Made in China

Композитор «Могучей кучки» Цезарь Кюи написал 15 опер, не слишком популярных. Хотя его детские оперы находят дорогу на сцену – например, «Красная Шапочка» в Театре им. Н. И. Сац, которую режиссер Георгий Исаакян оформил как домашний спектакль для цесаревича Алексея. Опера «Сын мандарина» также была предназначена для домашнего музицирования. На премьере в доме супругов Керзиных в роли мандарина выступил Мусоргский, аккомпанировал на фортепиано автор, увертюра была исполнена Кюи и Балакиревым в 4 руки.

«Соловей» Стравинского написан по сказке Андерсена о роскошной механической птице и живом соловье, исцелившем больного императора. Мировая премьера этой оперы состоялась 24 мая 1914 на сцене Театра Елисейских Полей в рамках Дягилевских сезонов (певцы находились в оркестровой яме, а на сцене – солисты балета; декорации и костюмы создал Александр Бенуа). Российская премьера прошла 30 мая 1918 в Мариинском театре, оперу поставил Всеволод Мейерхольд. Декорации к премьере в Петрограде создал Александр Головин, а среди артистов балета, участвовавших в постановке, был 14-летний Георгий Баланчивадзе, будущий Джордж Баланчин.

Мейерхольд поместил солистов-певцов на авансцене, усадив их на деревянные скамьи с пюпитрами и нотами. В глубине сцены те же роли при помощи танца и жестов исполняли танцоры-мимы. Опера прошла в Мариинском театре в этой постановке единожды. За станами Мариинского разгуливала Революция с революционерами. Механическая революция, выжигающая естественную жизнь, обрекающая ее на умирание, в которую так и не вернется живой соловей.

Кюи неприязненно относился к модернизму вообще и к Стравинскому в частности (называл его музыку «курьезной и вычурной», бьющей «рекорд какофонии и безобразия»), но их оперы поставлены в Большом театре в один вечер. Планировалось сочетать «Соловья» с «Чудесным мандарином» Бартока, однако решение было принято в пользу русской редкости: в духе наметившейся линии Камерной сцены на исследование отечественных раритетов (так, в прошлом сезоне была поставлена «Аскольдова могила» Верстовского). Да и вряд ли балет Бартока — или любой другой балет — уместился бы на подмостки Камерной сцены.

Обе оперы на разный манер отражают интерес европейской культуры к восточной экзотике. С XVII века шинуазри – китайские и псевдокитайские мотивы и стилизации — появляется в изобразительном, прикладном и музыкальном искусстве Европы: от наивной декоративности эпохи рококо до более сложных и тонких преломлений в импрессионизме.

Сегодня китайская тема получила дополнительный контекст. В марте 2023 Москву посетил Си Цзиньпин, генеральный секретарь Коммунистической партии Китая и Председатель Китайской Народной Республики. Курсы китайского языка набирают популярность среди молодых людей. Все чаще китайские мотивы появляются в оформлении столицы.

Китай в хохломе

Новая постановка Большого вызывает ассоциации с апрельской премьерой спектакля «Иоланта/Карлик» в Новой Опере. Легкий для восприятия жанр в первом действии, мрачная философская сказка — во втором. Сквозной персонаж, связывающий первое и второе действия (здесь это китайский император, перед которым сначала русские скоморохи разыгрывают оперу «Сын мандарина», а затем он сам становится героем оперы). И, наконец, ростовые марионетки, которые играют наравне с живыми артистами.

Режиссер-постановщик спектакля Алексей Франдетти — востребованный, плодовитый и дорогой режиссер мюзиклов. С 2022 он — главный режиссер театра Ленком. В Большом он ставил концертное исполнение «Путешествия в Реймс» и театрализованный концерт «Путеводитель по оркестру. Карнавал животных» (2017), оперетту «Кандид» (2018) и «Сказку о царе Салтане» (2019); кроме того, он автор либретто и режиссер балета «Габриэль Шанель», созданного для Светланы Захаровой (премьера в Большом театре состоялась в июне 2019). В декабре 2022 Франдетти выпустил в Театре кукол имени Образцова мюзикл «Рождественская история» на собственное либретто. Для режиссера, привыкшего ставить грандиозные шоу, крошечная Камерная сцена ГАБТа — испытание на находчивость и чувство меры. И то, и другое у Франдетти нашлось.

Опера Кюи решена как легкий водевиль (чем она, собственно, и является) — «Китай в хохломе», как выразился дирижер спектакля Алексей Верещагин. Условные «китайцы» живут в музыкальном измерении, основанном на русских гармониях и традициях салонного музицирования: вальсы, полонезы, цитаты из романсов Глинки и народных песен, для экзотичности приправленные арфой и перкуссией. Сюжет рассказывает об истории любви дочери трактирщика и слуги, который в итоге оказывается давно потерянным и счастливо обретенным сыном мандарина (отец и сын узнали друг друга по татуировкам). Грубоватый «картонный» сюжет уравновешен изысканным театром теней: в отличие от всего остального, аутентичным китайским видом искусства. Изящные марионетки иллюстрируют на ширме-экране происходящие в опере события, добавляя действию поэтичности и сказочности.

Искусство и искусственность

Куклы в постановках «Соловья» Стравинского — уже своего рода традиция. В спектакле 1914-го титульный герой «летал» над сценой в виде куклы, которой управлял артист балета. В 2009 канадский режиссер Робер Лепаж создал в Торонто изощренную постановку «Соловья», где оперные певцы двигались в бассейне по грудь в воде, исполняя свои партии и одновременно управляя куклами персонажей, а кульминацией становилось появление Смерти: громадного скелета, движениями которого руководили сразу пятеро кукольников. Эстетически спектакль Франдетти во многом отсылает к лепажевской работе.

Во втором акте режиссер, художник по свету (Иван Виноградов) и сценограф (Виктор Антонов, главный художник театра Образцова) настолько мастерски обыгрывают пространство, что ограничения Камерной сцены словно перестают существовать. Свет выставлен так, как будто у площадки есть дополнительные измерения и в глубину, и в ширину. Фонарь-луна и крошечная кукла лодочника плывут в полумраке. Огромные руки Смерти (ростовые куклы с актерами внутри) тянутся к больному императору. Большая кукла, дублирующая актера-императора (Азамат Цалити), и скромная маленькая кукла Соловья в руках сопрано Гузель Шариповой. Видеопроекции, оптические иллюзии, роскошные фасоны костюмов, контрапункты синего, алого и золотого: всего очень много, но всё очень уместно. Тщательно выстроенная сценография вплетается в таинственную, прихотливую музыку Стравинского. Хотя певцам не всегда удавалось воспроизвести все нюансы, оркестр с задачей вполне справился. Дирижер-постановщик Алексей Верещагин выпускал на Камерной сцене «Сорочинскую ярмарку» Мусоргского (возобновление постановки Бориса Покровского, 2018), «Телефон. Медиум» Менотти (2019), все три спектакля Владиславса Наставшевса («Искателей жемчуга» Бизе, «Маддалену» Прокофьева, «Испанский час» Равеля) и уже успел вполне изучить ее особенности. В частности, для премьеры была сделана аккуратная редакция партитуры Стравинского, с учетом акустики помещения.

30 ноября, после первого спектакля премьерного блока, директор Владимир Урин в фойе театра попрощался с труппой и объявил о своем уходе. С 1 декабря в Большом воцарился Валерий Гергиев, повелитель империи, простирающейся от Петербурга до Владивостока.

Спектакль «Соловей», в сущности, говорит о театре, о жизни, о творчестве. О том, что искусственным и механическим невозможно заменить живое и настоящее. «Искусство» и «искусственное», хоть и однокоренные понятия, но совершенно противоположные по смыслу. Только настоящее и живое может нести жизнь, воздух, свет, одухотворять мир вокруг нас. Вызывать слезы счастья и благодарности. Чего никогда не сможет сделать бездушная механическая игрушка: какой бы совершенной конструкции она ни была, она остается инородным телом в этом хрупком и трепетном мире. Как и все навязанное и инородное, чему не суждено прижиться, не исказив истинную природу существа.