C Ростовским музыкальным театром Исаакян сотрудничает далеко не впервые. В 2000 он ставил там «Царскую невесту» Римского-Корсакова, в 2001 – «Евгения Онегина» Чайковского, в 2013 и 2015 – «Фауста» Гуно, в 2014 – «Паганини» Легара, в 2017 – оперно-балетную мистерию Carmina Burana, в основе которой – знаменитая кантата Орфа.

«Конечно, сегодняшний оперный театр не имеет ничего общего с тем театром, который существует в голове у обывателя: толстые бесформенные люди, которые выкатываются на авансцену и, поводя руками, что-то поют. Это в прошлом. Современный оперный театр апеллирует к актуальному визуальному опыту и требует от оперного певца подготовленности во всех ипостасях, не только в певческой, хотя в певческой в первую очередь. Это тоже заблуждение, что можно не допеть, но доиграть. Это абсолютная ложь. Музыка в первую очередь говорит со зрителем. Но при этом оперные певцы – это люди, которые вместе с режиссером очень точно психологически выстраивают свои роли, и это люди, которые очень подвижны в физическом перевоплощении. Другое дело, что в драме и в опере эта физиология актера очень разная. В опере основой, на которую все нанизывается, является физиология пения. И физиология движения каждого из певцов связана с их физиологией пения. Задача режиссера – очень точно понимать, как эту физиологию использовать в мирных целях. Потому что когда ты попадаешь в то, как ты ощущаешь этот звук и свое движение, то результат может быть абсолютно фантастический. Он умножается силой звука, его мощью. Но это нужно очень точно понимать и очень точно видеть, а не выстраивать какой-то свой воображаемый спектакль, чем часто грешат режиссеры. Они выстраивают некий спектакль и при этом видят внутри себя, а перед ними совсем другие люди, и спектакль делают они, и твое дело направить их по правильному руслу внутри этих очень специальных навыков». (Георгий Исаакян в интервью журналу «Эксперт»; 03.10.2016)