«Романтик именно по активности мироощущения, чуждого стандартам и незыблемым канонам, которые он сознательно разрушает. Так, ему “тесно” в рамках привычного виолончельного (увы, довольно узкого) репертуара, как “тесно” и в рамках “фиксированного” текста играемого сочинения», – пишет о Данииле Шафране (в буклете выпущенного еще в позднесоветские годы фирмой «Мелодия» компакт-диска с Шопеном и Шубертом) виолончелист и музыковед Александр Ивашкин.

«Впервые я выступил на эстраде, когда мне исполнилось 10 лет, в Большом зале Ленинградской консерватории. Это был концерт, в котором играли ученики детской группы при консерватории. Играл я несколько мелких пьес – Поппера, Шопена и старинного композитора Маттесона. Через год после этого я выступил в том же зале с исполнением “Вариаций на тему рококо” Чайковского, а вскоре впервые играл с оркестром Ленинградской филармонии под управлением Альберта Коутса. Собственно говоря, вот с этого публичного, “афишного” выступления и начинается моя концертная деятельность». (ДШ, цитата из книги «Даниил Шафран: Виолончель соло»; М.: ООО «Издательство АСТ», 2001)

Ленинградская филармония станет (и останется) для Даниила Борисовича Шафрана ключевой концертной площадкой. А с оркестром Ленинградской филармонии связаны десятки лет жизни Бориса Семеновича Шафрана (1896-1980) – отца героя этой публикации: играя в оркестре с 1926, в 1934 он стал заместителем концертмейстера группы виолончели, а в 1941 – концертмейстером группы.

«Я долгое время не решался обучать Даню музыке, несмотря на его настойчивые просьбы. Меня тревожила тягостная мысль о трудностях музыкальной карьеры, о том разочаровании, которое может постичь любого одаренного ребенка, если с годами обнаружится, что дарование недостаточно ярко. Поэтому первые признаки музыкальности в сыне не обрадовали, а скорее испугали меня как симптомы опасной болезни, которые необходимо вовремя “захватить”, дабы она не превратилась в хроническую. Это было трудно сделать, так как Даня больше всего хотел походить на меня, своего отца…» (Из воспоминаний Б. Шафрана, опубликованных в упомянутой выше книге, на которую мы будем ссылаться и далее)

«И как-то летом, когда мне было восемь с половиной лет, мы с братом играли во дворе. Мама [Фрида Моисеевна, пианистка] позвала меня домой. Я увидел папу, держащего маленькую виолончель. “Я купил тебе виолончель, – сказал он. – Садись и будем заниматься”. Мне не хотелось прерывать игру: “Давай завтра”. “Нет, – сказал отец. – Сейчас или никогда. <…> Когда мне исполнилось 10 лет, отец решил отвести меня к Штримеру». (ДШ)

Александр Яковлевич Штример (1888-1961) вел в Ленинградской консерватории класс виолончели и камерного ансамбля, обучая не только студентов, но и музыкантов помладше – в так называемой Особой детской группе для юных дарований, существовавшей при консерватории. Туда и попал к Штримеру, благодаря отцу, Даниил Шафран (он вспоминал потом об Александре Штримере как о «педагоге высочайшего интеллекта», с которым можно было беседовать не только о музыке, но и о живописи, литературе).

В 1937, в 14 лет, ДШ победил во Всесоюзном конкурсе скрипачей и виолончелистов в Москве. В 1943 стал солистом Московской филармонии. В 1949 получил первую премию на будапештском конкурсе Международного фестиваля молодежи и студентов, а в 1950-м – на конкурсе виолончелистов в Праге. Начались гастроли по всему миру. В 1959 Даниил Шафран был избран Почетным членом Всемирной академии музыкантов в Риме. С 1974 по 1990 – пять раз – председательствовал в жюри Международного конкурса имени П. И. Чайковского.

Даниила Шафрана нередко называют мастером миниатюр, что верно (их Шафран, с присущим ему изяществом, переиграл в немалом количестве), но не исчерпывающе. В репертуаре музыканта были, кроме разнообразной камерной музыки (включая Сонаты Баха для виолончели и клавесина, записанные с Андреем Волконским, Первую виолончельную сонату Мечислава Вайнберга и переложение Скрипичной сонаты Сезара Франка: Шафран занимался и транскрипциями), великие виолончельные концерты – от Гайдна до Шостаковича.

«Что касается более поздних, как их сейчас называют, “авангардистов”, ко многим отношусь с большим уважением и симпатией. Это Лютославский, Пендерецкий и, конечно, наш замечательный композитор Альфред Шнитке. Но не все произведения названных композиторов я играю. Я не играл концерты ни Лютославского, ни Пендерецкого, ни Шнитке, но я играл Сонату Шнитке, сделал транскрипцию его скрипичной “Сюиты в старинном стиле”. Почему? Я исполняю то, что меня заинтересовало и взволновало». (ДШ; о его партнерах по сцене можно прочесть здесь)