Ньюсмейкер

Но и этого ей было мало. Вишнева использовала все возможности, чтобы объять необъятное — станцевать хореографию всех стилей и направлений, познакомиться со всеми ведущими балетмейстерами мира прошлого и настоящего: Ф. Аштоном, Э. Локком, М. Эком, И. Килианом, М. Бигонцетти etc. Ей не так важно, чтобы ставили новые балеты специально на нее (как мечтает статусная балерина Большого театра С. Захарова). Поэтому она не всегда смотрит на то, насколько известно имя постановщика. Она хочет наслаждаться процессом, упиваться жаждой битвы с первыми людьми планеты от хореографии, не забывает про роль ньюсмейкера.

Благодаря Д. Вишневой в России появились работы М. Грэм, М. Пенделтона, Э. Локка, К. Карлсон. Она первая из россиян танцевала в России балеты самого модного голландского хореографа П. Лайтфута в проекте «Диалоги», и через нее мы все-таки не так сильно отстали в освоении того, чем занят весь танцующий мир. Иное дело, что не все балеты демонстрировали сильные стороны Вишневой, открывали в ней что-то новое. Но какая разница, если других ньюсмейкеров в балете у нас нет! Эта слава ньюсмейкера и обоймы национальных премий не портят ее: наоборот, она становится еще более жадной до творчества, еще более открытой новому.

В контексте

Два года назад Вишнева учредила фестиваль современного танца «Контекст», во время которого проходят мастерская молодых хореографов и выступления разных коллективов. Созданием такого образовательного форума она подтвердила, что ей нужно постоянно что-то создавать на поле хореографии, и оставаться при этом неуловимой, героиней, о которой еще не все сказано и написано.

Свой творческий вечер она тоже строила не как звездная прима-балерина, а как умный стратег. В концерте принимали участие артисты Мариинки и Большого. Первые показывали в Москве II акт из балета «Золушка» С. Прокофьева в хореографии А. Ратманского; москвичи вывозили в Петербург III акт «Онегина» Дж. Крэнко.

Вишнева танцевала премьеру культовой «Золушки» в 2002 на Международном фестивале балета, недавно был записан DVD с ее участием и с В. Гергиевым за пультом, но из-за того, что в 2003 «Золотая маска» проходила в году в Петербурге (в честь 300‑летия города), спектакль так никогда и не показывали в Москве.

«Золушка» Ратманского — один из первых авторских современных балетов на постсоветском пространстве, с декорациями мастера «бумажной архитектуры» И. Уткина и художника Е. Монахова. На момент премьеры Вишневой было 25, и она танцевала божественно. Сегодня она не играет в девчонку: перед нами опытная балерина, которая вспоминает одну из своих любимых ролей. Она заново проживает эмоции героини из питерской коммуналки, оказавшейся на балу, и дополняет их пережитым опытом.

С одной стороны, видно, что Вишнева, как все примы ее класса, выверяла каждый миллиметр своего движения перед зеркалом в репетиционном зале, каждую позу и элемент поддержки с юным партнером (К. Зверев), с другой, она не побоялась быть сама собой — спонтанной, порывистой и чуть бытовой, что заложено Ратманским в эту Золушку, и даже гротесковой.

Третий акт «Онегина» был подарком для питерцев — в Мариинском театре когда-то хотели поставить «Онегина» для Дианы, но кризис помешал, и вот она привозит в родной город часть этого спектакля вместе с артистами Большого и декорациями.

Татьяна Вишневой «родом» из Нью-Йорка: там она станцевала свою премьеру и там она «охраняет» героиню русской литературы от западных мутаций при помощи русской школы переживания.

Возрождение дуэта

И еще один мостик между Москвой, Петербургом, Нью-Йорком и Берлином — первый партнер Вишневой за рубежом В. Малахов, экс-лидер Берлинского балета и до сих, несмотря на свои «далеко за 40…» (1968 г. р.), потрясающий танцовщик. Они выбрали балет Х. ван Манена «Старик и я» на музыку Дж. Дж. Кейла, И. Стравинского и В. А. Моцарта (он есть в репертуаре обоих, но Вишнева и Малахов никогда не танцевали его вместе).

Балет длится всего 18 минут, из которых семь с половиной занимает Адажио из Фортепианного концерта№ 23 ля мажор Моцарта. Эта же музыка появляется в кульминационный момент в «Парке» Прельжокажа, и там она иллюстрирует финальное сближение героев (самый долгий процелуй в истории балета, длящийся минуту). Ван Манен же ставит на эту музыку, помня о бодрых и веселых крайних частях концерта. У него мужчина и женщина (или танцовщик и балерина, что не играет роли) отчаянно рефлексируют в одиночестве о том, что было, что будет, что могло бы быть.

Половину спектакля артисты сидят на лавочке, иронично общаются друг с другом жестами, танцуют в унисон, но каждый на своей волне. Балет голландского хореографа повествует о соразмерности желаний и возможностей, и судя по счастливым лицам Вишневой и Малахова, по их ненапряженному танцу, по их безошибочному ощущению друг друга в нужном месте в нужную секунду, водораздела между желаниями и возможностями в их жизни и творчестве не было и нет.

Поразительно, какой умный, философский спектакль Ван Манена представила Вишнева на своем бенефисе. Других балетов хореографа она пока не танцевала, и все только начинается.