О подготовке издания и результатах многолетних исследований рассказали директор Государственного института искусствознания Наталия Сиповская; директор Государственного мемориального музыкального музея-заповедника П. И. Чайковского Игорь Корнилов; заведующая отделом рукописных и печатных источников Государственного мемориального музыкального музея-заповедника П. И. Чайковского, научный руководитель проекта «Академическое полное собрание сочинений П. И. Чайковского» Ада Айнбиндер; профессор Московской консерватории, старший научный сотрудник Государственного института искусствознания, научный редактор Тома 2 Серии V «Всенощное бдение» Наталья Плотникова.

В рамках презентации состоялся концерт из произведений П. И. Чайковского.

Публикуем фрагменты из Введения к Тому 2.

История создания «Всенощного бдения»

«…Обращение к чинопоследованию Всенощного бдения весьма закономерно для Чайковского. Размышляя ранее о своем отношении к церкви, композитор писал: «Я очень люблю также всенощное бдение. Отправиться в субботу в какую-нибудь древнюю, небольшую церковь, стоять в полумраке, наполненном дымом ладана, углубляться в себя и искать в себе ответа на вечные вопросы: для чего, когда, куда, зачем, пробуждаться от задумчивости, когда хор запоет: “От юности моея мнози борят мя страсти”, и отдаваться влиянию увлекательной поэзии этого псалма, проникаться каким-то тихим восторгом, когда отворятся царские врата и раздастся: “Хвалите Господа с небес!” – о, все это я ужасно люблю, это одно из величайших моих наслаждений!».

Около 10 дней уходит на ознакомление с текстами и древними мелодиями. В это время Чайковский пишет либо о намерениях работать в области духовной музыки («Я стал верить в Бога и любить его, чего прежде не умел. Если он пошлет мне силы, то я, согласно высказанному Вами желанию, потружусь для церковной музыки»), либо о подготовке к созданию «Всенощного бдения»: «Ничего пока не пишу, но приготовляюсь приступить к всенощной в pendant к моей обедне. Если найду сюжет, то, быть может, приступлю позднее к опере. Это единственный род музыки (кроме церковной), который меня привлекает», «Изучаю обиход и собираюсь написать всенощную. Большого ничего не пишу».

В эти дни появляются первые наброски в Обиходе. Датирован из них только один, причем он не связан со «Всенощным бдением»: 13/25 мая на печатном нотном тексте тропаря «С высоты снизшел еси» Чайковский пишет мелодию с сопровождающим текстом “Nessun maggior dolore, che ricordarsi” (л. 38) . Остальные наброски в песнопениях «Бог Господь», прокимнах, Степенне и др., содержащие фрагменты хорового изложения, не датированы, но, скорее всего, относятся к этому же времени, т. е. середине мая – началу июня.

Кроме того, Чайковский продолжает собирать сведения о Всенощном бдении, ищет первоисточники песнопений в других книгах, кроме Обихода (вероятно – в «Октоихе нотного пения», «Ирмологии нотного пения»). 18/30 мая он пишет П. И. Юргенсону: «Обиход у меня есть, но остальных нотных книг, обозначенных в прилагаемом списке крестом, – нет, и я тебя прошу их мне выслать. Еще следующая просьба: нельзя ли мне иметь книгу Белюстина “Письмо о богослужении”, по крайней мере, ту часть, где трактуется о Всенощной».

Начинается работа 21 мая / 2 июня: «Я начал писать всенощную», – сообщает Чайковский в этот день брату Анатолию. Композитор ищет особые гармонические средства для обработки древних напевов: «Я перекладываю теперь с Обихода коренное пение Всенощной службы на полный хор. Работа эта довольно интересна и трудна. Хочется сохранить во всей неприкосновенности древние церковные напевы, а между тем, будучи построены на гаммах совершенно особенного свойства, они плохо поддаются новейшей гармонизации. Зато, если удастся выйти победителем из всех затруднений, я буду гордиться, что первый из современных русских музыкантов потрудился для восстановления первобытного характера и строя нашей церковной музыки».

Исполнения и отклики современников

«Первое исполнение «Всенощного бдения» П. И. Чайковского соч. 52 (точнее, его отдельных номеров) состоялось в воскресенье, 27 июня / 9 июля 1882 года. в концертном зале Всероссийской художественно-промышленной выставки. Грандиозная экспозиция, размещенная на 30 гектарах Ходынского поля, представила плоды деятельности народов империи за 12 лет, прошедших с последнего подобного смотра 1870 года в Петербурге. Общее количество участников достигало 5813. Был представлен на выставке и музыкальный магазин П. И. Юргенсона.

Выставка стала местом синтетического взаимодействия искусств – архитектуры, скульптуры, живописи, садово-паркового ландшафта, музыки, театра, балета. Здесь экспонировались произведения Васнецова, Верещагина, Ге, Крамского, Куинджи, Репина, Поленова и многих других художников. Здесь проводились симфонические и хоровые концерты. Известно, что «концертная зала имела подковообразную форму, с высоким куполом. Для оркестра, предположенного в 100 человек, и для хора, была сделана эстрада; для публики отведено около 2000 нумерованных мест, из них 700 помещаются в нижнем амфитеатре, а остальные находятся во втором амфитеатре».

П. И. Юргенсон был членом комиссии по музыкальному отделу выставки. Он содействовал тому, чтобы Чайковский написал для выставки особое произведение, в результате осенью 1880 г. была создана Торжественная увертюра «1812 год» соч. 49, с успехом представленная на концерте 8 / 20 августа, целиком посвященном музыке Чайковского.

Премьера же «Всенощного бдения» в специальном духовном концерте 27 июня / 9 июля 1882 года в исполнении хора певчих под управлением выдающегося московского регента Петра Ионовича Сахарова (1848–1895) прошла почти незамеченной. Ранее, 18 / 30 декабря 1880 года, Сахаров дирижировал в Москве одним из первых концертных исполнений «Литургии» Чайковского, и это исполнение получило высокую оценку композитора: «Хор пел превосходно, и я испытал одну из самых сладких минут моей композиторской карьеры». Но концерт в рамках Всероссийской художественно-промышленной выставки не получил такого же признания. Современный биограф П. И. Сахарова пишет: «Пожалуй, это был первый концерт, на котором выступление хора П. Сахарова “особого успеха не имело”».

Судя по отзывам современников, причина неудачи заключалась в плохой организации концерта. Вот что писал 4 / 16 июля 1882 года в рецензии на концерт в «Московских ведомостях» критик С. В. Флеров: «Можно было ожидать, что новое произведение знаменитого русского композитора привлечет громадное количество публики. На деле оказалось противоположное. Концертная зала Выставки, почти сплошь заполненная во время “концертов” цыган, была более чем наполовину пуста во время концерта г[осподина] Сахарова; сбор достиг, как мы слышали, лишь 700 руб., тогда как полная зала, при тех же ценах, дает с лишком 2000 р[ублей] сбора. Нам думается, что в этом случае вина лежит на г[осподине] Сахарове. Он выпустил афиши лишь за три дня до концерта и не отметил в них, что будет исполнять в первый раз совершенно новое произведение П. И. Чайковского. Со своей стороны мы не были также заранее предуведомлены г[осподином] Сахаровым и не получили приглашения на репетицию; концерт застал нас врасплох и был таким же сюрпризом, как и для публики».

<…> Чайковский не присутствовал на первом исполнении фрагментов «Всенощного бдения». О премьере ему сообщил П. И. Юргенсон 1/13 июля 1882 года: «Забыл тебе вчера сообщить о концерте Сахарова, в котором исполняли Всенощн[ую] твою. Народу было мало, так как он из экономии почти не публиковал. В пятницу вышла перв[ая] публикация, афиш не рассылал. Имея 2000 билетов, он даже мне билета не прислал.

Выручил он рублей 700. Публика, не стесняясь, аплодировала после каждого нумера. После Всенощной Алексеев шепнул Сахарову спеть Со святыми упокой за Скобелева. Все слушали молча. Потом грянули Б[оже], ц[аря] храни и повторили 3 раза».