В постановке «Сократа» к получасовому музыкальному полотну Эрика Сати будут добавлены диалоги Платона, прочитанные на разных языках, а также элементы хореографии и перфоманса.

Главные партии исполнят Мария Деева (сопрано, Музыкальный театр имени Наталии Сац), Мария Бойко (меццо-сопрано, Немецкая опера на Рейне), Юлия Юнаш (сопрано, Музыкальный театр имени Наталии Сац). Как и на премьере в 1918, «Сократ» прозвучит под аккомпанемент фортепиано в редакции автора. За роялем в роли Сати – Иван Марков.

Уникальное сочинение по диалогам Платона было написано Эриком Сати в годы Первой мировой (1916-1918) по заказу одной из крупнейших меценаток Парижа княгини Эдмон де Полиньяк. Замысел и конструкция будущего произведения сложилась у Сати еще в ноябре 1916 – январе 1917, во время работы над эффектным и скандальным балетом «Парад», написанным для антрепризы Сергея Дягилева.

Эрик САТИ: «Представьте, я занимаюсь „Жизнью Сократа“. Очень боюсь промахнуться с этим произведением, которое я хотел бы сделать белым и чистым, как Античность… И все же, какое это прекрасное дело: писать с такой совершенно особенной идеей, доселе невиданной и неслыханной… Все впервые, все внове… – и опереться не на что, и подражать некому. И даже немного страшно делать… каждый шаг». (Письмо Валентине Гросс от 6 января 1917)

Чтобы соответствовать своим представлениям о «белой античности», Сати выбрал точный, эмоционально бесцветный перевод диалогов Платона, сделанный Виктором Кузеном. Сочинение написано для ансамбля деревянных духовых, валторны, трубы, арфы, струнных и голоса (партии всех четырех мужских персонажей исполняют женские голоса). В «Сократе» отсутствует «драма» в привычном понимании этого слова, вместо нее – кантата и церковный распев, спокойные рассуждения и размеренное повествование.

«Статический ритм, медленный пульс и структура остинато дополняются волнообразной, похожей на речь вокальной линией. Гармонии основаны на открытых интервалах, прежде всего на чистых квартах, а оркестровка поддерживает монохроматический эффект. Как метко заметил Пуленк, “Сократ”, “чистый как бегущая вода”, отметил “начало горизонтальной музыки, которая наследовала вертикальной музыке”». (Из книги М. Дэвис «Эрик Сати». – М.: Ад Маргинем Пресс, 2017)

Многие музыковеды и историки музыки называют симфоническую драму «Сократ» беспрецедентным произведением, которое на добрый десяток лет опередило свое время и фактически открыло новый стиль в музыке, названный позднее неоклассицизмом.

Независимый театральный проект Montecchi VS Opera появился в 2019 в результате объединения выпускников ГИТИСа и Московской консерватории. Постепенно к команде присоединились молодые солисты Мариинского театра, Новой оперы, Театра имени Н. И. Сац, Центра оперного пения Галины Вишневской и оперного театра Дюссельдорфа. Первым заметным событием в истории Montecchi VS Opera стала российская премьера оперы Винченцо Беллини «Капулетти и Монтекки» (28 февраля 2020, Московский международный Дом музыки).

Именно ему принадлежат многие идеи, которые затем развивали Кейдж, сюрреалисты (кстати, Аполлинер придумал слово «сюрреализм» для балета «Парад»), последователи театра абсурда, дадаисты, создатели репетитивности и минимализма. Сальвадор Дали мог бы только порадоваться названиям его пьес «Пьесы в форме груши», «В лошадиной шкуре», «Дряблые прелюдии», «Засушенные эмбрионы». Он участвовал в изготовлении первых readymade’ов и первых мультимедийных проектов (балет «Меркурий», 1924). А его «меблировочная музыка» предвосхитила распространенные сегодня музыкальные «обои», то есть тот тип слушания, когда музыка становится фоном для всех остальных дел.

Издательство Ивана Лимбаха, которое наряду с философией, филологией, психологией и современной прозой со стихами, обращается к музыкальным темам (вспомним сборник интервью Д. Бавильского «До востребования», 2013, сборник «Ваш Андрей Петров» и исследование О. Манулкиной «От Айвза до Адамса: американская музыка XX века», обе — 2010), решило перевести на русский язык литературного Сати. Тем более что в 2015 году отмечается 90 лет со дня его смерти, а в 2016 – 150 лет со дня рождения. По инициативе переводчика В. Кислова, в сборник вошли избранные прозаические отрывки и наброски, притчи и скетчи, мысли и афоризмы, эстетические воззвания, письма и эпистолы экстравагантного француза.

Минимализм мышления

Распределение текстов в сборнике — практически все минималистического размера, как и формат издания, соответствующий карманному использованию — следует классификации в наиболее полном французском собрании литературных сочинений Сати (выпущено в 1981).

Первая часть «Всем» включает тексты, опубликованные в периодике (среди них, о «Шестерке», Игоре Стравинском и Русском балете). Вторая часть «Некоторым» являет собой деловую и дружескую переписку (среди адресатов М. Бобур, Э. Бертран, К. Сен-Санс, К. Дебюсси, Р. Виньес, Ф. Пуленк, Ж. Пуэгу, Ж. Кокто, Д. Мийо и др.). Третья часть «Себе» состоит из заметок на полях клавиров и музыкальных тетрадей, а также записки на карточках с идеями, проектами, аннотациями, тайно хранившиеся в архиве Сати и опубликованные после его смерти. В четвертой части — избранные воспоминания современников о Сати (перевод глав из французской книги о Сати 2005 года). Среди авторов — музыканты, критики, художники, музыковеды: Ж. Кокто, Ф. Пикабиа, Ж. Орик, Ж. Вьенер, Ф. Леже, Ф. Пуленк, Г. Фурнье, А. Соге.

Не случайно название книги фиксирует автора и ее героя как млекопитающее. Сати видит музыкальный мир как парадоксальную вселенную неизведанных существ (об этом есть ряд статей, например, «Ум и музыкальность животных»). Оттого он открыто издевается над авторитетами того времени (А. Тома, Г. Шарпантье, Э. Гиро) и над самим собой — но тонко, изящно и очень зло. Со вкусом, как у истинного француза, у него все было в порядке.

Книга выполняет важную функцию первого знакомства. Но многие пассажи Сати вне подробного контекста остаются для русскоязычного читателя абсолютной абракадаброй, оттого и тонкий стеб над музыкальным миром, его идеями, идеологией, «повадками» не считывается.

Из статьи «Похвала критикам»:

«Внешне критик выглядит важно, в нем есть что-то от контрафагота. Он уже сам по себе центр, центр тяжести. Если и улыбается, то только одним уголком рта, а взирает одним глазом: то добрым, то злым. С Дамами он всегда любезен, а Господ невозмутимо держит на расстоянии. Одним словом, он вызывает робость, хотя и благообразен на вид. Это человек серьезный, серьезный, как Будда, — то есть как бурда у петуха. Среди критиков не встречается посредственностей и бездарностей. <…> Истинная критичность заключается в том, чтобы критиковать не самого себя, а других; бревно у себя в глазу ничуть не мешает высмотреть сучок в глазу соседа: в этом случае бревно превращается в очень длинную подзорную трубу, которая увеличивает сучок до невероятных размеров».

P.S.

Издательство Ивана Лимбаха планирует издать воспоминания композитора Ф. Гласса (в каком-то смысле одного из последователей Сати) «Слова без музыки». Она выйдет в середине следующего года в переводе Светланы Силаковой.