Находка

В 2004 исследовательница творчества Д. Шостаковича О. Дигонская обнаружила в Музее им. Глинки неизвестную до этого рукопись, которую атрибутировала как наброски к опере «Оранго», написанные в 1932. Они пролежали в архиве около 80 лет. Сохранился Пролог из 11 номеров: увертюра и две балетных сцены с участием солистов-певцов, солистки-балерины и хора. В оригинале это нотный текст, записанный на двух нотоносцах, потому его назвали клавиром (хотя это название условное).

Сохранившийся тип музыкального изложения является эскизной фиксацией материала, скорее всего оркестрового. Версию для фортепиано, которую действительно можно сыграть, сделал композитор и музыковед В. Екимовский. В 2010 в серии «Архив Шостаковича» ее выпустило издательство «DSCH», возглавляемое вдовой композитора Ириной Антоновной. В 2008 она обратилась к английскому композитору Дж. Макберни с просьбой оркестровать эти материалы. Получился 40-минутный фрагмент.

Как рассказала И. Шостакович в интервью «МО», ее выбор не случаен. «Макберни учился в Московской консерватории, у Эдисона Денисова, много почерпнул от Геннадия Николаевича Рождественского. Я знакома с ним очень давно, он знает русский язык и интересуется русской литературой. А главное — ему принадлежит ряд работ, связанных с музыкой Шостаковича. Он помог возродить “Джаз-сюиту №1”, оркестровал, фактически вернул к жизни музыку к ревю “Условно убитый” Ленинградского мюзик-холла. Делал версию оперетты “Москва, Черемушки” для малого состава и инструментовал романсы Дмитрия Дмитриевича на стихи Пушкина».

И вновь на эстраде

Первым выразил желание поставить «Оранго» Д. Бертман в «Геликон-опере», но на реализацию замысла не нашлось денег.

Мировая премьера состоялась в Лос-Анджелесе в 2011. Ее исполнил Филармонический оркестр под управлением Эса-Пекка Салонена, возглавлявшего этот коллектив в 1992–2009. Поставил «Оранго» знаменитый Питер Селларс. Хотя по жанру это было концертное исполнение с элементами театрализации.

На Фестивале Ростроповича в 2014 Салонен выступил вместе с Лондонским оркестром «Филармония» и Хоровой капеллой России им. Юрлова (дирижер Г. Дмитряк). Солисты: баритон С. Пейдж, тенор А. Клейтон, сопрано С. Сильвер, бас-баритон Г. Ваддингтон.

История

Оперу с экстравагантным названием и сюжетом «Оранго» (от слова «орангутанг») Шостакович писал по заказу Большого театра, к 15-летию Октября, которое должно было сопровождаться масштабными празднованиями во всех культурных учреждениях. Сюжет «Оранго» разработал А. Старчаков (писатель, журналист, глава ленинградского отделения газеты «Известия») на основе своего рассказа «Победа Альбера Дюрана». Текст писал в основном мэтр Алексей Толстой.

В основе истории, которая должна высмеивать капиталистическое общество и буржуазную прессу, — история о гибриде человека-обезьяны. Предполагается, что сюжет мог быть следующим: мутант Оранго, появившийся в Европе, ведет борьбу с коммунизмом и Советским Союзом. Он достигает вершин власти, становится известным журналистом, законодателем мод и общественного мнения. Но природа зверя взяла свое, когда он пытался завоевать сердце дочери того самого профессора, который создал его. Он убивает своего генетического отца. И все это приводит к грандиозному скандалу. Он окончательно превращается в обезьяну, а его жена, русская эмигрантка, блестящая парижская кокотка, продает его в цирк, где его показывают в клетке.

Существуют свидетельства, что все три автора были очень увлечены «Оранго». Предполагалось, что получится опера-буфф в 5 действиях. К 1 июня 1932 литераторы должны были предоставить готовый сценарный план. Но сценарий так и не был написан, причины этого не известны.

А Шостакович не закончил оперу по простой причине: не было текста, на который можно было бы ее сочинять. Он быстро переключился на другой заказ Большого театра — «Леди Макбет Мценского уезда». И никогда больше к музыке и теме «Оранго» не возвращался.

Подлинник

В «Оранго» Шостакович использовал уже написанную музыку: часть из разруганного прессой балета «Болт», часть из эстрадно-циркового представления «Условно убитый» (его-то и оркестровал Макберни).

В сохранившемся черновике Пролога рассказывается, как в огромном здании Дворца Советов собираются толпы советских людей, а также группа иностранных туристов. Им показывают «восьмое чудо света» — танец балерины Насти Терпсихоровой. Но толпа требует Оранго. Его, рычащего, вывозят в клетке. Мутант исполняет задания толпы: чихает, рыгает, поет «Чижика-Пыжика». И вдруг иностранцы узнают в нем известного в прошлом парижского журналиста. Разражается скандал. Но конферансье Весельчак призывает всех посмеяться «над бесплодною попыткой управлять штурвалом жизни обезьяньими руками».

Вопросы создания нового человека, скрещение человека и обезьяны широко обсуждались в обществе. Это был злободневный материал, тем более что в то время активно развивалась деятельность ученого И. Иванова. Специально для его опытов был создан Сухумский обезьяний питомник. Среди подтекстов: запрещенное «Собачье сердце», пародия на «Клоп» Маяковского. Оранго вписывался в галерею героев романов А. Беляева, Г. Уэллса, романа «Гиперболоид инженера Гарина» А. Толстого.

Безжизненный мутант

Критика активно освещала эту премьеру, рекламируя его под брендом «неизвестное от гения Шостаковича». Но творческий результат оказался меньше, чем шумиха вокруг него. Премьера, которая, по замыслу организаторов, должна была стать главным событием фестиваля, обернулась в итоге почти холостым выстрелом. Музыка, далеко не лучшая в наследии Шостаковича, к тому же инструментованная Д. Макберни грузно (если не грубо) и не адекватно стилю Шостаковича, разочаровала, как и недостаточно внятная драматургия так и не оформившегося замысла.

Безусловно, материал «Оранго» любопытен, но скорее для исследователей и для истории, чем для актуального музыкального процесса. Если бы Шостакович был заинтересован в «Оранго», он бы наверняка продолжил и завершил работу. Но этого не произошло. А раз так, стоило ли реанимировать то, от чего отказался сам автор?