Опера к 100-летию

В 2023 Бурятия отмечала две даты в своей истории: 320 лет со времени похода бурятской делегации к Петру I и 100-летие Республики Бурятия в составе РСФСР. В связи с этими датами Министерство культуры Республики Бурятия и Бурятский театр оперы и балета объявили конкурс на создание и постановку национального оперного спектакля.

На проект была выделена субсидия в размере 13 млн 465 тыс. руб., в том числе на постановочные расходы и оплату гонораров постановочной группе. Из них 9 465 тыс. руб. — из федерального бюджета и 4 млн. руб. — из республиканского. Финансирование распределилось на три года: 2021, 2022 и 2023.

По итогам конкурса жюри, в которое входили композитор Григорий Корчмар, (председатель), худрук и главный режиссер Московского детского музыкального театра имени Н.И. Сац, президент Ассоциации музыкальных театров, Георгий Исаакян, музыкальный и театральный критик Лариса Барыкина и главный дирижер Бурятского театра оперы и балета в 2020– 2021 Георгий Албегов, выбрало  трех финалистов. ими стали:

Елена Демидова (Новосибирск), опера «Эреэхэн» (либретто Б. Дондоков);

Баир Дондоков, опера «Эреэхэн» (либретто автора), Москва;

Светлана Нестерова (Санкт-Петербург), опера «Сказка о крыльях» (либретто В. Куприянова).

Победителем конкурса была объявлена Светлана Нестерова. Но после того как она отказалась от победы, заказ на создание оперы был передан Баиру Дондокову.

От истории к мифу

Крупная оперная форма как нельзя лучше подходит для воплощения эпической истории, возводя факты истории в статус мифа.

В опере «Эреэхэн» народ, который борется со своими угнетателями и стремится к свободе. Ради свободы он объединяется и принимает решение идти за тысячи километров, к верховному царю: чтобы объяснить свои чаяния и получить защиту, но при этом сохранять максимум свободы и самостоятельности.

Главная героиня Эреэхэн — юная девушка-шаманка (всевидящая), отправляющаяся в долгий и опасный путь со своими соратниками, зная, что ей предначертано погибнуть.

В опере есть любовь, подвергающаяся испытанию, и жертвоприношение: ведь без жертвы невозможно достигнуть цели.

Среди героев оперы нет врагов и отрицательных персонажей, они остаются словно бы «за кадром» сюжета. Но есть потусторонние противодействующие силы: то, с чем борются герои ради высшей цели.

Таким образом, опера содержит все элемента эпоса, показывает вечный сюжет и мифологическое мироустройство.

Заметки о спектакле

Композицию оперы можно назвать концентрической, арочной, развивающейся к центру и затем от центра.

Центр — сцены в Москве у Петра.

Пролог и финал — обращение к небу, высшим силам:

«Отец всемогущий, Хан-Небо!
Матерь всесильная, Хатан-Земля!
От родных отлученных,
Сиротинок наших бедных,
Пощадите, милость свою проявите,
Заботой их окружите!»

«Милостью всемогущего Хана-Неба,
Заботами всесильной Хатан-Земли
Народ многочисленный наш
Да имеет всегда неодолимую мощь!»

Еще одна драматургическая арка объединяет массовые сцены: первую «Собрание глав родов» и заключительную «Возвращение на родину».

Камерные сцены с Эреэхэн — от любовного дуэта «Прощание Эреэхэн и Нагала» к сцене ее гибели.

Так выстраивается цепь ключевых эпизодов оперы.

Основной смысл в спектакле несет сценография выдающегося бурятского скульптора Даши Намдакова, она в целом определяет и режиссерское решение. Образ всевидящей шаманки стал стержневым в сценографии. Центрично решена сценическая композиция: все действие происходит на авансцене — массовые сцены, бытовые, любовные, в помещении, на открытом пространстве. Взгляд зрителя концентрируется на том, что происходит прямо перед ним. И возвышается, доминирует над всем огромная пятиметровая маска со скуластыми чертами в центре сцены. У человека пять чувств, а у маски шесть глаз — Всевидящая. Расположение глаз напоминают ветвь с листьями — росток жизни, а сама маска — зерно, из которого прорастает жизнь.

Другой важный образ в декорации — локоны волос Эреэхэн, как символ любви, верности и смерти.

«На прядь волос моих посматривай,
Если черный мой волос
Будет точно таким,
Знай, что еще я жива», — такими словами Эреэхэн прощается с возлюбленным.

Смерть Эреэхэн обозначена белым цветом. Переодетая в белые одежды, она кружится по сцене и уходит в иной мир, исчезает. В этот момент светлеет прядь в руках Нагала…

«Прядями волос с ней обменялась.
Сейчас же прядь пепельно-синяя», — поет Нагал, и все понимают, что Эреэхэн нет в живых.

Заметки автора «Эреэхэн»

В беседе с главным редактором «МО» Андреем Устиновым Баир Дондоков, рассказывая о своей работе над музыкой и либретто, отметил, что в пьесе Б. Барадийна основной конфликт разворачивается между главными героями — юной Эреэхэн и Баданом Туракиным, завистливым и коварным. Но в опере Туракин — положительный герой: руководитель столь успешной экспедиции к царю не может быть отрицательным персонажем.

То, что в опере нет коварных злодеев, избавило ее от мелодраматизма, и это, по мнению автора, современный подход к содержанию и к музыке.

Но есть неперсонифицированный антагонист, мощный враг, угрожающий самому существованию целого народа: он остается за кадром, он невидим. Это — типичная экзистенциальная пограничная ситуация. Тревожное напряжение, беспокойство, ожидание проходят сквозь всю оперу, даже в пасторальных, сценах — вплоть до финала.

В музыкальном развитии автор обращается к разным источникам. К пентатонике, которая, по мнению Б. Дондокова, хороша в фольклоре, но в академических формах не воспринимается долго.  «В своих предыдущих работах (Concerto Pentatonica для фортепиано с оркестром и др.), — говорит композитор, — я сознательно искал способы построения большой формы на основе пентатоники и, кажется, кое-что нашел, вплоть до получения атональности, основанной на пентатонике. Этот опыт пригодился мне в работе над оперой».

В то же время композитор, получивший серьезное академическое образование (он выпускник композиторского факультета Уральской консерватории), имеющий огромный опыт, объединил в музыке национальный колорит, ладовые и мелодические особенности бурятской музыки с европейской ладо-гармонической системой и современными приемами композиторской техники.

По словам автора, в опере немало аллюзий на классику: три главы бурятских родов, которые всегда появляются вместе — аллюзия на трех министров: Пинга, Панга и Понга из «Турандот» Пуччини.

Финал, когда на фоне ликующего народа появляются убитые горем родители Эреэхэн и ее возлюбленный — напоминание о «Кармен».

Образ Эреэхен, девушки не от мира сего — близок Ренате, героине «Огненного ангела» Прокофьева.

Можно говорить и об аллюзиях на русские классические оперы. Пролог вызывает определенные ассоциации с Прологом «Князя Игоря» Бородина, финал — с Эпилогом «Ивана Сусанина» Глинки.

В балетном дивертисменте в сцене с царем Петром композитор использует несколько танцевальных миниатюр на музыку И. Кирнбергера и Л. Росси, взятых из сборника произведений XVI, XVII и XVIII веков для клавикорда, клавесина и органа (издание 1922). Изучив сборник, Дондоков отобрал и отредактировал несколько пьес и инструментовал их для духового квартета с ударными. Получился дивертисмент, оттеняющий в опере бурятскую линию: своего рода встреча Запада и Востока. Известно, что за несколько лет до событий, о которых повествуется в опере, молодой Петр вернулся из Великого Посольства, где слышал новейшую музыку того времени, и даже привез с собой нескольких музыкантов из Европы.

Балетные сцены — запоминающиеся в спектакле. Бурятский балет известен своими традициями и современными достижениями.

В одной из сцен оперы, в сольном пассаже кларнета звучит микроцитата из «Героического марша Бурят-Монгольской АССР» (1937) Глиэра —  одной из лучших, по мнению Дондокова, симфонических партитур, основанных на монголо-бурятской мелодике.

О бурятском языке

«Бурятский язык вокален и певуч, — рассказывает Баир Дондоков. —  В песенном фольклоре, особенно в протяжных песнях, распространены широкие распевы слогов на открытых гласных. Структура песен часто неквадратна, а это — зерно, из которого можно вырастить более протяженную форму.

В процессе репетиций было приятно видеть, с каким удовольствием солисты и артисты хора поют на родном языке, а на спектаклях — публику, внимательно вслушивающуюся в текст.

О значении встречи с царем Петром

«Грамота-указ царя Петра от 22 марта 1703 и образование Бурят-Монгольской Республики — события одного ряда, — говорит композитор. — Оба события, значение которых нельзя переоценить, состоялись в смутные времена: в начале XVIII века — нестабильная обстановка на фоне неустоявшейся границы с Китаем; в XX веке — после революции и гражданской войны.

Не будь этой встречи бурятской делегации с царем, небольшой народ не смог бы сохранить себя. Образование Республики в 1923 также определило судьбу народа. Из нескольких десятков монгольских народов лишь в России буряты и калмыки имеют свою государственность, автономию — в Китае и в Монголии отдельных национальных территориальных образований нет.

Базар Барадийн, автор пьесы, ставшей основой оперы, был одним из основателей Республики, поэтому моя опера — своего рода памятник ему и его соратникам».

Об Эреэхэн, главной героине

«Слово “шаманка”, на мой взгляд, не вполне отражает это загадочное явление, которое существует в нашей жизни. Главным элементом оформления оперы стала скульптура Даши Намдакова “Ясновидение”, это намного ближе к пониманию Эреэхэн. Она — удаган (бур.), ясновидящая. Красавица, 22 лет, чрезвычайно одаренная, тонко чувствующая мир, способная увидеть, услышать и понять то, что другим не дано. Это уникальный дар, который передается по наследству. Из своих снов и видений она знала, что ей предначертано выполнить некую миссию, и ради спасения своего народа без колебаний отправилась в дальний и опасный путь, из которого не вернулась.

В начале работы над оперой я побывал на родине своей героини, в Тугнуйской долине Бурятии. К большой радости, удалось даже встретиться с ее – через несколько поколений — родственниками, увидеть хранящиеся у них личные вещи Эреэхэн и даже подержать их в руках. Это было необычайно волнующе. Потомки Эреэхэн и Базара Барадийна присутствовали на премьере».

Перед композитором стояли непростые задачи: сочинить оперу-эпос, соединив многое и, казалось бы, малосоединимое. Сочетать малосочетаемое.

Сохранить мелодичность народной музыки, учитывать специфику звучания бурятско-монгольских инструментов, в частности морин хуура. Нужно было учесть особенности звучания голосов, низкие частоты, глубину звука горлового пения. И все это адаптировать к академическому европейскому оркестру и к оперному языку.

Самое сложное — сочетание пентатоники и развития. Пентатоника статуарна. Баир Дондоков отчасти использовал многоголосие — тембры оркестра и голоса звучали словно заплетающиеся косы — и активно применял модуляционное развитие пентатонических повторов, а в драматических моментах использовал сдвиги по малым секундам.

Это соединение пентатоники и хроматики создает ощущение нового музыкального мира. Не примитивное обыгрывание народных интонаций, не аранжировки национальной музыки на европейский манер, не оторванный от традиции авангард — но ощущение полноценной, полномасштабной национальной оперы, исполненной на национальном языке.

В финале оперы, как отзвук всего произошедшего, долго звучит солирующий морин хуур: главный музыкальный инструмент бурят и родственных им народов Забайкалья, известный в Европе с XIII века, а у бурят, монгол, калмыков — с незапамятных времен, звук которого поэты сравнивают с ржанием лошади — священного животного у этих народов, или с дуновением ветра в степи.

Звучит бесконечная протяжная мелодия, которая летит — нет, не над залом, а над бескрайними просторами бурятских степей, над священным Байкалом, поднимается в небо, опускается на землю, обволакивает, окутывает, несет умиротворение и успокоение.

Звучит как молитва, как голос путника, разносящийся в необъятной степи. Голос, обращенный и к предкам, и к современникам, и к потомкам.

Так заканчивается опера о всевидящей Эреэхэн.