценке советского музыкального прошлого. Марина Раку исследует конструирование советской музыкальной идентичности, которое подчас происходило путем «перевода» элементов старой культуры на новый язык. Полин Фэрклаф рассматривает практически тот же период с точки зрения концертного репертуара, в частности, судьбы классического музыкального наследия в СССР с 1930 по 1948. Екатерина Власова реконструирует историю сталинского проекта создания советской оперы, основываясь на архивных источниках. Работа Инны Клаузе – работа первопроходца: она обращается к теме композиторов, которые были репрессированы, начиная с установления самых что ни на есть базовых дат, цифр и имен. Это — только начало большого проекта, но уже становится ясно, что бытующее представление о том, что сфера музыки почти не была затронута сталинскими репрессиями, неверно.

Композиторы «здесь» и «там»

Следующий раздел книги возвращает к теме советского и постсоветского музыковедения. В острой статье Ольги Манулкиной ставится вопрос о значении дискуссий и резолю- ций 1949 в советском музыковедении и их том, насколько их последствия ощущаются до сих пор, тормозя давно назревшие реформы. Даниил Завлунов сосредоточивает внимание на более конкретном примере, рассматривая формирование советского образа Глинки и предлагая пути его более радикального переосмысления.

Работа по глубокому изучению наследия Шостаковича стала одной из передовых и интенсивно развивающихся сфер деятельности российских музыковедов в последнее время, и в книге помещены две статьи о «новейшем» Шостаковиче: Людмила Ковнацкая с любовью и юмором представляет переписку молодого композитора с Валерианом Богдановым-Березовским, а Ольга Дигонская расследует детективную историю «ленинского проекта» Шостаковича — т.н. «пред-Двенадцатой» симфонии.

Особый раздел книги посвящен русской композиторской эмиграции: Ричард Тарускин широко ставит вопрос о самом понятии «России за рубежом» в музыке, сравнивая его с положением в литературе после революции 1917. Елена Дубинец обращается к недавней волне эмиграции, которая началась в конце 1980-х; ее заключения по поводу положения российской диаспоры композиторов в глобализированном мире основаны на многих десятках интервью.

Наконец, в последнем разделе книги явления постперестроечного периода рассматриваются с оглядкой на события более отдаленные. Лорел Фэй, присутствовавшая на историческом заседании Союза Композиторов СССР в марте 1991, записала свои впечатления, сравнивая их с потрясениями 1948 — в обоих случаях Тихон Хренников оказывается главным героем. Билл Куиллен исследует обращение композиторов времен перестройки к идеям 1920-х и то, как эти идеи модифицировались в новых условиях, в то время как Лидия Адэр рассуждает о проблеме музыкального авангарда советского и постсоветского времени в более философском ключе.

Редакторы не могли, конечно, претендовать на исчерпывающее представление современных тенденций в исследовании последних 100 лет русской музыки. Их задачей было пригласить музыковедов из разных стран к диалогу, выявить точки соприкосновения и различия подходов и обнаружить проблемы, белые пятна, кардинальные расхождения методологии, а подчас конфликты и моменты острого непонимания друг друга.

Сам факт, что статьи, изначально написанные на русском языке, были качественно переведены на английский Патриком Зуком, чрезвычайно важен, так как любой из музыковедов, обращающихся к зарубежной аудитории, хорошо знаком с «проблемами перевода» как терминов, так и более широких понятий и стилей музыковедческого письма.

Хочется думать, что начавшийся диалог будет продолжаться и становиться все более интенсивным, несмотря на осложнение отношений между Россией и Западом и финансовыми кризисами, особенно больно ударившими по всей сфере гуманитарного образования во всем мире.

Марина ФРОЛОВА-УОКЕР

Марина Фролова-Уокер — музыковед и историк музыки. Родилась в Москве. В 1985 окончила музыкальное училище при Московской консерватории, в 1990 — консерваторию (класс Е. Царевой) и аспирантуру. Преподавала в колледже при Московской консерватории.

В 1994 защитила диссертацию на тему «Симфонии Шумана в исторической перспективе». В том же году переехала в Великобританию, преподавала в Университетах Ольстера, Лондона, Саутгемптона, колледже (университете) Голдсмитс в Лондоне.

С 2000 преподает в Кембридже (колледж Клер), с 2015 профессор. В 2014 была избрана членом Британской академии — национальной академии Соединенного Королевства по гуманитарным и социальным наукам. В 2015 награждена медалью Дента за выдающийся вклад в музыковедение.

Марина Фролова-Уокер — признанный в мире специалист в области русской и советской музыки. Автор книг “Russia: music and nation” (2007), “Russian Music and Nationalism: from Glinka to Stalin” (2008), “Music and Soviet Power, 1917–1932” (2012, совместно с Джонатаном Уокером), “Stalin’s Music Prize: Soviet Culture and Politics” (2016), статей о русской музыке от Глинки до середины ХХ века, опубликованных в журналах и научных сборниках США, Великобритании, Германии, Сербии, России, The New Grove Dictionary of Music and Musician. Выступала с лекциями в Карнеги-холле, Линкольн-центре, Ковент-Гардене, на оперном фестивале в Глайндборне. Ведет программы о русской музыке на радио и телевидении BBC.