– Владимир Георгиевич, этот сезон будет открываться в новых реалиях – будут действовать правила дистанции. Как это будет влиять на заполняемость? Она будет сильно меньше?

– Этот сезон не совсем обычный – 245-й сезон. То есть через пять лет Большому театру – 250 лет. Мне кажется, что это очень важная дата. И вы правильно сказали, что, к сожалению, сезон в силу эпидемии необычный. Мы начинаем его, прервав тот, предыдущий, сезон практически на половине – в марте месяце. И театр не работал почти полгода. Все это вносит свои коррективы. Конечно, будет дистанция. Есть четко прописанные требования, которые есть как к тем, кто находится по ту сторону занавеса, так и к тем, кто относится по эту сторону занавеса.

Коронавирус никуда не делся. И у нас громадная просьба: при посещении Большого театра соблюдать те незначительные требования, которые сегодня есть у Роспотребнадзора. Первое: при движении по театру максимально соблюдать социальную дистанцию. Обязательно находиться в помещении театра в маске. Это очень важное условие! При входе в театр мы обязательно будем измерять температуру и, если у человека она, не дай бог, выше 37, к сожалению, этот человек, который приобрел билет, не будет пущен в театр.

– А будут ли ему возвращаться деньги за билет?

– Конечно! Это же ЧП, на грани болезни. Безусловно, мы вернем деньги. Рассадка будет происходить следующим образом: если это семейная пара или знакомые люди, и они приобрели билет вместе, то они будут сидеть вместе. То есть два места. А дальше от этих двух мест одно место будет обязательно пропущено, и уже следующий человек, неважно, пришел он один или вдвоем, естественно, будет сидеть на расстоянии от других людей. Заполняемость на сегодня, по указу мэра, не должна превышать 50%.

– То есть, в два раза меньше будет?

– Мы будем максимально придерживаться этого требования. Надеемся, что в ближайшее время это будет снижено. Может быть, этот порог будет снижен до 70% возможности заполнять зал. Но пока – 50%.

– А вы посчитали, какие финансовые потери несет Большой театр от этого?

– Это отдельная тема, достаточно серьезная. Во-первых, необходимо сказать, что государство продолжало в 2020 году полностью исполнять все свои обязанности по отношению к театру, и субсидия, которая была, сохранена театру в полном объеме. Это первое. Второе: в связи с недополученными доходами частично, очень немного, но государство прокомпенсировало театр.

– В прошлом сезоне?

– Сейчас, май-июнь – выделило определенную субсидию дополнительную театру. Хотя, должен сказать, это незначительная сумма по сравнению с тем, что реально потерял театр. Я во многих интервью эту сумму называл.

– Миллиард рублей.

– Да. На самом деле, от реализации билетов мы недополучили свыше 850 миллионов рублей. Я говорю, почему свыше? Это плановая цифра, потому что на самом деле эта сумма больше. И мы отменили очень большое количество гастролей. Мы отменили гастроли в Соединенные Штаты Америки, мы отменили гастроли в Японию, мы отменили гастроли в Словению. У нас не состоялись гастроли в Париж. На самом деле, театр отменил большое количество гастролей, а это тоже доходы. И если все это учесть, и плюс доходы, которые мы получаем в театре дополнительные, это намного более чем миллиард рублей.

– На стоимости билетов отразится эта ситуация?

– Я надеюсь, что нет. И я уже тоже говорил об этом: мы ни в коем случае цены на билеты не повышаем! То есть та предельная граница, которая существует на билеты в Большой театр, не превышается. Поэтому, на самом деле, на некоторые спектакли мы даже снизим чуть-чуть цены на билеты.

– Вы с середины августа начали продавать билеты. Нет ли такой динамики, что из-за коронавируса одна часть боится покупать билеты, боится идти в театр, другая часть – из-за ограничительных мер, что придется сидеть в маске, также не хотят посещать театр? Или спрос прежний?

– Пока трудно делать анализ, потому что вообще август месяц – всегда плохой месяц для продажи билетов.

– Отпуска.

– Да. Поэтому аналитику сейчас делать очень сложно. Вот если вы мне зададите этот вопрос где-нибудь через месяц, я вам уже могу сказать определенно, есть ли эта динамика в сторону уменьшения интереса к театру, опасности идти в театр или какими-то другими причинами – финансовыми, предположим, пока об этом говорить трудно. Тем более что мы начали продавать билеты 10 дней назад. 10 дней не дают возможности для этой аналитики. Хотя, должен сказать, мои коллеги из других театров говорят, что, к сожалению, динамика не в лучшую сторону есть.

– Многие в театральных кругах недовольны теми мерами, которые принимает Роспотребнадзор, потому что это вызывает дискомфорт. Как в Большом театре труппа к этому относится?

– Чаще всего ворчат люди, не понимающие необходимости соблюдения этих мер. Потому что ведь альтернатива этому есть – закрыть театр! Закрыть театр, как это, кстати, сделали и наши коллеги. Допустим, “Метрополитен-Опера” в Нью-Йорке не работает точно до конца декабря этого года. Гораздо позднее открываются многие европейские театры. Можно же так сделать?!

Более того, все европейские театры работают по тому же самому принципу – заполняют зрительный зал в большинстве своем не более чем на 50%. Наверное, это люди делают не оттого, что у них есть желание это сделать. Конечно же, это плохо, но это все-таки возможность начать работать! Пусть в таких, ограниченных, условиях, условиях, при которых думают о здоровье людей, которые приходят в театр. И идут на это! При этом театр работает, что чрезвычайно важно. А как важно соблюдать все эти условия за занавесом. Там-то – 3400 человек! И они такие же люди, они точно так же находятся в этой среде.

– Как на репетициях все это сказывается?

– Это мне очень долго надо вам рассказывать, что для этого сделано, какие условия мы соблюдаем, что необходимо для этого. Я понимаю это недовольство. Но это те данные обстоятельства, в который мы существуем. И здесь – это вопрос выбора, потому что другого варианта нет. И мне кажется, что эти шаги должны быть постепенными, разумными шагами. Мы оказались в неожиданной ситуации. Надо себя ставить на место тех, кто принимает решения. Просто я это хорошо понимаю, потому что мне эти решения приходится принимать ежедневно: а как сделать здесь? А как сделать здесь? Как только я понимаю ответственность в принятии этих решений, я понимаю, почему такие решения приняты.

– У вас есть какие-то прогнозы по поводу того, когда театр сможет заработать на полную мощность?

– Прогнозы – дело неблагодарное! Это все, что я вам могу сказать. Я думаю, что мы с коронавирусом не расстанемся, пока не будет выработано серьезной, нормальной вакцины, эта вакцина не пройдет серьезную апробацию, мы не поймем ее реального действия. И, может быть, тогда этот вирус отступит. Мне кажется, рассчитывать, что это произойдет в ближайшие месяц-два, по тому, как развиваются события, по крайней мере, неумно.

– И границы сейчас, в том числе, закрыты. А как быть с приглашенными артистами, постановщиками? С гастролями теми же, о которых вы говорили?

– Во-первых, все-таки границы уже не так закрыты, как они закрыты были раньше. Все-таки сегодня есть возможность высококвалифицированным специалистам получить разрешение, если есть контракт. И при соблюдении определенных требований – сдать анализ перед тем, как человек пересекает границу… Вот, у нас сейчас приедут люди на “Дон Карлоса” из-за границы, приедут из Европы. Естественно, совершенно, что, либо они сдают анализы, как положено, за 72 часа там, и привозят соответствующий документ, либо сдают здесь, прямо на границе, что совершенно возможно, прямо в аэропорту (у нас целый ряд людей так пересекли границу) экспресс-анализ, и через час получают результат и могут приступать к общению. Либо, и это тоже у нас организовано, мы можем спокойно совершенно сделать анализ здесь, у нас, и получим результат через 1 день.

– Я читала, что некоторые зарубежные звезды будут заменяться.

– Безусловно! Я вам больше скажу: если вы посмотрите, кто поет спектакли в Большом театре в сентябре, октябре, ноябре и декабре, то увидите, в основном, российские фамилии. За редким исключением будут приглашенные, за редким исключением! Потому что, естественно совершенно, что сегодня контакты все-таки ограничены.

– Большой театр не отказался от планов сотрудничества с Пласидо Доминго, он как раз оправился от коронавируса. Но у многих есть опасения от этого сотрудничества из-за скандала, который у него был связан с обвинениями в домогательствах. Вы не боитесь критики со стороны западных СМИ, которые сейчас буквально кидаются на этот случай?

– Вы знаете, я не боюсь критики абсолютно с точки зрения западных СМИ. Потому что я уже переживал эту критику и когда мы переносили премьеру “Нуреева”, и когда вдруг нас обвинили в том, что мы чуть ли не расисты, потому что у нас в “Баядерке” появляются с черным гримом маленькие артисты балета, учащиеся Академии хореографии. Сто лет появлялись, и вдруг оказалось, что мы расисты, потому что мы используем черный грим!

Вы знаете, я не боюсь, потому что у нас есть своя позиция четкая, с точки зрения того, что мы ничего в данном случае не нарушаем. Просто у нас взгляды иногда на какие-то вещи расходятся. Я не хотел бы сейчас вдаваться в дискуссию по этому поводу, потому что я уверен, что, во-первых, любой такой случай должен быть доказан в суде, и я почти уверен, что он должен быть доказан в суде не через 30 лет после того, как это произошло, а тогда, когда это случилось. Потому что мне это очень напоминает наши партийные кампании, я имею в виду, в советское время, когда у нас без какого-либо объяснения, доказанных обстоятельств и так далее, человека обвиняли черте в чем!

А Пласидо Доминго – великий музыкант! Он не только великий певец, он – великий музыкант, он великий музыкальный деятель. Если у Большого театра сегодня есть возможность сотрудничать с этим великим музыкантом, и доставить удовольствие не только зрителям, но и нам, от этого общения, то мы никогда от этого не откажемся.

– Какие еще планы на новый сезон? Его уже называют “грандиозным” – Верди “Дон Карлос”! Какие-то еще новинки? Может быть, те премьеры, которые не вышли в прошлом сезоне, выйдут в этом?

– Безусловно! Конечно, нам пришлось поменять планы этого сезона частично, потому что мы, к сожалению, не выпустили целый ряд премьер того сезона. Мы перенесли это на этот сезон, и даже через сезон, к сожалению, потому что все сделать в этом сезоне не могли. Но из таких премьер, для нас принципиально важных, это премьера, которая возникла сейчас совершенно неожиданно – во время коронавируса в связи с тем, что артисты были свободны, и у нас была возможность репетировать, Махар Вазиев придумал проект, и пригласил четырех малоизвестных кому-либо хореографов, в России – тем более. И мы неожиданно совершенно 10 сентября на Новой сцене покажем нашу новую работу, которая родилась буквально за последний месяц, с современной хореографией. Называется она “Четыре персонажа в поисках сюжета”. Четыре персонажа – это те четыре хореографа, которые работали с нашими ведущими солистами балетной труппы.

Следующая премьера – это вечер одноактных балетов, но уже русских хореографов, которую мы не выпустили весной этого года. Я имею в виду Антона Пимонова, Вячеслава Самодурова. А дальше – у нас целый ряд премьер, и одна из них – очень и очень серьезная. Я имею в виду “Саломею” Рихарда Штрауса. Это совместная постановка с “Метрополитен-Опера”.

– То есть у вас в планах сотрудничество с “Метрополитен-Опера” остается?

– Абсолютно! С 25 числа Клаус Гут, с моей точки зрения, один из лучших оперных режиссеров мира, поставит у нас этот спектакль. Я надеюсь, что все будет благополучно, что это обязательно состоится. Я очень аккуратно говорю “надеюсь”, потому что, еще раз повторяю, мы начали наше с вами интервью с того, что мы живем в очень непростых условиях. И в театре работают 3 тысячи человек, и люди, которые не могут не контактировать друг с другом, не могут! Нельзя организовать их работу таким образом, чтобы они соблюдали социальную дистанцию. Поэтому, на самом деле, я могу говорить только, что мы пытаемся соблюдать все меры безопасности, но, к сожалению, еще раз повторяю, коронавирус есть, и как повернется ситуация? Я надеюсь, что все будет благополучно, и все те премьеры, о которых мы говорим, обязательно состоятся.

Кроме “Саломеи” Рихарда Штрауса следующей очень важной оперной премьерой у нас будет “Мазепа” Петра Ильича Чайковского, 180-летие которого мы в начале сезона отмечаем большим фестивалем всех спектаклей, которые у нас идут на музыку Чайковского.

Из премьер я бы хотел обратить внимание на балет, который поставит один из интереснейших, с моей точки зрения, хореографов – Кристиан Шпук. Это “Орландо”. На камерной сцене имени Покровского мы покажем премьеру оперы Безе “Искатель жемчуга”. А второй премьерой будет “Москва. Черемушки” Шостаковича.

Кроме этого у нас впереди спланирован целый ряд гастролей – уже в следующем, 2021 году. Я надеюсь! Я еще раз повторяю, я – надеюсь! И сейчас мы с нашими коллегами ведем очень подробные переговоры по этому поводу. Это и гастроли в Париж оперной труппы в марте месяце, это возвращение гастролей в Словению, которые не состоялись на фестивале в этом году, это гастроли в Америку – и так далее! Но это все будет зависеть от ситуации в мире.

– А что касается детских спектаклей? Я так понимаю, что их не будет? Это из-за пандемии?

– Нет, так просто складывается план. Все-таки это не является частью нашей заботы. Но! Тем не менее, в Большом театре идет такое количество спектаклей, которые заполняются родителями с детьми. Это и “История Кая и Герды”, это и “Сказка о царе Салтане” Римского-Корсакова, это и все балеты, начиная еще со “Щелкунчика”, “Спящей красавицы” и так далее. Поэтому на самом деле спектаклей, адресованных детям, в Большом театре достаточное количество.

Тем не менее, мы их практически не поставили в репертуар в сентябре-декабре. А начиная уже с конца декабря и дальше, потому что все-таки первые месяцы мы бы не очень хотели, чтобы дети появлялись в театре.

– А если в целом говорить о новых реалиях театральной жизни, о новом сезоне, как вы считаете, многие театры выживут в этих реалиях?

– Я вообще надеюсь, что все театры выживут! Дело же все в том, что все театры живут с очень серьезной государственной поддержкой. И, конечно же, без этой государственной поддержки многие театры бы не выжили. Сегодня государство гарантирует и содержание зданий, и заработную плату артистов. Я уверен, что, конечно, конец 2020 года – 2021 год будут очень непростыми. Конечно, нам придется очень серьезно думать о расходной части, о доходах, учитывая заполняемость зрительного зала. Но театр переживал разные времена. После войны даже было время, когда театры были лишены вообще государственной поддержки – и выжили! А сегодня, к счастью, речь об этом не идет. Сложное будет время? Безусловно! Трудное будет время? Безусловно? Но все театры обязательно выживут!