«Выдающийся поэт, драматург, литературный и театральный организатор, центр культурной жизни Испании середины 1920-х – 1930-х гг. Как сторонник испанской Республики был расстрелян приверженцами Франко. Стал легендой национальной культуры», – писал о Лорке его переводчик Борис Дубин (1946-2014).

ТОПОЛЬ И БАШНЯ

Тополь и башня.

С тенью живою –
вычерченная веками.

С тенью в зеленых руладах –
Замершая в отрешенье.

Непримиримость ветра и камня,
камня и тени.

«Само это имя – Федерико Гарсиа Лорка – как занавес трагедии. К несчастью, герой и рок, гений и злодейство столкнулись не на подмостках, как в пьесах Лорки, а на родине поэта, и театр был театром военных действий со всей свирепостью, присущей гражданским войнам. <…> Кровь, пропитавшая землю, не высохла – и до сих пор проступает на страницах Лорки. История забрызгала стихи кровью и по-своему расставила акценты, выделив одни мелодии и приглушив другие, словом – заставив нас читать иначе, чем при жизни поэта. И очевидно, что гибель опустила траурную тень на облик художника и на всю его жизнь, целиком заполнив ее предчувствием и предвестием этой гибели. Но современники знали и запомнили Лорку другим. Один из них, Мануэль Висенс, дома, в семейном кругу, постоянно видевший Лорку с друзьями, свои полудетские впечатления подытожил кратко: “Они были молодыми и веселыми”». (Анатолий Гелескул)

ПЕЙЗАЖ

Вечер оделся в холод,
чтобы с пути не сбиться.

Дети с лучами света
к окнам пришли проститься
и смотрят, как желтая ветка
становится спящей птицей.

А день уже лег и стихнул,
и что-то ему не спится.
Вишневый румянец вспыхнул
на черепице.

«Федерико Гарсиа Лорка не был заворожен смертью, как полагают многие, ссылаясь на пресловутую испанскую традицию. Он был заворожен жизнью. И единственную из своих пьес он назвал трагедией не потому, что свадьба в ней обернулась кровью, а потому, что смерть оказалась сильней жизни с ее борьбой и надеждами». (А. Гелескул)

БЕЗНАДЕЖНАЯ ПЕСНЯ

Сливаются реки,
свиваются травы.

А я
развеян ветрами.

Войдет благовещенье
в дом к обрученным,
и девушки встанут утрами
и вышьют сердца свои
шелком зеленым.

А я
развеян ветрами.