Несмотря на популярность «Узника» в Европе, в России к этой опере обращаются лишь во второй раз. Первым было концертное исполнение в Мариинском театре, на фестивале «Звезды белых ночей» в мае 2015. Дирижировал Олег Каэтани, Узника пел Евгений Никитин. Но, прозвучав единожды, опера не нашла своего места в репертуаре театра.

В начале 2021 молодому режиссеру, выпускнице ГИТИСа Карине Ивановой-Даниловой пришла идея поставить «Узника» в Москве. Довольно быстро был сформирован облик спектакля, определены ключевые мизансцены, собрана команда с дирижером Станиславом Майским и концертмейстером Алексеем Кирилловым. В сентябре постановочная группа получила грант Российского фонда культуры. На призыв исполнить сложную оперу откликнулись Василий Соколов (Узник, солист Камерной сцены Большого театра), Виталий Серебряков (Тюремщик/Великий Инквизитор, солист театра «Геликон-опера»), Ольга Луцив-Терновская (Мать, солистка МАМТ им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко). Музыку Даллапикколы они исполняли впервые.

С самого начала режиссер планировала спектакль именно в обстановке Музея истории ГУЛАГа, которая сама по себе является готовой декорацией к опере Даллапикколы. Однако музей не располагает подходящим помещением для показа оперных спектаклей. В распоряжении артистов и постановщиков был маленький зал, больше похожий на лекторий, с намеком на театральную сцену и несколькими зрительскими рядами. Впрочем, в тесноте, с черными стенами, запертыми оконными ставнями, деревянными скамьями (хоть и с некоторым удобством для зрителей – на скамьях лежали подушки) эффект присутствия только усилился.  Атмосфера тюремной камеры Узника ощущалась почти на физическом уровне

Одним из режиссерских решений Карины Ивановой-Даниловой стали абстрактные световые проекции: квадраты и прямоугольники постепенно выстраивались в некий лабиринт, что перекликалось и с музыкой в сцене побега Узника, и с лабиринтом в экспозиции Музея истории ГУЛАГа. Показалась удачной и находка со световой нитью колючей проволоки, то перерезающей шею Узника, то возникающей терновым венцом на его голове. Глубоко психологический сюжет оперы и небольшое количество действующих лиц позволило режиссеру максимально использовать скованное пространство сцены.

О размещении на такой сцене полноценного оркестра не могло быть и речи. Спектакль шел в сопровождении цифрового пианино. Это лишило оперу тембровых красок, которыми богата музыка Даллапикколы, но в целом пианист Алексей Кириллов справился со своей задачей. Снова размер помещения сыграл на руку – того объема звука, который создавали певцы, небольшой хор и фортепиано, было более чем достаточно.

Для Даллапикколы, жившего в фашистской Италии вместе с женой-еврейкой, тема свободы была крайне важна. Актуальна она и в нынешних российских реалиях, что, возможно, несколько нарочито стремилась отразить художник по костюмам Анастасия Образцова. Потертые джинсы Узника, черные полицейские костюмы с кирзовыми сапогами у тюремщиков, костюмы росгвардейцев с щитами и палками, палач с электрошокером. При этом у Тюремщика (он же Великий Инквизитор) сверху накинут простой плащ, как будто он только изображает тюремщика времен Святой Инквизиции. И лишь образ Матери в одеждах приглушенных голубых и красных тонов однозначно отсылает нас к образу Мадонны.

Удачным услышался состав солистов. Особенно хорош был союз Узника и Тюремщика – их голоса органично легли на музыку Даллапикколы. Василий Соколов вдохновенно сыграл душевно сломленного, но сохранившего искреннюю веру и детскую наивность Узника. Виталий Серебряков создал образ самоуверенного и крайне неприятного Тюремщика. Ольга Луцив-Терновская была убедительна в образе скорбящей Матери, но создалось ощущение, что она не до конца смогла выстроить баланс своего сильного голоса в масштабах небольшого зала.

Премьера неизвестного сочинения – всегда риск для постановочной группы и артистов. В спектакле, в целом удачном, были некоторые странности и технические накладки, но их можно списать на сжатые сроки подготовки к премьере.

Основная заслуга постановщиков и солистов – в данном случае – сам факт обращения к музыке Даллапикколы, которая давно и регулярно звучит в различных европейских театрах, а у нас только начинает свой путь. Солисты сумели представить сложную додекафонную партитуру как «понятную» и «приятную для слуха», с легкой отсылкой к стилистике Джакомо Пуччини.

Сложилось мнение, что ценителей так называемой «современной музыки» в целом и додекафонии в частности среди посетителей оперного театра не так много. Однако, зал музея был полон — несмотря на незнакомую музыку, короткие сроки подготовки, скромную пиар-компанию и спектакли в середине недели. Хочется надеяться, театр «ConLucia» и Музей истории ГУЛАГа еще не раз покажет «Узника».

Музыка Даллапикколы – истинное бельканто, разве что рожденное в двенадцатитоновой технике. Знакомство с ней у неискушенной публики пройдет безболезненно, да и длительность в 50 минут для этого подходящая. А будет спрос – появится и предложение. Там, глядишь, и до «Улисса» доберемся.

Первую в России сценическую версию «Узника» представит театр Conlucia, созданный выпускниками ГИТИСа (художественный руководитель театра – Светлана Высоцкая, директор – Константин Камынин).

Режиссер-постановщик спектакля – Карина Иванова-Данилова, дирижер – Станислав Майский, художники – Алиса Мачильская и София Соболева, художник по костюмам – Анастасия Образцова.

Главные партии исполняют: солист Камерной сцены Большого театра Василий Соколов (Узник), солист театра «Геликон-опера» Виталий Серебряков (Тюремщик/Великий Инквизитор), солистка МАМТа Ольга Луцив-Терновская (Мать). Партия фортепиано – Алексей Кириллов.

Проект реализован при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Грант предоставлен ООГО «Российский фонд культуры».

«Узник» (1944–1948) – вторая и наиболее часто исполняемая опера Луиджи Даллапикколы (1904–1975). Первая постановка состоялась в 1950 во Флоренции. До сих пор к этому сочинению регулярно обращаются многие зарубежные театры: это одна из самых популярных итальянских опер со времен Джакомо Пуччини.

В основу либретто оперы легли «Пытка надеждой» Огюста де Вилье де Лиль-Адана и «Легенда об Уленшпигеле» Шарля де Костера. Чтобы сделать сюжет максимально условным, Даллапиккола обезличил всех персонажей, сохранив только приблизительные время и место действия: Испания, вторая половина XVI века. На сцене практически нет событий, скорее это духовный поединок между Узником и Тюремщиком/Великим Инквизитором. Будучи глубоко верующим католиком, Даллапиккола не стремился создать в опере негативный образ церкви, важным для него было – показать тоталитаризм как явление. Это стало причиной неудачных переговоров о возможной постановке «Узника» в Москве в 1957: композитор опасался неверной трактовки оперы и потребовал опубликовать авторское предисловие к спектаклю. Закономерно, что в те годы постановка так и не состоялась.

Луиджи Даллапиккола первым из итальянских композиторов применил двенадцатитоновую технику. В своей музыке он смог объединить сложную систему додекафонии с выразительностью мелодики бельканто. Даллапиккола окончил Флорентийскую консерваторию как пианист (1924) и композитор (1931), после чего более 30 лет преподавал в alma mater. Композитор выступал с концертами, пропагандировал современную музыку, писал критические статьи. Творчество, взгляды и убеждения Даллапикколы оказали большое влияние на композиторов послевоенного итальянского авангарда, в особенности, на Луиджи Ноно и Лучано Берио.

Большинство сочинений Луиджи Даллапикколы написаны для голоса. Даллапиккола – автор трех опер и либретто к ним: «Ночной полет» (1940, по А. де Сент-Экзюпери), «Узник» (1944-1948) и «Улисс» (1960-1968, по Гомеру, Данте, Дж. Джойсу), мистерии «Иов» (1950, по Книге Иова). Несмотря на популярность «Узника», главной работой своей жизни Даллапиккола считал оперу «Улисс». Среди его хоровых и камерно-вокальных произведений наиболее значительны «Три лауды», «Греческая лирика», «Песни на стихи Гёте», «Песни заточения», «Песни освобождения». Композитор также писал камерно-инструментальные и оркестровые сочинения, музыку к фильмам.