30 сентября театр открыл сезон первой оперной постановкой по повести Вольтера “Кандид, или Оптимизм”, где раб в БДСМ-костюме мечтает о проведении гей-парада, а его сестра Кунигунда сожительствует одновременно с евреем-садистом и Великим Инквизитором.

“Кандид” — одно из самых известных произведений Вольтера, на музыку положенное первый раз Бернстайном в 1956 году и второй раз — сейчас, выпускником московской консерватории 26-летним композитором Андреем Бесогоновым. В роли оперных певцов — труппа мастерской Дмитрия Брусникина, которая присоединилась к “Практике” в конце прошлого сезона.

Спектакль получился по-вольтеровски антиклерикальным, политическим и беcкупюрным, притом с текстом авторы обошлись весьма аккуратно. Конечно, слов “жопа” и “гей-парад” у Вольтера не было, но прописались в либретто они точно по месту. Извращения, сифилис, рабство — всё это есть в оригинальном тексте и сюжете. Осталось лишь добавить немного современных реалий и зарифмовать.

Что касается основы спектакля — музыки, — то композитор Андрей Бесогонов рассказал Лайфу, что с момента начала работы над оперой сразу загорелся идеей калейдоскопа.

— С персонажем происходит столько событий по всему миру, что только в такой стилистике можно решить сюжет. Получилось путешествие не только по миру, но и по музыкальным эпохам: классицизм, романтизм, ренессанс, готику, джаз, и есть один эпизод с рэпом. При написании музыки я шёл от текста. Где-то драматурги решали, где что должно звучать, какие-то вещи напрашивались сами. В частности, к тому месту, где Панглос рассказывает историю о заражении сифилисом, я написал песенку. А Кандид у нас бродит по залу и ищет свою Кунигунду. Естественно, я не мог пройти мимо этого имени, которое так созвучно, конечно же, слову “кукушка”.

Исполнитель главной роли Кандида Игорь Титов считает, что Вольтер поёт о вечном — его вопросы остаются острыми в веках.

— Тут всё так мультяшно, утрированно и стёбно. А если копнуть, очень часто бывают такие отношения. Я называю всё это действие поиском, а финал — осознанием, осмыслением действительности. Надо возделывать свой сад, заниматься своим делом. Нужно было пройти путь, чтобы сделать такой нетривиальный вывод.

120-местный зал основной сцены театра “Практика” не вмещает не только всех желающих попасть на спектакли, но сцены его не хватает всем действующим лицам и оркестру. Поэтому спектакли будут проходить в 500-местном зале “Градский холл”.

За всю визуальную часть постановки ответственны выпускники Британской высшей школы дизайна (школа находится в Москве). В спектакле есть и Бейонсе-боди, и плащ из китайской клетчатой сумки, и уши Микки Мауса, и неопреновые кислотные, как бы пластилиновые костюмы. Художник по костюмам Павла Никитина объясняет:

— Наш “Кандид” — это игра. От игры в театр и оперу до детских кукольных переодевалок и БДСМ. Все фантазийные клише были собраны здесь намеренно, чтобы история выглядела максимально иронично и местами безумно.

Художник по видео Татьяна Самараковская рассказывает о пиксельном решении видеоряда:

— Видео, как и всё в спектакле, поддерживает ощущение, что происходящее на сцене — игра. Актёры взаимодействуют с анимацией, картинка показывает переход героев с уровня на уровень, Париж — это пиксельные круассаны. Всё намеренно пропитано духом наивности.

Источник публикации Life.ru, 30.09.2017, Мария Мельникова

Пока одна часть студентов мастерской Дмитрия Брусникина — пожалуй, самой бойкой и интересной театральной команды Москвы, — выпускала сториттелинг-спектакль «История об истории», другая показала в «Градском холле» трэш-оперу «Кандид». Рассказываем, почему это надо увидеть.

Как придумали «Кандида»

По количеству коллабораций с передовыми режиссерами и арт-деятелями брусникинцы заткнут за пояс авантюриста Демну Гвасалию, который для последней коллекции скооперировался с восемнадцатью брендами — от Juicy Couture до Manolo Blahnik. Со студентами Дмитрия Брусникина успели поработать и Максим Диденко, и Юрий Квятковский, и Юрий Муравицкий. «Кандид» же — детище плодотворного сотрудничества Мастерской Брусникина и Британской высшей школы дизайна.

Идея «сделать что-нибудь большое и классное» появилась у художницы Гали Солодовниковой, которая оформляла еще студенческий перформанс-спектакль брусникинцев «Второе видение» двухлетней давности. Солодовникова, помимо работы над спектаклями Гоголь-центра, курирует на пару с коллегой Полиной Бахтиной курс сценографии в Высшей школе британского дизайна. Она искала толковую практику для своих студентов — и предложила Дмитрию Брусникину сделать что-нибудь вместе. Мастер решил ставить вольтеровского «Кандида».

Режиссер

Лиза Бондарь — пока мало известна обычным зрителям, хотя в околотеатральных кругах ее знают давно. Бондарь училась в ГИТИСе у худрука «Геликон-Оперы» Дмитрия Бертмана. Отсюда и тяга к синтетическому музыкальному театру вообще, и к опере в частности. У молодого режиссера мощный бэкграунд: после выпуска из рафинированного ГИТИСа Лиза отправилась прямиком … в Сибирь. А если точнее, в закрытый город Северск (здесь базируется «РОСАТОМ») с населением 120 тысяч и одним театром.

«Помню, зашла в кабинет к директору, а там все сидят с серьезными лицами, тишина, и кто-то спрашивает: “И вот ты нам будешь спектакли ставить?” А я только выпустилась, наглая, глаза горят, думаю — ну сейчас я вам покажу», — вспоминает покорение Сибири Бондарь.

В Северске Бондарь поставила два музыкальных спектакля «на фрилансе», а еще один уже в должности главного режиссера Северского музыкального театра.

После Лиза вернулась в Москву, делала эскизы спектаклей в Театре наций и на Таганке, а во время одной театральной лаборатории в Улан-Удэ подружилась с Юрием Квятковским. Он и предложил ей как-нибудь поработать с брусникинцами.

Драматурги

Вольтеровскую повесть перекроили в шутливую пьесу в стихах Андрей Родионов и Екатерина Троепольская. Они же написали для брусникинцев поэму-антиутопию «Сван» — на премьеру в прошлом году билетов было не достать.

Сценография, костюмы, графика

Всю визуальную составляющую на себя взяли Галя Солодовникова, Полина Бахтина и студенты Британки. Всего над «Кандидом» работали 15 художников.

Музыка

«Кандид» — первый большой театральный экспириенс 26-летнего композитора Андрея Бесогонова. Театралы, запомните это имя: скоро вы будете слышать его так же часто, как «Илья Демуцкий» и «Иван Кушнир».

Хореограф

Ирина Га постоянно работает с брусникинцами. Ставила хореографию и в «Сване» — с ним «Кандид» сильно перекликается с точки зрения пластики и движения актеров.

Как это выглядит

В плутовской повести Вольтера, как вы помните, герои колесят по свету, находят приключения на свою голову и доказательства того, что общество гниет со всех сторон. Постановка тоже базируется на идее постоянного перемещения, смены эпох и нравов. Получился спектакль-путешествие на разных уровнях. Первый уровень — экскурс по музыкальным эпохам. Каждой локации соответствует определенная музыкальная тема.

Почти в каждом номере композитор Бесогонов цитирует знаковые произведения классицизма: например, в песенке Панглоса звучит фрагмент «Волшебной флейты» Моцарта. Порой Бесогонов добавляет смысловые надстройки: так, бессмысленность и жестокость войны в «Кандиде» подчеркивает антивоенный манифест Шостаковича.

«Кандид» — опера, поэтому режиссер Лиза Бондарь отобрала самых музыкальных брусникинцев. В спектакле почти в полном составе появляются участники шальной группы Post/A/Nova, которые не только играют вместе в театре, но и регулярно дают концерты на городских мероприятиях. Кандид —лидер группировки Игорь Титов, Панглос — Сергей Карабань, тут же и клавишник Юрий Межевич и, конечно, ударник Петр Скворцов. Скворцову, сыгравшему главного героя в недавнем фильме Кирилла Серебренникова «Ученик», в «Кандиде» досталась роль рассказчика. Кунигунду играет Анастасия Великородная — и тут ее комедийный дар раскрывается даже больше, чем в «Сване», где она разошлась в роли дородной чиновницы. Отметим и блестящие сольные выходы Старухи Дарьи Ворохобко. В одной сцене актриса, которая до учебы в МХАТ танцевала в Большом театре, крутит бедрами не хуже Рианны и лихо зачитывает рэп.

Постоянные телепортации Кандида и компании и возвращение погибших персонажей обыгрываются в спектакле через формат видеоигры. На сцену проектируется восьмибитная графика, как в бродилках на Денди (тут постарались студенты курса «Дизайн в интерактивной среде» БВШД). Герои переходят с уровня на уровень, сражаются с монстрами, стреляют из пиксельных пулеметов, транслируемых на стену.

Что это было

Обычно в спектаклях брусникинцев звучит четкий посыл; в «Кандиде» же рычаг нравоучения почти не задействован. Герои мотаются по свету, беснуются, видят всеобщие раздор и безумие — но есть ли из этого выход? Вольтеровское «возделывай свой сад и будешь ты счастлив» в финале, по видению режиссера, — не спасение, а всего лишь возможность притормозить и подумать о своей судьбе. А уж что делать дальше, — каждый решает сам.

Источник публикации Büro