Теодор Курентзис начал сотрудничество с пермской оперой в 2008 году. В 2011 году был назначен художественным руководителем. В 2019 году конфликт с руководством Пермского края привёл к тому, что он скложил с себя эти полномочия и уехал вместе с частью сотрудников в Санкт-Петербург. За те несколько месяцев, что прошли с момента ухода Курентзиса, в регионе сменился губернатор, сам дирижёр согласился вновь возглавить Дягилевский фестиваль, а в театре поменялась управленческая модель — появилась новая должность главного режиссёра. Корреспондент интернет-журнала «Звезда» выяснял, как Пермская опера пережила уход Курентзиса и что ждёт театр в будущем.

На стенах кабинета генерального директора Пермского театра оперы и балета Андрея Борисова висят фотографии Теодора Курентзиса и Виталия Полонского. Летом 2019 года вместе с художественным руководителем и хормейстером из оркестра и хора театра в Санкт-Петербург уехало значительное количество музыкантов (точную цифру в театре интернет-журналу «Звезда» не сообщили, но это не менее ста человек, — прим. редакции). «Да, физически Теодор в театре отсутствует, но метафизически он с нами!» — резко отвечает Борисов, услышав словосочетание «Пермская опера без Курентзиса».

За закрытой дверью

Андрей Борисов, энергично шагая, ведет меня по лабиринту театральных коридоров. Преодолев несколько пролётов и этажей, мы останавливаемся. Он открывает дверь ключом, и первым входит в помещение. Несколько месяцев назад около этой двери дежурили стайки девушек в чёрных платьях в пол, мечтая попасть на аудиенцию к маэстро. Борисов выдерживает паузу и смотрит, впечатляет ли меня интерьер кабинета Курентзиса. Впечатляет. В нём соединилась барочная изысканность и восточная пышность. Интерьер кабинета — реплика его дома в Демидково с коврами, подушками и диванами. «Здесь всё осталось как прежде, кроме икон», — Борисов показывает на стену над пианино и говорит, что уже заказал точно такую же.

«Дух Теодора в театре живёт, и этот театральный дом его ждёт. И кабинет Теодора сохранён, он ждёт своего хозяина, — продолжает он. — Дух — это трудные поиски в обретении себя, это поиски в режиме: поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Это даже не столько поиск ответов на трудные вопросы жизни, сколько постановка нетривиальных вопросов, которые провоцируют на размышления и помогают трудную жизнь преодолеть. Остаётся творческое влияние Теодора и его наследие».

Борисов перечисляет спектакли, которые сейчас идут в театре и которые были важны для «маэстро»: оперы Моцарта, балеты Стравинского. И подчеркивает, что в театре работают люди, которые были приглашены Теодором и прошли его школу:

«Это касается не только меня, но и главного дирижёра театра Артёма Абашева, и руководителя оперной труппы Медеи Ясониди. С Алексеем Мирошниченко [руководитель балетной труппы — прим.ред] у Теодора вообще дружба со времён Санкт-Петербурга, когда они были студентами. Евгений Воробьёв — главный хормейстер, тоже начинал работать при Теодоре. При этом все они самостоятельные творческие фигуры со своей позицией и мнением. Многие артисты театра — как оперные солисты, так и оркестранты — тоже были приглашены Теодором. Поэтому „Курентзиса здесь нет“ — не совсем корректное и точное утверждение».
Борисов утверждает, что у творческого коллектива и управленческой команды нет противоречий с Курентзисом в том, куда должно двигаться искусство: опера, балет и симфоническая музыка. Но при этом добавляет, что театр вступил в новую эпоху своего развития и уже не будет прежним.

«Это очевидность, — говорит директор театра. — Важно, что сохраняется наше с Теодором дружеское и профессиональное общение, которое является, с одной стороны, залогом взаимопонимания и такта по отношению друг к другу, а с другой — обеспечения преемственности в художественной политике. Для Теодора важно, чтобы пермский театр был значимым в театральном пространстве России и мира, и не сдавал позиций. И в этом смысле мы едины, у меня такая же цель».

По словам Борисова, симфонический оркестр и хор театра и musicAeterna продолжают взаимодействовать. «Наши театральные звёзды участвуют в гастрольных турах Теодора. Например, заслуженная артистка РФ Надежда Павлова, Зарина Абаева и Константин Сучков. Участвуют в его гастролях и наши артисты оркестра, что говорит об их уровне», — говорит он.

Новый порядок

После отъезда Курентзиса сменилась художественная и управленческая модель в Пермском оперном. Репертуарной политикой театра, его стратегией занимается художественный совет, который возглавляет генеральный директор Андрей Борисов. В совет входят главный дирижёр Артём Абашев, руководитель балетной труппы Алексей Мирошниченко, руководитель оперной труппы Медея Ясониди и главный хормейстер Евгений Воробьёв. Художественный совет собирается раз в месяц. По словам Борисова, решения для творческого развития театра принимают все вместе.

«Сейчас наступило время собирать камни. Именно с этим связано большое количество возобновлений как оперных, так и балетных спектаклей. Мы бережно относимся к творческому наследию и хотим сохранить всё лучшее. К примеру, мы планируем вернуть на сцену спектакль Боба Уилсона „Травиата“. Также хотим возобновить легендарный балет „Свадебка“ на музыку Стравинского в хореографии Иржи Килиана. Сейчас художественный совет работает над программой развития театра», — рассказывает гендиректор.

В театре три творческих составляющих: опера, балет и симфонические программы. Борисов говорит, что в ближайшее время предстоит пополнить репертуар новыми оперными названиями — популярными и не очень:

«Разумеется, в театр должен вернуться Верди. Равно как и „наше всё“ — Петр Ильич Чайковский. Мы бы хотели новую сцену театра открыть постановкой оперы „Пиковая дама“. Что касается балета, то репертуарная линейка здесь стабильная, но нам всем хотелось бы ещё больше творческих прорывов. Симфонические программы — это то, чем мы гордимся. Они дают возможность развиваться оркестру, делают его звучание лучше и, конечно, позволяют удовлетворять потребности взыскательного слушателя. Вся эта работа ведется с прицелом на открытие новой сцены. Это грандиозное событие, и мы должны быть к нему готовы».

«Потряхивает, но это не катастрофично»

С сентября 2019 года, когда открылся новый театральный сезон, до февраля 2020 года Пермский оперный не выпустил ни одной полноценной премьеры, за исключением детской оперы «Терем-Теремок». Сегодняшнее состояние театра Андрей Борисов называет «турбулентностью».

«Турбулентность, как известно, это серьёзное потряхивание, которое не является катастрофичным, но вызывает беспокойство и дискомфорт у тех, кто находится на борту. Был исход из театра определённого количества значимых творческих людей. Это не могло не беспокоить и театральный менеджмент, и зрителей. Вместе с тем, жизнь в театре так устроена, что ежегодно одни артисты в театр приходят, а другие уходят. Фатальности здесь нет, однако дискомфорт есть», — объясняет он.

По его словам, одни уехали вслед за маэстро, другие — в силу личных обстоятельств, третьи — решили попытать счастье в других театральных коллективах.

«Это не основание для грусти и пессимизма. Большинство артистов оркестра, некогда переехавших из Новосибирска в Пермь, остались в театре. Это означает, что в театре им хорошо и комфортно. Они видят здесь перспективы. У творческого человека всегда очень хорошо работает интуиция, она никогда не даёт обмануть его. Артисты видят насквозь. Творческие люди кожей чувствуют, что происходит», — говорит Борисов.

Путешествие с контрабасом из Новосибирска в Пермь

Один из оставшихся музыкантов — контрабасист Дилявер Менаметов. С Курензисом он начал работать ещё в Новосибирске, где тот создал оркестр musicAeterna.

«Семь лет до переезда в Пермь я провёл с Курентзисом в Новосибирске, работая в его оркестре со дня основания. Можно сказать, что я тогда сформировался как музыкант», — рассказывает Дилявер Менаметов, с которым мы стоим на набережной и смотрим на Каму.
Дилявер говорит, что тогда оркестр напоминал семью: все работали с энтузиазмом, ни у кого не было больших зарплат — всё строилось на любви к музыке, на уважении друг к другу, на большом горении и самоотдаче. «Никто не замечал сложностей. Вокруг всегда собирались люди очень талантливые, большие мастера своего дела — и дирижёры, и солисты, и оркестранты. Я многому у них учился, для меня это была практически вторая консерватория».

В голосе музыканта появляются ностальгические нотки. Он рассказывает, как на репетициях барочной оперы «Дидона и Эней» оркестр скрупулёзно работал над штрихами и над звукоизвлечением. Как буквально каждая нота была продумана и осмыслена. Как музыканты находили сообща пути решения сложных моментов. «Это была, действительно, семья, после репетиций мы оставались в кабинете главного дирижёра, пили кофе, слушали музыку, записи других исполнений, обсуждали что-то, каждый вносил свои предложения», — вспоминает Менаметов.

Именно поэтому, когда Курентзису предложили перебраться в Пермь, он поехал вместе со своей «семьей». К костяку оркестра из новосибирцев в Перми добавились музыканты из Москвы и других регионов. Атмосфера в оркестре стала меняться.

«Это естественно: оркестр стал больше, исчезла камерность и изменились методы работы. Повысились зарплаты, возникло много гастролей, многократно возросла популярность. На коммерческих концертах требовалось строго выполнять волю дирижёра, чтобы это имело определённый результат. Эти новые условия нравились не всем. Я думаю, иначе быть и не могло. Когда оркестр выходит на высокий международный уровень, появляются высокие требования, которые не позволяют экспериментировать».

О том, что Курентзис из Перми уедет, Дилявер знал ещё весной, до Дягилевского фестиваля-2019. Но на этот раз он решил остаться. «В Перми я приобрёл дом, семью и поддержку близких. Поэтому выбор остаться в Перми я сделал задолго до того, как оркестр собрался переезжать. У меня сейчас новый этап в жизни, когда важен дом и ощущение стабильности. Именно это даёт мне внутренний рост, как музыканта и как человека», — говорит он.

Другая причина остаться в Перми, по его словам, — сложный гастрольный график musicAeterna, постоянные разъезды: жизнь в отелях и самолетах. «Я перестал видеть для себя перспективу в таком образе жизни. В основном все ребята, которые приехали из Новосибирска, остались здесь, в Перми, у каждого на это была своя причина», — говорит Дилявер.

Абашев — новый дирижёр

Несмотря на то, что театр в новом сезоне ещё не выпустил ни одной премьеры, за эти месяцы он сделал несколько первоклассных симфонических и камерных концертов. Главная заслуга в этом принадлежит Артёму Абашеву. Вставая за пульт, он словно бы демонстрировал, что оркестр способен создавать такую же магию, какая была при Курентзисе.

«Артём очень талантливый дирижер, и я получаю удовольствие, работая с ним. И публика реагирует хорошо, — соглашается контрабасист Дилявер Менаметов, добавляя, что Абашев ищет свою модель, свой тип лидерства. — У нас складываются доверительные отношения. Дирижёр и оркестр — не единое целое. Это постоянное сглаживание углов с обеих сторон».

Путь уроженца города Чайковского Артёма Абашева в Пермь лежал через Казань. После окончания Чайковской школы искусств и музыкального училища он поступил в Казанскую консерваторию. «Я никогда не думал, что буду здесь работать, для меня Пермь была далёким городом — легче было до Казани доехать», — признаётся он.

Свою карьеру он начинал как концертирующий пианист, но очень скоро решил от неё отказаться. Перспектив, по его словам, в Казани он не видел. После приезда в Пермь Курентзиса он решил попытать счастье и отправил своё резюме на открывшуюся вакансию концертмейстера хора. За плечами у пианиста Абашева на тот момент был небольшой опыт работы с государственным оркестром республики Татарстан и Юниор-оркестром консерватории.

Курензис принял решение взять Абашева в качестве концертмейстера, даже не слушая его вживую. Ему передали видеозапись, на которой Абашев репетировал с оркестром дуэт Жермона и Виолетты, на роль которой тогда была выбрана Надежда Павлова. После первого визита в Пермь на прослушивание ему предложили приехать на второе — уже в качестве дирижёра.

«Когда я сюда приехал, у меня было ощущение, что я вырвался на свежий воздух! — вспоминает Абашев. — Для меня это был новый опыт и новый этап. Сначала я работал концертмейстером, был всегда с Теодором, когда мы работали с певцами. И играл все балеты, которые у нас тут идут».

Очень скоро Абашев стал ассистентом дирижёра. «Однажды Теодор задержался на час на репетицию. Я начал учить с оркестром „Королеву индейцев“. Он приехал, посмотрел, и после этого я чаще стал выступать как его ассистент. Скоро дебютировал с оркестром», — рассказывает он.

С тех пор карьера Абашева стремительно росла. Будучи ассистентом Теодора, он выпустил ряд спектаклей, которые оценили критики: опера «Сказки Гофмана» получила девять номинаций на «Золотую Маску».

«А после балета „Лебединое озеро“ со мной разговаривали как с профессионалом. Мы с Теодором всегда очень хорошо общались. Многие вещи нам не нужно было обсуждать с ним, они были интуитивно понятны», — говорит он.

Таинственный звонок

После репетиции камерной программы, которую через пару недель представили в частной филармонии «Триумф», мы с Артёмом Абашевым сидим в фойе театра. Он говорит, что после ухода Курентзиса не сомневался, кто станет главным дирижёром. «Я этот театр просто изнутри знаю и за пять лет хорошо изучил. Теодор доверил мне работу с коллективом здесь практически как на основаниях главного дирижёра. Я руководил этим процессом под его художественным руководством, он мог на меня положиться. Можно сказать, я к этому [должности главного дирижёра] подготовился», — не скрывая амбиций, рассказывает Абашев.

Когда стало известно, что Теодор уйдёт, Абашеву позвонили и спросили, согласится ли он стать главным дирижёром. Естественно, он согласился. От кого был звонок, он отказался сообщить.

Я спрашиваю, разделяет ли он те ценности, которые были при Теодоре и которые хочет сохранить гендиректор театра Борисов:

«Это, конечно, очень важно, — начинает он и после паузы добавляет. — Но надо понимать, что с уходом человека уходит „печать“ его работ. И когда я давал согласие быть главным дирижёром, я соглашался не для того, чтобы охранять наследие и быть заложником символа. Теодор уехал — закончилась одна эпоха в истории театра и началась новая. Мы можем двигаться только вперёд, дальше. Стараться делать по-своему интересно. За счёт чего? Время покажет, ресурсы на это есть. Если этого не будет, то и говорить не о чем».

После ухода Курентзиса и большой части оркестра Артём Абашев взялся за дело. Прежде всего, нужно было набрать музыкантов. По его словам, сейчас в оркестре 95 музыкантов. Из оркестра musicAeterna остались 27 человек, по его приглашению в Пермь приехало больше десятка артистов. Абашев считает, что если в Перми построят новую сцену театра, то оркестру нужно будет 170 музыкантов.

Говоря о планах, Абашев заявляет, что в этом сезоне театр покажет оперы «Богема» и Cosi fan tutte, вечер британской хореографии «Зимние грёзы» и балеты «Шут» и «Вариации на тему рококо». «В этом сезоне мы копим силы для рывка в следующем», — сказал он.

«Новый хор театра — это не копия musicAeterna»

Большая часть хора musicAeterna вместе с Курентзисом уехала в Санкт-Петербург: из 40 человек 30 покинуло театр. В Перми осталось 10 артистов. Собрать новый хор предстояло новому хормейстеру Евгению Воробьёву.

Евгений Воробьёв родился в городе Арзамас Нижегородской области. В musicAeterna работал с 2011 по 2015 год. Два года был артистом хора, совмещая обязанности инспектора хора, а потом (до 2014 года) и директора оркестра musicAeterna. Затем он уехал из Перми и как певец работал в Москве в различных проектах. В августе прошлого года его пригласили на должность главного хормейстера театра.

«Я был принят в хор musicAeterna одним из первых в 2011 году и помню, что из певцов, которые тогда приехали из Новосибирска, после прослушивания работать взяли только двух-трёх человек, — вспоминает он. — В течение года длился непростой процесс набора артистов. И сейчас я не ставлю перед собой задачу быстро привлечь в новый хор театра много людей».

По его словам, если раньше в Пермском театре было два хора — статусный musicAeterna и хор театра, — то сейчас он формирует единый коллектив. «Разделение хора на два состава: когда на один делается ставка, а на другой нет — это неправильно, — убеждён он. — В нашем хоре будет камерный состав, в котором, в зависимости от программы, может участвовать любой из артистов. Для меня, прежде всего, важно, чтобы все выступления хора — и концерты, и спектакли — проходили на высоком уровне».

В августе Воробьёв провел множество прослушиваний: из более 120 заявок в новый хор он принял 10 человек. Среди них есть и те, кто недавно окончил учебное заведение, и те, кто работал в других коллективах или даже пел в церковном хоре.

«Уже по первым репетициям я увидел, что его участники готовы и хотят развиваться. Формирование нового коллектива для меня заключается в том, чтобы формулировать задачи и требования к работе певцов и вместе двигаться вперед. Ещё одна задача — привлечь в хор новых артистов, которые могли бы дать коллективу больше возможностей», — рассказывает Воробьев.

Он говорит, что не хочет сделать из хора копию musicAeterna. «Моя задача — сформировать творчески активный коллектив, который может работать с репертуаром театра и делать качественные, запоминающиеся концерты».

Сейчас в хоре Пермского оперного 68 человек. По словам Воробьёва, состав может выполнять все функции, которые необходимы для работы. Постепенно театр будет увеличивать число артистов. Он говорит, что театр заинтересован в тенорах, альтах и басах: некоторые типажи тембров встречаются нечасто. Так, большая часть мужчин-певцов — баритоны. Среди женских голосов больше распространены сопрано.

«Конечно, было нелегко, — признается Воробьёв. — Многое нужно было делать одновременно: готовить и репертуар, и новые концерты. И вместе с этим у артистов возникали вопросы: а что будет с коллективом дальше, чего ожидать от меня, как от руководителя? Не было времени заранее подготовить людей и ввести их в спектакли, а хор задействован в девяти постановках! Мы как будто сначала догоняли поезд, запрыгивали в него и пытались рулить им на ходу. Всё нужно было делать в реальном времени».

После нескольких концертов разного качества хор во всей красе показал себя на Рождественском концерте. 27 декабря хор и оркестр Пермского оперного под управлением Артёма Абашева исполнил ораторию Генделя «Мессия». Солисты — Диляра Идрисова, Наталия Лясков, Сергей Годин и Лисандро Абади.

«Для меня, прежде всего, важен человек. И если у кого-то не хватает какого-то качества, то мне нужно сформулировать, чего я от человека хочу, чтобы мы сформировали это качество вместе с ним. Я вижу, что те, кто работают в хоре сейчас, могут выполнить задачи, которые перед нами стоят. Да, к кому-то больше вопросов, к кому-то меньше. Но в целом, и по мнению экспертов в том числе, наши артисты работают на очень хорошем уровне», — говорит Воробьёв.

Евгений Воробьёв уверен, что хор готов делать репертуар, который исполнялся в театре при художественном руководстве Теодора Курентзиса. «И старинную музыку, и музыку барокко, и современные произведения. Я, например, хочу, чтоб наш хор больше занимался русской музыкой. Я сам пел с ансамблями старинной музыки, мы исполняли произведения XVI-XVIII веков. Сейчас редко звучит русская хоровая музыка XX века — например, Щедрин и Сидельников. Есть огромный пласт русской церковной музыки, который слушателю практически неизвестен», — рассказывает о планах хормейстер.

«Он не позвал меня в Санкт-Петербург»

В небольшой репетиционной комнате в Пермском оперном еле помещается пианино, концертмейстер и певец. Прижавшись к стене, там стою и я. В стену меня буквально вжимает мощный баритон. Монгол Энхбат Тувшинжаргал репетирует арию Яго из оперы «Отелло» Джузеппе Верди.

Руководитель оперной труппы Пермского театра Медея Ясониди то и дело прерывает его и делает замечания — иногда ругая, иногда подбадривая. «Я не жёсткий, я прямой человек. Редко иду на компромисс. Практически никогда — на творческий», — признаётся она после репетиции. Тот же самый трюк она проделает на концерте в филармонии «Триумф».

По совету главного режиссёра Марата Гацалова, она провела его в формате открытой репетиции. Сначала певцы, которым Ясониди сама аккомпанировала, пели арии, а потом она просила их спеть тот или иной фрагмент по-другому. Спустя полчаса такого эксперимента из зала раздался крик: «Может, хватит?! Концерт сегодня будет?» Медея Ясониди посмотрела в зал и сказала, что продолжит. После антракта часть людей покинула зал, оставшиеся же награждали каждого певца бурными аплодисментами.

Гречанка по национальности Медея Ясониди родилась ещё в Советском Союзе. Окончила Киевскую консерваторию по классу фортепиано, работала концертмейстером в Киевском театре оперы и балета под руководством Владимира Кожухаря. Свою карьеру начинала в детском музыкальном театре в Киеве. В 1991 году уехала в Грецию, где её сразу взяли в Афинскую оперу концертмейстером и вокальным педагогом.

«Конкуренции не было: СССР готовил хороших специалистов, да и вокалистов. Там я познакомилась с Теодором Курентзисом, когда он был ещё молодым и неизвестным широкой публике даже в Афинах, — вспоминает она. — Конечно, Теодор изменился с того времени. Это был греческий юноша, который совершенно не говорил по-русски, и вдруг он попал в Санкт-Петербург к одному из лучших педагогов Илье Мусину и стал тем, кем он стал».

Потом Курентзис переехал в Россию, общение с ним прервалось. Когда Теодор стал дирижёром Новосибирской оперы, он предложил ей приехать спеть в России. «Впервые после 16 лет отсутствия я вернулась выступать в России», — рассказывает она.

Позже Курентзис пригласил её спеть Тоску с дирижёром Петром Белякиным в Новосибирском театре оперы и балета. «Когда он решил перебираться из Новосибирска в Пермь, я была одной из первых, кто об этом узнал, — это было летом 2010-го. А в феврале 2011-го я приехала в Пермь и приступила к работе в театре. Сначала как его ассистент по творческим вопросам, потом как заместитель директора оперной труппы. И вот уже третий сезон я работаю в качестве директора оперной труппы», — продолжает она.

Её отношения с Курентзисом вряд ли можно назвать безоблачными. В 2014 году она уехала из Перми работать в Словению. Почему? «Я была не согласна с режиссёрской концепцией оперы „Дон Жуан“, которую ставили в театре. Я даже не пошла на этот спектакль. А ведь это одна из самых любимых мной опер!» — темпераментно говорит гречанка.

Не приняла она и оперу современного композитора Дмитрия Курляндского «Носферату». «Я консерватор! Мне нужно, чтоб голос красиво звучал, а не скрипел или шипел. Я ратую за классику. За бельканто. Классику с Теодором я готовила с большим удовольствием. У него прекрасное видение, неординарное мышление», — говорит она.

Она призналась, что и в этот раз обиделась на Курентзиса. Он не пригласил её с собой в Санкт-Петербург. «А если бы и пригласил, я бы спросила: „Что я там буду делать?“ Они не создают там оперный театр, а я человек театра, у меня и дети выросли в его атмосфере, — говорит она. — Я очень люблю Пермский театр оперы и балета. В любом театре есть интриги, склоки, зависть, но в Перми этого меньше всего. Здесь более сплочённый коллектив. Мне нравятся люди на Урале, они добрые и искренние».

Медея полюбила Пермь, а пермская публика — Медею. Сейчас её узнают на улицах и благодарят за работу с певцами над их техническим мастерством. Её успехи — Надежда Павлова, Борис Рудак, Надежда Кучер и многие другие.

Я спрашиваю, не будет ли меньше посещений в оперном после отъезда Курентзиса? «Люди приходили в театр не „на Теодора“. Опера — это не дирижёр, опера — это певцы. Я никогда не говорила „Я иду на Курентзиса“, я говорила: „Иду на оперу в исполнении Курентзиса, солистов и хора“. А сейчас на певцов будут ходить, — отвечает она, добавляя, что и сама почувствовала на себе влияние Теодора. — Но у меня нет фанатизма по отношению к нему. Я вообще не люблю фанатизм».

Она рассказывает, что весной театр возобновит оперу «Богема» Пуччини — кстати, с нее началась карьера любимца пермячек Константина Сучкова. Вместе с ним сцену разделят Надежда Кучер, Зарина Абаева, Энхбат Тувшинжаргал, Борис Рудак и другие солисты.

Оперная труппа театра состоит из 31 певца. Медея говорит, что ведущие солисты в очень хорошей вокальной форме. Но, по её словам, сезон будет непростой — ещё не полностью набран хор, и это создает сложности в подготовке новых спектаклей. И тут же признаётся, что очень ценит хормейстера Евгения Воробьёва.

«Когда он приехал в театр на прослушивание в 2011 году, на меня произвела впечатление его глубокая музыкальность. Через голос же всё слышно: характер, настроение, интеллектуальный уровень. С чувством юмора у него тоже хорошо, как и у меня. Я вообще не воспринимаю слишком серьёзных людей, я их побаиваюсь», — вспоминает она и говорит, что «Теодор тоже прекрасно анекдоты рассказывал, это со стороны только он таким серьёзным кажется».

На мой вопрос о том, почему из Пермской оперы ушли Надежда Кучер и Надежда Павлова, она восклицает:

«А вы думаете, из Большого [театра] не уходят? Знаете, кто там остаётся? Я была три раза в Большом и не смогла досмотреть до конца спектаклей! И если у нас будет такая труппа, что позавидуют и Большой, и Мариинский, то я буду только рада, что солисты будут петь в других театрах. Пусть там посмотрят, какой у нас уровень. Пока певцы не собираются уходить из театра. У нас сейчас время „собирать камни“. Хочется создать здесь такое место, где бы артисты росли и развивались. Нужно набрать репертуар, и тогда у них будет заинтересованность».

По её словам, некоторые пермские солисты в этом сезоне заключили контракт с московской «Новой оперой». Но основные контракты у них в Перми.

Будущее не за горами

«Не дайте Курентзису уехать», — фраза, которую выкрикнула одна из поклонниц дирижёра в 2019 году на открытии Дягилевского фестиваля губернатору Пермского края, сразу же разошлась и стала мемом. На вечеринку после закрытия фестиваля Максим Решетников пришёл в футболке с этой фразой и сфотографировался с Курентзисом. А через семь месяцев, 21 января, Максим Решетников покинул пост губернатора.

В период трёхнедельного безгубернаторства в Перми презентовали концепцию новой сцены Пермского оперного. Андрей Борисов говорит, что в перспективе в театре будет один оркестр с двумя составами:

«Мы должны думать о том, что появится новая сцена, и её нужно будет загружать. Один состав оркестра играет спектакль, другой в это время репетирует, затем они меняются. Театральный оркестр существенным образом обновился за счёт новоприбывших замечательных музыкантов. Этих артистов мы собирали по всей стране и за рубежом».

А между этими событиями наконец-то завершились переговоры между краевыми властями и Курентзисом: он согласился стать художественным руководителем Дягилевского фестиваля-2020.

«Теодор — мощная и влиятельная фигура в музыкальной жизни России и мира. Его творческий ресурс может и должен быть использован Пермским театром оперы и балета, Пермским краем. Мне бы очень хотелось, чтобы Теодор продолжал творить в ставшем для него родным Театре оперы и балета, в рамках Дягилевского фестиваля», — говорит Борисов.

В декабре в Оперном появилась новая должность главного режиссёра. Ее занял Марат Гацалов, хорошо известный пермской театральной публике по спектаклю «Пьяные», который идёт в Театре-Театре. В активе у молодого режиссёра одна оперная постановка: в 2017 году совместно с Гергиевым он поставил в Мариинке музыкальную драму «Саломея» Рихарда Штрауса. В чём именно заключается роль Гацалова, пока понять трудно. Борисов обтекаемо говорит, что «театр — это творческая лаборатория, пространство для исследования человека и мира и новых горизонтов», а Марат Гацалов «своим художественным видением может инвестировать в эту традицию». На мою личную просьбу об интервью Гацалов несколько раз отвечал отказом. «Ещё не время», — кратко говорил он.

Контрабасист Дилявер Менаметов из Перми уезжать не собирается. «Пермь мне очень нравится как город. Я чувствую красоту этого места. Я много времени провёл в Европе, но мне всегда нравилось возвращаться домой, это была для меня самая большая радость. Пермь стала моим домом. Я наконец-то его обрёл, у меня очень давно его не было, с 20 лет. Здесь я чувствую себя нужным и на своем месте. Я считаю, что дерево может полноценно расти, только когда оно корнями в земле», — говорит он.

В минувшие выходные театр представил Камерный оркестр с рафинированной программой Стравинского, Штрауса и Шёнберга. В пресс-релизе говорится, что это будет «новый этап развития театра». Камерный оркестр будет исполнять концертные программы на домашней площадке и на других российских и зарубежных сценах, выезжая на гастроли и участвуя в фестивалях. В его состав вошли музыканты Симфонического оркестра театра. Андрей Борисов считает, что наличие Камерного оркестра позволит Пермской опере выйти за рамки стандартного репертуара и исполнять сложные произведения, требующие особой концентрации, а для оркестрантов откроет дополнительные возможности и позволит им проявить себя ещё ярче.

Пермский театр оперы и балета до сих пор находится в поисках идентичности, уникального звучания.

Источник публикации Звезда (Пермь), 17.02.2020, Юрий Куроптев