Томас Августин Арн – английский композитор XVIII века, автор музыки к театральным пьесам, «масок» и нескольких опер, большая часть из которых утрачена. Самое известное его творение – песня «Правь, Британия», ставшая впоследствии неофициальным гимном Великобритании.

50-минутная опера «Томас и Салли» была впервые показана 28 ноября 1760 в Королевском театре Ковент-Гарден и стала первой английской комической оперой, пользовавшейся огромной популярностью. Оркестровка необычна для комической оперы того времени: Арн включил в партитуру кларнеты, которые обычно использовались только в трагедиях и драмах. «Томас и Салли» – одна из немногих работ Арна, которая не была уничтожена во время катастрофического пожара в Ковент-Гардене в 1808 и время от времени возрождалась.

Режиссер-постановщик спектакля Игорь Бондаренко полагает, что опера «Томас и Салли, или Возвращение моряка» – редчайший образец сентиментализма в музыке.

«Произведение было написано в 1760-е годы, когда вся Европа зачитывалась романами Ричардсона и Филдинга. Мы видим мир простых людей, которые каждый день борются за свое счастье и свое место под солнцем. Тонкость и прелесть английской бытовой музыки прослеживается здесь от первой до последней ноты – и это, конечно, прельщает и меня, как режиссера, и солистов», – отметил И. Бондаренко.

В спектакле задействованы солисты оперной труппы Диана Белозор, Владимир Кучин, Андрей Денисов, Ольга Колобова и Ирина Новикова, камерный ансамбль «Музыка для нас» под руководством Натальи Жук и артисты хора и миманса.

Прологом к премьере в первом отделении вечера станет концертная программа «Грани Барокко». Камерный ансамбль «Музыка для нас» и солисты Новосибирской оперы исполнят Кончерто гроссо № 3 Чарльза Эвисона и Сюиту из маски «Безумный влюбленный» Джона Эклса.

В постановке заняты солисты Новосибирского театра оперы и балета: Гурий Гурьев, Артем Акимов, Виталий Новиков (Дон Жуан), Шагдар Зондуев, Алексей Лаушкин, Николай Лоскуткин (Командор), София Бачаева, Кристина Калинина, Юлия Юмаева (Донна Анна), Андрей Денисов, Владимир Кучин (Дон Оттавио), Ольга Колобова, Ирина Новикова, Юлия Шагдурова (Донна Эльвира), Алексей Лаушкин, Никита Мухин, Андрей Триллер (Лепорелло), Константин Буинов, Никита Мухин (Мазетто), Диана Белозор, Галина Петкевич, Дарья Шувалова (Церлина).

Впервые «Дон Жуан» был поставлен в Новосибирской опере 60 лет назад (режиссер – Эмиль Пасынков, дирижер – Михаил Бухбиндер, художник – Иван Севастьянов). Нынешняя постановка продолжает моцартиану НОВАТа: в афише театра представлены премьеры 2021-2022 – «Волшебная флейта» и «Свадьба Фигаро».

Режиссер Вячеслав СТАРОДУБЦЕВ: «Признаюсь, что “Дон Жуан” до сегодняшнего дня не был моей любимой оперой Моцарта. Но, когда серьезней погружаешься в музыку, а не в ее интерпретации, понимаешь истинные причины. Дон Жуан – катализатор, он указывает на наши потаенные желания и страхи, именно за это его ненавидят и хотят наказать. Наша история – черно-белая, в сценографии будет только один цветовой акцент – цвет сицилийского апельсина. Черный, серый цветовой фон – это наши предрассудки, пороки, наше недоверие жизни, а сочный жизнерадостный оранжевый – это радости и удовольствия жизни, которыми так смело и открыто наслаждается Дон Жуан».

Дирижер Петр БЕЛЯКИН: «По моему мнению, это все-таки комедия – саркастическая, даже злая, но комедия. <…> Режиссер предложил психологически переосмыслить некоторые моменты оперы, а теперь мне предстоит переосмыслить их музыкально. Но при этом никакого насилия над музыкой нет. Оказывается, сама музыка предполагает переосмысление, в ней это изначально заложено, поэтому противоречия между режиссерским прочтением и музыкальным материалом не возникает. Благодаря этому мы заново открываем, заново изучаем эту оперу. Таково свойство музыки гениальных композиторов – она живет своей жизнью независимо от того, что замыслил творец. Это самовоспроизводящаяся система, которая сама выбирает, как ей звучать. Разумеется, главные идеи и решения за режиссером, поскольку опера – это, прежде всего, драматургия».

Общественники, недовольные тем, что ремонт оперного театра проходил в обстановке секретности, теперь могут оценить новые интерьеры театра, который переименовали в НОВАТ. 13 ноября в театре стартовал новый сезон, а его холлы и вестибюли встретили первых зрителей яркими коврами. Всего здесь положили 3270 кв. м ковролина, пообещав, что «дамы смогут щегольнуть изящной выходной обувью, не опасаясь повредить высокие каблучки».

После ремонта фасада возле главного входа появилась памятная доска всем его создателям, в том числе расстрелянному автору инженерного решения купола Сергею Полыгалину. Как рассказала его дочь Мария Виноградова, в 1937 году Сергея Полыгалина расстреляли — инженера обвинили в том, что он был членом монархической организации, испортил электромотор и купил негодные доски. В 1956 году его реабилитировали посмертно.

Появления памятной доски Мария Виноградова добивалась более 5 лет. По ее словам, против выступал бывший директор оперного театра Борис Мездрич, потому что Сергей Полыгалин был «всего лишь инженер». «Он сказал: это примерно то же самое, что люди, которые занимаются одеждой для артистов», — рассказала Мария Виноградова. «Мы восстановили историческую справедливость, — заявил директор НОВАТа Владимир Кехман. — Я считаю этот купол летающей тарелкой, которая абсолютно непонятная, и это чудо».

На входе в гардероб зрителей встречают новые кресла, в глаза бросаются терракотовые колонны. Присутствовавший на открытии памятной доски начальник регионального управления по госохране объектов культурного наследия Александр Кошелев сообщил, что проектную документацию обновленного интерьера они только собираются рассматривать на совете, поэтому пока он не комментирует эту тему. «Есть вещи, которые вызывают серьезные вопросы», — заинтриговал он.

В фойе первого этажа появился цветочный киоск с розами, тюльпанами, лилиями и хризантемами. «Передать цветы артистам можно, как и раньше, через капельдинеров. Артисты смогут получить подарки как в гримуборных, так и на сцене во время финальных поклонов», — уточняется на сайте НОВАТа. Там же сообщается, что теперь у оперного театра есть даже официальный автомобиль — Mercedes-Benz.

Экскурсию по обновленным интерьерам провел их автор, глава компании «РосИнтерьерРеконструкция» (Санкт-Петербург) Никита Архипов. Сколько стоили новые люстры и итальянские кресла, он не рассказал. Ранее озвучивалось, что деньги на ремонт зрительного зала и фойе — всего 150 млн руб. — Кехман нашел у частного спонсора.

Центральный вход закрыли портьерами. Как объяснил Никита Архипов, он был узким и неудобным, поэтому они предложили зрителям пользоваться парадными лестницами.

Новые зеркала — прямая цитата сталинского ампира, по словам автора интерьера, они специально изготовлены новосибирской компанией «Большевик».

Люстры изготовлены австро-итальянской компанией в стилистике ар-деко. «В квартиры обычно такие люстры не вешают, купить люстры такого размера в торговой сети невозможно, поэтому их, естественно, нужно приобретать на заказ. Создавая атмосферу, мы хотели добавить ощущение праздника, торжественности», — рассказал Никита Архипов.

«Мы увеличили количество посадочных мест в туалетах почти в 2 раза. В особенности в женских», — продолжил экскурсию Никита Архипов, добавив, что деревянные перегородки для кабинок заказывали в Петербурге, потому что не хотели использовать пластик и добивались, чтобы они выглядели солидно. Также у женщин появилась дамская комната — это отдельное помещение возле туалета на втором этаже, где можно припудрить нос и спокойно постоять в очереди. На первом этаже за ширмами воссоздали существовавшие в театре раньше комнаты для переодевания.

В променуаре второго этажа хотели поддержать цвет морской волны на историческом фризе. «Раньше, когда здесь была преимущественно яичная гамма, он терялся. Выбор жемчужно-серого цвета и достаточно насыщенного коврового покрытия в синей гамме определялся желанием поддержать исторический фриз», — говорит Никита Архипов.

Серебристая итальянская мебель поддерживает общую цветовую гамму. Раньше на их месте вдоль стен стояли банкетки. По утверждению автора обновленного интерьера, мест для сидения стало больше, и сами они удобнее.

Пока в променуаре второго этажа готовили «буфетные станции» для первых зрителей сезона, корреспондент НГС.НОВОСТИ заглянула в обновленный буфет.

За дверями малого концертного зала сейчас идет ремонт. «Давайте отнесемся с пониманием к тому, что первый разговор с господином Кехманом состоялся в июле, а сейчас 13 ноября. Поэтому то, что сделано, уже является очевидным чудом. У него есть планы продолжать работу. Он очень хочет превратить малый зал в филармонический зал и продолжать реставрацию большого зала, потому что амфитеатр требует существенно больше времени в силу своей конфигурации», — поделился Никита Архипов..

«Я вам обещал рассказать, откуда мы взяли жемчужный и терракотовый цвет. Если вы обратите внимание на центральную люстру, вы увидите вокруг на декоративном элементе тот самый терракотовый цвет, который, конечно, несколько выцвел со времен последней реставрации, но это тот самый родной цвет, который мы процитировали на первом этаже», — прокомментировал автор интерьера, добавив, что люстру помыли.

В партере полностью обновили кресла — все 755 кресел делала знаменитая итальянская компания Poltrona Frau, в портфолио которой работы для «Ла Скалы» и венской оперы. Как заверил Никита Архипов, их выполнили по образцу кресел, которые стояли здесь в 1945 году: воспроизведены боковые фланцы и подлокотники, бархатную обивку получила даже задняя часть кресел, чтобы улучшить акустику зала. «Точность установки сидений составляет одну десятую миллиметра, поэтому у нас с хирургической точностью сходятся все ряды», — рассказал архитектор. Присев на новые кресла, корреспондент НГС.НОВОСТИ нашла их более удобными.

Никита Архипов сообщил, что все кресла стали шире, но самые широкие находятся дальше от сцены, в месте, которое раньше было слепой зоной, а теперь «высокий партер». По его словам, акустические замеры в зале еще не делали, но, по отзывам репетировавших здесь профессионалов, акустика стала лучше.

В пятницу, 13 ноября, открылся балетом «Спартак» новый сезон. На открытии директор новосибирского театра оперы и балета Владимир Кехман пообещал сделать театр лучшим в Евразии.

Владимир Кехман с момента назначения директором новосибирского театра оперы и балета стал объектом довольно жесткой критики. Его сразу воспринимали негативно, независимо от того, что и как он говорил. Не секрет, что непроверенную информацию о состоянии дел в театре использовали в ходе избирательной кампании, которая шла в Новосибирске и в области. Сейчас кажется, что страсти вокруг Кехмана несколько поутихли. Как вы полагаете, что стало причиной такого резкого неприятия? Или все-таки человеку нужен какой-то срок, чтобы он проявил себя, как это он сделал в Михайловском театре в Санкт-Петербурге?

В том, что происходит в Михайловском театре, пусть разбирается петербургская общественность. Что же касается Новосибирска, то я в целом согласна, что можно человеку дать год или даже пять лет, поскольку за год настоящий театр не делается.

Но ведь Владимир Кехман начал не с созидательной деятельности, а с разрушения. Первое же заявление Кехмана в Новосибирске было о том, что он намерен переименовывать НГАТОиБ в Большой театр Сибири. С этой идеей ничего не вышло. Получился НовАТ, хотя мне никто так и не объяснил, как эта аббревиатура расшифровывается, видимо, как Новосибирский академический театр. Вроде бы мелочь, но это говорит о том, что человек, в принципе, нацелен на то, чтобы сделать какой-то новый театр.

Кампанию по ребрендингу можно провести где угодно. Но в учреждениях культуры и искусства, у которых есть серьезные традиции, это сразу вызывает большие опасения. Новосибирскому театру оперы и балета исполнилось 70 лет. Этот огромный театр федерального значения далеко не последний в нашей стране! Он имел немало славных страниц, в частности, получил звание академического, когда ему еще не было и двадцати лет! До этого он уже несколько раз побывал на гастролях в Москве, и успех гастролей 1963 года стал причиной того, что ему дали это высокое звание. Так стремительно у нас ни один провинциальный театр не развивался.

С ним сотрудничали такие мэтры, как композитор Дмитрий Шостакович, балетмейстер Юрий Григорович, режиссер Эмиль Пасынков, дирижеры Михаил Бухбиндер, и Исидор Зак – их гораздо больше на самом деле, страницы не хватит перечислять.

Давайте говорить честно. Этот театр не умер к тому времени, когда его возглавил Владимир Кехман. У него были проблемы. Может, он был не на взлете, но это был театр с огромными традициями, и он по праву является эмблемой Новосибирска.

В апреле, когда Владимира Кехмана только назначили директором театра, он, может быть, и не знал традиций театра. Но сейчас прошло какое-то время, и не надо исключать, что он понял, кто такие Анатолий Бердышев или Александр Балабанов для новосибирского балета. В любом случае, у нас нет достоверной информации о том, знает ли что-то Кехман о традициях театра или ничего об этом не ведает.

Да, он ничего не говорит. Но давайте зададимся вопросом: какому человеку новосибирская общественность может доверить руководство таким театром? Я думаю, что такой человек должен быть беспрекословным авторитетом, каким в свое время были Георгий Товстоногов или Олег Ефремов, а вот сейчас Олег Табаков или Валерий Гергиев. С этой точки зрения кто для нас Владимир Кехман? Может, стоило все-таки подробно обсудить кандидатуру, как-то представить его профессиональному сообществу, выслушать различные мнения. Ну, как это делается в европейских оперных домах, например.

Все-таки он восемь лет руководил Михайловским театром…

И все же, условно говоря, у него нет тридцати лет стажа менеджерской деятельности. Да и его появление в Михайловском театре стало, наверное, случайностью в его биографии. Вся история с назначением похожа на навязывание Министерством культуры РФ человека, который не обладает высоким авторитетом в области театра. Министерство же волюнтаристски, авторитарно навязывает человека, кандидатура которого никак не обсуждалась. Не считая того, что это было не очень этично по отношению к Борису Михайловичу Мездричу.

Я вспоминаю, как в начале 90-х годов происходило назначение Валерия Егудина директором театра. Тогда этот вопрос обсуждался очень долго и на разных уровнях: советовались с общественностью, с деятелями театра, с главным дирижером. Уж кто-кто, а Валерий Егудин был плоть от плоти театра. Он здесь проработал 40 лет, был народным артистом СССР и любую дверь новосибирского чиновника открывал мизинцем при желании, и то…

Нельзя сказать, что новосибирский театр находился в глубокой яме с точки зрения музыкального уровня. Театр существовал и жил до прихода Кехмана. Не было никакой необходимости превращать его в руины. Там были ошибки из-за непонимания, что время меняется, но театром руководили люди, которые понимали, чем они руководят. И тот эксперимент, на который пошел Борис Мездрич, выпустив такого «Тангейзера» говорил, что театр жив и сотрудничает с молодыми режиссерами, способными на неожиданные спектакли. Говорю это как едва ли не единственный критик, выступивший с негативной рецензией в отношении постановки еще до того, как вокруг нее развернулась религиозная драма.

Но сейчас-то нам известно, что репертуар театра не очень сильно изменился. Исчезли балет «Весна священная» и мюзикл «Месса», которыми дирижировал Айнарс Рубикис, ныне ушедший из театра. Возможно, не каждый дирижер способен исполнять такие произведения. Нет «Фауста» в постановке Сергея Селина и никто не объяснил, связано ли это со сложными декорациями, из-за которых спектакль якобы не взяли на «Золотую маску»? Тем более что не раз говорилось, что постановка «Фауста» является одной из самых посещаемых опер в театре.

Мне кажется, что не так сложно найти дирижера, который мог бы продолжить дирижировать «Весной священной». Любой профессиональный дирижер должен уметь руководить любым спектаклем, тем более что в балете главная фигура – хореограф. Удручает то, что в репертуаре по-прежнему присутствуют самые слабые работы. Мне лично не понятно, по каким причинам остались такие плохие спектакли, как «Травиата» и «Иоланта». Или «Евгений Онегин», поставленный в начале 90-х годов и уже тогда не представлявший собой шедевра. Уж если что-то менять, то тогда надо обновить и русскую классику, и нового «Онегина» поставить.

Однако замен случилось не так много, как предполагалось. Новым главным дирижером стал мировая знаменитость Дмитрий Юровский. На смену Игорю Зеленскому, уходящему сразу после сезона, придет Денис Матвиенко. Но остальные ключевые фигуры вроде бы все остались. Кроме того, до конца года будут показаны четыре премьерных спектакля, что довольно много.

Прекрасно, что главным дирижером театра назначили такого известного дирижера, как Дмитрий Юровский. Но давайте посмотрим, как его примет оркестр. Сама по себе фигура ничего не говорит. В истории известны случаи, когда оркестр категорически не принимал дирижера. Про нового художественного руководителя балета вообще пока нечего говорить. Он представляется этаким «пирогом ни с чем». Денис Матвиенко известен как хороший танцор, но непонятно, как он себя проявит в качестве художественного руководителя балетной труппы.

Те новые спектакли, которые предлагаются, – все это, мягко говоря, репертуарчик несвежий и с чужого плеча: и балет «Чиполлино» в постановке Генриха Майорова, и балет «Пламя Парижа» пришли из Михайловского театра. Разве театр должен превращаться в музей? Постановке «Пламя Парижа» – сто лет в обед. Его революционная идеология с сильным советским акцентом выглядит странно, а музыка Бориса Астафьева к балету (при всем моем уважении) также не является шедевром. Но все эти премьеры нужно будет оценивать, когда они реально появятся.

Я отдаю себе отчет, что никогда ни один прогноз не сбывается. Может быть, через пять лет все будет выглядеть совсем не так, как кажется сейчас. Не исключено, что новые спектакли театра будут гениальны. Но сегодня театр находится в информационном вакууме, поскольку новый директор не общается с прессой, не дает интервью, а его новые назначенцы также не разговаривают с журналистами.

С момента своего назначения Владимир Кехман общался с прессой всего два раза, из которых полноценным разговором можно назвать только апрельскую пресс-конференцию, где на вопрос о том, как он будет учитывать мнение общественности, он ведь так и сказал, что не знает таких механизмов. Все это происходило на фоне скандала с «Тангейзером», в результате чего сначала появились довольно резкие высказывания прессы, а потом и самые разнообразные слухи о куче снятых спектаклей, увольнений, а потом и требований общественных слушаний и т. п. Может быть, это тактика такая: не устраивать разговоры по каждому поводу, а доказать что-то делом?

Плохо, что он не знает механизмов контактирования с общественностью. Он работает в публичном месте и должен уметь держать удар, снося нелицеприятные выпады прессы, с которой он просто обязан находить общий язык. Пока те шаги, которые он делает, и его молчание я не могу воспринимать как позицию: вы, мол, пока кричите, а я делом докажу.

Он должен находить общий язык с тем культурным пространством, куда он въехал благодаря Министерству культуры. В принципе, сегодня это делать уже поздно, поскольку своим молчанием и при этом резкими движениями, он настроил город против себя. Опытный менеджер так бы не поступил. Такой его стиль мне не симпатичен, и видимо, не мне одной.

— Борис Михайлович, насколько вы считаете целесообразным текущий ремонт НГАТОиБ, и все ли, по вашему мнению, там проходит в рамках закона?

— Сейчас ремонт театра осуществляется по двум направлениям — это внешний ремонт (части фасадов, части кровли, примыкающего к театру восточного участка территории) и ремонт внутри здания НГАТОиБ. Поэтому надо разделять два этих процесса. Что касается фасадов, кровли и территории, то мы в свое время оформили для проведения этих работ всю необходимую документацию и согласовали ее с управлением государственной охраны объектов культурного наследия как в Новосибирске, так и в Москве. Кроме того, нами был выполнен ремонт части фасадов, кровли и другие работы. То есть я хотел бы подчеркнуть, что вся проектно-сметная документация была выполнена еще предыдущей дирекцией, поэтому сам факт сегодняшних работ по фасадам и кровле проводится по согласованным ранее документам. При этом управление должно контролировать качество этого ремонта.

Во всей ситуации с ремонтом НГАТОиБ есть некоторые не очень понятные моменты — например, тот факт, что работы начались раньше, чем были объявлены результаты тендера на них. Это нарушение закона и вопрос, который требует объяснений, потому что этот ремонт осуществляется на федеральные деньги, выделенные Министерством культуры РФ, и плательщиком по этим работам является театр. В таких случаях перед началом ремонтных работ должна быть обязательно организована конкурсная процедура.

Что касается внутренней части, то по ней мы вообще не делали никаких проектно-сметных работ. У нас в театре не было такой документации, потому что я считал и считаю до сих пор, что эти работы не являются первоочередными. Конечно, прошло уже 10 лет после реконструкции, и все же есть более приоритетные задачи, в которых сегодня действительно нуждается театр, чем замена кресел в зале. Важнее привести в порядок часть гримерок, зрительские туалеты, складские помещения и кое-что другое.

Во время реконструкции театра в 2005 году мы прежде всего направляли наши усилия на реконструкцию и техническое перевооружение сценического комплекса. Потому что считали, что эпицентром театра является сценический комплекс. Мы заменили все оборудование в сценической коробке, световые и акустические системы, пожарную технику, внутреннее телевидение и связь для управления спектаклем, нижнюю и верхнюю механизацию, оркестровую яму, планшет, всю инженерию, примыкающую к сценическому комплексу, — там было очень много работ. А потом поэтапно мы шли уже по самому зданию — логика была такая. Но, к сожалению, не было нужного количества денег, чтобы сделать все сразу.

— Но сейчас внутри театра ремонтные работы ведутся по другому принципу. Как вы к этому относитесь?

— Сейчас внутри меняют уклон большого зрительного зала — там планируется в партере подъем зоны для зрителей. Из-за этого уменьшится количество мест. Кстати, не только из-за подъема, но и из-за замены кресел. Я очень сомневаюсь, что кресла настолько необходимо менять, еще недавно с ними все было в порядке. Может возникнуть угроза акустике зала, т. к., насколько мне известно, в этот раз перед ремонтом не провели никакие акустические замеры. Ведь когда мы в прошлый раз ремонтировали зал, у нас работала целая компания из Германии, проводившая акустические замеры. Специалисты вызывали для этих замеров не просто весь оркестр, но даже отдельные группы инструментов — духовые, струнные и т. д. Это ведь все-таки театр оперы, и все работы, которые могут повлиять на качество звука, нужно делать профессионально и тщательно.

— То есть в случае с текущим внутренним ремонтом аналогичная акустическая оценка не проводилась?

— Нет, ее не было. Нет проектной документации. А ведь это памятник культуры — там охраняется все, не только стены. Я думаю, что сейчас новая проектная документация могла быть не подготовлена, у меня есть такое подозрение, потому что сделать качественно и согласовать эти документы в такие короткие сроки маловероятно. Плюс конкурсные работы на проведение внутреннего ремонта не были объявлены, что тоже подтверждает мои опасения.

Есть, правда, один нюанс: если плательщиком является не театр, а спонсор, как весной заявлял новый директор, то тогда конкурс проводить не нужно. Но согласованная проектно-сметная документация и разрешение Управления по охране ОКН необходимы в любом случае. Вдобавок у компании, проводящей внутренний ремонт, должна быть лицензия на работу с объектами культурного наследия. И сегодня неизвестно, существует ли упомянутая документация, выполнены ли эти условия.

Если я не ошибаюсь, в конце августа — начале сентября начальник Управления по государственной охране ОКН в Новосибирске Александр Кошелев направлял в театр предписание о прекращении ремонтных работ внутри здания. По крайней мере, так он сообщал прессе. Работа внутри здания без документов и разрешений незаконна. Но новый руководитель, очевидно, не прислушивается к мнению новосибирских властей, поэтому происходит то, что мы видим.

— А что вы думаете о смене аббревиатуры и репертуара театра?

— Смена аббревиатуры — вопрос вкуса… У меня это ассоциируется с какой-то техногенной картинкой, которая к театру имеет мало отношения. Я думаю, с исторической точки зрения это случайный эпизод, и старая аббревиатура может вернуться на место спустя время.

Что касается репертуара, пока об этом сложно говорить, потому что непонятно, что происходит. Я считаю, что общественность нужно было проинформировать и по поводу ситуации с ремонтом, и тем более по поводу намерений о смене репертуара, премьерах и так далее, ведь это и есть нормальный подход. Надо информировать зрителей. Все, что мы видим пока в балете, — это перенос постановок Михайловского театра. Жаль, если НГАТОиБ превратится из уникального репертуарного театра в филиал Михайловского…

То, что бывает выгодно финансово, к сожалению, часто становится полным обвалом в художественном плане. Директор театра обязан это понимать и сначала мыслить художественными категориями, а потом уже думать о прибыли. Арифметика тут никогда не должна быть впереди, ведь выпускается художественный продукт. Я всегда работал так, что художественная идея режиссера была главной, чтобы спектакль вышел именно в том виде, как придумал его режиссер. Это моя профессиональная позиция.

─ В своем недавнем интервью ТАСС известный дирижер, художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев так отозвался о личности Владимира Кехмана: «У меня крайне негативное отношение к этой персоне. И дело не только в том, что не уважаю людей, которые берут деньги в долг, а потом не возвращают. Заговорив об антисемитизме Германа Грефа, Кехман перешел красную черту. При встрече руки ему не подам. Это точно». Как бы Вы могли бы прокомментировать эту позицию, разделяете ли Вы ее?

─ У меня нет оснований не соглашаться с мнением уважаемого Валерия Абисаловича.

— В каком рабочем статусе сейчас находятся артисты театра? Они в отпуске, на курсах повышения квалификации или уже на работе? Курсировала разная информация, но как все обстоит на самом деле?

— Балет сейчас уехал в Таиланд на фестиваль — этот договор подписывал еще я. Артисты оперы уже вышли на работу после обычного летнего отпуска. Вероятно, они сейчас заняты на репетициях.

— Какие у вас сегодня планы по дальнейшей профессиональной деятельности?

— Планы есть, и как только они примут реальный характер, когда будет подписан контракт, я сразу их озвучу. Я намерен продолжать свою профессиональную деятельность.

— Как вообще выглядит процедура назначения нового директора оперного театра?

— Это федеральный театр, и его руководителя назначает Министерство культуры РФ. При этом необходимо согласование с полномочным представителем президента РФ в Сибирском федеральном округе и губернатором Новосибирской области. Я трижды проходил эту процедуру, и прекрасно понимаю степень влияния на репутацию Новосибирской области деятельности оперного театра.

К сожалению, Новосибирск теперь имеет отношение ко всем этим «банановым делам». Министерство культуры находится далеко в Москве и, возможно, просто не слышит того, что здесь происходит. И господину Кехману необходимо сегодня отвечать на конкретные вопросы.

— А что вы можете сказать о предложении Эдуарда Тарана, высказанном весной 2015-го, по поводу формирования экспертной комиссии и организации конкурса на соискание должности директора НГАТОиБ?

— Так можно делать. Например, в Театре имени Сергея Образцова избрали директора именно таким способом. Тут, скорее, возник бы вопрос о составе этой комиссии — кто был бы экспертом для проведения такого отбора. Но надо сказать, что это нормальная процедура, иногда Министерство культуры РФ практикует и такой способ, помимо прямых назначений.

— Как вы считаете, мог бы найтись достаточно компетентный специалист на должность директора НГАТОиБ в самом Новосибирске? Многие задают вопрос, неужели среди новосибирских специалистов не нашлось человека, который сумел бы взять руководство театром в свои руки?

— Надо подумать, но это непростое дело.

─ В середине сентября Общественная палата Новосибирской области отправила Владимиру Кехману письмо с настоятельной просьбой назначить дату открытых слушаний, на которых горожане могли бы получить ответы на беспокоящие их вопросы о судьбе театра. Ответ на письмо был размещен на сайте НГАТОиБ, но не сообщает ничего конкретного. Как вы вообще относитесь к данной инициативе?

─ Это прямая функция общественной палаты – отражать мнение общественности, ее интересы, волнующие вопросы. Конечно, это все правильно. Я вижу, что пока ответ руководства театра носит формальный характер. Если в театр поступает такой документ, то этому нужно уделить больше внимания.