Власть и культура

Владимир Мединский: «По данным ВЦИОМ, число довольных тем, как развивается культура, увеличилось вдвое»

,
Министр культуры РФ Владимир Мединский 25 сентября 2017 года дал видеоинтервью Телеканалу РБК-ТВ,

— Почему, на ваш взгляд, культурная сфера в последнее время стала ареной для громких скандалов?

— Наверное, потому, что внимание прессы привлекают только новости именно такого характера. О программе строительства новых ДК или центров современного искусства в регионах журналисты говорят с меньшим энтузиазмом.

А вот, по опросам ВЦИОМ, число людей, довольных тем, как развивается сфера культуры в стране с 2011 года, увеличилось почти вдвое. Три последних года в нашей стране объявлялись Президентом гуманитарными: Год культуры, литературы, кино. Музеи, театры, кино опять стали модными в хорошем смысле слова.

Посещаемость музеев по сравнению с 2012 годом увеличилась на 41%, а доходы выросли более чем в 2,3 раза, и эта цифра далее растет. В прошлом году гордились тем, что за одну ночь продали 100 тысяч абонементов в Московскую филармонию. В этом году за ночь продали 200 тысяч. Это мировой рекорд.

Доходы федеральных театров почти удвоились, а зарплата выросла на 113% по сравнению с 2011 годом.

Программа по реконструкции и строительству сельских домов культуры оказалась так востребована, что в этом году на эти цели будет выделено 3,2 миллиарда рублей.

Речь идет о сотнях отремонтированных и вновь построенных ДК. Делается это на общегосударственном уровне впервые с 1970-х годов. Еще 1400 домов культуры смогут обновить материально-техническую базу.

По итогам Года кино число зрителей наших фильмов в кинотеатрах достигло абсолютного рекорда начиная с 1991 года — 35 миллионов 200 тысяч. Лучший показатель за 26 лет. На 1 сентября 2017 года из 226 фильмов — 72 в прокате российские.

Кассовые сборы российских фильмов на конец сентября — почти 8 миллиардов рублей (более 19% от общих сборов). К слову, в 2016 году было 8,6 за весь год. Количество зрителей российских фильмов к 1 сентября — 29,1 миллиона (20% от общей посещаемости кинотеатров). Так что надеемся побить прошлогодний рекорд.

Мы активно продолжаем программу кинофикации регионов, открываем при господдержке более 600 современных кинозалов в райцентрах и малых городах, где был полностью уничтожен кинопрокат после 1991 года. Такого не было тоже с 1970-х.

Поэтому я бы не стал концентрироваться на «скандальных» историях. Историй успеха множество. Культура как отрасль стала динамично развиваться и демонстрировать эффективные показатели. И люди сразу на это отреагировали «ногами» и «рублем».

— Министерство культуры Российской Федерации признано потерпевшим по уголовному делу, связанному с хищениями выделенных на проект «Платформа» средств. Речь о 68 миллионах рублей. Планирует ли министерство подавать иск с требованием возместить ущерб?

— Вы не совсем правильно трактуете эту ситуацию. Отсюда и не совсем корректный вопрос. Подобное обращение — стандартная юридическая процедура.

Учитывая, что нашим ведомством в 2011–2014 годах выделялись субсидии, направленные на поддержку развития и популяризации современного искусства в рамках проекта «Платформа», именно Минкультуры России и должен быть возмещен ущерб, нанесенный федеральному бюджету возможными действиями получателя субсидий. При этом окончательный размер ущерба определяется исключительно следствием и, главное, судом.

— В связи с «делом Серебренникова» планируется ли пересматривать систему распределения грантов Министерства культуры и требования к их получателям?

— Да, контроль за расходованием бюджетных средств будет еще более усилен. Мы уже поручили профильным департаментам оперативно внести предложения, чтобы субсидии, которые выдаются творческим организациям, союзам и учреждениям, носили еще более целевой и конкретизированный характер.

— Ваше личное отношение к ситуации вокруг Серебренникова и «Гоголь-центра»?

— У министра не может быть личного отношения к рабочим ситуациям в культурной отрасли. Только должностное. Вы сами назвали Минкультуры «потерпевшим». А работу следствия и отношения «Гоголь-центра» с московскими властями, которые его курируют, мы не комментируем — это за пределами наших должностных компетенций. Уже неоднократно говорил, что ситуация меня очень огорчает. Неприятно, не считаю нужным это скрывать, когда в твоей сфере подобное происходит. Еще печальнее, что приходится говорить не об искусстве, не о задачах и проблемах собственно культурной сферы, а о следственных действиях.

— С чем вы связываете позицию некоторых региональных министерств, рекомендовавших отказаться от показа фильма «Матильда»?

— На прошлой неделе, в среду, было опубликовано мое специальное заявление по этому вопросу. Уверен, вы даже про него что-то писали или говорили — в новостях или в комментариях. Уверен также, что ваши читатели с ним ознакомились. Мы специально готовили заявление с тем расчетом, чтобы оно в наиболее доступной и понятной форме, в максимально широком формате было донесено до общественности. На мой взгляд, там все изложено довольно прозрачно. Поэтому не вижу смысла еще раз ворошить эту тему, которая, будем откровенны, давно вышла за рамки открытого цивилизованного диалога.

В своем заявлении, кстати, высказался и по поводу «инициативщиков» на местах. Прокатное удостоверение действует на всей территории Российской Федерации, и это единственный и исчерпывающий документ. Любые попытки на местах запретить прокат того или иного фильма — чистой воды цензура, которая запрещена Конституцией Российской Федерации. А наша задача — защитить свободу творчества в рамках закона.

— Никита Михалков вышел из попечительского совета Фонда кино. Кого министерство будет рекомендовать на освободившееся место? Кандидатура Алексея Учителя рассматривается?

— Вы как журналисты, специализирующиеся на теме культуры, должны знать, что министерство не управляет Фондом кино. Михалков свою позицию четко мотивировал. Это его право. Тем более что работа в попечительском совете — это общественная нагрузка, здесь важны престиж и репутация, а не зарплата.

При внесении в Правительство РФ проекта постановления к нему прикладывается или заявление кандидата, если это частное лицо, или, если речь идет о представителе какого-либо ведомства, согласие на вхождение соискателя в попечительский совет, подписанное руководителем соответствующего ведомства. Окончательно кандидатуры утверждаются Правительством Российской Федерации как учредителем фонда. Насчет будущих кандидатур — надо принять взвешенное решение.

— По поводу инициативы дать приоритет в прокате отечественному кино — проводило ли министерство консультации с иностранными вендорами, согласны они платить пять миллионов рублей в качестве единовременного сбора за выход фильма в России? Нет ли опасности таким образом ограничить зрителя?

— Введение упомянутого сбора — это очередной шаг в поиске оптимальных механизмов протекционистских мер в отношении отечественного кинематографа. Это попытка выстроить работающий механизм поддержки отечественного кинопроизводителя в конкретном законодательном поле, в конкретных рыночных условиях. Такие меры могут быть временными, но они объективно необходимы. И в той или иной модификации они практикуются во многих странах, например во Франции, Польше, Китае.

Говорить об этом проекте как о свершившемся факте — преждевременно. Мы для того и выносим его на широкое обсуждение, чтобы определить, насколько этот конкретный шаг оптимален и эффективен. Это очередной раунд открытого диалога между министерством и профсообществом. Сюда напрямую относится и пороговая цифра в 100 сеансов. Мы готовы ее обсуждать. Поверьте, ни у кого нет задачи «задушить» авторское, фестивальное или региональное кино.

Не говоря уже о том, чтобы ограничить зрителя. Наоборот, мы активно ищем решения. Однако хотелось бы услышать не просто традиционные стенания и протестные возгласы, а конструктивные, здравые предложения, подкрепленные фактами и расчетами.

Мы ведь довольно долго пытались добиться от киносообщества соответствующих предложений, проводили серию совещаний с представителями компаний, прокатывающих авторское и фестивальное кино. Важно понимать: министерство ничего не «продавливает», мы вместе с коллегами по отрасли ищем оптимальную модель. Именно это и есть задача.

Приведу красноречивый пример. В 2016 году на российские экраны вышел 331 иностранный фильм, в том числе 145 американских. Лишь 10% из них, 33 фильма, собрали в прокате свыше 300 миллионов рублей, при этом на их долю пришлось 93,5% от общих сборов американских фильмов. Остальные, не пользуясь популярностью у зрителей, занимают существенную часть киноэкранов и не оставляют места отечественным картинам. Сейчас дистрибьюторские компании, приобретая права на показ крупных американских релизов, вынуждены покупать его в пакете с десятью более слабыми фильмами. Если часть такого рода фильмов не будет выходить в прокат, оставаясь в свободном доступе в сети и на ТВ, — сильно ли мы потеряем в количестве зрителей? Ответ, на мой взгляд, очевиден. Повторюсь, если есть другое мнение, подкрепленное не лозунгами, а цифрами, готов и выслушать, и учесть в дальнейшем обсуждении.

— Насколько такая форма сборов позволит увеличить финансирование российского кино?

— Мы рассчитываем, что ежегодные поступления от обязательных сборов составят около 1,4 миллиарда рублей. Собираемые средства будут поступать на счет специального резерва кинематографии при Фонде кино, а контроль за этой частью деятельности фонда будет осуществлять специально созданный наблюдательный совет, который ежеквартально будет получать и рассматривать отчеты о поступивших и израсходованных средствах. Эти средства пойдут исключительно на поддержку отечественной кинематографии. Механизм возврата средств российским картинам — это чисто техническая задача, наш кинопроизводитель не пострадает, наоборот — только выиграет. Равно как и наш кинозритель.

— В 2017 году в федеральном бюджете на культуру и искусство заложили в 30 раз меньше денег, чем на оборону. Но больше, чем на ЖКХ. На ваш взгляд, по уровню финансирования культура все-таки на каком месте должна быть? И вообще государство должно финансировать искусство? Или за образец стоит брать, скажем, американский опыт, где господдержки искусства практически нет?

— Из ведомственных соображений я был бы не против, чтобы нам отдавали 100% госбюджета. Шутка. Ну или хотя бы чтобы культура стояла первой строкой в бюджете. И всякий раз стараюсь выторговать как можно больше. Но как министр культуры, как член Правительства я работаю в тех рамках, которые соответствуют комплексу задач государства.

Государство должно поддерживать искусство. Это и мое глубокое убеждение, и реальная политическая практика во всем мире. Года два назад я специально об этом большую статью написал — во всех подробностях, с историческими примерами и справками из зарубежного опыта. Могу дать ссылку.

Я бы к этой практике и американский образец отнес. Достаточно понимать, как устроено американское государство, чтобы знать: культура там тоже не бесхозная. Она финансируется не из федерального бюджета, а все равно — отчасти — из государственных фондов (штат — это государство, США — это «Соединенные Государства Америки» в дословном переводе). О роли и влиянии Пентагона в развитии кинематографа США — это отдельная тема для статьи. Если вам интересно, можете сами погуглить: как изменилось отношение к американским военным после войны во Вьетнаме к началу XXI века. От ненависти к восхищению за 20 лет — это сильно, за государственный счет, никаких заказных статей, сплошные киношедевры.

Но в еще большей степени — культура финансируется бизнесом, который в Америке и есть основа государства, можно сказать, государствообразующий фундамент.

— На ваш взгляд, имеет ли смысл на государственном уровне расширить объем и способы поддержки и поощрения инвесторов в культуру? Налоговые льготы ввести, например?

— Надо ускорить принятие закона о меценатстве. Это будет важнейшим шагом для привлечения частных инвесторов в культуру. И мы бьемся уже не один год. Но пока он так и завис в Государственной Думе. Сначала этот законопроект был «декларацией о намерениях». И мы искали точки соприкосновения с Минфином. Искали действенный механизм.

Опасения Минфина нам были понятны: под прикрытием меценатства можно уходить от налогов. Будут «наличить», меценатствовать собственным карманным фондам, тут же созданным домашним картинным галереям, и так далее.

Но мы в тяжелейшей дискуссии нашли формулу.

Согласно ей, поддерживаются только госучреждения культуры, а их у нас 99%, при этом в первую очередь учреждения небольшие — краеведческие музеи, районные и областные художественные галереи, провинциальные театры. И поддерживать в рамках уже имеющихся нормативных затрат на рекламу и маркетинг. С принятием этого закона появится больше меценатов среди среднего бизнеса.

Сейчас идет обсуждение закона на площадке Думы. Он пока прошел только первое чтение. Пора перестать топтаться на месте. Неоднократно обращался и в профильные комитеты Госдумы и Совфеда с просьбой поддержать прохождение этого крайне важного для отрасли законопроекта.

И несмотря на это, у нас появляются отличные частные и общественные музеи. И Музей Фаберже, и Институт русского реалистического искусства, Музей иконы Абрамова, музей московских стрельцов Военно-исторического общества; [Леонид] Михельсон вот строит грандиозный центр современного искусства на «Красном Октябре». Крупные компании поддерживают сложные и дорогостоящие, интересные для широкой публики проекты. Бизнес уже поддерживает культуру, без всяких льгот, за что готов каждому меценату сказать отдельное спасибо, попросить для них орден или медаль, сплясать, спеть, станцевать.

Конечно, с принятием закона меценатам разного уровня инвестировать в культуру будет гораздо выгоднее. Поэтому мы за него так ратуем.

— Нам постоянно предрекают, что «скоро не будет ни кино, ни театров, ни музеев — один сплошной интернет». Как вы считаете, онлайн сможет когда-нибудь серьезно потеснить «традиционное» искусство?

— Да-да. «Через 20 лет ничего будет, только телевидение». Встречный вопрос из той же серии: может ли бумага потеснить буквы? Интернет и искусство — это «круглое и зеленое». Интернет — это носитель информации, искусство — это собственно информация. Интернет ничего не теснит. Интернет, наоборот, предоставляет дополнительные технологические возможности продвижения искусства. И министерство всячески поощряет и стимулирует использование этих возможностей.

Портал «Культура.РФ» в прошлом году посетило шесть миллионов человек, в этом году будет 10 миллионов. На портале в свободном и бесплатном доступе — более тысячи фильмов, сотни спектаклей. Кстати, в октябре мы обновим сайт, он станет еще удобнее и современнее.

У нас большая страна, и благодаря современным технологиям жители самых отдаленных уголков могут посетить российские музеи не выходя из дома.

При поддержке Минкультуры России создано 87 виртуальных музеев, они позволяют прогуляться по залам Русского музея, Музея изобразительных искусств имени Пушкина, изучить коллекцию Эрмитажа и ощутить себя под открытым небом среди шедевров северного зодчества в музее-заповеднике «Малые Корелы».

Часть виртуальных музеев даже поддерживает технологию виртуальной реальности. Полная коллекция представлена на портале «Культура.РФ».

Министерство культуры — одно из самых открытых ведомств и лидер такого направления, как «открытые данные», в Правительстве. В этом смысле задачи министерства и интересы интернет-компаний полностью совпадают: мы вместе стараемся сделать доступной информацию о культурном и историческом наследии. Поэтому ИТ-подразделение министерства занимается построением инфраструктуры сбора информации, которая затем становится мобильными приложениями и интернет-сервисами для граждан. На основе наших данных работают проекты «Яндекса» и Ростелекома.

Весной мы подписали соглашение о сотрудничестве с MailRu.Group и развиваем совместные проекты с социальными сетями «Вконтакте» и «Одноклассники»: создали раздел «Культура и искусство» в обеих соцсетях и организуем трансляции из музеев, театров и филармоний. На этой неделе — онлайн транслировали съемки художественного фильма о создании танка Т-34 прямо с Красной площади.

В апреле этого года нами запущено мобильное приложение «Артефакт» и платформа для создания музейных проектов на основе технологии дополненной реальности. «Артефакт» позволяет узнать интересные детали о картине, достаточно просто навести на нее камеру своего телефона. А еще интернет, как и любая новая информационная технология в прежние века, даже дает возможность создавать новые виды творчества. Сейчас даже кое-какие кинопроизведения, аналог короткометражек, начинают снимать изначально для показа в интернете, с использованием технологий типа гипервидео и пр.

Это не говоря уже об использовании интернета, социальных сетей для создания моды на искусство — это само собой разумеется. До того как мы запустили портал «Культура.РФ», было очень много сомнений и разговоров про «убитую» реальность: якобы люди, посмотрев на портале экспонат, экспозицию или спектакль, в музей и театр не пойдут. Реальность оказалась совершенно другой. Интернет, напротив, создает дополнительные возможности и доступ для людей: увидеть, понять, оценить — и пойти «потрогать руками».

— Пока, судя по всему, процесс обратный: мы видели и «очередь на Серова», и множество других аншлагов в театрах и в выставочных залах. Почему вдруг это произошло?

— Отчасти я на ваш вопрос ответил, когда говорил про интернет и про истории успеха. Интернет и «очереди на Серова» не нужно противопоставлять — это, наоборот, взаимосвязано. Это первое. И второе: да, стимулирование у людей интереса к культуре — и к образцам российского и мирового искусства, и к творчеству современников, и к культурной самореализации — это один приоритетов государственной культурной политики. Естественно, министерство в этом направлении и работает. Так что ничего «вдруг» не произошло.

У нас растет плеяда «культурных менеджеров». Это целенаправленная системная работа министерства. Наша кадровая политика, акцент на критерии эффективности, четкая постановка задач и достижение KPI приносит результаты. Трегулова, Перов, Лошак, Крок, Урин, Гергиев, Бак, Цискаридзе, Могучий, Великанова… Я могу список продолжить. Поверьте, что и сам не сторонюсь никакой работы. Занимаюсь, если нужно, «вручную» продвижением фильма, надеваю каску и иду на стройку, при необходимости и инспекцию санузлов в наших учреждениях культуры провожу. Можете спросить, например, у Могучего. Главное, чтобы дело двигалось.

— 22 сентября на «Аллее правителей» появились новые бюсты: к Ивану Грозному, который вызвал столько споров, добавились в том числе Ленин, Сталин, Горбачев. Реакцию общества можно предугадать. Это сознательная провокация или дань истории?

— О какой провокации вы говорите? Военно-историческое общество открывает аллею, где представлены бюсты всех глав Российского государства — от Рюрика до наших дней. Это, собственно, идея проекта. Идея — да, сознательная. Откуда вы берете предположение о «провокации», я не знаю.

РВИО подчеркивает, что для граждан, уважающих свою историю, равно достойны знания и осмысления все они — просто по занимаемой должности, как бы она в разные эпохи ни называлась. Вы же заметили: их бюсты у нас друг от друга габаритами не отличаются. Нам не столь даже важно, кто правил полвека, а кто пару месяцев, кто вошел в легенды, а о ком только историки и помнят. Все равны. Все — наши. Все — какие есть. И никаких оценок политическим практикам, значимости или идеологическим установкам в данном проекте РВИО не раздает. Николай II и Ленин по соседству в российской истории — и на аллее они по соседству. Ну и Львов с Керенским между ними затесались. Это же просто исторические факты. Упрощая — вы же не убираете из понравившегося вам сериала героя, который не нравится вам. Потому что он влияет на фабулу, сюжет, он — данность. И если попытаетесь убрать его, убьете драматургию, жизнь и контекст.

Поэтому аллея РВИО — это линия непрерывности, преемственности и бесконечности, величия и трагичности истории России, выраженная самым понятным образом — через личности правителей. Ведь мало кто помнит годы царствования того или иного царя или генсека. Но скажешь: «при Петре», «при Екатерине», «при Хрущеве» — и образ эпохи интуитивно понятен практически любому.

А кому эти исторические отрезки милы или наоборот — это дело личных пристрастий и конкретных научных исследований.

— От Рюрика до Ельцина выбрали лишь 33 правителей. По какому принципу?

— Принцип заключен в самом названии — «Аллея правителей», то есть глав Российского государства — законных и легитимных. Даже если кто-то из них и пришел к власти в результате переворота, например многими почитаемая Екатерина Великая, освободитель Европы Александр I Благословенный или Ленин. Да, я знаю, что формально главой Советского государства был не генеральный секретарь ЦК партии, а Председатель Верховного Совета, дольше всех — Михаил Калинин. Но мы все-таки решили в данном случае придерживаться фактической исторической правды.

В мае мы вместе с [Министром образования] Ольгой Юрьевной Васильевой, человеком, очень глубоко разбирающимся в истории, и открывали бюсты правителям дореволюционной России. 22 сентября — лидерам Советского государства. Этот исторический период завершается бюстом первого и последнего Президента СССР Михаила Горбачева.

А следующий — период новейшей истории России — начнется с первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина. Сейчас бюст Ельцина находится в работе, скоро он будет изготовлен, и мы торжественно откроем его отдельно ко дню рождения Бориса Николаевича, 1 февраля, обозначив таким образом отрезок правителей нынешней эпохи, современной.

Почему, спрашиваете, на аллее еще нет Владимира Путина и Дмитрия Медведева? Потому что это историческая аллея, а Путин и Медведев созидают сегодняшний день, точнее — созидают наше общее будущее, не только России, всего мира. Их политические биографии, как вам скажет любой чуть разбирающийся в истории политолог или в политике историк, сегодня в самом расцвете.

Источник публикации Министерство культуры РФ

Власть и культура|Музыкальный театр

Ара Карапетян назначен директором Камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского

,

Ара Карапетян назначен директором Московского государственного академического Камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского. Соответствующий приказ подписан Министром культуры Российской Федерации Владимиром Мединским. Музыкальным руководителем театра остается народный артист СССР Геннадий Рождественский.

«Мы надеемся, что под руководством Ары Арамовича Карапетяна театр и дальше будет достигать творческих и финансово-экономических успехов. Геннадий Николаевич Рождественский — это великий человек, и мы приложим все усилия, чтобы он работал и продолжал свою трудовую деятельность во главе художественной части театра. Хочу отметить, что репертуар, который намечен на текущий сезон, будет исполнен, работа не остановится. Мы очень заинтересованы, чтобы Театр им. Б.А. Покровского продолжал работать, делать новые яркие постановки и привлекать еще большее количество зрителей», — заявил директор Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкультуры России Андрей Малышев, представляя Карапетяна коллективу театра.

Александр Журавский, статс-секретарь — заместитель Министра культуры Российской Федерации: «Кандидатура Ары Карапетяна была рекомендована Театральным советом при Министре культуры РФ, который дважды высказывался о необходимости нормализации ситуации в Театре имени Покровского. Новое назначение связано с желанием учредителя выправить ситуацию в этом театре. Ара Арамович — опытный менеджер, сочетающий в себе профессиональные, дирижерские компетенции с административными навыками. Он практикующий дирижер, долгое время успешно возглавлял Театр Станиславского и Немировича-Данченко, поэтому прекрасно понимает и чувствует специфику театра и театрального менеджмента. Мы надеемся, что с его приходом ситуация в Театре имени Покровского нормализуется, наладится как творческая, так и административная жизнь, и все это позволит обсуждать непосредственно деятельность театра и его дальнейшие успехи, а не связанные с ним кадровые решения и конфликты».

Ара Карапетян о ближайших планах и потенциальных изменениях в работе театра:

— Ожидаются ли в ближайшее время в театре какие-то глобальные перемены?

— Я не сторонник резких изменений — никогда к ним не прибегал, не буду делать этого и сейчас. Новый театральный сезон открыт, у театра есть определенные планы, которые обязательно надо осуществлять. Трансформация будет очень мягкая и без каких-либо резких движений.

— Как вы оцениваете команду, с которой сейчас предстоит работать?

— С новой командой я еще не знаком, но сам театр знаю много лет. Это замечательный театр, который был создан величайшим режиссером. Думаю, выводы относительно действующей команды можно будет сделать уже через несколько недель.

— Какие, на ваш взгляд, главные задачи сейчас необходимо решить?

— Я считаю, что сейчас самое главное — это сохранить «движение» театра и при этом дать ему новый импульс. Необходимо реализовывать многочисленные идеи, которые у театра уже существуют.

Ара Карапетян (р. 1969) родился в Ереване. Окончил Санкт-Петербургскую консерваторию им. Н.А. Римского-Корсакова (отделение оперно-симфонического дирижирования). В 1992 году работал дирижером Музыкального театра Санкт-Петербургской консерватории. В 1992–1997 годах — дирижер Пермского академического театра оперы и балета. С 1997 года — дирижер Московского академического Музыкального театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко.  С 2005 по 2013 год являлся директором-распорядителем театра, а с 2013 по 2016 год занимал должность генерального директора. С сентября 2016-го по май 2017 года — вице-президент и артистический директор Большого театра Харбина (КНР) и Большого театра Тяньцзиня (КНР).

С 25 сентября 2017 года — директор Московского государственного академического Камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского.

Источник публикации Министерство культуры РФ

Steinway

Steinway & Sons совместно с компанией Baldi объявила о выпуске ограниченной серии роялей Armonia

На протяжении последних 100 лет Steinway & Sons часто сотрудничает с известными художниками и дизайнерами для создания уникальных роялей.

В 2017 году Steinway & Sons объявила о выпуске ограниченной серии рояля «Армония» совместно с компанией Baldi Home Jewels, известным итальянским брендом мебели и аксессуаров для интерьера класса люкс. Обе компании отличает не только следование высочайшим стандартам качества, стремление создать «лучшее из возможного», но и, отчасти, общая история — они почти ровесники. Steinway более 160 лет, Baldi в 2017 отмечает свой 150-летний юбилей. Все инструменты Steinway производятся в Нью-Йорке и в Гамбурге, вся мебель и аксессуары Baldi — во Флоренции.

Чтобы создать инструмент, который соединяет в себе лучшее от Steinway & Sons  и от Baldi Home Jewels, дизайнеры решили сфокусироваться на двух сегментах. Первый — фирменные бронзовые детали по эскизам из архивов Baldi и второй — использование полудрагоценных камней. Бронзовые детали, созданные студией Baldi, следуют традициям второй половины XIX века.

Фортепиано «Армония» ограниченной серии от Baldi доступно в пяти вариантах: “Acanto”, “Impero”, “Muse”, “Richelieu” и “Sherazad”, в зависимости от рисунка и формы бронзовой аппликации. Изготовляется 10 роялей каждого варианта.

Рояль Steinway & Sons "Sherazad" совместно с Baldi, Special Edition, с отделкой корпуса полудрагоценными камнями. Фото пресс-служба Steinway & Sons

Также Steinway & Sons совместно с компанией Baldi выпускают рояли Special Edition с использованием полудрагоценных камней. С помощью оригинальной техники Mosaico Russo камни режутся на тонкие виниры, прикрепляются к поверхности рояля и полируются вручную до зеркального блеска.

Филармония

Акустику филармонии в «Зарядье» проверяют с помощью кукол

Акустические испытания концертного зала филармонии в «Зарядье» планируется завершить уже до конца месяца, сообщил руководитель Департамента строительства города Москвы Андрей Бочкарев.

Для этого японской компанией были изготовлены специальные куклы и кресла, которые помещают внутри физической модели зала. Затем там создают вакуум и заполняют пространство жидким азотом. В манекенах установлены микрофоны, звук с которых оценивают акустические эксперты.

«Над акустикой зала работают ведущие мировые специалисты из компании Nagata Acoustics America Inc. После завершения всех строительных и отделочных работ в концертном зале начнется установка органа. Механизация концертного зала предполагает трансформацию партера, оркестровой ямы и сцены», — отметил Андрей Бочкарев.

Проверкой акустики занимается японский специалист Ясухиса Тоёта. Этот эксперт уже спроектировал более 50 театрально-концертных залов в мире. Среди них — Концертный зал имени Уолта Диснея в Лос-Анджелесе, Центр исполнительских искусств имени Ричарда Фишера в Нью-Йорке, Эльбская филармония в Гамбурге, Кауфмановский центр исполнительских искусств в Канзас-Сити, концертный зал Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

Ландшафтный парк «Зарядье» открылся 9 сентября на месте снесенной гостиницы «Россия» около Красной площади. От Варварки к Москве-реке спускаются террасами четыре зоны — лес, тундра, степь и заливные луга.

Филармонию парка планируют открыть в следующем году. Большой зал рассчитан на полторы тысячи зрителей, причем число мест можно менять в зависимости от использования площади оркестровой ямы. Кроме того, в филармонии есть репетиционный зал на 400 мест, где можно будет проводить камерные и сольные концерты, студия звукозаписи, буфет и зона отдыха с открытой террасой. В следующем году, уже после открытия филармонии, в здании начнут устанавливать уникальный орган. Инструмент будет состоять из 78 регистров и проектируется специально для этого зала.

Источник публикации Официальный портал Мэра Москвы

Персона

Денис Мацуев: «Из авантюры вышел толк…»

Народный артист России ─ в спецпроекте ТАСС «Первые лица»

─ Слышали, как Владимир Путин играл “Город над вольной Невой” в ожидании председателя Госсовета Китая Си Цзиньпина? Что скажете об исполнителе, Денис Леонидович?

─ Прикосновение к клавишам стало гораздо мягче. Любой, кто занимается музыкой, отметит прогресс.

─ Значит, попытка зачетная?

─ Сто процентов!

─ Уроки музицирования, часом, не вы давали?

─ Нет, не я. Ни часом, ни минутой. Клянусь!

─ А если бы Путин попросил провести мастер-класс?

─ Посоветовал бы ему достойного педагога.

─ Но выступать перед президентом вам ведь случалось?

─ Владимир Владимирович неоднократно приходил на концерты классической музыки, где я играл. Открытие конкурса Чайковского, новой сцены Мариинки… Все не упомню.

─ А в узком составе?

─ Как-то меня и Елену Васильевну Образцову приглашали в Бочаров Ручей. Кроме нашего лидера там находился тогдашний премьер-министр Италии Сильвио Берлускони с супругой.

─ Что играли?

─ Рахманинова, Прокофьева, Чайковского…

─ А на заказ?

─ Обошлось без этого.

Могу сказать честно и откровенно: мне без разницы, где и для кого выступать. Нет такого, чтобы перед президентами или в Carnegie Hall старался, а где-нибудь в провинции еле шевелил пальцами. Неважно, сколько человек в зале ─ трое или две тысячи, кто зрители по социальному статусу. Всегда выкладываюсь по максимуму. Иначе перестану себя уважать.

У меня есть собственное субъективное мерило: если потерял за концерт пару килограммов, значит, не схалтурил, отработал нормально. Вчера, например, сбросил за вечер три кило. Не понимаю артистов, выходящих после выступления в сухой рубашке. У меня так не бывает. Кто-то не поленился, посчитал: в Третьем концерте Рахманинова ─ пятьдесят пять тысяч нот. Не прогулочка с рюкзачком! Как на Эверест подняться.

─ Вам приходилось давать приватные концерты главам государств, кроме Путина?

─ Свою линию гнете, да? Начнем с того, что в 1991 году я стал лауреатом благотворительного фонда “Новые имена” и за короткое время побывал в нескольких десятках стран. Иветта Николаевна Воронова, первый президент фонда, регулярно включала меня в разные программы, в том числе с политическим подтекстом. Представьте, в шестнадцать лет я играл не только в Carnegie Hall или в венском Musikverein, но в штаб-квартирах НАТО в Брюсселе и ООН в Нью-Йорке, перед английской королевой Елизаветой и папой римским. У Иоанна Павла II побывал раз шесть. Словно по абонементу выступал. С королем Таиланда как-то играл в четыре руки. Он был композитором, сочинял музыку. Кстати, мелодичную, на приличном уровне…

Словом, еще в весьма юном возрасте я обзавелся большим количеством знакомых политиков. Опыт по этой части есть.

─ Близость к российской власти не создает вам проблем на Западе? Ведь отношение к нашей стране изменилось, скажем так, не в самую лучшую сторону.

─ Ну что значит “близость”? Я вхожу в Совет по культуре при президенте, где могу поделиться с главой государства наболевшим, обратить его внимание на проблему. Так, говорил о детском музыкальном образовании. По существовавшим стандартам, специальные учебные заведения для будущих музыкантов ─ ЦМШ при Московской консерватории, школа при Гнесинке ─ могли набирать учеников только с двенадцати лет. Хотя понятно, что закладывать каноны надо в куда более юном возрасте. Я посчитал долгом рассказать об этом Владимиру Путину. Был услышан. Сейчас ситуация исправлена. Набор на дошкольное обучение в ЦМШ ведется с четырех лет.

К сожалению, музыка уходит из общеобразовательной школы, а я уверен, что наряду с буквой и цифрой ребенок обязан знать ноту. Вне зависимости от того, станет ли музыкантом в будущем. Нотная грамота расширяет сознание, позволяет увидеть иной ассоциативный ряд. Готов говорить об этом с любых трибун ─ высоких, низких, хоть с приставного стула, лишь бы дело сдвинулось с мертвой точки.

Кстати, тот факт, что решение по ЦМШ приняли оперативно, лишний раз доказывает: президентский совет ─ не декоративный бантик, каковым его пытается представить кое-кто. Там обсуждаются конкретные, насущные вопросы из области культуры.

Но это точно не повод говорить о “близости” к власти. У меня нет театра или оркестра, я не получаю государственные гранты и бюджетное финансирование. Да, Министерство культуры выделяет часть денег на конкурс Grand Piano Competition, фестивали Crescendo и “Звезды на Байкале”. На этом федеральные дотации заканчиваются. Что-то добавляет правительство Иркутской области, остальное собираю сам. Хожу по спонсорам, знакомым и приятелям, убеждаю, уговариваю, ищу способы и варианты. Скажем, премия правительства России, которую получил в этом году, целиком ушла на фестиваль “Звезды на Байкале”. За него меня, собственно, и наградили.

С художественным руководителем Мариинского театра Валерием Гергиевым на Байкале. Фото Евгений Евтюхов

─ Круговорот денег в природе.

─ Мне грех жаловаться. Я признан в родной стране, много лет ношу звание народного артиста и лауреата Госпремии, недавно мне вручили орден Почета, чем горжусь. Это моя родина, никогда не думал о том, чтобы уехать из России, хотя звали много раз. Начиная с 90-х годов. В Америку, Францию, Испанию, Англию… Хочу жить дома и спать в своей постели. Можете не верить, но в нашей двухкомнатной квартире на улице Ленина в Иркутске сохранилась та самая перина, на которой я засыпал в детстве. И ремонт там делать запрещаю. Все осталось, как почти тридцать лет назад. Даже любимый игрушечный лев в зеленом комбинезоне жив-здоров. И конечно, нигде мне так сладко не спится, как дома!

А сказать вам, сколько у меня было концертов в прошлом году? 264. Можно повторить прописью: двести шестьдесят четыре! С удовольствием гастролирую по миру, но должен знать, что обязательно вернусь в свою страну. Поэтому в отличие от многих коллег по цеху никогда не имел вторых или третьих паспортов, не оформлял видов на жительство, не готовил каких-либо “запасных аэродромов”. Хотя, скажем, для получения израильского гражданства мне не пришлось бы прилагать усилий, поскольку моя мама наполовину еврейка. Пиши заявление в министерство абсорбции и забирай паспорт. Вообще не проблема! Но я не делал этого и мыслей в голове не держал. Зачем? И у моей дочери Ани, которой скоро исполнится год, российское гражданство. Это принципиально.

Да, отношение к России в мире изменилось, но на моих заграничных концертах по-прежнему полные залы, и я не чувствую, что люди стали как-то иначе на меня реагировать. Этого не было и нет.

─ Но звучали же в Америке призывы отменить ваши прошлогодние гастроли?

─ Слух, который попытались сделать новостью. В Бостоне несколько человек с плакатами постояли перед концертным залом. Это нормально для Америки. Там всегда кто-нибудь против чего-то протестует. В том числе возле Белого дома. И перед выступлениями Валерия Гергиева, Владимира Спивакова устраивали одиночные пикеты. В тот раз в Бостоне на них никто не обратил бы внимания, если бы не раздули тему. Сначала даже не в СМИ, а в социальных сетях. Washington Post, между тем, опубликовал хвалебную рецензию на мое выступление.

К сожалению, скандалы продаются лучше, чем хорошие вести. Вот мало ведь кто пишет, что, скажем, по моей наводке за последние годы для разных регионов России было приобретено более пятидесяти роялей Steinway & Son, а новый концертный инструмент стоит сто шестьдесят тысяч евро. Немаленькие деньги, согласитесь. При правильном обслуживании Steinway должен служить до тридцати лет. А сколько качественных роялей других производителей куплено по стране? Сотни! Не только я, другие пианисты не могли приехать в иные города из-за того, что там не на чем было играть. Ситуация изменилась. Считаю рояльное движение своей победой и горжусь ей. Например, стараниями губернатора Оренбуржья Юрия Берга новые салонные Yamaha теперь стоят в восемнадцати районных центрах области. И приобретены они не на бюджетные средства, а на деньги частных спонсоров. Как-то вместе с Юрием Александровичем за день облетели четыре города, и в каждом я опробовал инструменты. Гай, Бузулук, Бугуруслан, Беляевка…

Сейчас будем решать новую проблему: на всю страну у нас от силы пять залов, где поддерживают правильную температуру и влажность. Для инструмента условия хранения критически важны. От перепада и дека может треснуть. Бывает, приезжаю через год и не узнаю рояль. Его легко убить. Полдела ─ купить, надо научиться содержать. Приходится убеждать. Ездим с настройщиком Steinway Владимиром Спесивцевым, объясняем, что нужен специальный Dampp-Chaser (система климат-контроля для роялей и пианино ─ прим. ТАСС) под рояль за двадцать тысяч рублей…

На мой взгляд, наличие классного музыкального инструмента в регионе ─ показатель культуры, обязательное условие для гастролей хороших исполнителей. И здесь нужна поддержка СМИ, чтобы о проблеме говорили, обращали внимание меценатов и спонсоров.

─Могу ошибиться, но впечатление, что ваш гастрольный темп способен выдерживать, пожалуй, лишь Валерий Гергиев.

─ Да, это мой старший брат. Мы даже ведем негласное заочное соревнование, кто больше концертов проведет за год. Должен с сожалением констатировать, что лидирует Валерий Абисалович, хотя он постарше. Его рекорд побить трудно: как-то маэстро днем дирижировал оркестром в Амстердаме, а вечером играл уже в Нью-Йорке. Иногда кажется, что Гергиев управляет временем, умеет его останавливать.

У нас случались и совместные ударные отрезки: в 2016-м на Пасхальном фестивале в полдень мы начинали концертом Чайковского в Белгороде, в пять часов играли Шостаковича в Курске, а в девять вечера в Орле была Рапсодия на тему Паганини ля минор Рахманинова. Три выступления в день с тремя разными программами.

─ Сочувствую орловским зрителям ─ им достались выжатые Гергиев с Мацуевым.

─ Ошибаетесь. Отработали на ура. А потом гениально попарились в бане. Валерий Абисалович это дело тоже уважает.

Больше скажу: мне нравится подобный ритм жизни. Не люблю приезжать в город за несколько дней до концерта, подолгу спать, неспешно завтракать, спокойно репетировать… Меня это расслабляет, выбивает из привычной колеи, когда все время надо торопиться, чтобы везде успеть.

─ Какое слово тут уместно? Чёс?

─ Вот ни на грамм не к месту. Чёс ─ халтура под фонограмму ради зарабатывания денег.

─ Вы тоже не даром выступаете.

─ Безусловно. Но это точно не главное, что заставляет выходить на сцену. Уже говорил, что часть денег идет на организацию фестивалей, кроме того, на фонд “Новые имена”, который возглавил после ухода Иветты Вороновой, на благотворительность в чистом виде. Не хочу развивать тему. Неправильно, нескромно. У меня перед глазами есть хорошие примеры старших товарищей, мэтров, которые давно занимаются подобным и почти никогда не говорят об этом вслух. Знаете, во мне сидит сибирское: не обижай и помогай.

─ У вас же была в чем-то схожая история, когда Евгения Михайловна, ваша бабушка, продала квартиру в Иркутске, чтобы вы могли учиться музыке в Москве?

─ Решение принимали всей семьей. Папа с мамой ныряли с головой в такую неизвестность, что сложно представить. Никто не давал гарантий, будет ли из авантюры толк. Оставалось верить в судьбу и счастливую звезду. Прозвучит громко, но это был настоящий родительский подвиг. Папа с мамой прекрасно понимали: я перерос местный уровень, для дальнейшего прогресса мне нужно вариться в одном котле с ровесниками из ЦМШ или Гнесинки. Требовался импульс, пятнадцать лет ─ возраст критический. Как ни прискорбно, многие потенциально талантливые музыканты останавливаются в развитии именно из-за того, что в ключевой момент не делают шаг вперед. Да, неизвестность страшит, но необходимо себя пересиливать, если рассчитываешь добиться чего-то серьезного в будущем.

При этом надо отдавать отчет, что в конце 80-х годов культурная жизнь Иркутска была так или иначе завязана на папу, он писал музыку для многих спектаклей местных театров. Мама преподавала игру на фортепиано. И вот бабушка продала квартиру за тринадцать с половиной тысяч долларов, отдала их нам, чтобы было, с чем ехать в Москву. Мы несколько лет жили на эти деньги. Родители оставили налаженный быт, привычный круг и отправились в арендованную однушку на проспекте Маршала Жукова. Первый этаж: с одной стороны ─ лифт, с другой ─ вечно пьяный сосед Валера. Периодически он приходил и просил меня сыграть одну и ту же мелодию ─ вальс из кинофильма “На семи ветрах”. После этого допивал бутылку и засыпал с блаженной улыбкой на лице…

Папа предлагал свои услуги московским театрам, подрабатывал репетитором, вел кружок в доме детского творчества… В магазинах было пусто, даже сахар отпускали по карточке москвича, которая нам, естественно, не полагалась. Что и говорить, лихая пора, тем не менее вспоминаю то время как один из самых счастливых периодов жизни.

Конечно, и случай сыграл роль. Осенью 1990 года фонд “Новые имена” пригласил меня в Москву для съемок в передаче “Утренняя звезда”, которую вел Юрий Николаев. Так я впервые попал на центральное телевидение и сыграл собственную джазовую фантазию под названием “Воспоминание о Париже”. Годом ранее я давал концерт в Сорбонне. Это была сенсация: мальчик из Сибири играет для профессоров и студентов в столице Франции. Та поездка произвела на меня сильнейшее впечатление. Помню, увидел Place du Châtelet ─ и крышу сразу снесло. Я зачем-то привез с собой военный китель, взял диски Пола Маккартни Back In The USSR, водку и икру. В итоге подарил все французам, у которых жил. Это была семья журналистов. Их сын Александр через год приезжал в Иркутск и гостил у нас дома.

А тогда, вернувшись из Парижа, я сочинил джазовую композицию, которую позже исполнил в “Утренней звезде”. В Москве мы останавливались у хорошего папиного знакомого Игоря Копырина на улице Генерала Карбышева. А в соседнем доме располагалась ЦМШ. Чистой воды совпадение! Здание в Собиновском переулке закрыли на ремонт, и школа на время переехала из центра. А мы, значит, проходили мимо. Шли своей дорогой. Игорь Копырин возьми и скажи: “Вот куда вам нужно! Зайдите поинтересуйтесь, вдруг Дениса возьмут”. Откровенно говоря, идея выглядела абсолютно бредовой: учебный год начался, классы давно набраны. Но Копырин настоял. Как ни странно, нас принял директор Валентин Сергеевич Бельченко. Потрясающий человек, уникальный педагог. Выслушал нас и предложил мне что-нибудь сыграть. Я исполнил прелюдию Рахманинова и все ту же джазовую фантазию о Париже. Бельченко помолчал минутку и сказал: “Ну хорошо. Зачисляем. Приезжай. Прямо сейчас”.

Я вышел из кабинета, не понимая, что же дальше. Мы вернулись в Иркутск и начали думать. В моей жизни много таких импровизаций, когда все решает случай. Если бы не зашли в тот раз в ЦМШ, может, я туда не поступал бы и судьба сложилась совершенно иначе. Уходить из родной школы № 11 имени Владимира Маяковского я не хотел, тем более уезжать из Иркутска. Устроил родителям дикий скандал!

Забавно, но решающую роль сыграла любовь к… футболу и московскому “Спартаку”. Устав слушать мои истерики о друзьях-товарищах и Байкале, без которых я не мыслил жизни, мама привела железобетонный аргумент: “Зато сможешь ходить в “Лужники” на “Спартак”.

Я моментально замолк. Мудрая мама знала, чем купить сына! Увидеть воочию Черчесова, Карпина, Мостового, Шалимова, Радченко, Бесчастных и остальных кумиров ─ самая лакомая морковка, за которой я отправился бы на другой конец света. Понимаете, да? Я ехал в Москву не ради учебы в ЦМШ, а чтобы живьем болеть за “Спартак”!

На стадион всегда приезжал за три часа до матча, чтобы почувствовать атмосферу, пропитаться духом предстоящего действа. На пятачках перед трибунами собирались болельщики разных возрастов, начинались бесконечные обсуждения состава, тактики на игру… И после финального свистка я сразу не уходил. Даже после проигрыша. Стоял и слушал, смаковал впечатления от увиденного.

С президентом РФ Владимиром Путиным во время встречи с участниками музыкального фестиваля "Молодые звезды России", 2005 год Фото Сергей Жуков / ТАСС

─ Откуда такая страсть к футболу?

─ Сходил с ума по нему! Это заслуга уже другой бабушки, Веры Альбертовны, папиной мамы. Она подсадила на красно-белых. В 1985 году впервые увидел по телевизору Юрия Гаврилова ─ и все, пропал, заболел на всю жизнь. Кстати, спустя тридцать лет я пригласил Юрия Васильевича на фестиваль в Иркутск. Это было счастье! Какие Гаврилов в свои шестьдесят лет раздавал изумительные пасы! Он спросил: “Дэн, ты сегодня уже забил? Тогда встань к трубе”. Иными словами, у штанги. Потом Юрий Васильевич провернул фирменный фокус: посмотрел в одну сторону, а отпасовал в другую. Мне оставалось лишь ногу подставить, чтобы мяч залетел в пустые ворота…

Последние лет десять близко дружу со Станиславом Черчесовым. Он тоже прилетал ко мне на Байкал, я повел его в свой двор, в котором все детство гонял мяч, и даже попросил пять минут постоять между двумя деревьями, заменявшими нам ворота. Непередаваемые ощущения! Кстати, у меня дома как бесценная реликвия хранится кусочек вратарской сетки из “Лужников”, которую я собственноручно срезал после золотого матча “Спартака” в 1992 году. Мы обыграли “Локомотив” со счетом 4:1 и стали первыми чемпионами России. Тогда вместе с другими болельщиками, смявшими кордоны милиции, я выбежал на поле и праздновал победу. Мы качали на руках игроков, рвали сетку на сувениры… Такое не забывается!

Сейчас, увы, редко удается вырваться на стадион. В этом году “Спартак” впервые за шестнадцать лет стал чемпионом России, а я смог попасть лишь на две игры. Такая досада! Когда в прошлом октябре играли дерби с ЦСКА, я вылетал из Бостона. Пассажиры уже прошли в самолет, а я тянул до последнего, досматривая матч на планшете. На 89-й минуте Зе Луиш забил третий гол, и стало ясно: мы побеждаем. Я заорал на весь аэропорт, ко мне даже бросился местный персонал, не поняв, что случилось.

А повторный матч я смотрел в ложе президента ЦСКА Евгения Гинера, с которым у меня прекрасные отношения. В апреле мы снова выиграли, решающий мяч провел мой тезка Глушаков. Вокруг в ложе сидели болельщики армейцев, и мне пришлось сдерживать эмоции, чтобы не слишком их травмировать.

В день, когда “Спартак” стал чемпионом, я выступал с Юрием Темиркановым в Вене в Musikverein. Играл Третий концерт Рахманинова. Произведение, которое исполнял сотни раз, в том числе десятки ─ с оркестром Юрия Хатуевича. А тут вдруг во второй части меня, как говорится, торкнуло. Словно волна пробежала, я стал играть по-особенному. После того как закончились бисы и овации, я включил телефон и увидел более двухсот пропущенных звонков и sms. Друзья спешили поздравить с триумфом любимой команды. Словно я стал чемпионом! Как тут не поверить в высшие силы, которые управляют тобою?

─ На Лигу чемпионов собираетесь?

─ Как только прошла жеребьевка, посмотрел собственное расписание. Увы, графики со “Спартаком” не совпадают. До 15 декабря буду в Москве лишь проездом или ради выступлений. Две ночевки, но и те не в дни матчей.

Остается пожелать любимой команде, чтобы пробилась в весеннюю стадию турнира. Тогда, быть может, пересечемся во времени и пространстве. Хотя, честно говоря, мне не понравились разговоры о борьбе за третье место в группе, дающее право участвовать весной в Лиге Европы. Всегда надо ставить максимальную задачу! Даже при условии, что первая игра против середняка “Марибора” особого оптимизма не внушила. Понятно, “Ливерпуль” и “Севилья” ─ соперники серьезные, но их можно побеждать, если правильно настроиться. Отвыкла команда от Лиги чемпионов, отвыкла…

─ Зато вам с Валерием Гергиевым к ней не привыкать. Показ каждого матча по телевизору сопровождается рекламными роликами с вашим участием. Чем заказчики расплачивались за съемки? Билетами на финал лиги?

─ Мысль об оплате билетами хороша, надо будет ею воспользоваться. А если серьезно, за участие в проекте я не получил ни копейки. Мое имя соседствует с лучшим клубным футбольным турниром мира ─ это уже награда. К слову, в гимне Лиги чемпионов используется аранжировка музыки Генделя, поэтому все нормально.

Что касается персонального болельщицкого опыта, я присутствовал на семи Олимпиадах как участник группы поддержки российской команды. В Сочи играл на церемонии закрытия Игр. Был минимум на десяти великих стадионах мира: Camp Nou в Барселоне, Santiago Bernabéu в Мадриде, Wembley в Лондоне, San Siro в Милане… На Stamford Bridge меня вместе с солистами Большого театра пригласил Роман Абрамович. Не подумайте, будто я только в VIP-ложах сижу. Четверть века назад (вот время летит!) поколесил по Европе вместе с фанатами “Спартака”. В 92-м ездил в Ливерпуль, где мы выиграли 2:0, в 93-м ─ в Роттердам, когда Андрей Пятницкий забил победный гол местной команде “Фейенорд”. Есть что вспомнить!

В рамках фестиваля “Звезды на Байкале” регулярно проводим матч между ветеранами футбола и командой артистов, политиков, бизнесменов. Не “товарняк” и не “договорняк”. Рубимся конкретно! Недавно едва травму не получил. Могу показать видео, как Сергей Горлукович, никогда и ни с кем не церемонящийся на поле, меня прикладывает от души. Я кубарем летел! И это было накануне концерта.

Розыгрыш мяча на матче за Суперкубок России по футболу между командами "Спартак" (Москва) и "Локомотив" (Москва). Фото Валерий Шарифулин / ТАСС

─ Вы же в детстве трижды ломали руки. Это могло поставить крест на карьере?

─ Конечно. Порой достаточно не так поставить палец на клавишу, вылетает сухожилие ─ и все, пиши пропало. А я обе руки ломал.

Первый раз ─ со смещением. Мне было лет десять. Не забуду жуткий звук, когда два врача разводили кости, чтобы поставить на место. А знаете, из-за чего я подрался? Одноклассник доказывал, что Modern Talking ─ гениальная группа. Меня это страшно возмутило, и мы стали выяснять отношения на кулаках.

Во второй раз играл в хоккей и неудачно упал. Потом из-за знакомой девушки сцепился… Поразительно, но эти переломы становились трагедией для родителей, но не для меня. Помню, пока правая рука лежала в гипсе, разучил концерт Равеля для левой. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Не унывал, словом.

Еще раз повторю: вклад родителей порой является определяющим в нашей профессии. Их вера, поддержка, если хотите, даже самоотреченность. Мама с папой четко понимали, в какой момент меня нужно подстегнуть, а когда лучше не трогать, оставить на время в покое. Скажем, не было такого, чтобы заставляли подолгу заниматься на рояле, сидеть и тупо играть гаммы. Обычно мне вполне хватало часа. Если рвался на улицу к ребятам, никто не запирал в комнате с нотами. Насилие могло привести к обратному эффекту ─ раздражению и отторжению. Родители сознавали: мальчик должен оставаться мальчиком.

В Иркутске я был старостой двора, зимой заливал каток, летом следил за полем, и в Москве взял на себя обязанности организатора и парламентера. Местная шпана нещадно лупила учеников ЦМШ, я же предложил выяснять отношения не на кулаках, а на футбольном поле. Папа и дедушка так учили: справедливости можно добиться не только силой. И знаете, через какое-то время драки прекратились, мы помирились, играли в одной дворовой команде. Я разрушал стереотипы, показывал: музыкой занимаются не только “ботаники”, воспитанники ЦМШ ─ не только еврейские мальчики в очках и со скрипочкой в руках. Обычных пацанов, как я, тоже много. Мы старались успеть все: заниматься музыкой, учить уроки, играть в футбол, читать книги, ходить на премьеры в кино и театры. Я умудрялся прорываться на топовые спектакли, видел на сцене великих Олега Ефремова и Иннокентия Смоктуновского, обожал “Маяковку” Андрея Гончарова и супермодный “Современник”. К слову, сегодня нежно дружу с Галиной Волчек, но не забуду, как в 1985 году она не пустила меня на спектакль, когда театр гастролировал в Иркутске. Играли пьесу Рощина “Спешите делать добро!”. В главной роли ─ Марина Неелова. Я очень хотел на нее посмотреть. И вот мы с мамой пришли в театр, где у входа случайно столкнулись с Волчек. Она строго спросила: “Сколько мальчику лет? Десять? На наши спектакли дети в таком возрасте не ходят”. Галина Борисовна не могла знать, что я, по сути, рос за кулисами, успев пересмотреть в местном драмтеатре имени Охлопкова не только истории про зайчиков и белочек, но и постановки по Александру Вампилову ─ “Утиную охоту”, “Провинциальные анекдоты”, “Старшего сына”…

─ Напоминали потом Волчек этот эпизод?

─ До сих пор время от времени подшучиваю, и Галина Борисовна всякий раз сильно сокрушается, хотя, если честно, тогда я не слишком расстроился, не попав на спектакль. С чистой совестью пошел вместе с ребятами смотреть хоккей.

─ А как у ребенка возникает потребность в музыке?

─  Сложно объяснить словами. Тем более если речь идет о малыше. В три года я на слух подобрал на пианино мелодию прогноза погоды из программы “Время”: пам-пам-пам-тадам-пам-пам… Известная песня Manchester et Liverpool, Мари Лафоре пела ее на французском. У меня музыкальная семья, прадед играл на скрипке, бабушки, дедушки ─ на гитарах и аккордеонах, я владею десятью разными инструментами. Не всеми, конечно, так хорошо, как роялем, но сыграть сумею. На джазовых концертах, например, в шутку беру контрабас. Или вот Аркадий Шилклопер дает мне исполнить соло на альпийском роге.

─ Да, вы участвуете в джем-сейшенах с профессиональными джазменами, выходите на сцену. Не боитесь нарваться на критическое “фи” поклонников классики? Мол, разменивает талант на низкий жанр?

─ Во-первых, не обращаю внимания на снобов и пошляков, любящих навешивать ярлыки другим. Во-вторых, количество джазовых выступлений у меня минимально, их нельзя назвать чисто джазовыми концертами. В-третьих, наслаждаюсь, работая с Андреем Ивановым, Александром Зингером и уже упомянутым Аркадием Шилклопером. Потрясающая команда! Плюс мы привлекаем молодых ребят из “Синей птицы”.

История знает успешные случаи кроссоверов, когда классические музыканты уходили на эстраду. Скажем, гениальный певец Муслим Магомаев мог сделать карьеру в опере, Арно Бабаджанян был прекрасным пианистом, а стал выдающимся композитором-песенником, часто писавшим для Магомаева на стихи Роберта Рождественского. Новый творческий союз принес славу всем троим. Они подняли планку на эстраде на такой уровень, который и сегодня недосягаем.

Но я-то никуда не ухожу, ни от чего не отказываюсь. В моем случае это никакое не понижение статуса. Смешно говорить! Я играю джаз классическими руками. Рассказываю историю. Двадцать пять лет назад я впервые пришел к профессору Сергею Доренскому, воспитавшему более двухсот лауреатов международных музыкальных конкурсов. Рекорд из книги Гиннесса! Профессору сейчас 85 лет, он продолжает работать. Я учился у него в Московской консерватории и считаю своим вторым отцом. С чего начинались наши уроки? Сергею Леонидовичу кто-то сообщил, что я играю джаз. И он строгим голосом приказал: “Покажи что-нибудь”. Я сыграл. Доренский стал давать темы, в том числе классические, а я импровизировал. Потом Сергей Леонидович пригласил в класс одного профессора, второго, третьего… В итоге в 28-й аудитории консерватории собрался с десяток уважаемых преподавателей, и часа два я играл джазовые фантазии. Так мы познакомились.

Участие в концертах с джазменами ─ это, если хотите, мое авторское прочтение и приношение великому виду искусства. Мой папа собирал записи выдающихся мастеров джаза, я с детства слушал их и всегда старался импровизировать. Мне это нравится, не вижу причин, почему должен отказывать себе в удовольствии. Иногда можно расслабиться и чуть похулиганить на сцене, повеселив и позабавив публику.

─ При том количестве концертов, которые даете, остается время для разучивания новых произведений?

─ Давно выработал алгоритм, позволяющий ежегодно пополнять репертуар двумя большими концертами с оркестром и одной сольной программой. Учу новые произведения внутри сумасшедшего гастрольного графика.

─ Как?

─ Сам не знаю. Пока получается. Когда появляется свободный час, не на диване перед телевизором валяюсь, а беру в руки партитуру. Скажем, Четвертый концерт Рахманинова начал учить в мае в Тель-Авиве. По моей просьбе в номере Hilton поставили электронное пианино, чтобы ночами репетировать в наушниках и не мешать соседям. Это единственный из пяти концертов Сергея Васильевича, который я не играл. Теперь пробел заполнен. Дебют на публике состоялся в конце августа во Владимире. О местном губернаторском симфоническом оркестре широкий зритель мало знает, но именно туда ездят наши знаменитые солисты ─ Коля Луганский, Борис Березовский, многие другие… Коллектив у дирижера Артема Маркина удивительный, он способен сыграть любой концерт с одной репетиции. Любой! Именно во Владимире я впервые исполнил “Прометея” Скрябина, симфонию-концертант Шимановского, концерт Шнитке, каприччио Стравинского. Вот и в этот раз позвонил Артему, мы обо всем договорились.

Во второй раз сыграл Четвертый концерт Рахманинова перед родной иркутской публикой 16 сентября. Уже чувствую, как завязывается мой роман с этим произведением Сергея Васильевича. Оно необычное, написано в Америке и радикально отличается от любимого мною Третьего. Совершенно иной язык, ритм, гармонии. Чувствуется, Рахманинов страшно тосковал из-за вынужденной эмиграции… Концерт безумно сложен для ансамбля с оркестром, тем интереснее его играть. Скоро у нас с Гергиевым состоится так называемый рахманиновский марафон в Японии, вот к этим гастролям я и разучивал Четвертый концерт. Раньше не чувствовал себя готовым, даже пять лет назад.

Похожая история была со Вторым концертом Прокофьева, к которому долго не мог подступиться. Тоже Валерий Абисалович убедил. Он давным-давно говорил: “Почему не играешь концерт, написанный словно персонально для тебя? Это станет твоей визитной карточкой”. Там мощнейшая первая часть, настоящая лавина, извержение вулкана! Но я ходил кругами, не решался. Закончилось тем, что позвонил Гергиев: “Ну что? Ставлю Второй концерт Прокофьева на 26 ноября 2015-го в Мюнхене. Готовься”. До назначенного срока оставалось полтора месяца. И все, отступать было некуда… Но, знаете, авантюра удалась. Произведение теперь в моем постоянном, боевом репертуаре. В этом году выходит пластинка с двумя “двойками”: Вторым концертом Рахманинова и Вторым Прокофьева. С оркестром Мариинского театра, разумеется.

─ Чтобы запомнить ноты, вам обязательно нужен инструмент?

─ Умею учить произведения и без рояля. Поскольку постоянно летаю, много работаю в самолете. Yamaha выпустила фантастические наушники Digital Limited. Ни с чем другим не сравнить. Даже в айфоне получается фантастический звук. Ощущение, будто находишься в концертном зале или вживую слушаешь оперу. Доскональная до мелочей акустика.

Рояль необходим, чтобы почувствовать ноты пальцами. И кстати, на концерте всегда играю лучше, чем на репетиции. Многократно проверено на практике. Меня заводит сцена, зрительный зал.

Никогда не зазубриваю ноты. Бессмысленное занятие! Музыку надо слышать. Должен быть полет души. Кстати, и в классике есть место творческим интерпретациям. Поэтому Валерия Гергиева и Юрия Темирканова можно назвать гениальными джазменами. Они импровизируют за дирижерским пультом. Как, скажем, и мой старший друг Зубин Мета, почти полвека возглавляющий Израильский филармонический оркестр. В следующем году будет юбилей. Это гуру в дирижерском цехе! Достаточно сказать, что он играл с Горовицем и Рихтером. Сам факт появления Зубина в Израиле заслуживает отдельного рассказа. После Шестидневной войны 1968 года оркестр остался без дирижера, многие музыканты предпочли покинуть страну. Израильтяне бросили клич по миру, первым отозвался Мета. Он родился в Индии, работал в Италии, Канаде, США, но по-настоящему нашел себя на Святой Земле. В Израиле на него молятся! Да и не только там. Надо было видеть, какой фурор произвело выступление маэстро на иркутскую публику, когда три года назад оркестр приезжал к нам на фестиваль. По традиции, которой уже двенадцать лет, я отвез Зубина на Байкал и окунул в озеро. А уже через три часа мы играли концерт Брамса… Мета потом признавался, что в тот вечер дирижировал по-особенному.

В прошлом году я летал в Бомбей, в родной город маэстро, на его восьмидесятилетие. Исполнил концерт Чайковского. Поездка тоже получилась незабываемой!

─ Вас искупали в Индийском океане?

─ Еще бы! Это обязательный пункт программы. До священных вод Ганга, мы, правда, не добрались. Может, как-нибудь в следующий раз. Зубин всегда привозит мне в подарок восхитительные индийские манго, которые обожаю. Вкус потрясающий! В Бомбее я отъелся ими от души!

─ А в каких местах вам особенно хорошо?

─ Все-таки важнее не где, а с кем. Город для меня ─ не дома, а люди. Скажем, Нью-Йорк ─ это в первую очередь Carnegie Hall, который открывал Петр Чайковский и где Сергей Рахманинов сыграл рекордное количество концертов за всю историю ─ более ста.

─ У вас сколько?

─ Пока двадцать восемь. Думаю, Валерий Гергиев приближается к сотне.

Раз шестьдесят ─ не меньше! ─ я играл в Париже. Уже шесть лет провожу фестиваль в Анси. Потрясающее место в Верхней Савойе. Прекрасно чувствую себя в Италии, особенно в Риме и Флоренции.

И все равно Иркутск ─ вне конкурса. Святое! Должен побывать там не реже двух раз в году. Как штык. И сколько бы времени ни провел ─ мало. В последний вечер перед отъездом всегда грустное настроение, прямо слезы на глаза наворачиваются.

Лет семь назад в Лондоне увидел в гостинице по телевизору сюжет из России. Присмотрелся: Иркутск! Заснеженные улицы, знакомые дома… Даже сердце защемило от ностальгии. И о чем, думаете, шел рассказ? О том, как в далекой и холодной Сибири в пятидесятиградусный мороз замерзают бомжи. Помню, страшно разозлился, пообещал себе, что не оставлю это дело. Потом английские телегруппы неоднократно приезжали в Иркутск на фестиваль, снимали репортажи о нашей природе, культуре, истории. Считаю, так и надо бороться за справедливость. Классическая музыка ─уникальный терапевт. И миротворец. Настоящее искусство не требует перевода. Его прекрасно понимают все.

Фото Кирилл Кухмарь / ТАСС

─ C 2012 года вы возглавляли Общественный совет при Министерстве культуры. Сейчас сложили полномочия. Устали или?..

─ Не могу номинально числиться, имитировать процесс. Встретились с Владимиром Мединским и решили, что в интересах дела лучше произвести ротацию, замену. Как говорится, “вместо выбывшего из игры… на поле вышел…” Но мы за пять лет успели многое сделать, я точно не был свадебным генералом. Другой вопрос, что в культуре по-прежнему много проблем и скандалов. Трудно избавиться от ощущения, что кому-то выгодно создавать негативный фон. Такой, знаете, отвлекающий маневр, переключатель общественного внимания. Будто в других сферах сложностей меньше.

─ Как не заметить арест Кирилла Серебренникова или истерику вокруг “Матильды”?

─ Мне уже задавали подобные вопросы, искренне не понимаю, что тут комментировать. И это не попытка уклониться от ответа. Всегда говорю прямо, если есть что сказать. Как можно требовать запрета фильма, который никто не видел? Очень хочу посмотреть “Матильду” и составить собственное мнение.

Что касается Серебренникова, с которым я знаком… В свое время мы даже подумывали о совместном проекте, но в тот раз не срослось. Конечно, крайне неприятно, что известный человек, талантливый режиссер попал в такую историю. Остается уповать на объективность и непредвзятость тех, кто занят расследованием. Надеюсь, все закончится благополучно и Кирилл порадует зрителей новыми интересными работами в театре и кино.

─ Вы ведь тоже лицо заинтересованное. Ваша жена, прима Большого театра Екатерина Шипулина, танцует главную женскую партию в балете “Нуреев”, премьеру которого отложили на неопределенный срок.

─ Инсайдерская информация о спектакле у меня есть не только от Кати. Все, с кем говорил, отмечают, что действие получилось необычайно яркое, феерическое. Юрий Посохов ─ прекрасный хореограф, Илья Демуцкий ─ талантливый молодой композитор, один из лучших в своем поколении. С Серебренниковым они создали мощный триумвират, от которого можно ждать многого. В 2015 году этим составом уже поставили балет “Герой нашего времени” на сцене Большого театра. Я ходил на премьеру и получил огромное удовольствие. От всего: потрясающей музыки, хореографии, режиссуры.

Поэтому с нетерпением жду новую премьеру. Хочется верить, это случится в ближайшее время.

В контексте скандалов, о которых говорим, меня сильно беспокоит и то, что шумные разборки больно бьют по репутации нашего искусства в целом. Не только внутри страны, но и за рубежом. Российская культура по-прежнему высоко котируется и хорошо конвертируется на Западе. Это одна из немногих сфер, где мы сохраняем хорошие позиции.

─ Следите за рейтингами в классической музыке, Денис Леонидович?

─ А таковые есть?

─ Цитирую по Wikipedia: в составленном порталом Ranker.com мировом рейтинге лучших пианистов современности Мацуев занимает 36-е место среди бывших и нынешних россиян, уступая Евгению Кисину, Владимиру Ашкенази, Григорию Соколову, Николаю Луганскому, Даниилу Трифонову, Михаилу Плетнёву, Марине Яхлаковой.

─ Если бы существовал подобный табель о рангах, поборолся бы за место повыше. Вы же знаете мой спортивный характер! Шучу. Как, интересно, определяют победителей: кто быстрее сыграл концерт Рахманинова, тот и чемпион? Было бы слишком легко и просто. Поэтому, кстати, не завидую членам жюри конкурса Чайковского, которые сидят и слушают одно и то же произведение восемь раз подряд. Выбрать лучшего очень сложно, все крайне субъективно.

Любой рейтинг надо подтверждать каждодневным трудом и выступлениями перед зрителями. Другого способа доказать форму и профессионализм не существует. Есть английский ежемесячный журнал Gramophone, пишущий о классической музыке. Действительно, он составлял неофициальный рейтинг симфонических оркестров. В двадцатку лучших в мире от России вошли коллективы Гергиева, Темирканова и Плетнёва. Но чтобы расставляли по местам исполнителей… Насколько знаю, ничего похожего не было и нет. Именно в силу отсутствия объективных критериев оценки. Наверное, раньше могли замерять по количеству проданных дисков, но сейчас record-индустрия, по сути, мертва. К сожалению или к счастью, уж не знаю. Я по-прежнему каждый год делаю записи. Вопреки всему.

─ Хорошо, спрошу иначе. А кого вы, лично вы, пианист Мацуев, назвали бы лучшими в профессии?

─ Никогда не задумывался, но сейчас попробую составить пятерку. Не только из ныне здравствующих, хорошо?

Первенство безоговорочно отдаю Сергею Рахманинову. С большим отрывом от остальных. Для меня это икона и бог. Единственный человек, который был гениален в трех ипостасях: как пианист, композитор и дирижер.

А дальше… Затрудняюсь расставлять по местам, поскольку с каждым из тех, кого собираюсь назвать, на определенном этапе жизни у меня был виртуальный роман, период острой влюбленности. Это Святослав Рихтер, Владимир Горовиц, Эмиль Гилельс и Артуро Бенедетти Микеланджели, великий итальянский исполнитель.

─ А если из числа тех, кто в строю?

─ Безусловно, Марта Аргерих, уникальная аргентинка, разрушившая стереотип, будто женщины не могут быть гениальными пианистками. Феноменальный исполнитель Раду Лупу из Румынии, учившийся в Московской консерватории у отца и сына Нейгаузов. Ему за семьдесят, один из последних могикан. Живой гений.

Обязательно ─ Григорий Соколов и Михаил Плетнёв, мой давний партнер по сцене, с его Российским национальным оркестром я много раз выступал.

Пятое место, пожалуй, отдам еще одному итальянцу ─ Маурицио Поллини. Ему семьдесят пять лет от роду.

─ Ни Кисину, ни Луганскому пряников от Мацуева не досталось?

─Я говорил все-таки о представителях старшего поколения. Если вести речь о тех, кто ближе мне по возрасту, конечно, надо упомянуть обоих. Коля ─ мой большой друг, тоже ученик Сергея Доренского и один из самых true artist, честных артистов. Женя Кисин опроверг утверждение, что из вундеркинда не способен вырасти глубочайший музыкант. Когда в двенадцать лет он гениально играл концерты Шопена, никто не знал, каким он будет в сорок. Оказалось, большим и серьезным пианистом.

─ Есть рейтинг, про который вы наверняка слышали. Это список Forbes.

─ Мне присылали публикацию, из которой с интересом узнал, что, оказывается, зарабатываю несколько миллионов долларов в год. Хотел бы уточнить у авторов подсчетов: может, подскажут, где я забыл чемоданы с деньгами? Мне они не помешали бы. Точно!

Если же без шуток, те, кто насчитал мне миллионы, очевидно, суммируют все концерты, которые даю. Но никто ведь не знает, сколько из них благотворительных и бесплатных, правда?..

Опять получается, что говорю о себе то ли оправдываясь, то ли пытаясь показаться хорошим.

Могу откровенно сказать: быть богатым в бедной стране неловко. Даже при условии, что все заработал честно, вкалывал, заплатил налоги. Отношение к людям с деньгами в нашей стране, вы знаете, не самое хорошее. Это идет с 90-х годов, с “новых русских”. Кто из них накопил капитал праведным путем, а кто ─не очень? Тогда грань провести порой было сложно. И сегодня не понимаю людей, которые кичатся дорогими особняками, яхтами, личными самолетами. А рядом сельские учителя, библиотекари, бабушки-музейщицы, работающие за копейки. Как это неправильно!

Для меня гораздо важнее помогать, чем зарабатывать. В 30-е годы прошлого века Рахманинов был одним из самых богатых артистов. Ему платили баснословные деньги. Если не ошибаюсь, личное состояние Сергея Васильевича превышало двести миллионов долларов, в пересчете на нынешний курс ─ миллиарды. Он спонсировал строительство вертолета Сикорского, до трети гонораров регулярно отправлял в Советскую Россию, в том числе в начале Великой Отечественной покупал военную технику для Красной армии. Не все думают о личной роскоши. Мне кажется, пресса еще и сознательно выпячивает чужую нескромность, играет на низменных чувствах, пробуждая в одних тщеславие, в других ─ зависть.

Стараюсь не мараться. Никогда не буду юлить, лукавить, угождать. В последнее время часто вижу людей в маске, под которой они скрывают истинные чувства и мысли. Постоянно приходится фильтровать, сканировать, отсекая ложь и фальшь. Честно говоря, это сильно напрягает. Слава богу, есть и те, кому могу безоговорочно доверять. Михаил Плетнёв как-то сказал мне, что хотел бы дать концерт для шести человек, живущих в разных концах света, но знающих о нем все.

─ А у вас таких людей сколько?

─ Насчитал одиннадцать. Чуть больше, чем у Михаила Васильевича. Восемь из них ─ музыканты. Трое оставшихся ─нет, но они, может, разбираются в музыке даже лучше иных профессионалов.

─ Назовете кого-нибудь для примера?

─ В списке, конечно, родители и Сергей Доренский. Тут давайте поставим точку. Дальше начинается личное пространство, куда посторонних пускать не хочу.

Может, как-нибудь осуществлю задуманное, соберу “одиннадцать друзей Мацуева” и устрою концерт. Грандиозный!

─ В нашем разговоре несколько раз звучало имя Рахманинова. Знаю, в свое время вы просили Владимира Путина выкупить, перевести в российскую собственность виллу “Сенар” в Люцерне, принадлежавшую Сергею Васильевичу.

─ К сожалению, пока не получилось. Не удается преодолеть швейцарские законодательные препоны. Кроме того, после смерти Александра Борисовича, внука композитора, моментально появилось огромное количество новых родственников, претендующих на долю наследства. Формально до конца ноября время есть. Если Россия не выкупит виллу, она отойдет кантону Люцерн. Там весьма внушительный участок: два дома, десять гектаров земли с садом, кусок набережной, причал… Кто будет это содержать? Пока управляет Фонд Рахманинова, он дал гарантии, что хранящийся в “Сенаре” архив композитора, его рукописи, рояль не уйдут с молотка, что уже хорошо. Еще более важно, что виллу откроют для посетителей, там создадут мемориальный музей нашего великого соотечественника. Уверен, “Сенар” станет местом паломничества любителей музыки.

─ Какова цена вопроса?

─ За покупку? Звучала цифра ─22 миллиона швейцарских франков. Не космическая сумма на самом деле. Проблема в юридических нюансах. Еще раз повторю: главное, что все удалось сохранить в целости, был риск, что имущество и архив распродадут по частям. Александр Рахманинов сберег каждую мелочь вплоть до прищепок и дверных шпингалетов.

─ Правда, что Александр Борисович поставил вам условие: если бросите курить, допущу до архива?

─ Так и было. Внук композитора считал, что именно сигареты довели деда до беды. Сергей Васильевич много курил и умер от рака. Я никогда заядлым курильщиком не был, но в 2007 году дал слово завязать и держу до сих пор. Игра, как говорится, стоила свеч. Все происходило в Париже, в театре Champs-Élysées. Александр Борисович пришел в мою гримерку с двумя партитурами под мышкой ─ сюиты и фуги. Он сделал предложение, от которого я, конечно, не мог отказаться. Мол, не хочу ли записать эти произведения на рояле композитора? В ответ требовалась маленькая любезность: бросить курить. Я тут же погасил сигарету и больше не притрагивался. Так родился сольный альбом “Неизвестный Рахманинов”. Александр Борисович преподнес мне царский подарок. Он был удивительным человеком, неординарным и экстравагантным.

─ Рояль особенный только из-за того, что на нем играл Рахманинов?

─ Даже с технической точки зрения он длиннее стандартного концертного инструмента. Примерно на десять сантиметров. Это дар семьи Стейнвей Сергею Васильевичу. И звук неповторим. Более тягучий. На современных роялях такого эффекта добиться, увы, невозможно.

Особого трепета добавляло то, что к инструменту после Рахманинова, по сути, мало кто прикасался. Владимир Ашкенази и Михаил Плетнёв играли на нем лет пятнадцать назад, но это исключительные случаи. Когда Александр Борисович специально вывез рояль из “Сенара” в Люцерн, чтобы я мог сделать качественную запись, возникло ощущение, будто мои руки сами играют Третий концерт. Такая магия, что перестаешь руководить собой.

Мне довелось сидеть и за роялем Чайковского в Клину. Безусловно, тоже благоговение и трепет, но все-таки Петр Ильич не был пианистом. А Рахманинов ─ мой кумир.

Я играл на рояле Ференца Листа в Будапеште в день его двухсотлетия, на инструменте Эдварда Грига в норвежском Бергене и Дмитрия Шостаковича в доме его сына Максима под Петербургом. Это было год назад ─12 сентября 2016-го, когда отмечалось стодвадцатипятилетие Дмитрия Дмитриевича.

─ А дома у вас что стоит?

─ Yamaha.

─ Но вы не можете взять ее в поездку. В отличие, скажем, от скрипача или виолончелиста, который даже покупает дополнительный билет на самолет, чтобы не сдавать инструмент в багаж. Рояль в кустах заметят.

─ Да, в карман не спрячешь… Рихтер говорил: “Что стоит, на том и играю”. Самое ужасное, когда есть выбор. В Лондоне или Берлине перед сольным концертом выкатывают пять инструментов, а ты должен решить, какой оставить. Тут и начинаются мучения. Все рояли высочайшего класса, но трудно предугадать, как поведут себя во время концерта. Нюансов масса. Но, знаете, мне даже нравится укрощать строптивых. Играть на самом хорошем и послушном инструменте, конечно, приятно, однако в 90-е приходилось иметь дело с такими “дровами”… Словами не передать!

И начинал я, кстати, на маминой “Тюмени”. Пианино и сейчас живо, стоит в Москве в фонде “Новые имена”. Как раритет. Мы перевезли его из Иркутска на съемную квартиру, на нем я выучил программу, которую потом исполнил на конкурсе Чайковского. Я долго занимался на “Тюмени”, пока бабушка Евгения Михайловна, та, которая продала ради моей карьеры квартиру, не купила чешский Petrof. Он стоил тысячу шестьсот рублей. Огромная сумма по тем временам!

На самом деле сейчас за мной нередко возят рояли. Если знаю, что где-то стоит не слишком качественный инструмент, прошу известную фирму, чаще всего ─Yamaha, и они доставляют рояль куда скажу. Так было в Зальцбурге, например. Везут заранее, за несколько дней, чтобы инструмент отстоялся, так сказать, пообвык.

При этом я принципиально не заключаю эксклюзивных контрактов ─ ни со звукозаписывающими компаниями, ни с производителями роялей, ни с продюсерскими агентствами. Есть локальные партнеры. В Америке ─одни, в Европе ─ другие, в Азии ─ третьи. Не хочу попадать в зависимость, принадлежать кому-то. Предпочитаю сам распоряжаться собою, решать, когда, где и что играть или записывать. Так лучше. Сегодня, увы, нет тех импресарио, что были раньше. Таких, как Сергей Дягилев или Сол Юрок, привезший в Америку всех: от Анны Павловой до Святослава Рихтера, Майи Плисецкой и Галины Вишневской с Мстиславом Ростроповичем. У меня остался потрясающий менеджер Дуглас Шелдон из Columbia Artist, работавший еще с Горовицем. Но он закрывает только Америку. Глобально же профессия импресарио, повторяю, ушла. Агенты в первую очередь думают, как бы на тебе заработать. Это немного другое…

Кстати, раз уж опять заговорили об инструментах… Отдельная тема ─ на чем играют в музыкальных школах. Их по стране около пяти тысяч, и в подавляющем большинстве мучаются, занимаясь на допотопных советских пианино. В России не осталось фабрик, выпускающих хотя бы простенькие инструменты. В СССР их насчитывалось до сотни. “Красный Октябрь”, “Лира”, “Иртыш”, “Тюмень”, “Украина”… Все разрушили! Проблема еще в том, что древесина для дек должна отстаиваться чуть ли не десять лет. Валерий Гергиев высказал идею: в мире есть несколько брендов, находящихся на грани банкротства. Почему бы не сделать дистрибуцию? Собираются же у нас машины западных марок. Так бы и с пианино. Другой вопрос, что самая скромная Yamaha стоит более двухсот тысяч рублей. Вряд ли инструмент отечественной сборки окажется дешевле. Значит, нужна помощь государства или меценатов, чтобы дотировать покупку школами. Иного выхода пока не вижу.

С дирижером Михаилом Плетнёвым на концерте в честь 150-летия Московской консерватории. Фото Вячеслав Прокофьев / ТАСС

─ Есть композиторы, которых вы не играете?

─Фредерик Шопен. Что-то не получается, не возникает у меня роман с этой гениальной музыкой. Могу хоть завтра сыграть оба концерта или двадцать четыре шопеновские прелюдии, но будет не то. Пустота. Знаю, чувствую. Выход с произведением на сцену ─ кульминационная точка, химия отношений должна возникнуть раньше. Но такое не происходит на заказ. Либо есть, либо нет. С великим поляком у меня пока не сложилось.

Кстати, мне легче в одном концерте сыграть несколько произведений одного композитора. Допустим, три фортепианных концерта Чайковского. В следующем году собираемся с Гергиевым за день исполнить все концерты Рахманинова, чего никто не делает. Тяжело? Наверное. Но я больше так люблю.

─ А без репетиций играть вам случалось?

─ Опять же с Гергиевым. Самолет в Ереван задержался, мы успели к самому началу. Играли Пятый концерт Щедрина. Родион Константинович был в зале. За пару минут до выхода на сцену я в артистической показал Валерию Абисаловичу основные вехи этого сложнейшего произведения для ансамбля. Играли с листа, в итоге был один из лучших наших совместных Пятых концертов. Гергиев ─ великий импровизатор, работать с ним ─ наслаждение. Подобным умением читать партитуру с ходу не обладает, пожалуй, ни один дирижер в мире.

─ Вы дневники ведете, Денис Леонидович?

─ Пока полагаюсь на память, хотя мне много раз советовали начать записывать. Есть поразительные истории, будет жаль, если со временем они забудутся, сотрутся детали. Но я стараюсь активно вести блог в интернете, делюсь какими-то эмоциями, впечатлениями, выкладываю в том числе и видео, хотя, конечно, не все можно рассказывать в паблике. Люблю социальные сети, обожаю общаться с публикой онлайн, но в доступности есть и определенная опасность. Некоторые начинают злоупотреблять моей открытостью.

Я хоть и сибиряк, но характер у меня точно не нордический. Могу не сдержаться. Особенно если вижу несправедливость, проявленную по отношению к кому-то другому и более слабому: женщине, ребенку, старику. Подлость не люблю. Несколько лет назад играли в хоккей, и один деятель повадился исподтишка бить. Раз подцепил, потом сзади клюшкой засандалил. Не мне ─партнеру. Ну я не выдержал и… врезал. Не со спины. Открыто бросил перчатки на лед и предложил разобраться по-мужски.

─ А пальцы?

─ Старался бить аккуратно.

─ Анекдот вспомнил. Про карманника.

─ Который уходит с концерта выдающегося пианиста и бормочет: “Боже, какие руки, какие пальцы… И такой ерундой занимается!” Когда мне впервые рассказали, я громко смеялся.

─ Слышал версию с фамилией исполнителя. Вашей.

─ А я опустил. Из скромности.

─ Отменять концерты вам случалось?

─ Впервые ─в январе 2014-го, когда заболел воспалением легких. Но не отменил, а перенес на четыре месяца вперед. Carnegie Hall, Берлинская филармония, еще несколько площадок… Почти никто не сдал билеты. На четырнадцать дней я выпал из жизни, так сильно прихватило. Пролежал две недели в клинике, удивитесь, при роддоме “Мать и дитя” Марка Курцера. Знакомые посоветовали. И я правильно сделал, что послушал, меня там быстро поставили на ноги.

Знаю, звучит с пафосом, но музыка действительно лечит. Когда выходишь на сцену, болячки отступают. Но иногда батарейки все-таки чуть разряжаются. Силы не беспредельны. От лишних контактов, ненужной нагрузки стараюсь избавляться. Нельзя успеть везде и сделать все. Это объективная реальность.

─ Вы говорите о колоссальной загруженности, тем не менее внутри последнего фестиваля “Звезды на Байкале” на день полетели в Париж, чтобы 13 сентября дать там сольный концерт и опять вернуться в Иркутск. Сколько времени провели в самолете? И для чего это все?

─ Сибирская черта. Если знаю, что ждут, а я понимаю, что могу приехать, хотя будет сложно, все равно соглашаюсь и еду. Поэтому порой случаются безумства, которых в принципе можно избежать. Когда тридцать часов добираешься в Австралию и прилетаешь на место за час до начала выступления или пересекаешь океан, чтобы сыграть концерт в Европе, и опять возвращаешься в Америку для продолжения гастролей с Чикагским симфоническим оркестром. Конечно, это издевательство над организмом, но мне проще полететь, чем потом мучиться из-за отказа. Как не поехать, если предстояло играть в Риме с обожаемым мною оркестром Национальной академии Санта-Чечелия под руководством Тони Паппано? Особенно с учетом того, что в следующий раз свободное время в наших графиках совпадет лишь через два с половиной года. Так долго ждать я не был готов, поскольку выучил концерт Брамса и Второй концерт Прокофьева и хотел сыграть эти произведения именно с Антонио и именно тогда! Жить надо по принципу “здесь и сейчас”. Никогда не нужно ничего откладывать.

Что касается последней авантюры с Парижем. Объясняю. График моих концертов расписан на пять лет вперед. И выступление в театре Champs-Élysées планировалось еще в 2012-м. Думал, “Звезды на Байкале” пройдут с 1 по 11 сентября 2017-го, после чего спокойно улечу из Иркутска в Париж, как делал уже не раз. Но из-за планов оркестров Юрия Темирканова и Юрия Башмета, которые приезжали ко мне в этом году, сроки фестиваля пришлось чуть сместить. Что оставалось? Принимать удар на себя. Вот и полетел после концерта в Иркутске в Москву, оттуда ─в Париж. Возвращался через Франкфурт. Двое суток без сна, двадцать часов в воздухе, смена шести поясов… Но я вам больше скажу: со мной папа летал, у нас вся семейка сумасшедшая!

Отыграл во Франции и вернулся. Я говорил, что люблю Париж, с которым у меня многое связано, но тут опять почувствовал: дома лучше.

Иркутск давно заслужил, чтобы в нем был современный концертный зал для классической музыки. Тем более что в России в последние годы наметились явные перемены к лучшему: 2-я и 3-я Мариинки, новый оперный театр во Владивостоке, реконструированные залы в Новосибирске, Красноярске, Омске… Ждем зал в “Зарядье”, проект ведет инженер-акустик Ясухиса Тойота, а это знак качества в музыке. Высшая лига! С Тойотой меня познакомил Валерий Гергиев. Японец трижды прилетал в Иркутск, мы все обсудили. Дело за малым: начать строительство. За последние пять лет дело не продвинулось ни на шаг, хотя место давно найдено. На берегу Ангары в центре города есть заброшенная ТЭЦ. Вид открывается сногсшибательный, локация прекрасная. Участок земли принадлежит Олегу Дерипаске. Обсуждение, что можно там построить, кроме концертного зала, на мой взгляд, несколько затянулось. Считаю, на данном этапе свою миссию я выполнил. Дальше должны действовать те, кому положено.

─ 17 сентября вам присвоили звание почетного гражданина Иркутской области, в очередной раз продемонстрировав респект и уважение.

─ В 2008-м я стал почетным гражданином Иркутска. Самым молодым в истории. Благодарен землякам за высокую оценку, но вы же понимаете, что делаю все не ради наград, а от чистого сердца. По-другому не умею.

И на сцене стараюсь играть то, что душа просит. К счастью, у меня большой репертуар: двадцать две сольные программы и сорок три концерта с оркестром. Да, бывает, заказывают конкретные произведения, но если нет внутреннего отклика, ничего хорошего не получится. Как с Шопеном. Поэтому и свои фестивали называю концертами любимой музыки. Те, кого зову принять в них участие, самостоятельно решают, что будут исполнять.

Мне интересно пробовать, экспериментировать. Иногда умышленно позволяю себе какие-то маленькие шалости, лишь бы не утратить самоиронию, не начать бронзоветь. Поэтому с легкостью согласился на роль тапера для проекта “Кино” у Большого театра. Женя Миронов делал актерские подводки к фрагментам из лучших советских фильмов, а я играл мелодии. С Сергеем Безруковым мы подготовили номер “Моцарт и Сальери” для моего юбилея в Кремле. Я выходил на сцену в парике с буклями…

Когда спрашивают, чем бы хотел заниматься через двадцать лет, уверенно и без тени сомнения отвечаю: “Быть на сцене. С Третьим концертом Рахманинова”. Это произведение ─лучший индикатор. Надеюсь до последних дней сохранить душевную и физическую форму. Для меня нет ничего страшнее, чем лишиться возможности играть. Правда, тут тоже есть тонкая грань. Галина Вишневская во всех смыслах была великой женщиной. Она оставила подмостки по собственной воле, не дожидаясь, пока прозвучит тревожный звонок. Галина Павловна ушла в расцвете, это выдающийся, гениальный поступок. К сожалению, куда больше примеров, когда люди прибегают к всевозможным ухищрениям, лишь бы любой ценой остаться на сцене или эстраде.

У каждого музыканта есть одна, если повезет ─ несколько кульминаций в концертной деятельности. Скажем, знаменитый джазовый пианист Оскар Питерсон лучшие записи и концерты сыграл в пятьдесят пять лет. Владимир Горовиц вышел на пик к шестидесяти пяти и оставался там лет десять. Артур Рубинштейн умер в девяносто пять, до последнего момента играл концерты Шопена и делал это гениально. Полуслепой! А бывает, что исполнитель проходит апогей в детстве или юности. Масса случаев, когда выдающаяся игра молодых талантов через несколько лет исчезает бесследно. Дело не в том, чтобы перебирать пальцами по правильным клавишам. Куда важнее, что хочешь сказать публике и готова ли она это услышать?

─ Кто вас держит в тонусе?

─ В первую очередь родители. Они по-прежнему присутствуют на большинстве моих концертов, постоянно говорят о подмеченных недостатках, считая, что о достоинствах расскажут другие. Нет, отец, занимающийся со мной с трех лет, и мама, конечно, хвалят за хорошее выступление, но как бы через запятую. Сразу перечисляют просчеты: тут левой рукой не добрал, там темп взял не тот, форма совершенно развалилась. Ну и так далее. Разбор может продолжаться долго. Родителям верю абсолютно, никогда не обижаюсь и тут же иду заниматься. Еще раз повторю: в том, что состоялся как музыкант, их заслуга ─ ключевая. Слава богу, и сегодня ничего не изменилось, хотя я уже взрослый мальчик.

Чтобы добиться успеха, кнута должно быть больше, чем пряника. Каторжный труд без всяких гарантий. Предсказать успех практически невозможно. Смириться с этим сложно, но меня всегда спасали чувство юмора и вера, что при любом раскладе все будет хорошо.

─ Пока вроде так и есть.

─ Пусть и дальше продолжается. Не стану возражать.

─ А заветное желание, Денис Леонидович?

─ Самое-самое? Хотел бы сыграть Рахманинова с… Рахманиновым. В четыре руки.

Хотя Сергей Васильевич предпочитал оставаться с роялем тет-а-тет. Да и я, признаться, тоже.

Но вы же спросили о мечте…

Источник публикации ТАСС, Первые лица, интервью Андрей Вайденко

Памятные даты

85 лет со дня рождения канадского пианиста Гленна Гульда

Гленн Гульд запомнился не только как виртуозный исполнитель, но и как первый североамериканский музыкант, который выступил в СССР после Второй Мировой войны.

Когда твоя мать – не просто музыкант, но ещё и внучатая племянница Эдварда Грига, очевидно, что музыка составляет важную часть твоей жизни. Поэтому не удивительно, что уже в 10 лет Гленн Гульд учился в консерватории, причём сразу по двум классам: фортепиано и орган. Его первые же публичные выступления получили высокие отзывы критиков.

На протяжении всей своей карьеры Гульд отдавал предпочтение “серьёзным” композиторам вроде Бетховена, Шенберга, Сибелиуса, считая, например, Моцарта и Шопена слишком простыми. Он вообще выступал против развлекательной стороны музыки и полагал, что любое произведение требует работы как от исполнителя, так и от аудитории. Вершина его творчества — интерпретация “Гольдберг-вариаций” Баха — самого любимого композитора Гульда.

Меж тем, музыкант был столь же странен, сколь и талантлив. Даже в жару он носил зимнее пальто и кутался в шарф, во время исполнения мог мычать, если был недоволен инструментом, и всегда возил с собой один и тот же концертный стул, сделанный отцом. Впоследствии медики предположили, что это была форма психического расстройства, которая привела к ранней смерти пианиста. Гленна Гульда не стало в 50 лет.

Источник публикации Радио Культура

10 истин относительно Гленна Гульда

Статья из французского журнала «Classica–Repertoire», июль-август 2004, Jennifer Lesieur

Источник публикации zenon74.ru

Безумец? Гений? Немного того и другого? Ни один музыкант не удостоился такого количества комментариев, правдивых или ложных, по поводу своей жизни или своего искусства. «Classica-Repertoire» разрушает клише и возвращается на принципиальные позиции гульдианской мифологии, чтобы осветить его тайну и объяснить, почему, спустя более двадцати лет после его смерти, «гульдомания» жива, как и прежде.

Гленн Гульд – это легенда. И, как за всякой легендой, за ним тянется шлейф славы и всяческих выдумок. Оригинальность, неоспоримый гений, знаменитые эксцентричности помещают его в тесные рамки, весьма далёкие от действительности. Как отделить правду от вымысла, когда ему самому нравилось еще при жизни забавляться запутыванием следов. Оценка еще более усложняется тем, что человек и артист – единое существо, к которому невозможно подходить с привычными мерками, применимыми к ординарным людям. Но уж кого-кого, а Гленна Гульда ординарным не назовёшь. Чтобы его понять, надо сначала всё прочитать и послушать и, если его тайна останется неразгаданной, вновь обратиться к вопросам, оставшимся без ответа.

1. Был ли он безумным?

«Но кто он, этот тип?» Публика присматривается к поразительному молодому человеку с взъерошенными волосами , который усаживается за фортепиано. Изгибаясь дугой над клавиатурой, сидя со скрещенными ногами на стульчике с подпиленными ножками, он играет, раскачиваясь всем корпусом, поёт во весь голос, позволяя себе иногда дирижировать свободной рукой. Журналисты в полном восторге вцепляются в феномен Гульда, смакуют всё, что может быть определено как эксцентричности. Тут, конечно, и его необычная посадка за фортепиано, и стиль его частной жизни, который нельзя назвать нормальным. И его манера тепло одеваться в разгар лета, и его ночной образ жизни, и его отказ от любого физического контакта, его ипохондрия. Это с одной стороны, а с другой – бесспорный гений, что и создаёт гульдианскую мифологию. Существует множество мнений по поводу нечетких граней между гением и безумием. Считалось, что в первые годы его жизни у малыша обнаруживались некоторые признаки аутизма, болезни Аспержера: он не плакал, у него бесконечно шевелились ручки, нарастал целый вал различных фобий. Он пугался, если в него бросали мяч, он боялся красного цвета… Он рано стал проявлять стремление к уединению и отсутствие сопереживания. Такое поведение отмечено также у Людвига Витгенштейна и у Белы Бартока, оно сопровождалось такими необычными достоинствами, как, например, феноменальная память.

Этого недостаточно, чтобы определить Гульда как аутиста или как какого-то безумца. Его страсть к коммуникации достаточно свидетельствует об обратном. Более того, человек, наделённый столь ошеломляющим юмором, обладал чувством самоиронии, которое свидетельствовало о превосходном знании самого себя. Он экспериментировал, создавая многочисленные выдуманные персонажи, порой чрезвычайно забавные, для своих телевизионных передач. Что это – шизофрения? Конечно же нет! Лишь шутовство… Гульд, конечно, возвышался над простыми смертными, но сумасшедшими были как раз те, кто не принимал его всерьёз.

2. Почему он оставил карьеру концертирующего пианиста?

После десятка лет, в течение которых он давал концерты, Гульд в 32 года решает уйти со сцены. Свой последний концерт он даёт в апреле 1964 в Лос-Анджелесе, и затем «эта ужасная и призрачная жизнь», это «поразительное расточительство» для него заканчиваются. Вызревшее решение, обдуманное без всяких публичных деклараций, хотя он никогда и не делал из этого тайну.

Гульду выпала карьера, о которой большинство пианистов могут только мечтать, а для него это были ужасные годы, самые несчастные в его жизни. Существование концертного пианиста во всех отношениях противоречило его стилю жизни, его глубоким убеждениям. Он боится летать на самолётах (такие знаменитые музыканты, как Жак Тибо и Жинетт Невё, погибли в авиационных катастрофах). Кроме того, он не переносит подчинение рабочему расписанию, которое не соответствовало ритму его собственной жизни. К тому же, светская жизнь… для такого отшельника – какие противоположности… Даже смокинг ему был противен.

Гульд находил, что ритуал концерта изжил себя, обречен на исчезновение. Он предсказывал, что к 2000 году не будет другого способа слушать музыку, как только на дисках. Самой главной причиной была публика, которую он ненавидел не в индивидуальных её проявлениях, но как массу. Публика состояла для него из людей крайне недоброжелательных, которые только и делают, что жадно ловят хоть маленькую фальшивую нотку. «Это отношение публики причиняет страдания, разрушающе, по-человечески обидно – и его порождает концерт». Он не считал возможным наслаждаться музыкой в таких условиях, и отсюда его исключительное обращение к звукозаписи, индивидуальной работе, при которой ничто не должно отвлекать от слушания музыки.

Знавшего себе цену Гленна часто уязвляли критики, упрекая его в том, что он больше сосредочен на звуке своего фортепиано, чем на своей игре… Те, кто его хорошо понимал, скорее задаются другим вопросом: почему он так рано бросил сцену? Может быть,  потому, что десяти лет концертирования оказалось вполне достаточным, чтобы получить и известность, и то количество поклонников, которое соответствовало его подлинным амбициям.

После этого он собирался посвятить себя композиции, но потратил гораздо больше времени на реализацию программ на телевидении и радио и на запись многочисленных дисков. В этом роде деятельности стремление держать всё под своим контролем позволяло ему убирать малейшие изъяны его игры, в отличие от выступлений на сцене, где вторая попытка невозможна. Скучавшие по нему поклонники его таланта обеспечивали хорошую продажу его дисков (авторские права были основным источником его доходов, наряду с игрой на бирже).

3. Был ли он отшельником?

Гульд принял одиночество, как религию. Скорее не образ жизни, а состояние, существование отдельно от внешнего мира. Выбор, необходимый для размышления и созидания. Отшельники удаляются от мира для раздумий, не предполагая возвратиться. На свой манер, Гульд был отшельником, пребывавшим в современном мире, пытавшимся найти вдохновение среди множества проводов и колонок в уединении студии звукозаписи; погружаясь в созерцание в атмосфере звуков, возникающих в разных беседах, привлекавших его в ресторане, играя в одиночестве целые часы, уединившись в своём жилище, наедине со своим внутренним миром. Для того чтобы заглушить гудение города, своего Торонто, который он никогда не покидал, он жил ночью, этот любитель серого и тени, бежавший солнца, засыпавший на рассвете и поднимавшийся после полудня, удовлетворявшийся практически монастырской едой, состоявшей исключительно из яичницы, тостов и чая и принимаемой, когда наступало время ложиться спать. Свободный от правил, которые нас заставляют есть три раза в день и спать ночью, он не допускал никого и ничего, могущего отвлечь его от работы. Он частенько уединялся в доме своей семьи на берегу озера Симко в нескольких километрах к северу от города, но лелеял мечту уединиться по-настоящему на далёком канадском Севере, который его завораживал. Он рассчитывал, что ретируется туда на долгое время, но переселение требовало использования самолёта или парохода, что его категорически не устраивало. В конце концов, он ограничился тем, что доехал на поезде до его конечной остановки, самой северной, называвшейся Черчилль (в провинции Манитоба), и Север так и остался его философической мечтой, некой идеей, которая инспирировала его знаменитую документальную радиопередачу «Идея Севера».

Квинтэссенцию его идеологии можно определить так: Гульд был отшельником, поклонявшимся технологии, в особенности двум аппаратам коммуникации, позволявшим делать выбор: вступать в общение или нет. Им всегда владела навязчивая идея контроля над ситуацией, идея абсолютной свободы. Радио и телефон позволяли осуществлять эту идею. Гульд держал радио постоянно включенным, создавая эффект «звучащих обоев», позволявший защититься от тоски продолжительного молчания, создавая ощущение виртуального присутствия посторонних. Телефон был его другой привязанностью. Он практиковал телефонные беседы как спорт высокого уровня, звоня своим друзьям в совсем неподобающие часы, чтобы прочесть им, что он написал, пропеть или проиграть отдельные сцены опер, продолжая, пока его собеседник не засыпал. В определенном смысле, одиночество и отшельничество Гульда было весьма относительным: между его сессиями звукозаписей, встречами с героями его радиопередач (иногда выдуманными) и ночными телефонными разговорами он не оставался совсем один достаточно долго ни для того, чтобы в полной мере насладиться созерцательностью одиночества, ни для того, чтобы им пресытиться.

4. Была ли у него личная жизнь?

В своё время журналы, специализирующиеся на сенсациях, причиняли много неприятностей Гульду. Для человека, сводившего человеческие контакты до строго необходимых, любовная тема была самой потаённой частью его жизни. «Люди для меня значат немного, как и еда» – заявил он в 1964-м. Неисправимый говорун, он никогда не пускался в откровенности по поводу своей личной жизни, может быть, только с матерью, но она не оставила никаких свидетельств. Гульд-пуританин забавлялся своей репутацией человека асексуального. Были какие-то связи, как рассказывает его помощник Рей Робертс: сопрано, с которой была записана (возможно, ей посвященная) песня к фильму «Дитя Розмари», женщины, встреченные на СВС… Связь, наиболее серьёзная, длившаяся около года, была с женой знаменитого американского дирижера, композитора и пианиста. Есть все основания считать, что это была Фелисия Бернстайн. Одно время она поселилась недалеко от Гульда со своими детьми. Как обычная супружеская пара, они принимали друзей, Гульд помогал детям делать уроки. Странноватая картинка… которая не была долговременной. Фелиция, как и другие приятельницы Гульда, быстро сбежала, приведённая в отчаяние его образом жизни, и вернулась в Соединенные Штаты.

Среди огромного количества его персональных бумаг и писем, хранящихся в архиве Национальной библиотеки Канады, нет никаких свидетельств в пользу того, что кто-то разделял его жизнь. Кроме одного черновика незаконченного письма, без даты, которое невозможно не сравнить со знаменитым письмом Бетховена к «бессмертной возлюбленной». Гульд поверяет неизвестному адресату, что он любит юную девушку, на которой хотел бы жениться. Её имя не упоминается. Но письмо представляется ложным благодаря одной детали: адресат сомневается в существовании этой девушки, однако Гульд просит его, в конце концов, поговорить с ней от его имени…

Среди его многочисленных почитательниц есть одна поэтесса из Квебека, посвятившая ему неправдоподобную книгу воспоминаний: «Гульд, моя прекрасная и нежная любовь», опубликованную в издательстве Petit Hublot…

Его дружеские отношения были также крайне сложными. Ему ничего не стоило нежданно-негаданно дать отставку старому другу, так как он уже не испытывал в нём больше никакой надобности или поскольку тот рискнул критиковать его в сюжете, для него чувствительном. Эгоцентрист, он искал прежде всего слушателя, но не нуждался в собеседниках.

5. Чего стоят его композиции?

Уже в детстве Гульд заявлял о своём желании стать композитором. В 12 лет он написал либретто оперы, где человечество самоуничтожается, сохраняется лишь мир животных – идеал пылкого защитника фауны. Позже он преподносил себя как «композитора, писателя, бродкастера, который играет на рояле, когда ему нечего делать». От недостатка времени или вдохновения, в конце концов, сочинил он немного, и это небольшое количество произведений не принесло ему заметной славы. К 20 годам он пережил увлечение додекафонией, не оставившее никаких следов: он отрёкся от этих первых опытов. Его первым опусом можно считать струнный квартет, сочиненный в возрасте 23-х лет, – вдохновлённый постромантизмом, печальный, написанный явно под влиянием Брукнера и Рихарда Штрауса. Гульд это прекрасно понимал: «считается, что как пианист я принадлежу к XVIII и XX векам, а как композитор – к XIX-му. Возможно, бурре с его психоаналитическими особенностями даёт повод так думать, но я никогда и не пытался объяснить его смысл». Качество квартета было недостаточным, чтобы исполнить его более двух раз на публике, и в репертуаре Гульда он не был представлен ни в каком виде. Гульдианцы легко могут напеть вводную тему небольшой фугированной кантаты «So you want to write a fugue», написанной с большой дозой самоиронии и представленной как маленький рекламный ролик, исполняемый за пять минут и четырнадцать секунд. Это пример использования творческого средства, вошедший в историю формальной мысли, и один из опытов музыканта, достойный уважения. Упражнение забавное, но оно представляется малоудачным вне контекста «частной шутки». Можно представить себе пианиста, легко пишущего пьесы для фортепиано, но рамки контрапункта, которыми Гульд ограничил для себя клавирное пространство, слишком тесны. Он написал две пьесы и сонату для фортепиано, тонально расплывчатую, со скрябинским ароматом, и также каденции для Концертов Бетховена, которые никто другой не играл. Кроме того, осталась соната для фагота и фортепиано, датированная временем его отрочества. К тридцати годам Гульд вновь обратился к идее написания оперы, определив её названием «Children II, Richard Strauss write an opera» – влияние Штрауса преследует Гульда! – но это всё, что осталось. Хотя и очень приятно их слушать, эти произведения Гульда не несут отпечатка личности. Ради любопытства можно отыскать диски Sony Classical (для импорта ) сгруппировавшие его композиции в интерпретациях Emile Naoumoff, Ge’rard Causse’, Alain Meunier…

6. А как у него со вкусом?

Гульд жил только музыкой, и его не интересовали другие виды искусства. За одним исключением: у него была картина на ткани китайского художника в тёмно-красных и черных тонах. Для понимания артистического вкуса Гульда следует ограничиться музыкой, его без исключений классическим репертуаром. Елизаветинская музыка, Бах, Новая венская школа, кое-какие малоизвестные композиторы XX века (Krenek, Moravetz), пьесы для фортепиано Бизе и Сибелиуса. Классика была его миром. Он не любил популярную музыку, но не игнорировал её совсем, иногда не прочь был уколоть провокативным приёмом, но откровенно и аргументировано. Он поместил в журнале «High Fidelity» удивительный очерк, посвященный Петуле Кларк, когда открыл её для себя, слушая радио в машине. В своём интервью Джонатану Котту он вновь обратился к этому тексту, уточнив, что никогда не покупал дисков варьете… до покупки полного издания Петулы. Он сравнивал её с Beatles, кумирами той эпохи. Но не в пользу музыки «Fab’Four», находя её «отвратительной», «погребенной под кучей музыкальных нечистот»… Котт парировал, что поклонники «Beatles», в свою очередь, могут быть шокированы Бахом Гульда. На что Гульд ответил: «по моему впечатлению, мои диски имеют такой же эффект, какой могут иметь диски Петулы Кларк. Но связь проявится в будущем».

Другая певица, что весьма любопытно, зацепила его чувства: Барбара Стрейзанд, «личность чрезвычайно сильная и сильная артистка», которая выпустила захватывающий диск, почти на час, «Classical Barbara», с ее исполнением классики. Это вдохновило Гульда на очерк «Стрейзанд против Шварцкопф», забавный и непочтительный, в котором он предаёт гласности своё обожание Стрейзанд, её голоса, «одного из самых чудесных и естественных в наше время инструментов с тончайшим разнообразием тембров. Её возможности позволяют отнести её к разряду самых ярких артистов». Гульд, склонный пародировать всё, здесь счел нужным дать высокую оценку. Однако он нашел качество диска невозможным. Удовлетворительным он признал только репертуар и аранжировку, помечтал о возможном сотрудничестве, но этого не случилось.

Музыкант, который не считал предосудительным поиздеваться над Моцартом, принял «Switched-on Bach» (Бах, исполненный на синтезаторе) Вальтера Карлоса, ужасающий для ушей большинства музыкантов и меломанов. У него не было плохого вкуса, но плохой вкус его весьма развлекал.

7. Действительно ли он революционизировал интерпретацию Баха?

Вопреки общепринятому мнению, Гульд не фетишизировал Баха. Его любимым композитором был Орландо Гиббонс. Он был близок к тому, чтобы презирать такие произведения для клавира, как «Хроматическая фантазия» («эта уродина»).

Даже «Гольдберг-вариации», ставшие легендарными, ему казались «слишком расхваленными». Тем не менее Гульд навсегда изменил наше отношение к Баху. И до него многие великие пианисты играли Баха, но в романтизированной манере, для него неприемлемой. Розалин Тьюрек, которую он любил, составляла исключение. Гульд, далеко отошедший от её анахронических прочтений, находил её интерпретации гигантским праздником контрапункта, приводящим в экстаз («природа использования контрапункта заключается в том, чтобы каждая нота удерживалась от начала и до конца в горизонтальном плане»).

Он не придавал большого значения технике, его же техника была фантастической: виртуозность, неуловимость, несравненная артикуляция, освещающая архитектонику произведения в её мельчайших деталях, ощутимое разнообразие между легато и рубато, минимальное использование педали, которая окутывает линии романтическим туманом, отказ от всяческих декоративных аспектов, даже если он добавлял украшения в группетто или апподжиатуру, где их нет. То, что делает Баха Гульда вечным, это не единственный способ, но тысячи способов играть его: каждая мелодия порождает бесконечность других – и вот возникает теория музыкальной непрерывности… Достаточно сравнить две студийные записи «Гольдберг-вариаций», отделенные друг от друга двадцатью шестью годами, альфа и омега непрерывных размышлений, без конца обновляющихся: юношеская пылкость и неспешность мудрости, два прочтения, оппонирующих друг другу вне времени. Он сумел, наконец, передать свой экстаз, столь естественный для музыки, взятый от инструмента как от одушевлённого существа, и сделал это с такой интенсивностью, как никто не делал ни до него, ни после. Осветив ярким светом партитуру, он позволил услышать сущность музыки.

8. Гульд -скрытый романтик?

Известно, что репертуар Гульда исключал троицу Шопен–Лист–Шуман. Он считал, что они не умели писать для фортепиано (!), что имело место злоупотребление педалью, что у них было мало стоящих композиций. То, что было самым существенным в фортепианном репертуаре, Гульд считал просто невероятной потерей времени. Единственный романтик, представлявший ценность в его глазах, – Мендельсон, причем он любил только его хоровую и оркестровую музыку (в конце жизни он надеялся дирижировать его «Увертюрами» и считал «Морскую тишь и счастливое плавание» истинным шедевром).

Весьма далёкий от сверхчувствительности XIX века, Гульд был ревностным постромантиком. «Смерть Изольды» повергала его в слёзы. Он был абсолютно околдован «Каприччьо» и «Метаморфозами» Штрауса, он любил раннего Малера и его « Восьмую Симфонию»… Наиболее близок ему был Брамс, с которым он чувствовал родство. На всем протяжении впечатляющего интервью с Артуром Рубинштейном он не устаёт расточать похвалы своему знаменитому коллеге по поводу исполнения им Квинтета оп.34 с квартетом Гварньери. Перед тем как прервать свою карьеру, он часто выступал с Первым Концертом Брамса для фортепиано с оркестром. Известна знаменитая совместная запись Гульда с оркестром под управлением Леонарда Бернстайна, известно также, что перед этим концертом Бернстайн поспешил обратиться к публике, чтобы предупредить: его концепция концерта совершенно противоположна той, что предложил Гульд. Существует также редкий пиратский диск, где Гульд играет Концерт с Балтиморским симфоническим оркестром под руководством Питера Адлера. Между 1959 и 1960 годами Гульд записал 10 Интермеццо, Баллады и Рапсодии ор. 79: осязаемо антиромантичны, эти прочтения были, однако, сенсационны, звучащие так, как никогда не звучали прежде. Сам он весьма насмешливо квалифицировал эти интермеццо как «sexy», прилагательное совсем непривычное для него, неуместное в данном контексте, которое он никогда не удосужился обьяснить… Что действительно сближало его с Брамсом, так это «осенний» колорит его музыки, отдававшийся эхом в трепетной душе Гульда: «существует какой-то флёр осеннего покоя на всём, что я, по большей части, делаю, это такая музыка, которая даёт успокоение».

9. Его диски, было ли в них что-то искусственное?

«Я обнаружил, что интимность, уединение, одиночество и (здесь фрейдисты делают стойку!) внутриутробная защищенность студии дают возможность делать музыку в такой сосредоточенной, такой личной манере, в какой не позволит ни один концертный зал… С тех пор я никогда не думал о музыке без мыслей о безграничных возможностях медиума звукозаписи и радиопередач». Звукозапись оказалась для Гульда всепоглощающей страстью. Помимо способа оставить что-то после себя, она дала импульс к философскому опыту. Приняв на себя издержки расставания со сценой и риски несовершенного исполнения произведения, возможного на публике только один раз, звукозапись даёт возможность при монтаже достигнуть того, что исполнитель реально может дать.

Диск Гульда узнаваем среди тысячи: близость инструмента (микрофон расположен совсем рядом с фортепиано), совершенная артикуляция каждой фразы, блеск и ясность перехода от ноты к ноте. Но за этим совершенством часто стоят дюжины повторов, скрупулёзный монтаж; некоторые произведения, особенно Баха, сделаны из множества кусочков плёнки, записанных отдельно и соединенных прихотливо с учетом будущего звучания. Его концепция пьесы варьируется бесконечно. Частенько он появлялся в студии, не имея окончательной идеи, в какой манере он будет играть. Слушая и играя без конца, выбирал звучание каждой ноты, размышляя и размышляя. В его записях нет ничего случайного.

Те, кто предпочитает спонтанность и непредсказуемость диска, записанного «вживую», не могут оценить такую ясность. Гульд предпочитал называть себя режиссером своих дисков. Чем большего совершенства достигал он, тем больше возрастала его требовательность на каждом этапе: от концептуальной идеи до конечной продукции – и этот перфекционизм продолжался и после окончания записи, так как он сам писал тексты буклетов для своих альбомов.

Он устроил, наконец, свою собственную студию в помещении отеля, где он и жил большую часть времени, кроме времени, проведенного в студии Columbia Records(теперь Sony Classical) в Нью-Йорке. Так как у него уже был большой технический опыт, он не упускал случая помочь звукоинженерам Коламбии. Для него была важна одна вещь: отличие от предыдущей записи. Диск не представлял для него никакой ценности, если не предлагал чего-то принципиально нового. Его диски являют собой мозаику, пропущенную через себя и подчиненную интеллектуальной честности.

10. От чего он умер?

Ипохондрикам свойственно преувеличивать свои воображаемые болезни. Гульд постоянно боялся заболеть. В наследство от матери, которая его слишком оберегала, ему достался страх перед толпой, ему казалось, что ему со всех сторон грозят микробы. Его самолечение – для профилактики и преодоления множества видящихся ему симптомов всевозможных болезней – парадоксально способствовало (наряду с недостаточным питанием) сокращению его жизни.

Нельзя отрицать, что он пытался заботиться о своём здоровье, особенно в последние годы жизни (что видно по публикации «Journal de crise», Fayard). Он страдал наследственной гипертонией, и однажды его парализовало в то время, когда он находился в состоянии глубокой депрессии, с которой боролся огромными дозами транквилизаторов.

Свидетельства близких говорят о том, что здоровье очень беспокоило его в последние годы жизни. Через несколько дней после его пятидесятилетия с ним случился инсульт из-за тромба в кровеносном сосуде. Будучи отправлен в госпиталь, он впал в кому. Аппараты, поддерживающие жизнь, были отключены, когда была констатирована смерть. Это случилось 4 октября 1982 года.

Конкурсы

II Всероссийский музыкальный конкурс подвел итоги в номинации «Дирижирование оркестром русских народных инструментов»

22 сентября в РАМ им. Гнесиных состоялся гала-концерт и награждение лауреатов II Всероссийского музыкального конкурса по специальности «народные инструменты» в номинации «Дирижирование оркестром русских народных инструментов». Конкурс в этой номинации проходил в 3 тура с 18 по 21 сентября 2017.

Итоги II Всероссийского музыкального конкурса в номинации «Дирижирование оркестром русских народных инструментов»

Первая премия и звание лауреата – не присуждена.

Вторая премия и звание лауреата – Стаднюк Данил Николаевич (ЦФО г. Москва)

(р. 1984, г. Красный Сулин, Ростовская обл.; 2008 – РАМ им. Гнесиных; 2012 –МГК им. П. И. Чайковского. Преп.: проф. В.А. Семенов (баян); проф. В. А. Понькин (дирижирование); 2008 – н.вр. – артист оркестра НАОНИР им Осипова; с 2012 года – дирижер оркестра).

Вторая премия и звание лауреата – Семенов Анатолий Андреевич (СЗФО, г. Санкт-Петербург)

(р.1991, г. Тутаев, Ярославская обл.; 2011 году СПбГК им Н. А. Римского-Корсакова, факультет народных инструментов, класс заслуженного артиста России, проф. А. И. Дмитриева; с 2015– студент отделения дирижирования оперно-симфоническим оркестром СПбГК, класс заслуженного артиста России, проф. М. Г. Кукушкина; 2013 – один из создателей, 2й дирижер Молодёжного оркестра национальных инструментов «Терема»; с 2015 – приглашённый дирижёр симфонического IP ORCHESTRA под управлением И. Пономаренко)

Третья премия и звание лауреата –Виноградов Иван Сергеевич (ЦФО) г. Москва

(р. 1988, г. Москва; 2011 – МГИМ им. А. Г. Шнитке, специальность «Оркестровое дирижирование», класс проф. И. Ю. Громова; 2016 – МГК им. П. И. Чайковского (кафедра оперно-симфонического дирижирования), класс проф. Г. Н. Рождественского. Работал с коллективами МГИМ им. А. Г. Шнитке, а также с оркестрами Московской консерватории, Оркестром русских народных инструментов «Москва». С 2011 года руководит камерным оркестром и Оркестром народных инструментов Московского областного колледжа им. С. С. Прокофьева. Сотрудничает с ансамблем современной музыки «Свобода звука». Является постоянным участником фестиваля «Московская осень». В качестве дирижера подготовил и осуществил постановку оперы Чайковского «Евгений Онегин» совместно с Московским Домом Оперы. С театром «Будильник» поставил симфоническую сказку С. С. Прокофьева «Петя и волк» в театре им. Натальи Сац и др.)

Почетный диплом и звание дипломанта — Васильев Павел Николаевич (УФО г. Екатеринбург)

(р. 1987, д. Шолоково Балезинского района (Удмуртская АССР); 2012 – Уральская государственная консерватория им. М. П. Мусоргского, специальности «Балалайка», класс заслуженного артиста РФ Ю. А. Гаврилова и «Дирижёр народного оркестра», класс проф. В. Л. Карташова. Дирижёр Уральского государственного русского оркестра (г. Екатеринбург); приглашенный дирижер ТОРНИ им. Л. Ф. Беззубова (г. Тюмень). Лауреат региональных, всероссийских, международных конкурсов и фестивалей)

Балет|Фестивали

Объявлена программа V Vеждународного фестиваля современной хореографии Context. Diana Vishneva

12–15 ноября в Москве и 16–19 ноября в Санкт- Петербурге пройдёт пятый международный фестиваль современной хореографии CONTEXT. Diana Vishneva. В рамках первого юбилея фестиваля зрителей ожидает особенная программа:

• постановка FAR в исполнении Company Wayne McGregor
• Пермский театр оперы и балета и мировая премьера Asunder в хореографии Гойо Монтеро
• российская премьера балета «Нижинский» в исполнении Gauthier Dance//Dance Company Theaterhaus Stuttgart
• «Балеты Стравинского» с Дианой Вишнёвой в главной партии «Петрушки»
• постановки Алексея Ратманского, Ханса ван Манена, Сиди Ларби Шеркауи, Джастина Пека и др.
• выступления Алессандры Ферри, Дрю Джейкоби, Жаннет Дельгадо и др.

Диана Вишнёва. Фото Гаяне Данилян

Созданный в 2013 году, Context. Diana Vishneva за пять лет вырос из трёхдневного фестиваля до целой недели мероприятий в двух городах с масштабной программой зарубежных и российских постановок, собственных премьер, кинопоказов, лекций и мастер-классов. За эти годы на фестивале были представлены работы 35-ти лучших хореографов мира, демонстрирующих всё разнообразие современной хореографии.

Диана Вишнёва: «Классический балет в России имеет многолетнюю историю, но история современной хореографии пишется сегодня. Задача нашего фестиваля показать лучшее, что есть в современной хореографии и, прежде всего, помочь молодым талантливым хореографам занять заслуженное место в этом мире. Мы хотим вписать Россию в контекст мировой современной хореографии».

В рамках первого юбилея фестиваля зрителей ожидает особенная программа: выступления ведущих коллективов из Великобритании, США, Германии и Нидерландов с легендарными работами и российскими премьерами, финал конкурса молодых хореографов, публичные лекции, серия профильных воркшопов, мастер-классы для хореографов и артистов, а также кинопоказы. Этот год ознаменован сотрудничеством с Пермским театром оперы и балета, который представит премьеру вечера «Балеты Стравинского» в Москве.

В этом году Диана Вишнёва выступит на трёх событиях фестиваля: исполнит финальное па-де-де из балета Гойо Монтеро «Спящая красавица» с солистом Балета Нюрнберга Оскаром Алонсо на гала-вечерах в Москве и Санкт-Петербурге, а также главную партию в балете «Петрушка» Владимира Варнавы на вечере «Балеты Стравинского».

Гала-открытие фестиваля состоится в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Помимо этого, в Москве площадками для фестиваля станут Гоголь-центр и Театр им. Моссовета, а в Санкт-Петербурге — Музей современного искусства Эрарта, БДТ им. Г.А. Товстоногова и Мариинский театр.

Постановки одного из самых признанных хореографов современного танца Великобритании и «хореографа десятилетия» по версии журнала Time Уэйна МакГрегора зрители увидят на гала-вечерах фестиваля CONTEXT.

В Москве его труппа покажет фрагмент из балета FAR — сложную контрастную постановку на музыку экспериментального композитора Бена Фроста. Другую работу Уэйна МакГрегора — Witness — представит уникальная балерина Алессандра Ферри, вернувшаяся на сцену в возрасте 50 лет четыре года назад. Алессандра Ферри выступит в дуэте со звездой Американского театра балета Германом Корнехо.

Зрители фестиваля CONTEXT. Diana Vishneva в Москве и Санкт-Петербурге увидят мировую премьеру Asunder в хореографии Гойо Монтеро в исполнении Пермского театра оперы и балета. Постановка на музыку Шопена в адаптации Оуэна Белтона и Вагнера в аранжировке Ури Кейна создана специально для CONTEXT. Diana Vishneva благодаря Генеральному партнёру фестиваля Сбербанку.

На гала-вечерах хореограф Барак Маршалл представит спектакль Green Bride, знаменующий дебют в России одной из главных танцевальных компаний Лос-Анджелеса (США) Bodytraffic. Также в Москве и Санкт-Петербурге будет представлена постановка известного хореографа Сиди Ларби Шеркауи I will fall for you в исполнении Дрю Джейкоби и Мэтта Фоли на музыку Woodkid и балет Chutes and Ladders одного из самых востребованных молодых хореографов современности Джастина Пека.

Сцена из балета «Нижинский», труппа Эрика Готье Gauthier Dance, постановка Марко Гёкке

Особое выступление на сцене Театра им. Моссовета готовит труппа Эрика Готье Gauthier Dance, которая исполнит полномасштабный балет «Нижинский» в постановке Марко Гёкке. Спектакль расскажет о разных этапах жизни и творчества величайшего танцовщика «Русских сезонов» и хореографа Вацлава Нижинского. Что типично для Гёкке — постановка выходит за рамки биографии, затрагивая фундаментальные жизненные вопросы.

Сцена из балета «Петрушка», хореограф Владимир Варнава, Пермский театр оперы и балета

В другой день в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко Пермский театр оперы и балета представит вечер «Балеты Стравинского»: три одноактных балета на музыку Игоря Стравинского в редакции современных хореографов в музыкальном сопровождении оркестра Московского академического Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Московская премьера состоится сразу после российской — в мае этого года спектакли были показаны на Дягилевском фестивале в Перми. Вячеслав Самодуров представит «Поцелуй феи», Владимир Варнава, победитель первого конкурса молодых хореографов CONTEXT. Diana Vishneva, — «Петрушку», Алексей Мирошниченко — «Жар-птицу». Диана Вишнёва исполнит заглавную партию в балете «Петрушка» Владимира Варнавы.

Особый гость программы в Санкт-Петербурге — Национальный балет Нидерландов. На гала-закрытии фестиваля в Мариинском театре зрители увидят российскую премьеру «Фортепианного концерта №1» одного из крупнейших российских хореографов-неоклассиков Алексея Ратманского на музыку Дмитрия Шостаковича и работу Sarcasmen в постановке Ханса ван Манена, отмечающего в этом году свой 85-летний юбилей.

Сцена из балета «Фортепианный концерт № 1», постановка Алексея Ратманского на музыку Дмитрия Шостаковича, Национальный балет Нидерландов

Помимо международной программы фестиваль продолжает привлекать к участию молодых талантливых хореографов и танцовщиков. Количество заявок для участия в конкурсе молодых хореографов растёт с каждым годом. Поэтому одним из ключевых событий фестиваля станет вечер молодых хореографов ContextLab, который пройдёт 12 ноября на сцене Гоголь-центра в Москве и 16 ноября на Эрарта Сцене в Санкт-Петербурге. В этот вечер свои работы покажут финалисты конкурса и признанные молодые хореографы: Ольга Васильева, победительница конкурса 2016 года, представит премьеру своей постановки с израильскими танцовщиками из Bikurey Ha’ltim (Тель-Авив), а ученики Академии танца Бориса Эйфмана выступят с премьерой спектакля Константина Кейхеля и Павла Глухова, участников конкурса предыдущих лет.

В рамках кинопрограммы фестиваль представит российские премьеры фильмов «Парижская опера» о закулисной жизни знаменитого театра и Anatomy of a Male Ballet Dancer о бразильском танцовщике Марсело Гомесе. В кинопрограмму юбилейного года также вошли фильмы «Маико: танцующее дитя» Осе Свенхейма Дривенеса, «В Калифорнии» Шарля Редона, «Бобби Джин» Эльвиры Линд и «История балерины» Нельсона Джорджа.

Образовательная программа фестиваля CONTEXT. Diana Vishneva призвана вовлечь широкую аудиторию в диалог о современном танце посредством серии публичных встреч с выдающимися хореографами ContextSpeaks, лекций и мастер-классов. Помимо выступлений на фестивале, каждая международная танцевальная компания проведёт специализированные мастер-классы для танцовщиков.

Кроме того, в этом году CONTEXT. Diana Vishneva вместе с Британским Советом и Studio Wayne McGregor начинают масштабную образовательную программу для хореографов со всей России. Двадцать российских хореографов примут участие в интенсивном двухдневном воркшопе Mind and Movement Уэйна МакГрегора, который состоится 13-14 ноября 2017 года.

Участники также получат шанс выиграть грант на создание и показ собственной постановки у себя в городе и возможность пройти стажировку в студии Studio Wayne McGregor в Лондоне. Американская танцевальная компания Bodytraffic, известная своими образовательными программами для разных возрастов и способностей, проведёт мастер-класс для танцовщиков 16–17 ноября в рамках фестиваля.

Образовательная программа для широкой аудитории будет включать также воркшопы по театральной фотографии (куратор — Марк Олич) и танцевальной критике (куратор — Вита Хлопова).

Второй год подряд Автомобильным партнером Международного фестиваля CONTEXT. Diana Vishneva выступает Genesis. Бренд Genesis, мировая премьера которого состоялась в конце 2015 года, – это результат многолетних вдохновенных поисков и дерзких устремлений, воплотивший в себе высочайшие стандарты автомобилестроения. После удачной коллаборации в 2016 году бренд и фестиваль приняли решение о продолжении успешного сотрудничества.

В этом году благодаря поддержке Стратегического партнера компании «Норникель» фестиваль проводит специальную региональную программу по развитию современной хореографии на 69 параллели, за Северным полярным кругом. Куратор конкурса молодых хореографов, заслуженная артистка России и педагог-репетитор Большого театра Анастасия Яценко проведёт серию мастер-классов в Норильске, по итогам которой Диана Вишнёва наградит лучшего участника стажировкой в своей танцевальной студии Context Pro в Санкт-Петербурге. В рамках программы фестиваля в Норильске также состоится российская премьера кинофильма «Парижская опера». В этом году поддержка и помощь в развитии молодых исполнителей в российских регионах становится важной составляющей фестиваля.

Балет|Музыкальный театр

В балетную труппу Большого театра приняли праправнучку Матильды Кшесинской

Праправнучка балерины Матильды Кшесинской, выпускница Академии русского балета имени Вагановой Элеонора Севенард принята в этом сезоне в балетную труппу Большого театра, сообщили РИА Новости в пресс-службе ГАБТа.

Элеонора Севенард родилась в Санкт-Петербурге. В этом году она окончила Академию имени Вагановой, после чего ее приняли в труппу Большого, где она репетирует под руководством выдающейся балерины, народной артистки СССР Светланы Адырхаевой.

“Я — внучатая племянница Матильды Кшесинской, и эта великая русская балерина для меня самый главный пример для подражания в профессии. Я очень рада, что меня приняли в балетную труппу Большого театра. И мне посчастливилось уже танцевать на этой сцене. 20 сентября состоялся мой дебют — я участвовала в спектакле “Дон Кихот”, — рассказала РИА Новости Элеонора Севенард.

Во время учебы в академии Севенард выступала в спектаклях Мариинского театра, гастролировала с театром в Литве и Японии. Весной нынешнего года она принимала участие в гала-концерте “Иконы русского балета” в Лондоне и в гала балетных школ ХХI века в Париже.

Праправнучка Кшесинской удостоена II премии Международного балетного конкурса “Vaganova – PRIX”, первой премии III Всероссийского конкурса молодых исполнителей “Русский балет”, премии Фонда Натальи Дудинской и Константина Сергеева. Она лауреат общероссийского конкурса Минкультуры “Молодые дарования России”.

Источник публикации РИА Новости

Балет

На открытии студии танца Дианы Вишнёвой показали фрагмент балета «Нуреев» Серебренникова

,

В Петербурге, на острове Новая Голландия, на третьем этаже “Бутылки” прима-балерина Мариинского театра Диана Вишнёва открыла студию танца Context Pro.

“Педагоги все именитые, из разных театров Петербурга, страны. Поэтому, если бы я была еще не балериной, я бы обязательно пошла позаниматься к ним, это невероятный опыт, возможность услышать для себя что-то новое, открытие. Прежде всего, поднять свой уровень профессиональный”, – подчеркнула Диана Вишнёва.

Студия станет открытой площадкой для молодых танцовщиков. Здесь они смогут свободно репетировать и ставить балеты. В честь открытия состоялся гала-концерт, где были показаны три премьеры молодых хореографов.

Кроме того, впервые в России показали фрагмент балета “Нуреев” в постановке Кирилла Серебренникова. Сама Диана Вишнёва представила фрагмент из балета “Убитый” в хореографии Марко Гёкке.

Источник публикации Россия К

Памятные даты

Концерт к столетию со дня рождения Юрия Любимова состоится в Большом театре 30 сентября

,

30 сентября 2017 года исполняется 100 лет со дня рождения советского и российского театрального режиссера, актера и педагога, одного из главных реформаторов российского театра Юрия Петровича Любимова.

В честь юбилея режиссера в Большом театре 30 сентября состоится концерт и церемония вручения «Общественной премии Юрия Любимова».

Ведущий — Владимир Познер. Дирижер — Туган Сохиев.

Программа концерта

I отделение

Рихард Вагнер
Увертюра к опере «Тангейзер»

Ария Елизаветы «Dich, teure Halle» из оперы «Тангейзер»
Энн Петерсон (сопрано)

Дуэт Тангейзера и Елизаветы «Gepriesen sei die Stunde» из оперы «Тангейзер»
Энн Петерсон (сопрано)
Роберт Дин Смит (тенор)

Джузеппе Верди
Ария Риголетто «Cortigiani, vil razza dannata» из оперы «Риголетто»
Борис Стаценко (баритон)

Альфред Шнитке
Concerto grosso № 1
Татьяна Гринденко (скрипка)
Гидон Кремер (скрипка)
камерный состав Оркестра Большого театра

II отделение

Модест Мусоргский
«Рассвет на Москве-реке»
Вступление к опере «Хованщина»

Владимир Мартынов
«Посвящение»
ПРЕМЬЕРА
Владимир Мартынов (фортепиано)

Сергей Рахманинов
Поэма «Колокола», ор. 35
Елена Поповская (сопрано)
Олег Долгов (тенор)
Игорь Головатенко (баритон)
Хор и оркестр Большого театра

Балет|Музыкальный театр

«Нуриев». Премьера: 9 и 10 декабря 2017 года

, ,

Такое решение было принято руководством театра после того, как генеральный директор Владимир Урин смог встретиться с Кириллом Серебренниковым и обсудить с ним детали выпуска спектакля.

В сложившихся обстоятельствах, вероятнее всего, Кирилл Серебренников не сможет лично принять участие в репетиционном процессе, поэтому генеральный директор Владимир Урин заручился его согласием довести работу до конца в его отсутствие и показать премьеру 9 и 10 декабря.

«Кирилл Серебренников дал согласие театру на то, что, если ситуация с его задержанием не разрешится, спектакль «Нуреев» может быть доведен до премьеры хореографом Юрием Посоховым. Я хотел бы отметить, что по линии Кирилла Серебренникова большая часть работы сделана и зафиксирована. На сегодняшний день гораздо важнее отрепетировать и довести до нужного уровня исполнение хореографии, уже Юрием Посоховым поставленной. В середине ноября хореограф сможет приехать в Москву и продолжить работу. Договоренность об этом у нас с ним уже достигнута. Если же ситуация разрешится, Кирилл Серебренников сам сможет подготовить к выпуску этот спектакль, и мы будем рады, если он подключится к этой работе», – сказал Владимир Урин.

На сегодняшний день также достигнута договоренность о том, что в случае, если руководству театра или Юрию Посохову по ходу выпуска спектакля потребуются консультации Кирилла Серебренникова, можно будет вновь обратиться к следователю и получить разрешение на встречу с режиссером.

Источник публикации Пресс-служба ГАБТ

МО|Филармония

Рихтер. Мравинский. Шостакович. Свиридов. Фильмы о великих музыкантах — в новом сезоне Московской филармонии

, , ,
В сезоне 2017–2018 гг. Московская филармония и газета «Музыкальное обозрение» проводят Фестиваль-абонемент документального кино о музыке MusicDocFest.

Фильмы Фестиваля представляет классик советского и российского кино о музыке Андрей Андреевич Золотов — автор первых в СССР документальных фильмов о музыкантах. С 1966 по 1986 гг. он работал в Гостелерадио СССР, в течение 10 лет был Главным редактором «Студии музыкальных фильмов» в составе Творческого объединения «Экран». В эти годы им были созданы:

• цикл из десяти фильмов о Евгении Мравинском, его оркестре Ленинградской филармонии и музыке в их интерпретации;
• цикл из девяти фильмов об искусстве Святослава Рихтера;
• двухсерийный фильм «Композитор Шостакович»;
• фильмы «Композитор Свиридов» и «Чистая музыка бытия. Россия. Свиридов».

Великие музыканты откровенно рассказывают с экрана о своем искусстве, творчестве. О них рассказывают современники. Звучит гениальная музыка. Воспроизводятся редчайшие документальные кадры.

В этих уникальных по замыслу и воплощению сериалах-исследованиях Золотов выступил как руководитель проекта, сценарист, автор концепции, текста, комментатор в кадре и за кадром, а в фильмах о Свиридове — и как режиссер.

Концерты абонемента пройдут в форме кинопоказов, которые будут сопровождаться беседами Андрея Золотова о героях фильмов: Святославе Рихтере, Евгении Мравинском, Дмитрии Шостаковиче, Георгии Свиридове.

Программа MusicDocFest

1 ноября 2017
Рихтер. Мравинский

Московская филармония, Камерный зал, начало в 19:00
Купить билет/абонемент

В проекте используются фрагменты уникальных по замыслу и воплощению документальных фильмов о пианисте Святославе Рихтере и дирижере Евгении Мравинском. Фильмы получили мировое признание.

В программе принимает участие классик документального кино – автор концепций, сценарист, собеседник, комментатор в кадре и за кадром Андрей Андреевич Золотов.

Уникальные свидетельства современника. Мемуары и закадровые тайны.

Фрагменты выступлений великих музыкантов и трогательные откровения.

В диалоге с автором — Андрей Устинов

31 января 2018
Шостакович. Свиридов

Московская филармония, Камерный зал, начало в 19:00
Купить билет/абонемент

В проекте используются фрагменты уникальных по замыслу и воплощению документальных фильмов о композиторах Дмитрии Шостаковиче и Георгии Свиридове. Фильмы получили мировое признание.

В программе принимает участие классик документального кино – автор концепций, сценарист, собеседник, комментатор в кадре и за кадром Андрей Андреевич Золотов.

Уникальные свидетельства современника. Мемуары и закадровые тайны.

Фрагменты выступлений великих музыкантов и трогательные откровения.

В диалоге с автором — Андрей Устинов.

Андрей ЗОЛОТОВ
Устинов Андрей
Андрей УСТИНОВ. Фото Алексей Колосов

Андрей Золотов (род. 14 декабря 1937) — журналист, искусствовед, музыковед, сценарист, музыкальный, литературный, театральный и кинокритик. Заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор, лауреат Государственной премии РСФСР, Премии Правительства РФ в области культуры, Премии Москвы, Премии им. А.В. Луначарского. Член шести творческих Союзов: композиторов, художников, кинематографистов, театральных деятелей, писателей, журналистов. Член Ассоциации искусствоведов и художественных критиков (АИС).

Академик Национальной академии кинематографических искусств и наук России. Академик, вице-президент, член Президиума Российской академии художеств. В 1990–1992 годах — заместитель министра культуры СССР.

Власть и культура|Образование

В здании Санкт-Петербургской консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова возобновлены работы по реконструкции и реставрации

В здании Санкт-Петербургской консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова подрядная организация начала подготовительные работы к возобновлению масштабной реконструкции и реставрации исторического здания. Функции заказчика работ на этом объекте культурного наследия выполняет Северо-Западная дирекция Минкультуры России.

В консерватории предстоит выполнить ремонтно-реставрационные и строительно-монтажные работы, а также устройство инженерных сетей. Подрядная организация реконструирует все шесть этажей и подвал, лестницы здания, междуэтажные перекрытия, заменит кровлю, завершит реставрацию главных и дворовых фасадов, выполнит архитектурно-художественную подсветку.

«На этом объекте намечены большие проектные и реставрационные работы, которые необходимо выполнить по контрактным обязательствам до 1 сентября 2018 года. Весь объект планируется завершить и сдать в 2019 году», — сказал руководитель проекта Северо-Западной дирекции Министерства культуры Михаил Андреев.

Консерватория им. Н.А. Римского-Корсакова — одно из старейших зданий Санкт-Петербурга. Оно возводилось по проекту В.В. Николя с частичным использованием фундаментов и капитальных стен разобранного Большого Каменного театра. Производство работ по реконструкции здания и сооружению новой пристройки продолжалось до 1896 года. Вуз был основан ровно 155 лет назад в 1862 году по инициативе пианиста, композитора и дирижера Антона Рубинштейна. Общая площадь здания — 31 234,45 кв. м, строительный объем — 162 237 куб. м.

Источник публикации Министерство культуры РФ

Культура|Персона

Дмитрий Крымов: дело Серебренникова — «публичная пощечина»

, ,
«Дело не в миллиарде. Кирилл вел себя как свободный человек и декларировал это», — сказал в интервью Business FM художественный руководитель в театре «Школа драматического искусства»
Как контролируют бюджетные деньги, которые выделяют на искусство, и почему театр не растет в бедноте? Художественный руководитель Лаборатории Дмитрия Крымова в театре «Школа драматического искусства» Дмитрий Крымов в интервью Business FM рассказал о театральной бухгалтерии и своем отношении к делу «Седьмой студии».

Первая премьера нового сезона в вашем театре — «Безприданница» через «з». Вроде бы это черная комедия дель арте, все правильно?

Дмитрий Крымов: Если вообще прочитать несколько пьес Островского, даже невнимательно, даже если только прочитать, кто действует, то поражаешься именам, который он дает своим персонажам. Мокий Парменыч, Флор Федулыч, Тит Титыч — в этом что-то есть, какой-то ключ. Так нормальных людей звать не могут. Значит, это какие-то куклы, какие-то персонажи, образы.

Маски.

Дмитрий Крымов: Маски, да. Но говорят они ужасно интересным языком, и драматургически написано замечательно. Как драматург он прекрасный. Драматург же пишет не все, что думает, а так, чтобы актерам и режиссеру было что делать. И этот воздух, эта подушка прямо чувствуются. За этими прекрасными словами есть еще воздух, туда можно войти и делать эти монологи. Есть такие диалоги, которые замечательные, но делать их не имеет смысла, потому что как написано, так и есть. А у него есть эта подушка, которая позволяет с удовольствием туда кинуться и поплавать и представить это в том или ином виде.

Но у вас были варианты, как сделать?

Дмитрий Крымов: Конечно. Два года мы репетировали. Я уже не помню, сколько было отброшено.

Расскажите, пожалуйста, про мой любимый проект «Своими словами». Есть «Евгений Онегин», есть «Мертвые души» (История подарка), премьера прошлого сезона. Будет ли еще третья серия? Эти спектакли считаются детскими, но, мне кажется, они очень актуальны и для взрослых.

Дмитрий Крымов: Да. Я бы это сказал без «но». Я никогда для детей специально не делал, хотя на наши спектакли все, кто хочет, приводят своих детей.

Поясним для тех, кто не знаком с этим проектом. Это пересказ не столько произведений как таковых, сколько историй, связанных с этими произведениями.

Дмитрий Крымов: Это не пересказ, это вообще разговор. Я так его задумывал как разговор с этим возрастом, лет десяти, когда с ними еще можно разговаривать, когда у них не другое на уме, но уже они что-то понимают, но еще недопонимались до такой степени, что с ними уже нельзя разговаривать. Он об очень серьезных вещах: об убийстве Пушкина, что такое птица-тройка и вообще что такое Гоголь. Сейчас мы будем делать «Остров Сахалин» Чехова. Чудовищное произведение. Это такой «Архипелаг ГУЛАГ» конца XIX века.

Тоже своими словами?

Дмитрий Крымов: Конечно, своими словами. Это такой прием. Я хочу с помощью моих актеров поговорить с этими маленькими людьми, какая интересная жизнь их окружает и как будет интересно, чтобы они не пугались серьезности.

Хочу спросить именно о форме. Там есть некий фрейм, в случае с «Евгением Онегиным» это целый набор иностранцев, в случае с «Мертвыми душами» — один иностранец, финн. Он рассказывает эту историю, выступает в качестве рассказчика. Как эта форма у вас родилась?

Дмитрий Крымов: Вы же хотите откровенного ответа? Я не помню. Я помню, что они придумали их сами, конкретно этих людей: вот я буду финном, меня будут звать так-то, а я буду чехом, меня будут звать так-то. Это они сами придумали.

Я понимаю, что это взгляд со стороны, но сейчас есть большой запрос со стороны государства и общества на все отечественное, на русское, тренд на патриотизм. А у вас появляются иностранцы.

Дмитрий Крымов: Импортозамещение. Про русское говорят. К нам не придерешься, мы хитрые.

Все-таки импортозамещение.

Дмитрий Крымов: Если бы они говорили про свое, а они про наше. Мы еще собираемся «Карла Маркса» поставить. Это, правда, не в дугу, это иностранец. Карл Маркс был немец и еврей. Но еврей, правда, не иностранец. В общем, тут путаное дело. Не чисто русский.

Я не могу вас не спросить, наверное, это было бы даже странно не спросить про Кирилла Серебренникова, про то, что сейчас происходит вокруг его дела.

Дмитрий Крымов: Я сейчас задохнусь от гнева, ярости и бессилия. Что я думаю? Я ничего не думаю, я чувствую это чудовищное мракобесие. Это чудовищная публичная пощечина всем, не только ему, но и всем, кто вообще пытается защитить его и вообще думает по-другому. Все это не имеет значения, мы делаем свое дело. Какое? Да не суйтесь. Не суйтесь не в свое дело, вы вообще здесь никто, и рядом вас не стояло в этой очереди за нашей сметаной. Я даже не знаю, как работать, когда такое происходит. Когда я после лета вернулся и мы должны были выпускать «Безприданницу», я думаю, а как же репетировать, когда вообще такое происходит. Люди же про другое думают. Как с ними разговаривать на тему какой-то волжской девушки, которая ищет любовь, в это время? Это вообще большой вопрос. Когда идет война, лиры должны молчать, когда пушки говорят. Есть такая пословица. Я не уверен, но как-то они по-особому должны говорить и необязательно про пушки, а про что-то. Я, может быть, идеалист, но мне кажется, что в театр, как в церковь, люди приходят для того, чтобы понять, что ты сидишь в зале вместе с кем-то, который хочет того же, что и ты, какого-то разговора о современности. Современность же состоит необязательно из буквально Серебренникова. Просто надо этим жить, а говорить можно о чем угодно. Важно, чтобы вы поняли, что я с вами разговариваю во время Серебренникова. Нельзя же только о Серебренникове говорить или только об этом ужасе. Можно говорить и о чем-то хорошем, но в то время, когда это происходит. Это другая тональность разговора. Это секрет художественного изъявления художника, секрет превращения его чувств в его продукцию.

В «Гоголь-центре» прошла премьера «Маленьких трагедий». Какие у вас были ожидания?

Дмитрий Крымов: Я очень хотел, чтобы мне понравилось, а когда ты хочешь, чтобы тебе понравилось, если это твой друг или товарищ, как Кирилл, хорошо бы, чтобы выпустился хороший спектакль, а не что-то другое. У меня с этим-то всегда большие проблемы, когда я иду куда-нибудь, страх, чтобы было хорошо. Я очень хочу, чтобы было хорошо. Это сейчас не только ему нужно, и не только тем людям, которые это делают, но и всем нам.

Есть еще одна грань. Вы сказали о страхе. Вы прекрасно знаете о ситуации, которая складывается сейчас вокруг фильма «Матильда», и о том, что оскорбленные в своих чувствах верующие или какие-то другие люди посылают письма с угрозами. То есть аспект еще физического страха. Стоит ли условному зрителю идти в какое-то публичное место смотреть кино или спектакль, если он будет бояться, что с ним может там что-то случиться?

Дмитрий Крымов: Из нас же животных делают. Каждый решает сам, с какой скоростью ему превращаться. Боишься — не ходи.

Ваш театр очень популярный именно у продвинутой аудитории, но при этом вы никогда не оказываетесь в центре каких бы то ни было скандалов. Как вам это удается?

Дмитрий Крымов: Не знаю. Не специально.

Хочу у вас спросить про театр как бизнес. Как обстоят сейчас дела? У вас не самые дешевые билеты, не самые бюджетные, но при этом доступные. Насколько я помню, партер на «Безприданницу» — 4-5 тысяч рублей за хорошие места.

Дмитрий Крымов: Да вы что? Ничего себе. Я просто не знал. Я никогда не интересовался этим. Я в театре, как и Кирилл, не имел отношения к деньгам.

Но тем не менее вы же в курсе того, как работает экономика театра.

Дмитрий Крымов: Она работает чудовищно. Мы бы «Безприданницу» никогда не выпустили, если бы не Леонид Роберман, который взял на себя всю материальную часть в театре. Таких денег сейчас нет.

А какой у вас бюджет в спектакле?

Дмитрий Крымов: Нетактично будет, если я что-то скажу. Я знаю, что те деньги, которые сейчас есть на постановку спектакля в нашем огромном зале «Манеж», — это смешные деньги.

Сколько?

Дмитрий Крымов: Сейчас есть миллион на постановку спектакля в большом «Манеже».

А сколько надо на спектакль, как вы бы его хотели сделать?

Дмитрий Крымов: Я слышал, что раньше наши спектакли, когда все это не подорожало безумно и доллар стоил в два раза меньше, стоили, по-моему, 2-3 млн рублей. Сейчас не хватает чудовищно. Дирекция отложила премьеру на семь месяцев, и я вынужден был согласиться, потому что понимаю, мы же в одном корыте плывем. После семи месяцев денег не прибавилось, пока не появился Леонид Семенович и не сказал: давайте я вам помогу и сделаю, будем партнерами. Мы бы не выпустили этот спектакль. Денег нет.

Но государство вам помогает?

Дмитрий Крымов: Мы на государственные деньги и живем. Актеры получают государственную зарплату, я получаю зарплату, свет горит в театре.

Но театр же при этом зарабатывает?

Дмитрий Крымов: Вообще драматический театр — это убыточное предприятие. Если нет дотаций со стороны государства, то он не может существовать. Наш театр — это не коммерческая структура, это не Бродвей, тем более наш театр, где вообще эксперимент на эксперименте. Савва Морозов построил МХТ, в который мы сейчас ходим, он потратил миллион рублей. Миллион! По тем деньгам это безумие. Станиславский на Студию на Поварской с Мейерхольдом, которую он сам своими руками сделал и закрыл, потратил 60 тысяч или 80 тысяч. Это была почти половина наличных, свободных денег, которые у него в то время были. Это очень большие деньги, мы сейчас не понимаем, что это такое. Имение Раневской, по-моему, было продано с аукциона за 93 тысячи. А сейчас мы от государства получаем и привыкли к этому. В Америке этого нет, и театр хуже, там его нет. Там есть замечательные молодые люди, которые готовы делать театр. Я преподавал в Йельском университете, там потрясающие актеры, школа замечательная, но все уходят в кино, потому что театра как структуры нет. В советские годы он был.

Но при этом и голливудские актеры тоже играют на Бродвее, у них там есть замечательные драматические постановки.

Дмитрий Крымов: Бродвей — это совершенно другое государство. Это просто другое дело, коммерческая структура. Если театр превращается в бродвейскую систему или в подобие зарабатывания денег, там не могут быть эксперименты. За время, которое отпущено на производство коммерческого спектакля, пять недель, ты не успеваешь поэкспериментировать. Актеры безработные, девочки выходят из института и плачут. У нас разговор был о том, что дальше. И вдруг я вижу — слезы текут. Я говорю»: «Что вы плачете?» — «Мы же в театр не сможем». — «А как же вы учитесь здесь?» — «Я из богатой семьи, могу себе позволить, я очень люблю это дело. А что дальше будет?» Я знаю всех выпускников последних двух лет, которых выпустил Йель. Это божественные актеры. Процентов 70 безработные.

И чем они занимаются?

Дмитрий Крымов: Кастинги, кастинги, кастинги. Америка же такая страна, что надежда прямо за дверями стоит.
Означает ли это, что наша система несовершенная…

Дмитрий Крымов: Она в чем-то была замечательная, давала возможность работать, искать. И вообще в общегосударственном масштабе это такие мизерные деньги, о которых мы говорим: на театр, здание театра, зарплаты, гонорары, декорации. Это все такое фуфло по сравнению с ракетами, которые шарашат по Тверской в день какого-нибудь праздника. В Буркина-Фасо может не быть театра, а в России не может не быть театра. Его надо поддерживать, это растение должно расти в каждой великой, цивилизованной, уважающей себя стране, потому что театр — это цветок, требующий ухода, который в бедноте не растет. Он растет, когда есть что есть. Это вторичное или третичное дело, но это признак самосознания нации, народа, людей, самоуважения. МХТ же тоже работал для своей публики. Крестьяне и рабочие не ходили в МХТ, ходила интеллигенция. Залы были полны, ночами стояли. Это слой, который надо во многих смыслах беречь, и театр — один из таких способов.

У театра есть потребность зарабатывать больше, чтобы не нуждаться в поддержке спонсоров?

Дмитрий Крымов: Конечно, есть, но спонсоры все равно нужны. У нас очень маленький зал — всего на 250 человек.

Можно поднять цены на билеты.

Дмитрий Крымов: Тогда знаете, кто будет ходить? Мы однажды подняли, когда спектакль «Демон», который я делал десять лет назад, получил «Золотую маску», и сразу директор поднял цены. Стало стоить полторы тысячи рублей. Это тогда были большие деньги. И я увидел со страхом, какие женщины к нам пришли, на каких каблуках.

Так может, окультуриваться тоже надо?

Дмитрий Крымов: Может быть, они потом сняли платья, надели какие-то джинсы и превратились в нормальных. Сейчас такие не приходят. А если приходят, то это чучело сразу видно. Думаешь, что ты пришел? Ты сейчас уйдешь через пять минут, тебе не понравится. Процесс окультуривания очень долгий, надо иметь терпение. На наш ГИТИС посмотрите. Это же разрушает педагогику. Это же вообще вопрос будущего.

Я хочу вернуться к теме Кирилла Серебренникова, даже не столько к его теме, сколько к той теме, которая непосредственно связана с разговором о государственных деньгах. После того, что произошло, это дело постоянно обрастает новыми подробностями, меняется сумма — 200 млн, потом оказался миллиард — и постоянно возникают новости, что за деньгами, которые выделяет Минкульт, теперь будут следить гораздо строже. Там есть возвратные средства, есть невозвратные.

Дмитрий Крымов: Надо выделять и следить. Как же можно выделять и не следить? Я не знаю это дело, я не хочу в нем копаться, потому что все это — досужие размышления.

Я вас хочу спросить не столько о деле, сколько как раз о выделении средств. Ваш театр от Минкульта получает деньги?

Дмитрий Крымов: Нет. У нас московское подчинение.

От Департамента культуры Москвы?

Дмитрий Крымов: Да.

А они вас как-то контролируют? Например, они дают вам условную сумму, предположим, в миллион рублей.

Дмитрий Крымов: Еще как. Вы бы видели глаза нашей директрисы, замечательной женщины Ольги Эдуардовны Соколовой, которая смотрит на меня и говорит: «Вы не знаете, Дмитрий Анатольевич, что такое бюджетное учреждение». Я уже от этих слов дрожу, думаю, что это какая-то религиозная фраза. У них заполняются десятки бумаг. Это чудовищная система, даже чрезмерная система. Это не контроль, это издевательство.

Вот вам десять рублей, а потратить нельзя. Вы сначала купите на свои, потом вы получите, заполнив 500 бумажек, эти десять рублей, но где вы займете — это ваше дело. Это чудовищная система. А получать можно только там, потому что у нас только государство дает деньги.

У нас нет системы, дающее благо спонсорам в виде налоговых поблажек. У нас такой системы нет, то есть берите из одной кормушки. А как вы будете распределять — мы посмотрим. Как вы будете их тратить, честно или нечестно, мы посмотрим в зависимости от того, вы будете вообще за нас или против. Если против, мы найдем в этих 500 бумажках две, 44 или 400, которые неправильно заполнены.

Но это хотя бы невозвратные средства?

Дмитрий Крымов: Что значит «невозвратные»?

Вы должны возвращать десять рублей?

Дмитрий Крымов: Нет. Степень цивилизации общества, в частности, в нашем случае зависит не от количества денег, которые нам дадут, а от веры в то, что если вам дают — тратьте. Леонид Роберман, который спас нашу «Безприданницу», ни разу не сунулся в то, что я делаю, но дал такое количество денег и ни разу не спросил. Даже когда я ему говорил «не получается», он говорил «значит, получится». «Терпи, ты же художник», — говорит. Я думаю, боже мой, где такой продюсер вообще. Как будто он не от нас пришел. Так и государство должно делать. Во многих случаях так оно и делает, кроме тех чудовищных случаев, с которыми мы сейчас столкнулись, когда по каким-то другим причинам — это всем понятно — нужно прижать здесь. Я не специалист в этой области, но я режиссер. Я строю психологический рисунок Ларисы Дмитриевны Огудаловой, а это очень сложно. Если вы придете и заплачете, глядя на ее судьбу, это я сделал и актриса. Но я разобрал каждый миллиметр этой психологии и принял решение, что это вот такая психология, чтобы одно было связано с другим, чтобы вы поверили в это и увидели в ней себя. Я точно уверен, и все в этом уверены, что дело не в миллиарде или 600-700 млн, дело в другом, а в чем — нам не говорят. Об этом все догадываются.

Но догадываются?

Дмитрий Крымов: А что делать-то? Дело явно не в этом. Кирилл, в общем, вел себя как свободный человек и декларировал это.

Спасибо вам большое и держитесь курса.

Источник публикации Business FM

На фото — Сцены из спектакля «Безприданница». Театр “Школа драматического искусства”, постановка Дмитрия Крымова.