Открытие года И. Стравинского в Московской консерватории и московская премьера «Погребальной песни» состоятся 9 февраля

Эксклюзивным концертом откроется Год Стравинского в Большом зале Московской консерватории. Это специальный проект Московской консерватории и выдающегося дирижера современности Владимира Юровского, который в этот вечер встанет за пульт Концертного симфонического оркестра МГК. Впервые в Москве прозвучит «Погребальная песнь» Игоря Стравинского. Также в программе концерта сюита из музыки балета «Жар-птица» (редакция 1919 года) и сюита по мотивам оперы Римского-Корсакова «Золотой петушок» (составители — А. Глазунов, М. Штейнберг).

Нынешняя программа выстроена вокруг событий 110-летней давности. В 1907 году Римский-Корсаков завершает свою последнюю оперу, «Золотой петушок», которая подверглась гонениям цензуры. Переживания за судьбу детища в итоге привели к сердечному приступу и смерти композитора.

Памяти учителя Стравинский пишет траурную оркестровую пьесу «Погребальную песнь», которая прозвучала всего один раз – 17 января 1909 года, а потом партитура была утрачена. Сам композитор был огорчен этой утратой, называя “Погребальную песню” своим лучшим сочинением до балета “Жар-птица”.

Полный комплект оркестровых голосов “Погребальной песни”, в течение более ста лет считавшийся утерянным, был обнаружен проректором по научной работе СПб-консерватории Наталией Брагинской среди материалов нотной библиотеки консерватории при переезде из исторического здания, закрывавшегося на ремонт. Была осуществлена реконструкция партитуры, и проведена мировая премьера в декабре 2016 года оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева.

К музыке Стравинского маэстро Юровский ощущает особое притяжение. В разные годы он исполнял его опусы с Лондонским филармоническим и Берлинским филармоническим оркестрами, в России – с РНО и Госоркестром имени Светланова, был номинирован на Grammy за запись оперы Игоря Стравинского «Похождения повесы».

В июне 2016 года он вместе с Симфоническим оркестром студентов и Камерным хором Московской консерватории представил монографическую программу из ранних опусов композитора. Тогда Владимир Юровский, комментируя идею, подчеркнул: «Стравинский действительно настолько многогранен и разнообразен, что им можно целиком заполнить всю программу, избежав монотонности. Недаром он сам говорил, что вобрал в себя всю мировую музыкальную культуру и историю… Этот композитор находится в вечном авангарде музыкальной мысли. В СССР долгие годы на его музыку существовал неофициальный запрет, потому что он был композитором-эмигрантом и модернистом (хотя сам он себя модернистом не считал). И до сих пор далеко не все его произведения исполнены в России».

Свое 80-летие Филипп Гласс отметит в Карнеги Холле исполнением новой одиннадцатой симфонии

Сегодня, 31 января, по случаю 80-летия американского композитора Филипа Гласса в нью-йоркском Карнеги Холле пройдет премьера его новой Одиннадцатой симфонии, которую композитор совершенствует уже в ходе репетиций. С произведением выступит Брукнеровский Оркестр из австрийского города Линц под руководством американца Денниса Рассела Дэвиса.

Кроме того, в программу включена отмеченная бразильскими ритмами оркестровая композиция Гласса «Дни и Ночи в Росинье» и цикл песен по мотивам фольклора африканского народа йоруба.

Живой классик американской музыки Филип Гласс давно сотрудничает с Деннисом Расселом и Брукнеровским оркестром. Именно им доверяет он первое исполнение многих своих произведений.

В Москве юбилею американского классика посвятил свое выступление 28 января в Международном доме музыки пианист, композитор Антон Батагов. В Светлановском зале ММДМ 28 января он исполнил этюды Ф. Гласса.

Антон Батагов: «Мне посчастливилось играть эти этюды вместе с автором. Весь цикл был поделен “на троих” – сам Гласс, японская пианистка Маки Намекава и я. Это был совершенно особенный, ни с чем не сравнимый опыт. После этих концертов Гласс сказал: “Вы так по-русски это играете! Всем сердцем. Было бы хорошо, если бы вы сыграли весь цикл целиком”. Я с радостью выполняю его просьбу».

Опера Р. Штрауса «Ариадна на Наксосе» прозвучит в Концертном зале им. Чайковского 4 февраля

4 февраля в Концертном зале им. П. И. Чайковского в рамках абонемента Московской филармонии «Опера! Владимир Федосеев. Владимир Юровский» прозвучит опера Рихарда Штрауса «Ариадна на Наксосе».

В концерте принимают участие Мелани Динер (сопрано), Сергей Скороходов (тенор), Ульяна Алексюк (сопрано), Сеселия Холл (меццо-сопрано), сэр Томас Аллен (баритон), Леонид Бомштейн (тенор), Николай Борчев (баритон), Сергей Радченко (тенор), Григорий Шкарупа (бас), Юрий Ростоцкий (тенор), Ксения Антонова (сопрано), Александра Кадурина (меццо-сопрано), Надежда Гулицкая (сопрано), Дмитрий Чеблыков (бас), Александр Киреев (баритон), Максим Михайлов (разговорная роль), а также Государственный академический симфонический оркестр России им. Е. Ф. Светланова.

За дирижерским пультом — Владимир Юровский.

«Ариадна на Наксосе» входит в число опер Штрауса (наряду с «Еленой Египетской», «Дафной» и «Любовью Данаи»), где композитор осмысливает образы античной Греции через взгляд музыканта двадцатого века. В сюжете соединяются линии классической мифологии и комедии дель арте.

Опера была задумана Штраусом и его постоянным соавтором, поэтом и драматургом Гуго фон Гофмансталем, как подарок великому режиссеру Максу Рейнхарду и изначально представляла собой своего рода интермедию, которой развлекает своих гостей Журден, главный герой комедии Мольера «Мещанин во дворянстве». Но в силу продолжительности и затратности от этой идеи решено было отказаться, и опера стала самостоятельным произведением.

Первая постановка «Ариадны» успеха не имела, но в дальнейшем, после неоднократных переделок, приобрела большую популярность. А одна из основных женских партий — красавицы-комедиантки Цербинетты — считается самым сложным музыкальным материалом, написанным для колоратурного сопрано.

18 февраля в Большом театре пройдет концерт камерной музыки Вайнберга

18 февраля в Бетховенском зале Большого театра пройдет концерт камерной вокальной и инструментальной музыки Мечислава Вайнберга.

Концерт в Бетховенском зале — одно из событий масштабного Форума, посвященного творчеству Вайнберга. В музыкальную программу Форума входят оперные спектакли, камерная инструментальная и вокальная музыка, мировые и российские премьеры.

Мечислав Вайнберг оставил огромное композиторское наследие во всех жанрах. Вокальные произведения занимают в этом наследии значительное место: оперы и оперетты, симфонии и вокальные циклы, кантаты и детские песни, песни из кинофильмов и мультфильмов.

Одно из ранних вокальных сочинений, написанное в 1946, вскоре после войны —
«Шесть сонетов на стихи У. Шекспира» для баса и фортепиано ор. 33,
в переводе Н.В. Гербеля (1827–1883). Этот цикл Вайнберг посвятил близкому другу, композитору Николаю Пейко.

Обращение к сонетам Шекспира, очевидно, произошло не без влияния цикла «Шесть романсов на стихи английских поэтов» Д.Д. Шостаковича (написан в 1942 в Самаре), с которым Вайнберг познакомился и подружился в годы войны. Цикл Шостаковича завершается трагическим Сонетом 66 в переводе Б. Пастернака.

Этим же сонетом завершает свой цикл Вайнберг:

В усталости моей я жажду лишь покоя!
Как видеть тяжело достойных в нищете,
Ничтожество в тиши вкушающим благое,
Измену всех надежд, обман в святой мечте,
Почет среди толпы, присвоенный неправо,
Девическую честь, растоптанную в прах,
Клонящуюся мощь пред роком величаво,
Искусство, свой огонь, влачащее в цепях.
Низвергнутое в грязь прямое совершенство,
Ученость пред судом надменного осла,
Правдивость, простоте сулимая в блаженство
И доброту души в служении у зла!
Всем этим утомлен, я бредил бы могилой,
Когда бы не пришлось тогда проститься с милой.

Вероятно, у Вайнберга, как и у Шостаковича, были причины положить на музыку трагические строки Шекспира…

Вайнберг обратился также к сонетам 55 («Ни гордому столпу, ни царственной гробнице Не пережить моих прославленных стихов…»):

Когда война столпы и арки вдруг низложит,
А памятники в прах рассыпятся в борьбе,
Ни Марса меч, ни пыл войны не уничтожат
Свидетельства, мой друг, живого о тебе…

63 («Придет пора, когда мой друг таким же будет, Каким я стал теперь, злой времени рукой Поверженный во прах…»):

Вот к этому-то дню я так приготовляюсь,
Чтоб времени косе успеть противостать,
Чтоб не могло оно из памяти изгнать
Благую красоту, которой удивляюсь…

64 («Когда я вижу вкруг, что Время искажает Остатки старины, чей вид нас восхищает…»):

Когда десятки царств у всех нас на глазах
Свой изменяют вид иль падают во прах, —
Все это, друг мой, мысль в уме моем рождает,
Что Время и меня любви моей лишает —
И заставляет нас та мысль о том рыдать,
Что обладаешь тем, что страшно потерять.

154 («Раз, возле положив свой факел огнеметный, Заснул малютка-бог с улыбкой беззаботной…»):

Но я, весь век твоим считаяся рабом,
Узнал, сойдя с него, что если согревает
Страсть воду, то вода ее не охлаждает.

71 («Когда умру, меня оплакивай не доле, Чем будет лить свой звон наш колокол большой…»):

При чтеньи этих строк, прошу, не вспоминай
Писавшей их руки, затем что ты — мой рай,
И я бы не хотел в мечтах твоих прекрасных
Явиться пред тобой причиной слез напрасных.

В 1948, после принятия Постановления ЦК ВКП (б) об опере В. Мурадели «Великая дружба», Вайнберг в числе многих других был обвинен в «формализме». Некоторые его сочинения были запрещены к исполнению, в том числе и «Шесть сонетов на стихи У. Шекспира». Вайнберг так и не услышал это произведение со сцены. Мировая премьера состоялась несколько лет назад в Германии. Российская премьера пройдет на форуме «Мечислав Вайнберг. Возвращение».

Еще одно вокальное сочинение прозвучит в этом концерте: кантата «Три пальмы» ор. 120 (1977) для сопрано и струнного квартета на стихи М. Лермонтова, посвященная Борису Тищенко. Обращение к подобным оригинальным составам — одна из черт стиля Вайнберга. Кантату впервые исполнили в 1984 г. в Москве Галина Писаренко (сопрано) и Квартет им. Бородина.

Во втором отделении звучат произведения для солирующих инструментов с оркестром. Этот жанр занимал важное место в творчестве композитора: им написаны Концерт, Концертино и «Молдавская рапсодия» для скрипки, Концерт и Фантазия для виолончели, два Концерта для флейты, Концерты для кларнета, трубы. Многие из них также десятилетиями ждали своих премьер и были исполнены уже после смерти композитора. В том числе Концертино для скрипки и струнного оркестра ор. 42, созданное Вайнбергом на даче на станции «Отдых» в начале июля 1948 г. и впервые прозвучавшее в 1999 г. в Москве на Фестивале камерной музыки Вайнберга к 80-летию со дня его рождения (Валерий Ворона и камерный оркестр Musica viva под управлением Федора Глущенко); и Концерт для кларнета с оркестром ор. 104 (1970), мировая премьера которого состоялась в Гейдельберге (Германия) в марте 2012 г. (Николаус Фридрих и Нойнхаймерский камерный оркестр под управлением Матиаса Метцгера).

Почти 70 лет после создания не звучало Концертино для виолончели и струнного оркестра ор. 43, написанное в августе 1948 г., спустя месяц после скрипичного сочинения с тем же названием. Вероятно, опасаясь, что то или иное произведение по каким-то причинам не удастся исполнить, Вайнберг часто перерабатывал уже написанные опусы для других жанров или составов.
В частности, Концертино для виолончели и струнного оркестра стало основой Концерта для виолончели с оркестром (также ор. 43), премьера которого состоялась в 1957 г. (солист Мстислав Ростропович, дирижер Самуил Самосуд).

В Концерте Вайнберг укрупняет форму в соответствии с законами более масштабного жанра, вводит новые эпизоды, иногда меняет инструментовку. Но в целом тематический материал Концертино, структура, принципы развития остаются неизменными.

В конце 80-х годов Вайнберг передал автограф Концертино ор.43 музыковеду Манаширу Якубову и просил посодействовать исполнению этого сочинения. Якубов предлагал его многим солистам и дирижерам, но безрезультатно. После кончины Якубова (в 2012) автограф затерялся в его архиве и лишь в сентябре 2016 г., после долгих поисков, был обнаружен вдовой М.А. Якубова Ольгой Домбровской.

Символично, что возвращение Концертино, его мировая премьера состоится на Международном форуме «Мечислав Вайнберг. Возвращение».

(Использованы материалы, предоставленные Еленой Прохоровой)

Программа концерта камерной музыки Мечислава Вайнберга

I отделение

Шесть сонетов на стихи Уильяма Шекспира для баса и фортепиано, ор. 33
Посвящено Николаю Пейко (1946)
Перевод с английского Николая Гербеля

ПРЕМЬЕРА в РОССИИ

Сонет 55
«Ни гордому столпу, ни царственной гробнице…»

Сонет 63
«Придет пора, когда мой друг таким же будет…»

Сонет 64
«Когда я вижу вкруг, что Время искажает…»

Сонет 154
«Раз, возле положив свой факел огнеметный…»

Сонет 71
«Когда умру, меня оплакивай не доле…»

Сонет 66
«В усталости моей я жажду лишь покоя!»

Юрий Сыров (бас-баритон)
Алла Осипенко (фортепиано)

Концертино для скрипки и струнного оркестра, op. 42 (1948)

1. Allegretto cantabile
2. Lento. Adagio
3. Allegro moderato poco rubato
(части следуют без перерыва)
   
Александр Калашков (скрипка)

«Три пальмы» («В песчаных степях аравийской земли…»)
Поэма для сопрано и струнного квартета, oр. 120.
Стихи М.Ю. Лермонтова.
Посвящено Борису Ивановичу Тищенко ( 1977)

Исполняется в транскрипции для струнного оркестра

Елена Зеленская (сопрано)

II отделение

Концертино для виолончели и струнного оркестра, op. 43.
Первый вариант (1948)
МИРОВАЯ ПРЕМЬЕРА

1. Adagio
2. Moderato espressivo
3. Allegro vivace
4. Cadenza. Adagio
(части следуют без перерыва)

Петр Кондрашин (виолончель)

Концерт для кларнета и струнного оркестра, op. 104 (1970)

1. Allegro
2. Andante
3. Allegretto

Сергей Петров (кларнет)

Камерный оркестр Большого театра
Дирижер — Михаил Цинман

Дмитрий Курляндский станет четвертым участником выставки в павильоне России в Венеции

На 57-й Венецианcкой биеннале композитор представит «Комедию слышания»

27 января 2017 года на пресс-конференции в ТАСС, посвященной выставке в павильоне России на 57-й Венецианской биеннале, объявлено, что к художникам, которые будут представлять Россию в этом году, — Грише Брускину, Саше Пироговой и группе Recycle, — присоединится композитор Дмитрий Курляндский, который представит «Комедию слышания» (диалог с оперой итальянского композитора XX века Луиджи Ноно «Прометей, трагедия слышания»).

Дмитрий Курляндский (р. 1976) — российский композитор. Окончил Московскую государственную консерваторию им. П.И. Чайковского. С 2013 года — музыкальный руководитель Электротеатра «Станиславский», Москва. Автор многочисленных музыкальных произведений, в том числе опер «Сверлицы. Увертюра. Начало» (поставлена в Москве в 2012 и 2015 году), «Астероид 63» (поставлена в Граце и Москве в 2013 году), «Носферату» (поставлена в Перми и Москве в 2014 году). В 2009 году на 53-м Международном фестивале современной музыки, проводимом Венецианской биеннале, состоялась мировая премьера его произведения Emergency Survival Guide для автомобиля с оркестром, написанного по заказу биеннале. Один из основателей группы композиторов «Сопротивление материала» (СоМа). Член Союза композиторов России. Живет и работает в Москве.

Источник публикации АртГид

Джоаккино Россини. К 225-летию со дня рождения. «Путешествие в Реймс». Премьера в Большом

«Какое музыкальное богатство! Повсюду россыпи прекрасных мелодий, оригинальных гармоний, великолепных оркестровых эффектов, неожиданный рисунок аккомпанемента», — писал Гектор Берлиоз о «Графе Ори» Джоаккино Россини. Конечно, Берлиоз и не предполагал, что его восторженные похвалы можно с тем же успехом адресовать и другой опере маэстро, получившей название «Путешествие в Реймс, или Гостиница «Золотая лилия». Невероятно, но факт. И за ним скрывается удивительная история.

Шел 1824 год. Стендаль публикует книгу о Россини. Маэстро всего тридцать шесть лет, а популярность его музыки уже не имеет границ. Увенчанный европейской славой, по окончании блестящих лондонских гастролей, он принимает решение обосноваться в Париже, где получает пост музыкального директора Итальянской оперы. А публика с нетерпением ожидает нового оперного шедевра маэстро.

Прекрасным поводом для создания «актуальной оперы» авторы посчитали самое громкое событие тех дней. Франция жила предстоящей коронацией Карла X, когда «королевская власть в последний раз попыталась поразить пышностью своих церемоний». В бурной истории Франции XIX века это была единственная мирная смена власти, и предстоящая коронация воспринималась – как дань традиции – помпезным спектаклем и символом возвращения к основам дореволюционной монархии. Церемония происходила в Реймсском соборе 28 мая 1825 г.

Либретто оперы, принадлежавшее перу Луиджи Балокки, было написано по мотивам романа Жермены/мадам де Сталь «Коринна, или Италия», но в целом имело сюжет достаточно самостоятельный. Действие разыгрывается в курортном городке Пломбьер. Здесь в гостинице «Золотая лилия» остановилось аристократическое общество на пути в Реймс, где должна состояться коронация. Важные постояльцы — большие оригиналы, собравшиеся почти со всей Европы, — попадают в невообразимо комические ситуации. У капризной модницы графини де Фольвиль по дороге перевернулась карета с нарядами, и теперь весь гардероб безнадежно испорчен. Несчастная падает в обморок, пока ее не приводит в чувство… любимая шляпка, чудом уцелевшая в этой «тряпичной» катастрофе. Русский граф Либенскоф и испанский адмирал Дон Альваро устроили сцену ревности и чуть не вышли на дуэль из-за знатной польки — маркизы Мелибеи. Их останавливает только волшебный голос римской поэтессы-импровизатора Коринны, звучащий из-за сцены под аккомпанемент арфы. Английский лорд Сидней преподносит ей цветы. А легкомысленный молодой французский офицер Бельфьоре не прочь поухаживать за ней, хотя совсем недавно оказывал знаки внимания графине де Фольвиль…

Когда же гости наконец выясняют все свои недоразумения и начинают готовиться к отъезду, выясняется, что во всей округе нет ни одной свободной лошади! Поездку в Реймс приходится отменить! Путешественники, однако, следуя законам комической оперы, недолго пребывают в унынии и решают устроить праздничный банкет прямо в гостинице. После маленькой балетной сцены (на французской сцене это было зрелище необходимое!) по предложению барона Тромбонока каждый из гостей произносит тост в честь короля в духе своей родной страны. Все вместе эти тосты звучат как череда интернациональных гимнов, завершаемых торжественным общим ансамблем — единым чествованием короля от имени всей Европы.

Увлекательные ситуации, забавные персонажи и даже неожиданные повороты сюжета не сложились в динамичное либретто, а скорее дали повод композитору для создания отдельных впечатляющих музыкальных номеров – серенад, дуэтов и ансамблей. А виртуозный секстет и знаменитая «Большая концертная пьеса для четырнадцати голосов» без сопровождения и вовсе представляют собой подлинные шедевры бельканто. Одноактная опера, действие которой ограничено пределами гостиницы, а протяженность составляет почти три часа без антракта (!), более походила на торжественный концерт. Именно поэтому, имея в виду жанровую двойственность сочинения, Россини предпочел назвать его «сценической кантатой».

Первое представление состоялось19 июня 1825 г. в Итальянском театре, спустя три недели после коронации. Феноменально сложные партии были рассчитаны на лучших исполнителей того времени, на премьере блистали Джудитта Паста, Эстер Момбелли, Лаура Чинти, Доменико Донцелли и Луиджи Бордони, а также Цуккелли, Левассер, Пеллегрини, Грациани. Публика с восторгом приветствовала отдельные номера, но все-таки желала не концерта, а оперы. В целом, «Реймс» был принят прохладно и ожиданий своих создателей не оправдал.

После нескольких спектаклей Россини решительно забирает партитуру из театра и даже отклоняет предложение опубликовать «коронационную» оперу за высокое вознаграждение. Практичный композитор музыку свою ценил дороже. Но и за переделку оперы не взялся, как поступал в иных случаях. «Реймсу» была уготована иная судьба. Через три года, работая над оперой «Граф Ори», первый акт (а это, по общему мнению, лучшая часть оперы) Россини почти полностью составляет из фрагментов «Путешествия», приспособив под них французские стихи Эжена Скриба. И на этот раз опера вызывает всеобщее восхищение и у публики, и у знатоков. А «Путешествие», подарив жизнь новому сочинению, более чем на столетие погружается в забвение…

После первой постановки возвращенного из небытия «Путешествия в Реймс», которая состоялась 18 августа 1984 г. в Пезаро (с постановочной командой новому старому сочинению очень повезло – в качестве режиссера-постановщика выступил Лука Ронкони, за пультом стоял Клаудио Аббадо!), стало очевидно, что мировой оперный репертуар обрел еще один шедевр. Невольный соперник «Графа Ори», в настоящее время он явно побеждает, завоевывая все большую популярность.

В России опера впервые прозвучала в 2001 г. на фестивале «Звезды белых ночей» в Санкт-Петербурге (в концертном исполнении Академии молодых певцов под управлением Юрия Башмета), а затем его можно было услышать в Москве в рамках фестиваля «Золотая маска». Сценическая версия была осуществлена в 2005 г. Мариинским театром совместно с парижским театром Шатле (музыкальный руководитель постановки – Валерий Гергиев). В Москве «Путешествие» было представлено также в 2008 г. в Камерном зале Дома музыки и Концертном зале Российской академии музыки им. Гнесиных силами молодых российских певцов из Московской международной школы вокального мастерства, возглавляемой Дмитрием Вдовиным.

«Путешествие в Реймс» — праздник прекрасного пения для слушателя. Однако чтобы этот праздник действительно состоялся, от певцов требуется исключительно высокий уровень владения вокальной техникой. В опере семнадцать (!) сольных партий, и почти все из них главные и сверхъестественно сложные. Поэтому отправиться в «Путешествие» обычно доверяют опытным мастерам, а для молодых исполнителей участие в нем — своего рода экзамен на выдержку или билет в мир большой оперы.

Для премьеры в Большом театре, которая состоится под управлением его музыкального руководителя Тугана Сохиева, так же, как и в опере состав «путешественников», выбран интернациональный состав исполнителей. Партию Маркизы Мелибеи исполнит одна из лучших «россиниевских» меццо-сопрано нашего времени Марианна Пиццолато. Графиню де Фольвиль поет солистка Михайловского театра Светлана Москаленко, с успехом выступившая в 2015 г. на Международном конкурсе имени П.И. Чайковского (II премия), а в следующем, 2016-м, исполнившая главную партию в «Доне Паскуале» Г. Доницетти (концертное исполнение в Михайловском театре под управлением Михаила Татарникова). В партии Коринны выступят одна из ведущих молодых солисток Большого театра Ольга Кульчинская и молодая солистка Большого театра Ольга Селиверстова, выступающая в партиях Норины («Дон Паскуале»), Фьордилиджи («Так поступают все женщины») и Сюзанны («Свадьба Фигаро»), а Г-жой Кортезе, хозяйкой той самой гостиницы, будет одна из ведущих певиц Мариинского театра Анастасия Калагина. В партии Графа Либенскофа, русского генерала, занят американский тенор Джон Осборн. Его соперником по сцене — Доном Альваро, испанским грандом, — призван быть Игорь Головатенко. В партии Лорда Сиднея впервые в Большом выступит испанский баритон Давид Менендес, а роль Дона Профондо, литератора и друга Коринны, доверена Джованни Фурланетто, исполнившему в Большом в прошлом году заглавную партию в премьерных представлениях оперы «Дон Паскуале». В концертном исполнении оперы также примут участие Петр Мигунов (Дон Пруденцио, курортный врач), Алексей Неклюдов (Кавалер Бельфьоре) и Андрей Гонюков (Барон Тромбонок) и другие солисты оперной труппы и артисты Молодежной оперной программы Большого театра.

Источник публикации ГАБТ

Премьера оперы М. Вайнберга «Идиот» в Большом театре состоится 12 февраля

«Сила или бессилие художника в том, сможет ли он выразить вечную, всем известную правду, озарив ее новым, своим светом. Если да, тогда он — еще один кирпич в храме, если — нет, тогда он — резонер, который повторяет много раз пережеванную истину. И тогда не помогут самые новейшие средства выражения…». М. Вайнберг

В течение всего XX века философски насыщенная, динамичная и экспрессивная проза Достоевского вызывала живейший композиторский интерес. Начиная с «Елки» В. Ребикова (1900) и «Игрока» С. Прокофьева (1916), в оперном жанре получили воплощение почти все романы и повести писателя. Все оперы не перечислить, но вот относительно недавние: «Настасья Филипповна» В. Богданова-Березовского (1968), «Белые ночи» Ю. Буцко (1969), «Бедные люди» Г. Седельникова (1973), «Подросток» Б. Чайковского (1984), «Братья Карамазовы» А. Холминова (1985), «Раскольников» Э. Артемьева (1987), «НФБ» В. Кобекина (1995), «Братья Карамазовы» А. Смелкова (уже век XXI-й, первая редакция – 2008, вторая – 2013). Обращались к творчеству Федора Михайловича и зарубежные композиторы. Самой знаменитой стала опера Леоша Яначека «Из Мертвого дома» (Брно, 1930). (Заметим в скобках, что «Идиот» тоже побывал на оперных подмостках – в Риме, опера была написана Лучано Шайи, отцом прославленного дирижера Риккардо Шайи и артистическим директором ряда оперных театров Италии, включая и театр Ла Скала (1968-71).

Фото из личного архива О. Рахальской.

Мечислав Вайнберг оставил то же название, что и у литературного первоисточника. Главный герой не мог не стать смысловой доминантой, поскольку внутренне близок и лично композитору, и основной теме его творчества. «Мягкий, застенчивый по натуре человек со светлым мироощущением был втянут в грозные события, решительные действия, большие нервные потрясения. Они направили творчество композитора по драматическому руслу, которое, благодаря лирической натуре Вайнберга, получило своеобразный оттенок». (Л. Никитина). В эмоциональном строе музыки Вайнберга действительно много родственного герою Достоевского — это душевная доброта, восторженность, мудрая любовь к человеку. В опере «Идиот» можно увидеть продолжение и развитие темы лирического героя многих его симфоний, в особенности симфонической трилогии (17, 18 и 19-я симфонии), названной автором «Переступив войны порог», очень близкой опере интонационно.

Фигура Князя Мышкина, в которой писатель имел намерение изобразить «вполне прекрасного человека», всегда и во все времена являлась загадочным центром притяжения, но вызывала неоднозначные оценки и даже споры. По мнению режиссера Евгения Арье, — на драматической сцене он имел случай дважды ставить спектакли по этому роману Достоевского, а ныне является постановщиком оперы на этот сюжет в Большом театре, — главный герой и романа, и оперы является скорее «антигероем нашего времени»: «Мышкин — персонаж натуральный, нелепый, слабый… и гениальный. Гениальность его состоит в способности к эмпатии. Он чувствует боль другого человека, как будто у него нет кожи… Есть традиция относиться к определению «идиот» как к метафоре. Но, на мой взгляд, это приведенный в порядок, на самом деле вылеченный – как бы вылеченный – человек. Недаром и роман, и опера начинаются с приезда. Он приезжает – и сразу же оказывается вовлечен в клубок страстей … а кончается эта история тем, что герой абсолютно психологически уничтожен. Между этими двумя полюсами и разворачивается действие. Моя задача как режиссера выразить это в опере».

Либретто оперы создавалось в соавторстве с известным музыковедом Александром Медведевым. Его знакомство с Мечиславом Вайнбергом состоялось благодаря Дмитрию Шостаковичу и вылилось в совместную работу. Начали они с «Пассажирки», а затем Медведев стал уже постоянным либреттистом – и близким другом композитора. Масштаб романа Достоевского диктует авторам формат «большой оперы». Ее первоначальный объем — четыре действия, десять картин и более трех часов музыки (208 минут «чистого» звучания!) — едва ли соразмерен современной оперной реальности (то есть едва ли по силам современному зрителю). Как следствие, когда дело доходит до постановки на сцене, опера неизбежно подвергается сокращениям.

Текст либретто следует за фабулой романа, точно сохраняя изначальную последовательность событий. А сделанные «отступления» продиктованы самими законами оперного жанра. Авторы «выбирают» наиболее яркие эпизоды романа и оставляют только главных персонажей: в опере двенадцать действующих лиц, три мимические роли и задействован мужской хор. Часть картин аккумулирует события разных глав, свободно сочетая реплики, в романе звучащие в рамках целой главы. Размышления «от автора» романа, представляя собой «вольную обработку» прозы Достоевского, отданы Князю Мышкину и звучат в двух его развернутых монологах во 2-й и 8-й картинах. Абсолютно новые текстовые вставки минимальны, их внесение в оперу продиктовано лишь необходимостью активизировать действие. Так, для 4-й картины — «День ангела» у Настасьи Филипповны — заново написаны текст песни Лебедева, который поздравляет хозяйку дома, и звучащие в ответ ему реплики хозяйки и гостей.

Репетицию ведет Евгений Арье. Фото Дамир Юсупов.

Тем не менее, в оперу введен новый персонаж — Точильщик. Это партия совсем небольшая, но очень важная. Точильщик появляется в спектакле дважды – но с одним и тем же навязчиво повторяющимся, однообразным мотивом и одними и теми же словами («Точить ножи»). В первый раз (в картине «У Рогожина») его голос, следуя авторской ремарке, как бы доносится со двора в момент разговора соперников, сразу «цепляет сознание» и привлекает внимание Князя Мышкина к страшному предмету, которым будет совершено убийство. В начале финальной картины внезапное появление этой фигуры перед Князем воспринимается им как неотвратимость рока, возвещающего, что злодеяние уже свершилось. Евгений Арье: «Голос Точильщика за сценой я хотел сделать частью бреда, который сначала возникает в голове у Рогожина, а потом — у Мышкина. Поэтому я вывел не одного, а трех Точильщиков. И они реально (!) возникают в первой и предпоследней сценах спектакля».

Ярким драматургическим решением оперного спектакля стала особая организация сценического пространства, предусмотренная композитором и автором либретто. Как указано в примечании к клавиру, «действие оперы вынесено на три площадки, размещенные на основной сцене. События на каждой из них происходят обособленно, с мгновенными переходами».

Этот кинематографический прием становится своего рода «визитной карточкой», и пользуется композитор им мастерски. Что неудивительно, если вспомнить о его огромном опыте работы в кинематографе. Вайнберг написал музыку более чем к шестидесяти кинофильмам, среди которых всемирно известная картина «Летят журавли» и очень популярный в Советском Союзе «Последний дюйм». Прием «мгновенных переходов» — по сути своей очень простой, но эффектный — позволяет сконцентрировать действие, заострить ряд ситуаций их прямым сопоставлением, «столкнуть» различные идеи и их носителей. Так, во 2-й картине «У Епанчиных», прерывая ариозо Князя, в котором он восторженно делится с Генеральшей Епанчиной и ее дочерями мечтами о «новой жизни», на другой площадке сцены Ганя Иволгин ведет подсчет доходов. Как прямой «отклик» на эту сцену при «возвращении кадра» звучит фраза Епанчиной: «Сердце — главное, остальное — все вздор!»

Другая особенность временнóго пространства оперы — неровность «темпоритма». На смену активному «сопоставлению планов» приходит неторопливое, плавное повествование, остановки в действии, которые вызваны к жизни традиционными оперными формами. Они необходимы, чтобы подчеркнуть важные смысловые и кульминационные моменты. Монологи, рассказы, развернутые сольные сцены, к тому же, сообщают опере черты исповедальности. Музыка Вайнберга сложна и «открывается» не сразу. Вокальные партии основаны на декламации, ладово-гибкой и подчеркнуто-выразительной, приближенной то к кантилене, то просто к говору. Оркестровый стиль экспрессивен и интонационно заострен. Вайнберг использует и «обособленные» музыкальные формы, тонко работая с различными жанрами. Песня в народном духе «Ах, талан ли мой, талан» (9-я картина) у Рогожина тревожит слух предчувствием неминуемой трагической развязки. В 6-й картине стилистическим контрастом звучит красивый, нарочито классический романс Аглаи «Жил на свете рыцарь бедный» на текст баллады Пушкина (он «перешел» из романа Достоевского). Его светлая лирика еще более оттеняет сарказм текста в сцене, когда героиня заменяет буквы девиза, начертанного на рыцарском щите «A. M. D.» (Ave Maria Dei) на инициалы «Н. Ф. Б.» (услужливый Лебедев тут же поясняет суть подмены: «Настасья Филипповна Барашкова»).

Настасья Филипповна - Екатерина Морозова, Рогожин - Петр Мигунов. Фото Дамир Юсупов.

Партия Аглаи мелодически и жанрово наиболее цельная, в ней преобладают широкая кантилена, традиционные классические жанры вокализа-баркаролы, романса. Партия Настасьи Филипповны, напротив, многопланова, вокально сложна и противоречива, вбирает разные стили и манеры выражения (карикатурная полька, вальс, пассакалия, ариозо), подчеркивая тем самым душевную двойственность героини. Антагонизм главных мужских партий — Князя Мышкина и Парфена Рогожина — решен как интонационный. Основу обеих партий составляет мелодекламация. Оркестр — а в опере задействован большой состав оркестра — несомненно, не только обеспечивает непрерывность действия, но и несет значительную информативную нагрузку. Вайнберг широко использует лейтмотивы-характеристики персонажей и знаковые образы-темы. В опере много интересных музыкальных находок. Одна из них — звучание дверного колокольчика в момент прихода гостей, которое по ходу действия преобразуется из «бытового» в иной смысловой и символический план колокольных звучаний. Лейтмотивы, реминисценции мотивов и музыкальные арки придают опере необыкновенную целостность.

Последняя картина «Примирение» оставляет открытым финал. Смерть Настасьи Филипповны снимает конфликтную ситуацию — опера завершается дуэтом-примирением главных героев Рогожина и Князя Мышкина, — но, одновременно, разрушает их личности. Евгений Арье: «Это сцена с участием двух людей, душевное здоровье которых уже выходит за пределы нормы. Мышкину остается только одна дорога — в сумасшедший дом, где он и останется до конца жизни. Рогожин — тоже психологически погибшая личность. Музыка здесь развивается в определенном и очень внятном драматическом направлении. И я хотел бы внести элемент сумасшествия в эту сцену».

Мечислав Вайнберг мало заботился об исполнении своих сочинений. Он искренне считал: «Если рождается настоящая опера, она всегда найдет людей, которые будут с удовольствием слушать ее, которым она будет необходима». Опера «Идиот», при всей скромной истории его постановок, отличается большим разнообразием режиссерских трактовок и сценических воплощений.

Александр Соловьев и Михал Клауза. Фото Дамир Юсупов

На премьере в Камерном музыкальном театре в 1991 г. «Идиот» был представлен Борисом Покровским как камерная опера, в сокращенной редакции для небольшого исполнительского состава.
В 2011 г. режиссер Александр Бармак на Учебной сцене ГИТИСа осуществил постановку «сцен из оперы». Мировая премьера оперы «Идиот» в полной сценической версии состоялась 9 мая 2013 г. в Национальном театре Мангейма. Режиссером-постановщиком спектакля была Регула Гербер, дирижером-постановщиком – Томас Зандерлинг (позже была сделана аудиозапись этой постановки).

Российская премьера (режиссер-постановщик – Алексей Степанюк) прошла в Санкт-Петербурге в июле 2016 г. в рамках XXIV музыкального фестиваля «Звезды белых ночей» на сцене Концертного зала Мариинского театра. В ней участвовали солисты оперы и Академии молодых певцов Мариинского театра, за дирижерский пульт снова был приглашен Томас Зандерлинг.

Постановку на сцене Большого театра готовит известный театральный режиссер Евгений Арье, основатель и художественный руководитель прославленного театра «Гешер» (Тель-Авив). С солистами оперной труппы Большого театра — и вообще в оперном театре — он работает впервые. Дирижер-постановщик спектакля — музыкальный руководитель оркестра Польского радио Михал Клауза, в прошлом сезоне дирижировавший в Большом премьерой «Дона Паскуале» Г. Доницетти. Оформление спектакля создает известный сценограф Семен Пастух, он работает в творческом альянсе с художником по костюмам Галиной Соловьевой. Оба уже работали в Большом – в 2005 г. на постановке балета «Болт» Д. Шостаковича (хореограф А. Ратманский). Галина Соловьева является также автором костюмов к балету Ратманского «Русские сезоны» на музыку Л. Десятникова, который был возобновлен в Большом в 2015 г. и вскоре вновь появится на нашей сцене.

Источник публикации ГАБТ

Андрей Борисов: «Миром правят идеи, а не деньги и начальники»

В ноябре минувшего года Андрею Борисову исполнилось 65 лет. Трудно переоценить его вклад в становлении Якутии на современном этапе, причем этот вклад такой же разноплановый как и сама личность Андрея Саввича. Одаренный театральный режиссер, нестандартный министр культуры со стажем почти в четверть века, а теперь еще и государственный советник.

Только за прошлый год Андрей Саввич поставил четыре новых спектакля, среди которых масштабная опера “Князь Игорь”. Андрей Борисов – лауреат и победитель всевозможных премий и фестивалей, в числе которых и Госпремия СССР, а в декабре стал и лауреатом “Золотой маски” за вклад в развитие театрального искусства. Как ему напротяжении всех этих долгих лет удавалось совмещать все эти ипостаси, что такое свобода творчества и где ее границы в его понимании, евразийские основы его мировоззрения и вообще особенности его мышления и многих других аспектах своей долгой творческой и государственной жизни – обо всем этом он рассказал нам в своем интервью.

Он встречает меня в своем большом кабинете в  ДП1, приглашая присесть за длинный стол для совещаний и сам садится напротив. Я же невольно замечаю, что привык больше к режиссеру Андрею Борисову и более комфортно чувствую себя в Саха театре, нежели в кабинете чиновника. На что он замечает – “А что не так с чиновниками?” И разговор начинается.

О не любви российского человека к чиновникам, свободе творчества и театре

Алексей Борисов: Меня всегда поражало, что даже люди творчества, которые хорошо знают меня лично, относились ко мне двойственно в мою бытность министром культуры. Их настораживало, что я чиновник, и поэтому они не могли доверять мне как художнику. Но с другой стороны, и чиновники мне не вполне доверяли, поскольку я для них был творческим человеком. И вот эта ситуация “свой среди чужих – чужой среди своих” сопровождала меня все 24 года на посту министра. И поэтому я стал изучать этот феномен – почему российский человек, а особенно интеллигенция, как-то с нелюбовью и с опаской общаются с чиновниками. На эту тему написано много. Но в конкретном моем случае я стал сам проводить исследовательскую работу. Я помню, когда пришел в обком партии, где мне сказали: “Почему ты поставил националистический спектакль по пьесе Анемподиста Софронова – “Споткнувшийся не исправляется”, почему там есть слова о том, что водку русские привезли и от этого якутский труженик умирает?” А я отвечаю: “А разве не русские ее привезли и почему вы считаете ее националистической?” Я начал громко говорить о том, что это заблуждение и вообще все это инерция мышления и наших писателей специально объявляют националистами.

На что я получил такой ответ – удар по столу и фразу: “Вы не забывайте, где находитесь”. Я спросил: «А где я нахожусь? “Это обком партии”. Я был ошеломлен и попытался оттуда уйти, но это было непросто – там были везде шкафы и одинаковые двери. Открыв одну из них, я попал в шкаф (смеется). Оказалось, что двери в кабинет и двери шкафа одинаковы. На дворе стоял 1984 год.

И вот уже став министром, я вспомнил эту историю – как пример того, как на художника начинают давить и осуществлять власть. И вот это как раз то, что не нравится интеллигенции. А власти, в свою очередь, интеллигенция также неудобна. И в этом смысле для меня, когда я сам стал чиновником, пришел такой постулат: “Попытайся не осуществлять власть”. Вспоминаю еще один случай, когда я только поступил на должность министра. Я попросил своего зама выполнить поручение и тот, конечно, сказал “да”. Но вот проходит неделя, а он не делает. Я спрашиваю – “Почему?”, а он отвечает – “Ведь нужен приказ”. А мне и в голову этого не приходило. И вот я подписал этот первый приказ.

Но как культурой и искусством можно управлять подобным образом? Ведь это не армия. И как вообще можно этой областью руководить? Потом, конечно, я понял, что для того чтобы сделать спектакль, нужно дать свет и тепло, но в то же время чиновник должен регулировать процесс, а не руководить творчеством. Государство должно создавать условия, чтобы художник творил. А государству это все нужно, чтобы народ просвещался и облагораживался. Но как только начальник начинает просвещать, то он становится опасным человеком.

— Но с другой стороны, чиновник, который дает деньги, хочет видеть и результат. Деньги ведь государственные. Вспомним Райкина, который говорил о свободе творчества. Но ведь не всегда эта свобода стоит государственных денег. И если театр государственный, то может и не стоит давать деньги на сомнительные постановки. Вы сами говорите о просветительской функции театра. Но ведь некоторые постановки ничего общего с этим не имеют. Если хочешь абсолютной свободы, то может, и не стоит искать поддержки у государства?

А.Б. — Вот я могу сказать, что почти за четверть века в должности министра я ни разу не критиковал ни одного режиссера, ни одну постановку. Не говоря уже о цензуре. Но… я знаю одну истину, которую высказал Михаил Бахтин: “Искусство должно быть сплошь ответственным перед жизнью. Но и жизнь должна быть ответственной перед искусством”. Искусство влияет на умы людей и театр, естественно, здесь не исключение. Впечатление может остаться на всю жизнь. И поэтому сам художник в своих творениях ответственен перед жизнью. И вот, например, берется театр за постановку о каком-то “нетрадиционном образе жизни”, берет это, показывает и на это идет толпа зрителей – эпатаж, идут и школьники…

– Но ведь у нас есть система 12+, 16+ и так далее.

А.Б.: – Ничего подобного – можно доказать, что все это нужно для воспитания чувств, для воспитания нравственности.

– Нет, наверное не пройдет.

А.Б.: – Точно не пройдет? Но если даже взрослый человек пойдет в театр. Взрослый – это уже 16-18 лет. То что он увидит? Я вспоминаю один случай в Эстонии, еще в начале 70-х. Я привел двух своих приятелей, моих земляков, впервые в театр. И в фойе они увидели “женщин в трусах” – это были на самом деле шорты, просто очень короткие. Для них это уже был шок – идти в театр в таком виде.

Потом начинается спектакль. Из декораций только бельевая веревка. На сцену выходит женщина и начинает из под своей юбки снимать нижнее белье и подвешивает его на веревку… Мои друзья встали со словами – “А где духовность?” и ушли. И один из них до сих пор не ходит в театр.

А к чему это все? К ответственности перед зрителями. Тем более у нас в Якутии зрителей не так много. И поэтому я всегда говорю – театр для народа. Не театр для театра и не искусство ради искусства. Но, с другой стороны, ведь и народ тоже разный. И как это регулировать? Не дай Бог, если Саха театр начнет ставить один спектакль о наркоманах, один о проститутках и так далее..

– Но ведь у вас есть Сергей Потапов, спектакли которого зачастую находятся на грани. Но он все же знает меру. И иногда и в том числе путем эпатажа поднимает очень актуальные темы. И это хорошо. Да и взять и вашего “Короля Лир” – он тоже не совсем, скажем так, канонический.

А.Б. – Да. Но только если спектакль и образ сделаны не просто для самовыражения того или иного режиссера. Если они направлены на то, чтобы все равно возвысить человека, пусть даже через эпатаж. Все зависит от цели. И я еще раз повторяю, что искусство – для народа! И людям нужно предлагать искусство, авсе равно кто зритель – топ-менеджер или дворник – подлинное будет воспринято и тем, и другим.

Поэтому те, кто просто эпатируют публику в собственных интересах – и здесь мы возвращаемся к теме и государственного финансирования, то они должны это делать за свой счет или счет спонсоров.

– Но все же они имеют право на творческое выражение.

А.Б.: – Во всем мире есть определенные табу, через которые нельзя переступить. Везде эти табу разные, но государство должно это регулировать. И у нас эти табу тоже есть. Но в искусстве есть только одно табу – это ответственность, которую не может регулировать государство. Ее может регулировать только художник. И тогда эти спектакли войдут в историю.

– Любопытно узнать и о ваших театральных предпочтениях. И может и о кинорежиссерах тоже.

А.Б.: – Что касается театра, то это ранний «Современник» и ранний Анатолий Васильев, Тимур Чхеидзе, Питер Брук очень нравится. Но все я это смотрел в молодости. А из кино – это Бунюэль и Феллини, а из наших, конечно, Михалков советского периода, а также фильмы Тарковского и Сокурова. Я вообще очень много смотрю. Я еще в детстве смотрел по нескольку сеансов в кинотеатре “Космос” в Покровске.

– Сейчас в Москве в какой бы театр пошли?

А.Б.: – В Москве все очень меняется. Все очень европеизировалось. А вообще бы пошел в театр на Юго-Западе к Валерию Беляковичу. Мы учились с ним вместе в ГИТИСе. К сожалению, он недавно умер. Я знал его всю жизнь, видел его спектакли и оказалось, что завидовал ему. Мне казалось, что это чувство у меня отсутствует. Но вот когда его не стало, я понял, что завидовал ему. Но это была белая зависть. Он сам прекрасный актер, построил свой театр, ставил спектакли… это все есть и у меня. Но я понял, что именно он был таким драйвером для меня, который заставлял меня идти дальше. И вот я и говорю, что я бы пошел в театр на Юго-Западе.

О будущем Саха театра

– Недавно Вы сказали, что “Мамаша Кураж” подводит итоги лирико-эпического театра в развитии Саха театра. Что будет дальше?

А.Б.: – Лирико-эпический театр, конечно продолжится. Но вот когда я спрашиваю у зрителя, какие впечатления оставил у вас спектакль, то ответы обычно сводятся к переживаниям. А на мой вопрос о том, думали ли они, смотря на сцену – отвечали непониманием. Это к тому, что нужно интеллектуализировать репертуар театра. Это не значит, что нужно убрать чувственное, но в интеллектуализации я вижу будущее. И сейчас я читаю Маркеса, Пиранделло, Камю, Сартра, Брехта – тех, кто апеллировал к сознанию. И попытаться сделать нечто на стыке интеллекта и мистики, поскольку в интеллекте есть мистика – вот таким я вижу путь нашего театра. Почему бы не сыграть потенциальному актеру Борисову Мольера? (смеется). Представляете – Андрей Борисов играет Мольера в постановке Сергея Потапова – кстати, тоже своего рода эпатаж.

– А Чехов?

А.Б.: – Вот с Чеховым у нас как-то не получается. Ставили и “Три сестры”, и “Чайку”. Он, видимо, привязан к дворянско-разночинному обществу. Не знаю – весь мир любит Чехова, но у нас как-то не складывается. У нас очень хорошо идут Гоголь, Островский. Последний, видимо, еще и потому, что у якутов были очень сильные купеческие традиции и эта среда как-то знакома нам. Но с приходом революции эта традиция разрушилась.

О фильме “Тайна Чингис Хаана”

– По поводу “Чингис хаана” споры не утихают до сих пор. Кто-то говорит,  что это провал, а кто-то говорит о том, что эта картина дала импульс в развитии якутского кино, дала возможность многим работать профессионально. Спустя годы, что Вы думаете по этому поводу?

А.Б.: – Ну, это вы, журналисты, говорите, что фильм провалился. Найдите фильм в России, который заработал 40 миллионов. Из более ста снятых в том году фильмов ни один не заработал больше. И это в то время. Прошел в прокате в России и СНГ. Он стал номинантом Монреальского международного кинофестиваля в классе “А”. Был показан четыре раза на российских каналах. Когда говорят о провале, то сравнивают его с американскими блокбастерами. Но самая главная задача состояла в поднятии у нас киноиндустрии.

Будучи, тогда министром, я думал не только о том, как снимать кино, но и о его развитии.

Мы сделали экспедицию по всей Центральной Азии, чтобы понять, в том числе, и что есть наша культура. С нами участвовали и те, кто впоследствии стали “Детсатом” и так далее. Многие вышли из этого проекта. Мы купили и хорошее оборудование. В общем, мы многое сделали. Наши актеры стали востребованы после этого фильма. И у меня нет ни тени сомнения, что фильм сделал огромный шаг вперед. Стоило ли финансировать этот фильм? Теперь стало очевидно – стоило!

О понимании художником эпохи и путях российского общества и культуры

– Вспоминая ваши прошлогодние постановки – это и опера “Князь Игорь” (ГТОиБ), и «Капитанская дочка» (Русский театр), и “Хуннские повести”, и последняя работа – “Мамаша Кураж” (Саха театр) я понял, что там есть нечто их объединяющее. А именно – тема войны, бунта, которые иногда есть просто, но фон, очень влияющий на основное действие. Это все не случайно?

А.Б.: – Честно говоря, я сам об этом до этого момента не задумывался. Часто бывает, что художник – это ретранслятор и он сам, для себя не подозревая, начинает воспроизводить главные процессы, которые идут в обществе. И у меня часто бывает так, что многие мои спектакли выражали какой-то определенный настрой в обществе или подчеркивали какую-то ситуацию. Например, когда-то я поставил “Три разговора и история антихриста” Владимира Соловьева в Русском театре. И вот во время репетиции штурма белого храма Эль Шариф по телевизору стреляли по Белому дому в Москве. Совпадение?

И вот поэтому выбор этих спектаклей идет не от осознанного решения, а от предчувствия какого-то бунта, мировой войны. Если Россия сейчас не осознает те глубинные процессы, которые происходят как внутри страны, так и за ее пределами и не будут приняты определенные меры, то будет… Хотя посмотрите – вроде говорят, что все нормально.

– А вообще сейчас идет в мировом масштабе столкновение цивилизаций. У нас внутри России тоже много цивилизаций. Не чувствуете, что здесь может начаться пожар?

А.Б.: – В России есть русская цивилизация. И когда люди слышат это понятие, то у многих оно вызывает мысли о русском народе, проявлении шовинизма, начинают рыться в истории. Но вот для меня русская цивилизация – это величайшая культура и величайшая история. Когда-то Кулаковский писал о том, вправе ли гордиться русские своим именем. И отвечает – вправе.

И мне кажется, что русскую цивилизацию в мировом масштабе нужно возвращать и ее нужно питать. И если мы ее утратим, то произойдут катаклизмы, которые назревают.

Цивилизацию разные мыслители трактуют по-разному. Но во многом сходятся к тому, что различные конфессии есть во многом суть цивилизаций. Но русская цивилизация – это не только православие и русские. И вот возникает главный вопрос – религиозный. И рано или поздно вопрос у человечества должен появиться единый подход к религии. Это не одна религия, а именно подход. И этот вопрос уже возник. Над миром висит этот вопрос и без его решения мир может прийти к катастрофе.

– А что вы подразумеваете под русской цивилизацией?

А.Б.: – Простой пример – Саха театр. Благодаря ему появились на свет – балет, опера, хор и даже эстрада. Но из него вышел и Театр Олонхо, который уже не русский, а восточный.

Но актеры Саха театра – они все представители русской театральной школы. Над нами всегда есть купол храма, православного храма.

Но это не значит, что все актеры православные. И русская цивилизация имеет огромный потенциал. И если мы ее утратим, то это большая опасность для мира. Конечно, некоторое сонное царство российской ментальности меня удивляет – лишь бы была стабильность и лишь бы не было войны.

О движение ЭЛ ИИТЭ и работе на посту государственного советника

А.Б.: – Когда я выдвигался на выборах, то все подумали, что я создал ЭЛ ИИТЭ, только для этого. Но, как ты правильно сегодня заметил, мои спектакли объединены каким-то одним замыслом и одной трансляцией происходящих процессов в обществе. И предчувствие необходимости новой ступени гражданского общества – оно во мне совершенно обострилось. Если движение «Саха омук» в 90-х годах внесло большую лепту в развитие Якутии на современном этапе, то для меня создание ЭЛ ИИТЭ – это вызов мирового уровня. Вот, например, недавно читаю Трампа…

– Так и Вы о Трампе.

А.Б.: – А он пишет, что нужно ставить перед собой глобальные задачи, про которые я всегда тоже говорил. Есть такое выражение – “мыслить глобально, а действовать локально”. А я говорю – мыслить, на первый взгляд, нереальными задачами, а действовать конкретно. И вот если поставить такие серьезные задачи, то они будут стимулировать тебя в их осуществлении. И вот ЭЛ ИИТЭ, повторяюсь – это вызов.

– Так все же если более конкретно. Зачем ЭЛ ИИТЭ и на кого она ориентирована.

А.Б.: – Вот сейчас все пишут об элитах – мировых, бизнес-элитах. Но все это не элита. Это ваш брат журналист назвал их элитой. Было специально запущено такое отрицательное отношение к элитам. Но у нас не элита, а ЭЛ ИИТЭ.

Если мы не будем в этом направление вести разговоры, то вся эта воровская элита окончательно займет эту нишу. И нужно вытеснять из этого понятия “элита” отрицательную составляющую.

Мы провели уже несколько мероприятий. Скоро откроется сайт. Но главное – это создать когорту людей, которая бы развивала гражданское общество. Также мы помогаем людям в осуществлении проектов, которые также имеют отношение ко всему этому.

– А чем вы занимаетесь на посту госсоветника?

А.Б.: – У главы много советников. Как государственный советник я веду различные переговоры на межрегиональном уровне и разрабатываю различные темы, как например – религиозные, идеологические и, в частности, о евразийской интеграции. И работа идет как на уровне ДВФО, так и на уровне России, а также и наших ближайших соседей. Вот Саха театр недавно организовал поездку по семи регионам. Но там, помимо искусства, я еще и встречался и с политиками. Поэтому я бы охарактеризовал свою деятельность так – через “мягкую силу” проводить государственную идеологию и устанавливать отношения с другими регионами.

Вот сейчас предстоит 385-летие вхождения Якутии в состав России. Как отмечать эту дату и как его позиционировать? Кстати, и документа-то конкретного нет о вхождении. Но тут нужно все осмыслить и соответственно подготовить мероприятия. И это дело госсоветника. Летом в Москве будет проведен, к примеру, первый Евразийский культурный форум. А это дело государственной важности.

– Вы как всегда совмещаете различные виды деятельности. Откуда столько энергии?

А.Б.: – Все время говорю, что знаки и символы правят миром и человеком тоже. И идеи правят миром, а не деньги и не начальники.
И человек – это идея, божественная идея, космическая – он всегда находится в замысле. И вот мною движут идеи. У меня сознание образное и часто бывает, что мои идеи не до конца сформулированы, но вот бывают картинки, которые становятся четкой идеей (показывает образные выражения своих идей, которые висят на стене). Традиционная народная культура – просветительство – образование новой культуры. Или вот например – человек арктический. А вообще мною движут евразийские идеи и Саха театр – это евразийский театр. Берешь Брехта, поешь на тойуке, в постановке играют якутские актеры, звучит музыка Дессау. И это не только в области искусства, но и в области международного сотрудничества. Я работаю с киргизами, казахами, китайцами, японцами. И все это укладывается у меня в евразийство.

– Это то есть такая идеократия. Вы давно увлеклись евразийством?

А.Б.: – Еще в 70-х я прочел Лао Цзы. А затем меня поразил Лев Гумилев, который ходил тогда в самиздате. Потом были Петр Савицкий и Николай Трубецкой. Я очень хорошо знаю эту тему. И когда я говорю, что знаю – я знаю ее практически. Я претворяю ее в своем творчестве.

– Есть разговоры, что Андрей Борисов работает настолько много, что не дает дорогу молодежи, затмевая собой. Кто-то говорит, что вот и Сергей Потапов уехал.

А.Б. – Если говорить о Саха театре, то все наши режиссеры всегда имеют возможность ставить то, что они хотят. Другое дело, что я художественный руководитель и ответственен за репертуарную политику, поэтому зачастую даю им тему и они ее разрабатывают. Саха театром накоплены серьезные и интересные спектакли. А то, что Сергей Потапов сейчас ездит – это тоже закономерный процесс. Он стал уже известным режиссером за пределами республики – ему сопутствует успех.

О том, что осталось после Андрея Борисова-министра и присуждении премии “Золотая маска”

– Если представить, например, что прошло пятьдесят лет. Как вы считаете, какие из ваших достижений на посту министра культуры будут помнить?

А.Б.: – Во-первых, появилось 24 новых учреждения культуры. Например, АГИКИ, создание “Высшей школы музыки” – это фундамент высшего художественного образования в Якутии. Потом, конечно же, создание Театра Олонхо. Это театр, по которому будут видеть культуру Саха. Ну и, конечно, программа о возрождении традиционной культуры Хомус – Ысыах – Олонхо – Итэгэл. И программа сработала как спасение самоидентичности народа. Ну и конечно – это подъем театрального искусства в Якутии.

– Вы как раз попали в министерское кресло, когда министром культуры СССР был Николай Губенко, который также был театральным режиссером.

А.Б.: – Да, время было такое. Тогда многие представители музыкального и театрального художественного искусства становились министрами культуры на постсоветском пространстве. Но многие не выдержали. Вот я встречался с Юрием Соломиным (также был министром культуры РСФСР) и он спросил меня: как ты выдерживаешь всю эту нагрузку? А я отвечаю, что я должен спасти народ саха от всех этих процессов девальвации. Громко, конечно, сказал.

– И вы считаете, что эту задачу выполнили?

А.Б.: – Да, я выполнил свою миссию полностью. Хочу еще вспомнить и о последней созданной при мне организации – это Филармония Якутии. Я всегда думал о создании симфонического оркестра. И сейчас он, на мой взгляд, находится на очень высоком уровне. А впервые я увидел наш оркестр в Мариинке. И вот выходят наши якутяне – такой европейско-азиатский оркестр. Очень приятно было их видеть и слушать. Я вспоминаю один эпизод из детства, когда увидел в витрине магазина скрипку. Я попросил маму ее купить, хотя даже не знал что, это такое – ни разу не видел играющего на этом инструменте. Мама ответила, что денег нет.

Тогда, что примечательно, я увидел детский настольный бильярд и указательным пальцем указал на него. Но мама и тут мне отказала. То есть я мог стать либо игроком, либо скрипачом (смеется).

И вот этот мальчик стал взрослым и однажды в Казахстане для меня сделали большой концерт. Там играли дети – скрипачи. И вдруг я заплакал. И это плакал тот мальчик во мне. Поэтому лично для меня школа музыки и филармония очень важны. И тем более эта была мечта моего дяди, композитора Марка Николаевича Жиркова, которую я осуществил.

– Вам присудили “Золотую маску” за выдающийся вклад в развитие театрального искусства. Кажется, что такие награды не часто уходят в регионы. Тут ведь о ценивается именно вклад – а это большое достижение, поскольку речь идет не об одном спектакле, а именно подводятся итоги долгой работы.

А.Б.: – Дело вот в чем. Я сюда приписываю и развитие Саха театра, и создание Театра Олонхо, и Мирнинского театра, и создание Театра танцев, Театра эстрады и Театра малочисленных народов. Думаю, это тоже учли.

Но в шутку я говорю, что если бы эта маска была действительно золотой, то я бы разделил ее на три части – одну отдал министерству культуры, другую театрам, в которых я работал как режиссер, а третью оставил себе (смеется). Вообще обычно эту номинацию дают к 70 годам, а то и к 80. И я в шутку им говорю: вы что, решили, что я уже так стар? Я еще много вклада могу внести.

А вообще, когда мне будут вручать эту премию, то я скажу, что от вашего имени я отдам “Золотую маску” Степаниде Борисовой. Ведь она четыре раза номинировалась – это очень редкий случай. Но так этой премии у нее и нет. Поэтому я возьму да и вручу ее Степаниде Борисовой! А вообще из всех наших “Золотых масок”, которые получали якутяне, эта, наверное, самая важная. Эта общая победа и общее наше достижение.

Стоит только добавить, что сейчас Андрей Борисов уехал на завершение съемок фильма “Созвездие Марии”, где он выступает, по его словам, как художественный руководитель. А уже в начале весны в Русском театре начнутся репетиции нового спектакля “Алмазный крест” в его постановке. В общем – “Ни дня без образа”, перефразируя “ни дня без строчки”.

Источник публикации Якутия. Инфо

Александр Занорин: «Профессия музыканта становится престижной»

В самом конце минувшего года ректором Саратовской государственной консерватории был избран Александр Занорин, в течение нескольких месяцев до этого исполнявший обязанности руководителя. О том, что ждет консерваторию в новом году и ситуации в современном музыкальном образовании в целом мы поговорили с новым ректором сразу же после новогодних каникул.

– Александр Германович, в каком состоянии вы приняли консерваторию? С какими проблемами пришлось столкнуться прежде всего?

– Что касается общего состояния дел, то консерватория следует тем основным традициям, которые были заложены давно и продолжают развиваться. Мы бережно сохраняем педагогические традиции, и это главное, ведь российское музыкальное образование основано на преемственности. А это значит, что молодые педагоги работают и развиваются, основываясь на опыте своих старших коллег.

Административные проблемы, безусловно, есть, как и у любого учреждения. Что-то приходит в негодность, что-то приходится менять. Это текущие проблемы, которые мы постепенно решаем. К примеру, с ремонтом театрального института нам помог Вячеслав Володин. Благодаря его содействию были выделены необходимые средства. Ремонт уже завершен, и более того, институт оснащен современным музыкальным и световым оборудованием.

Еще в 2011 году консерватории было передано одно из зданий комплекса бывшего училища химзащиты. Очень долгое время из-за отсутствия финансирования оно находилось в законсервированном состоянии. Также благодаря Вячеславу Викторовичу сейчас завершается ремонт этого здания, полным ходом идет подготовка нового общежития. Это прекрасное девятиэтажное здание с двухместными комнатами, где в каждом блоке есть три душевых, четыре туалета и умывальных комнаты, прачечные со стиральными машинами и большая 27-метровая кухня. Внизу общежития планируем сделать целый студенческий клуб: спортзал, комнаты для занятий. К началу учебного года надеемся открыть это общежитие.

В целом консерватория живет в обычном режиме. Конечно, помимо традиций, есть и требования времени, поставившего перед нами новые задачи. Так, сейчас мы уделяем большое внимание проведению просветительских акций, концертов не только в стенах консерватории, но и за ее пределами. Студенты и педагоги выступают в различных учебных заведениях Саратова, в районных центрах области. А педагогам, работающим в музыкальных школах районов, мы будем оказывать методическую помощь.

В мае прошлого года состоялось действительно грандиозное событие – творческий флешмоб, посвященный 80-летию Саратовской области. Наши коллективы – симфонический оркестр, академический хор, коллектив театрального института, оркестр народных инструментов, народный хор и духовой оркестр – в течение двух с половиной часов выступали на проспекте Кирова. Такие проекты дают людям возможность познакомиться с классическим искусством в необычной форме, что очень важно. Ведь классическое искусство воспитывает личность в особом ключе, побуждая думать, анализировать, выстраивать при прослушивании музыки образный ассоциативный ряд. Я думаю, одна из важнейших задач, поставленная перед нами временем – воспитание слушателя, который сможет чувствовать и понимать классическую музыку.

– За тот период, когда вы были исполняющим обязанности ректора, с коллегами-преподавателями сложилось какое-то общее понимание того, над чем необходимо работать в первую очередь и вообще, куда консерватории двигаться дальше?

– Безусловно. Я очень рад, что по ряду вопросов мы нашли полное взаимопонимание. В первую очередь будет усилена профориентационная работа, связанная с подготовкой будущих абитуриентов. В советские времена подобная работа велась в нескольких направлениях. К примеру, педагоги проводили открытые уроки, мастер-классы, конкурсы и концерты в районах области. На таких встречах формировался круг потенциальных абитуриентов из числа выпускников, а на вступительных экзаменах в консерваторию всегда был очень высокий конкурс. Возрождение этой практики – одна из первостепенных задач.

Большое внимание будет уделено и целевому набору. Вы, наверно, знаете, что недавно в области создан филиал Российского духового общества, который возглавил Александр Жигайло – замечательный музыкант, очень открытый и деятельный человек. Проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что за последние годы количество духовиков, как студентов, так и педагогов в консерватории значительно снизилось, а некоторые инструменты и вовсе не представлены. Стало мало духовых оркестров. Поэтому сейчас мы вводим целевой набор: если видим потенциально яркого, талантливого ученика музыкальной школы где-то в районе, стараемся заинтересовать, стимулировать к поступлению в СПО (ступень среднего профессионального образования) и, если человек выбирает профессию музыканта, готовим по целевому набору к работе именно в нашем регионе. Думаю, это позволит постепенно воссоздать духовую школу в области и реанимировать деятельность духовых оркестров.

– Есть и другая проблема – престижа профессии. Даже если кто-то из детей захочет заниматься музыкой, родители, скорее всего, отговорят – больших денег в этой сфере вряд ли заработаешь, а учиться долго и тяжело…

– Сейчас положение вещей меняется. Но за то время, пока родители считали профессию музыканта нерентабельной, образовался вакуум специалистов. Сейчас даже в Ямало-Ненецком автономном округе и на Дальнем Востоке есть возможность содержать музыкантов – дают квартиру, хороший оклад, а кадров нет. Ту же нехватку кадров ощущаем и мы. Поэтому я особенно благодарен педагогам консерватории – в эти сложные годы они сумели сохранить все самое ценное, что было в нашем образовании, а это и богатый опыт, и научное наследие, которым мы располагаем.

– В последние годы преподаватели учебных заведений всех уровней (и школ, и колледжей, и вузов) жалуются на огромный объем отчетной документации, который приходится заполнять, и на то, что из-за этой отчетности не остается времени и сил на сами занятия и подготовку к ним. Как результат – падает общий уровень образования…

– К сожалению, это невозможно отрицать. Но в последнее время я вижу стремление министерства образования изменить ситуацию, связанную с большим количеством бумаг. В начале года был утвержден новый образовательный стандарт, который предполагает замену всей нормативной образовательной документации. Конечно, стремление министерства в последние годы постоянно совершенствовать образовательный стандарт оказало влияние на учебные заведения, которые, выполняя министерские требования, были вынуждены постоянно менять документацию. Это сказывается на учебном процессе, поскольку основная нагрузка ложится именно на педагога. Я очень рад тому, что новый министр образования со своей командой делают все, чтобы максимально оптимизировать эту деятельность и позволить преподавателям направить силы все-таки на занятия.

Я сам творческий человек, музыкант, в консерватории преподаю с 2000 года, и, естественно, понимаю, что основа вузовской педагогики в обобщении личного исполнительского опыта и умении, исходя из этого опыта, увидеть уровень студента, направить его в нужное русло. Эта традиция у нас существует: достаточно вспомнить замечательного педагога Анатолия Дмитриевича Селянина – человека, который имел колоссальный опыт, в том числе и педагогический. Ведь музыкант должен быть не только исполнителем. Он должен ориентироваться в разных видах искусства, быть человеком широко образованным. Недаром музыкальное образование существует в традиции.

Понимаете, когда уже есть сложившаяся система, потом приходит новый стандарт, а за ним – второй, третий, для вуза это достаточно сложно. Едва набрав обороты, старую систему приходится останавливать, запускать новую, пересматривать учебный план и программы. Поэтому я приветствую курс министерства образования, направленный на оптимизацию и утверждение единого неизменного стандарта, который будет отражать современные требования и, вместе с тем, сохранит наработанное годами.

– Вы затронули интересную тему – образование нового времени. Благодаря новым технологиям сегодняшнее обучение несравнимо даже с тем, что было десять лет назад, не говоря уже о советском времени. Это и неисчерпаемый поток информации, и новые технические средства обучения. Саратовская консерватория чувствует на себе новую информационную эпоху?

– Мы идем в ногу со временем! По крайней мере, пытаемся. К примеру, скоро в консерватории появится Wi-Fi. Ведь современный стандарт предполагает активное использование студентами нескольких источников информации и электронной библиотечной системы (ЭБС), а наша задача – создать ту образовательную среду, благодаря которой реализация этих задач станет возможной. Я надеюсь, что очень скоро наши студенты смогут, находясь в фойе или в буфете, не теряя времени, изучать, к примеру, материал по истории музыки или пользоваться фонотекой.

Кроме того, мы начинаем лицензировать новые специальности. Среди них, например, «Эстрадное искусство». Сегодня это востребовано, и очень важно, чтобы в эстрадной сфере и в джазе были высокопрофессиональные музыканты. А учитывая, что в нашем колледже искусств есть эстрадное отделение с очень хорошими, сильными традициями, думаю, многие выпускники будут оставаться здесь, чтобы получить высшее образование.

– Вы говорите о том, что наше музыкальное образование сильно традициями. Есть ли преемственность среди педагогов консерватории? Насколько выпускники заинтересованы в том, чтобы оставаться преподавать здесь?

– Да, у нас есть выпускники, обладающие нужными качествами и готовые работать. В консерватории немало молодых педагогов, таких, как Александр Даниленко на кафедре духовых инструментов, которые готовы достойно продолжать дело предыдущих поколений педагогов. То есть кадровый потенциал есть.

– И последний вопрос. Вы говорили об уличных выступлениях коллективов, о проектах, призванных популяризировать классическую музыку. В Большом и Малом залах консерватории всегда идет насыщенная концертная жизнь. Будут ли в наступившем году какие-то особенно интересные проекты?

– Их будет очень много. Уже в первом полугодии откроем фестиваль, посвященный 105-летию консерватории. В нем примут участие известные творческие коллективы Саратова – такие, как Энгельсский муниципальный оркестр (худрук Михаил Мясников), набирающий обороты джазовый оркестр «Bright Light», архиерейский хор и студенческие коллективы консерватории. В рамках фестиваля запланировали интересные проекты. Один из них – «Музыкальные инсталляции из прошлого и настоящего: pro et contra» – мы планируем запустить в мае. Формат проекта предполагает свободную форму, когда в позднее время слушатели смогут ходить в фойе Большого зала, смотреть экспонаты или читать книги, а в этот момент будет исполняться классическая музыка.

В ушедшем году провели фестиваль, посвященный 110-летию Дмитрия Шостаковича, в этом году планируем фестиваль, посвященный творчеству Игоря Стравинского. Подобные монографические фестивали будем продолжать и развивать. Помимо этого, планируем создать абонемент «Саратовская консерватория приглашает», в рамках которого будут выступать выпускники и друзья консерватории из других регионов.

С периодичностью раз в месяц планируются мастер-классы. Недавно у нас состоялся мастер-класс выдающегося дирижёра Юрия Симонова. Мы хотим, чтобы такие мастер-классы проводились не только с симфоническим оркестром, но и с остальными студенческими коллективами. Ведь для творческой молодёжи очень важна среда, в которой есть условия для формирования и развития.

Консерватория становится не только образовательным, но и просветительским центром. Мы открываем свои двери для каждого: открываются специальные студии, где человек любого возраста, не умеющий играть на музыкальных инструментах, может этому научиться. Разумеется, не на профессиональном уровне, а «для себя». Во многих студиях взрослые могут заниматься вместе с детьми. Мы готовы открыть свои двери для всех.

Дмитрий МАРКИН

Источник публикации Репортер 64, Саратов

Скрипач Лундин: «Ванесса Мэй никого к классике приобщить не может!»

Знаменитый скрипач — об ангелах и демонах, тайнах смычка и плохих дирижерах

…Легендарного скрипача Яшу Хейфеца иные считали холодным и сдержанным, фанаты же всегда призывали — «Да закройте вы глаза! Всего-то! И вы услышите страсть, неудержимый пожар!». Вот и Алексей Лундин — концертмейстер «Виртуозов Москвы» — часто не выказывает эмоций при игре, сохраняя имидж мягкого интеллектуала, этакого Ходорковского со скрипкой, но он с невероятной силой способен увлекать за собой, не давя и не довлея, поражая, при всем хладнокровии лидера, чистотой музыкальной идеи.

Справка «МК»: Алексей Лундин, известный скрипач, концертмейстер «Виртуозов Москвы», на отдельных концертах (без Владимира Спивакова) объявляется как «лидер оркестра», лауреат молодежной премии «Триумф». Родился в 1971-м в Москве. Окончил московскую консерваторию, побеждал в ряде конкурсов — от юношеского Концертино-Прага до смотра в Трапани (Италия). С 1998-го входил в состав знакового «Моцарт-квартета»; с 1999-го — уже первая скрипка в «Виртуозах»; с 2010-го — организатор и худрук фестиваля классической музыки в Салацгриве.

«Талант не знает, где родиться»

— Алексей, еще относительно недавно музыканты жили «в обществе» Прокофьева и Шостаковича, и даже если не видели их лично, всё равно незримо ожидали больших свершений, которые не могли не подпитывать. Не кажется ли вам, что нынешний градус ожидания современной музыки серьезно снижен? И это оставляет, грубо говоря, без куража всех…

— Прокофьев и Шостакович — это времена СССР, когда классическая музыка — не побоюсь этого слова — была одной из важнейших статей расхода на государственном уровне. Поскольку было чрезвычайно важно для государства иметь такое культурное лицо. Предпринимались титанические усилия, чтобы Прокофьев вернулся в СССР, создавались условия для работы, чтоб люди не бедствовали — и Союз композиторов, и дома творчества, всевозможные творческие вечера; студенческие оркестры были нацелены на то, чтобы исполнять музыку своих коллег, студентов-композиторов… Ростропович переиграл огромное количество произведений своих современников, и мы уже толком не знаем этих имен, но среди них появлялись выдающиеся мастера… это была идеология.

— А сейчас?

— Сейчас — невозможно сказать: имеем мы менее талантливых композиторов, чем Прокофьев и Шостакович, или более. Вот я исполнял этим летом концерт замечательного латвийского мастера Петериса Васкса, — поразительная вещь по своему проникновению, своей высоте…

— То есть талант умалять не надо, мол, ушла эпоха и всё ушло?

— Ни в коем случае! Причем я называю величины, которые повсеместно признаны — Васкс, Гия Канчели, Арво Пярт… Владимир Спиваков с НФОРом исполняет невероятную симфонию Шварца «Желтые звезды». Почва для рождения талантов не измельчала. Время тут не имеет значения. Дарования всегда есть. Известность зависит от поддержки. От интереса. К тому же сегодня как никогда всё завязано на деньгах. Для меня этим летом, например, стало шоком, что исполнение концерта Васкса на фестивале в Салацгриве (Латвия) потребовало дополнительных расходов и хлопот: оркестр или организатор должны были — не купить, купить нельзя — а арендовать за деньги его ноты на определенный срок, за этот срок их исполнить, потом сдать ноты обратно. А если просто так исполнил, не взяв ноты напрокат, тебя ждет очень большой штраф. И так теперь по всему миру. Такая вот система с современными композиторами. Ну и как их исполнять, даже если очень хочешь?

— То есть нет популяризации?

— Просто мир очень сильно поменялся. А выдающиеся таланты рождаются и умирают точно также. Талант не знает, где ему родиться.

— Говорят вполушутку-вполувсерьез, что иных ойстрахов сейчас и на первый тур конкурса Чайковского не допустили бы, настолько вырос технический уровень…

— Средний технический уровень растет. Средний. А к таким индивидуальностям как Рахманинов или Горовиц, уверяю вас, нам есть куда расти… Кстати, на конкурсах сейчас новая тенденция: все уже наелись машинообразными исполнениями, и если приходится выбирать между безупречной, но скучной интерпретацией и немножко неточной, но яркой трактовкой, — выберут второе. Люди хотят услышать что-то настоящее. За что, кстати, и любят «Виртуозов Москвы», — идет максимальная отдача, ощущение сиюминутности, что музыка родилась прямо сейчас… мы никогда не знаем, как Спиваков продирижирует, мы должны быть готовы к любым изменениям.

— Ни раз слышал негативное мнение музыкантов, какое-то время посвятивших себя авангардной музыке: мол, эта музыка требует от нас высокой классической выучки, выучки именно на романтических (например) шедеврах, а сама при этом нам, как музыкантам, ничего не дает…

— У меня другое мнение: очень важно общаться с живыми авторами. Они же тоже ищут новые пути, новые приемы, созвучия, соцветия, — ищут их, часто, общаясь с нами, музыкантами… К тому же техника очень сильно развивается, если исполнять современную музыку, диапазон восприятия расширяется.

— Часто говорят, что современная музыка с трудом пробивает себе дорогу в репертуар концертных залов, композиторы страдают…

— Да ну что вы, фестивалей огромное количество, экспериментальных лабораторий… никто эту музыку не притесняет. А к вопросу — у кого как судьба складывается, так что ж, в 90-е годы я иногда и в ресторанах подрабатывал, и на машине возил людей… и ладно я в те годы, — большие взрослые музыканты были вынуждены выживать. И делали то, за что платили. Так что проблемы с новой музыкой нет, она живет и все время исполняется; хотя никто не снимает вопроса о глобальной государственной поддержке, но это вечная тема…

— А то все кричали — конец музыке, конец… Тот же Мартынов. Что это — на каждом историческом отрезке появляется свой «гробовщик»?

— Абсолютно. Вы еще Вагнера почитайте. Или клинопись древнего мира за 2,5 тысячи лет до Рождества Христова: «чиновники воруют, сын не слушается, нравы молодежи упали — видимо, скоро конец света». Я не верю, что музыкальный язык исчерпан.

— Да, но вы, вероятно, не пойдете сегодня слушать вертолетно-струнный концерт Штокхаузена (на выходе слышны рокот моторов и скорость вождения смычка по скрипкам)?

— К сожалению, не буду ее часто переслушивать. Но это замечательная музыка, хотя бы один раз ее обязательно надо услышать. Чтобы знать.

— Штокхаузен — не авантюрист?

— Должно пройти время. Мы не можем ответить на этот вопрос. Пока.

«Скрипка, смерть приносящая»

— Читатели часто слышат про дороговизну скрипок, но не догадываются, что смычок тоже стоит, подчас, безумных денег…

— Ну естественно, есть очень дорогие смычки — по 200 000 долларов, например.

— За что?

— Потому что ему 200 лет, работы хорошего мастера, невероятно редкий, в идеальном состоянии, а тем более, если в золоте, черепахе, изумрудных камнях. Бывает всякое. Попадаются смычки «с историей», так же, как и скрипки. Как цена образуется? Ну вот какая-то виолончель Страдивари — это одна цена; если она целая и без единой трещинки — другая; а если целая и без трещинки и на ней играл Ростропович или Казальс — третья.

— А то кто-то может подумать, что зашел в магазин, купил любой смычок — да играй себе…

— В принципе есть неплохие карбоновые смычки (от 50 до 800 долларов), музыканты их вполне себе используют. Дело в том, что смычок — чрезвычайно индивидуальная вещь: как он лежит, как подпрыгивает, миллион нюансов. И часто великие музыканты играют самыми простыми, вон, у одного мэтра любимый фабричный (низшая каста) смычок еще с консерватории остался… а что? Ему нравится — вес подходит, натяжение, он в нем уверен. Вставляют монгольский конский волос. А вообще есть разные школы: немецкая, французская (самый дорогой сегодня — мастер XVIII века Франсуа Турт), а также выдающийся мастер Николай Киттель, его звали «русским Туртом». Счастливы те люди, которые имеют возможность зайти в роскошный магазин: «Что бы мне взять? «Турт» за 100 000 долларов или все-таки «Киттель»?». Но, как правило, все подобные экземпляры давно уже раскуплены, поскольку они превращаются в объект вложения денег.

— Ну и, естественно, важно, кто таким смычком владел до тебя…

— У замечательного скрипача Вадима Глузмана (принимал участие в программах «Виртуозов») смычок исторический — им владели до него очень известные музыканты. Вадиму его на время выдал один американский фонд, и он очень бережно с ним обращается: «Я не хотел бы, чтоб на мне эта история прервалась». Для музыкантов это самое важное — ощущение, кто стоит за твоей спиной. Преемственность. Мы же через N-ное число рукопожатий дотрагиваемся до гениев… Я, скажем, учился у Надежды Бешкиной, она, в свою очередь, училась у Цейтлина, Цейтлин — у Ауэра. Ауэр впервые исполнял многие произведения Чайковского. Если ты всё это ощущаешь, то по-другому смотришь на то, что происходит сейчас. Как бы ни штормило за окном, у тебя всегда есть стержень и смысл жизни.

— Самый яркий пример по части принадлежности к гению — скрипка Паганини…

— Она хранится в Генуе, на ней играют победители знаменитого конкурса им. Паганини. Есть даже анекдот по этому поводу, когда наш скрипач советский получил вторую премию, едет обратно весь мрачный, а его сопровождающий кагэбэшник спрашивает — «Да чего переживать-то? Такой успех! Вторая премия!». — «Ты не понимаешь, была бы первая — дали б поиграть один раз на скрипке Паганини! Ну как объяснить? Это если б тебе дали из пистолета Дзержинского пострелять».

— А пианистам как через инструмент ощущать преемственность, коли рояли все новые по определению?

— Современные рояли, увы, не такие, как прежде. Живуча же легенда, что якобы компания «Стейнвей» во время Второй мировой заплатила большие деньги американской авиации, чтобы та разбомбила заводы «Бехштейна», чтобы убрать главного конкурента. Многие музыканты до сих пор считают, что довоенные «Бехштейны» были самыми лучшими роялями. У них, может, и нет столь масштабного звука, но они позволяют делать тонкие вещи, которые так важны для музыки Шуберта, Моцарта, Гайдна… на современных это делать сложнее, потому что они для другого приспособлены — для больших залов, для концертов Рахманинова, Грига, современной музыки…

— Для вас скрипка в детстве была предметом мучения?

— Сей участи я избежал, в детстве гулял, гонял в футбол, ездил на велосипеде по проселочным дорогам. Не слишком утруждал себя занятиями. Но зато сейчас приходится много заниматься.

— Скрипка снится по ночам?

— Конечно. Самый страшный кошмар — ты выходишь играть, а она у тебя разваливается на части, становится сборно-разборной, нет так собирается как надо, в общем, ужас. Но это все-таки — хороший сон. Потом, как правило, здорово играешь на концерте.

— На церковных росписях эпохи Возрождения нередко со скрипкой изображали ангелов или святых, в смысле — «ангельское звучание». Но вот как-то у меня лично скрипка в голове никак не вяжется с таким определением…

— Я скажу на примере оркестра «Виртуозы Москвы»: коллектив уникальный, любой может встать и сыграть соло на самом высоком уровне. Так и бывает на концертах — когда солируют попеременно по десять человек, абсолютно разных в жизни. И вот тут, как мне кажется, люди в зале услышат и ангела, и демона, и современника, и аутентиста… Вопрос же не в скрипке, а во внутреннем голосе исполнителя. Хотя, справедливости ради, отмечу, что есть и инструменты, очень странно воздействующие, мстительные. Есть такая скрипка в России, которую так и называют — скрипка-убийца. Она высочайшего уровня, в государственном владении, выдавалась разным музыкантам… но пошла какая-то невероятная цепочка совпадений, что все солисты, которые получали её, умирали или погибали, а у «самого счастливого» из этого числа начались страшные проблемы с руками, он практически перестал музицировать. Но когда отдал этот инструмент, всё прошло.

— Так на нее надо наклеить специальный ярлык…

— На нее и наклеен этот ярлык, только негласно. Может, в какой-то момент это закончится. Что до природы самих музыкантов — все подпитываются из разных источников: кто-то обожает громко поругаться перед концертом, чтобы себя взбодрить; кто-то вдохновляется поэзией, философией, природой…

«Если б Пушкин за девками бегал»

— Что помогает музыкантам не терять себя? Не бросать профессию?

— Талант, как ни банально, это сплав качеств, если какого-то одного не хватает — все летит в тартарары: вот царь послал Пушкина в ссылку, и был бы талант его меньше, он бы на что его потратил? На крепостных баб, развлечения на балах, на выпивку, на ничегонеделание. Контроля же не было. Но его талант заставлял его вставать, окунаться в прорубь, заниматься физическим развитием, писать… вот это талант. А другой, чей талант меньше, размякнет, отложит на завтра. Я поразился, узнав, что когда к Пушкину приходили гости, он часто убегал через задний двор в лес. Чтобы не потратить себя. Для меня же имеют значение быт, семья, дети, но это не распыление таланта, а собирание. А беречь себя надо. Вот у нас, допустим, гастроли; каждый день — новый город, концерты, и мы не имеем права выйти из режима. Если мы будет каждый вечер веселиться на банкетах допоздна, — что это будет? Тем более, в камерном коллективе.

— А в чем вообще суть камерного музицирования?

— Как говорит Владимир Спиваков, искусство камерной игры — это искусство скрыть недостатки твоего партнера. С чего вообще пошла камерная игра? Люди (самые обычные — короли, например), выпив и закусив, просто брали инструменты и играли для удовольствия. Это был момент общения без публики и посторонних.

— Так не подменились ли понятия, если вы сейчас играете на публику и ее бывает много как в Кремлевском дворце?

— В основе исполнения «Виртуозов» лежит квартетная идеология, ведь когда-то в наш состав входил в качестве солистов весь квартет Бородина (его основатель выдающийся музыкант Валентин Берлинский — учитель и близкий друг директора оркестра «Виртуозы Москвы» Григория Ковалевского). Отсюда основные принципы — ты очень тонко должен чувствовать партнера, вписываться в аккорд, не вылезать. И зал слышит, что мы занимаемся творчеством, а не вышли отбывать номер… и от публики тут очень многое зависит, реакции самые неожиданные: в Латинской Америке могут поперек всего, после удачного пассажа начать орать, хлопать и требовать именно этот пассаж повторить, а где-нибудь на севере Германии ощущение, что ты попал в холодильник — очень скупые аплодисменты, крайне сдержанные реакции (потом «переведенные» нам как «огромный успех»).

— Но та же публика с удовольствием аплодирует Ванессе Мэй… способна ли она привлечь неофита на ваши, скажем, концерты?

— Нет. Кто не ходил на классическую музыку, тот и не будет ходить. А остальным она испортила восприятие прекрасной музыки Вивальди и Чайковского. Что там она от нее оставила, кроме дрыганья ножкой? Она себя на ней реализовала, и зарабатывает деньги хорошие, использовав золотой культурный запас… своего-то ничего нет. Вот как в одной современной инсталляции использовали образ Льва Толстого, обгаженного курами. Зачем Льва Толстого-то брать? Прикрывают громким именем свою немощность.

— Мы говорили, что в музыканте должен быть стержень, призвание… но многие это призвание меняют на дирижерскую палочку.

— Тенденция, увы, есть. Взял мастер-класс у кого-то — и ты уже дирижер. Нет, так не бывает. И для оркестрантов сразу понятно — кто чего стоит, с кем всё просто и понятно, а с кем многословно и сложно, и мы, в итоге, будем играть сами, а он будет думать, что он нами дирижирует…

— Ну что обижать иного хорошего человека…

— Если хорошего — ладно, а если он плохой — у музыкантов тоже есть свои «рычаги управления». Можно, например, начать всем вместе постепенно ускоряться. И «дирижер» сразу поймет, что перед ним не послушная машинка, которой можно дать то газа, то тормоза, а неизвестный породы зверь, который может его о-о-очень далеко унести и не вернешься! И тогда до него начинает что-то доходить. Сам же я в дирижеры не стремлюсь…

— Хотя без Спивакова на концерте вас объявили как «лидера оркестра»…

— Да, эта традиция пошла как раз от Вадима Глузмана, который принципиально, играя с нами, не хотел себя позиционировать в качестве дирижера, назвавшись «лидером». И нам такой ход понравился. Нет, для дирижерства надо полностью изменить образ жизни, и очень долго этому учиться. Очень. Я не готов. Хочу играть на скрипке, и именно в таком качестве способен повести за собой коллектив, причем, достаточно большой. Дирижер — штучный товар. У меня был поразительный опыт в студенческие годы, посещая обязательный предмет «оркестр». Садился за последний пульт, чтобы с половины репетиции удрать. Ну кто там смотрит — двадцатый скрипач!.. И вот так я однажды явился на мастер класс самого Георга Шолти, про которого и не знать ничего не знал. Сначала он наблюдал за студентами, а потом — маленький, лысый — сам встал за пульт. И у меня — я не мог поверить! — появилось ощущение, что он дирижирует лично мною. Я делал всё, что он хотел. Глупый студент 2-го курса на последнем пульте скрипок играл так, как хотел Шолти. Что это за магия? Я не знаю. Но из этой магии соткана вся наша профессия…

Источник публикации МК

В Москве проходит фестиваль к юбилею Карла Марии фон Вебера

Московское музыкальное общество совместно с МГК им. П.И. Чайковского, Большим театром РФ и Московским государственным институтом музыки им. А.Г  Шнитке проводит фестиваль, посвященный юбилею создателя немецкой романтической оперы К.М. фон Вебера.

Карл Мария Вебер (1786–1826) для культуры Германии такое же явление, как М.И. Глинка для русской культуры. Композитор, который заложил основы немецкого музыкального театра, создал немецкую романтическую оперу. Он был пианистом-виртуозом, внес огромный вклад в развитие симфонической и камерной музыки с участием духовых инструментов, особенно кларнета и фагота.

Фестиваль музыки Вебера ставит своей целью новое, более глубокое открытие музыки Вебера — как самой по себе, так и в контексте творчества современников.

В числе исполнителей — Московский камерный оркестр Musica Viva под управлением Александра Рудина, солисты Большого театра и театра «Геликон-опера», Московского музыкального общества, представители Московской консерватории, РАМ им. Гнесиных, МГИМ им. А.Г. Шнитке, музыканты из Франции и Швейцарии.

Концерты фестиваля пройдут в крупнейших залах Москвы: Большом, Малом, Рахманиновском залах, зале Мясковского МГК им. П.И. Чайковского, Бетховенском зале ГАБТ, Камерном зале ММДМ с 24 января по 6 февраля 2017 г.

В шести концертах фестиваля масштабно представлено композиторское наследие К.М. фон Вебера, а также сочинения его современников – Ф. Мендельсона. Ф. Шуберта, Л. ван Бетховена и др.

Главный организатор фестиваля – Московское музыкальное общество, старейшая музыкально-просветительская организация Москвы.

Автор идеи и художественный руководитель проекта – Ольга Филатова, пианистка, лауреат международных конкурсов.

Программа фестиваля

24.01.17, Камерный зал ММДМ, открытие фестиваля 

К.М. фон Вебер, Ф. Мендельсон, Ф. Шуберт, П. Таффанель.
Концертный хор МГИМ им. А.Г. Шнитке (дир. Александр Соловьев), струнный октет МГИМ им. А.Г. Шнитке, засл. артист РФ Сергей Словачевский (виолончель), лауреаты международных конкурсов Николай Попов (флейта), Ольга Филатова (фортепиано), Ксения и Ольга Кемовы (фортепиано).
Ведет концерт профессор МГИМ им. А.Г. Шнитке, академик Международной академии творчества Е.А. Зайцева.

Вступительное слово – ректор МГИМ им. А.Г. Шнитке, доктор культурологии, доктор педагогических наук, профессор А.И. Щербакова

I отделение

К.М. фон Вебер
«Юбилейная увертюра», «Блестящее рондо», переложение для фортепиано в 4 руки
Исп. Ксения и Ольга Кемовы
П. Таффанель – Фантазия на темы оперы К.М. фон Вебера «Вольный стрелок» для флейты и фортепиано
Исп. Николай Попов (флейта), Ольга Филатова (фортепиано)
К.М. фон Вебер
«Хоровая беседа» пер. Е.Красотиной
«Ночная песнь» пер. Фогельсона
«В лодке» пер. Р. Михайловской
«Колыбельная»
Хоры из музыки к пьесе П. Вольфа «Прециоза» Op.78 №5 ,№10
Хор охотников из оперы «Вольный стрелок»
Исп. Концертный хор МГИМ им.А.Г. Шнитке, дир. Александр Соловьев
Концертмейстер – Дарья Ястрежембская

II отделение
Ф. Шуберт – Arpeggione Sonata ля минор, D. 821
Ф. Мендельсон – Струнный октет ми-бемоль мажор, ор.20
Исп. засл. артист РФ Сергей Словачевский (виолончель), лауреат международных конкурсов Ольга Филатова (фортепиано)

Струнный октет МГИМ им. А.Г. Шнитке:

Сабина Байрамова (скрипка)
Наталья Пьянкова (скрипка)
Светлана Гуржий (скрипка)

Катажина Фльерчак (скрипка)
Алексей Бобров (альт)
Тимофей Камалов (альт)
Николай Разумовский (виолончель)
Илья Иванюк (виолончель)

28.01.17 Бетховенский зал Большого театра России 
К.М. фон Вебер
Трио для флейты, виолончели и фортепиано соль минор, ор. 63
Большой концертный дуэт для кларнета и фортепиано ми-бемоль мажор ор.48
Квинтет для кларнета и струнных си-бемоль мажор ор.34

Сцена и ария Реции “Ocean! Thou mighty Monster!” из оперы «Оберон»

Ария Макса “Durch die Walder, durch die Auen” из оперы «Вольный стрелок»
Солисты оперы и оркестра Большого театра, солисты Московского музыкального общества
Олег Долгов (тенор), Марта Данусевич (сопрано), Дмитрий Лиманцев (кларнет), Кирилл Филатов (скрипка), Роман Денисов (скрипка), Дмитрий Безинской (альт), Вячеслав Чухнов (виолончель), Николай Попов (флейта), Петр Кондрашин (виолончель), Ольга Филатова (фортепиано), Павел Шатский (фортепиано)

01.02.17, Малый зал МГК им. П.И. Чайковского 
К.М. фон Вебер. Все фортепианные сонаты.
Лауреаты международных конкурсов
Денис Бруштейн, Даниил Саямов, Мария Аникина (Швейцария), Ольга Филатова (фортепиано)

I отделение
К.М. фон Вебер
Соната № 1 до мажор ор.24
Исп. Ольга Филатова
Соната № 2 ля-бемоль мажор ор. 39
Исп. Денис Бурштейн

II отделение
К.М. фон Вебер
Соната № 3 ре минор ор.49
Исп. Мария Аникина (Швейцария-Россия)

Соната № 4 ми минор ор.70
Исп. Даниил Саямов

03.02.17, Рахманиновский зал МГК им. П. И. Чайковского

«В поисках Вебера». Вечер вокальной музыки.
К.М. фон Вебер, Л. ван Бетховен, Ф. Шуберт, Г. Доницетти
Солисты Большого театра РФ, театра «Геликон-опера» —
Дмитрий Хромов (тенор), Константин Сучков (баритон), Марта Данусевич (сопрано)
Лауреаты международных конкурсов Екатерина Ясинская (сопрано), Валерия Прокофьева, Наталья Белькова, Анна Трушкова (фортепиано)

I отделение
К.М. фон Вебер. Ария Агаты из оперы «Вольный стрелок» “Wie nahte mir der Schlummer”
Ф. Шуберт. “Gretchen am Spinnrade” слова И.В. Гёте
“Du bist die Ruh” слова Ф.Рюккерта
“Auf dem Wasser zu singen” слова Ф.Штольберга

исп. лауреаты международных конкурсов
Екатерина Ясинская (сопрано)
Натаья Белькова (фортепиано)

Л. ван Бетховен. Ария Флорестана “Gott! Welch Dunkel hier!” из оперы “Фиделио”
Ф. Шуберт. “Ave Maria”, “Die Forelle”
К.М. фон Вебер. Ария Оберона из I действия оперы “Оберон”

Исп. солист театра Геликон-опера Дмитрий Хромов (тенор), лауреат международных конкурсов Анна Трушкова (фортепиано)

II отделение
Г. Доницетти
Ария Анны Болейн из оперы «Анна Болейн» “Piangete voi? Al dolce guidami castel nation”
Ария Альфонса из оперы «Фаворитка» “Ma de’malvagi… Vien Leonora…De’nemici tuoi”
К.М. фон Вебер
“Wiegenlied”, “Die Zeit”, “Meine Lieder, meine Sänge”, “Klage”, “Sind es Schmerzen, sind es Freuden”, “Ich denke dein”
Ф. Шуберт
“An die Musik”, “An den Mond”, “Erlkönig”.

Исп. приглашенный солист Большого театра РФ Константин Сучков (баритон), солистка молодежной труппы Большого театра РФ Марта Данусевич (сопрано)
Лауреат международных конкурсов Валерия Прокофьева (фортепиано)

04.02.17 – Зал Мясковского, МГК им. П.И. Чайковского

«К.М Вебер и его окружение»

Солистка Страсбургской филармонии (Франция) Инга Казанцева (фортепиано).
Лауреат международных конкурсов Василий Щербаков (фортепиано).
Лауреаты и члены жюри конкурса им. Д.Б. Кабалевского

I отделение
К.М. фон Вебер
7 вариаций для фортепиано ор. 28 на тему из оперы “Иосиф в Египте” Э.Мегюля
Пьесы для фортепиано в 4 руки ор.60
«Приглашение к танцу», переложение для фортепиано в 4 руки
II отделение
К.М. фон Вебер, Ф. Шуберт

06.02.17, Большой зал МГК им. П.И. Чайковского. Закрытие фестиваля
Московский камерный оркестр Musica Viva
Художественный руководитель, дирижер и солист – народный артист России
Александр Рудин (виолончель)
Солистка – лауреат международных конкурсов Ольга Филатова (фортепиано)

I отделение
К.М. фон Вебер

Большое попурри для виолончели с оркестром, соч. 20
Концертштюк для фортепиано с оркестром фа минор, соч. 79
II отделение

Ф. Мендельсон
Увертюра «Морская тишь и счастливое плавание», соч. 27
Х.К. де Арриага
Симфония ре мажор

В Петербурге прошла премьера британского фильма о “Ленинградской симфонии” Шостаковича

Британский кинорежиссер Тим Кирби представил на студии “Ленфильм” свою документальную картину “Ленинградская симфония”- пророчество победы” об истории блокадного исполнения одного из самых знаменитых произведений Дмитрия Шостаковича. Ее российская премьера была приурочена к 73-й годовщине полного снятия блокады Ленинграда в годы Великой Отечественной войны.

“Мы сделали фильм длиннее, чем сама “Ленинградская симфония”, собрав свидетельства очевидцев той блокадной премьеры и саму музыку. А сегодня сбылась наша давняя мечта, мы показали этот фильм в городе, где свершилось это великое событие”, – сказал режиссер, представляя свою работу.

«Единственные сложности, которые возникали при создании картины – это наши внутренние психологические барьеры. Мы с самого начала понимали, мы в этой стране иностранцы, мы собираемся прикоснуться в этой стране к самому больному, к самому святому в истории этой страны. И мы знали, что подойти к этой истории нам нужно с огромной осторожностью».

Говоря о своем восприятии этого времени, он привел слова “блокадной музы” Ольги Берггольц о том, что блокадники “дышали такой страшной штормовой свободой, что потомки нам позавидуют”. Эта штормовая свобода, по мнению режиссера, ощутима и в музыке Шостаковича. “Я испытываю огромное уважение к вашему городу и завидую той огромной штормовой свободе, за которую вы заплатили такую цену”, – добавил он.

Символ сопротивления, мужества и стойкости

Уже само название фильма говорит о значении темы, к которой обратились британские кинодокументалисты. Картина Тима Кирби посвящена военной истории Седьмой (“Ленинградской”) симфонии Дмитрия Шостаковича – произведения, ставшего символом сопротивления, мужества и стойкости не только для жителей осажденного фашистами города, но и для миллионов людей во всем мире. Уроженец этого города Шостакович начал работу над симфонией в начале Великой Отечественной войны, а завершил ее, находясь в эвакуации в тылу. Партитура произведения была доставлена в осажденный город специальным рейсом в самый разгар блокады.

Потребовалось отозвать с фронта десятки музыкантов, воевавших в действующих частях, чтобы набрать необходимый состав оркестра Ленинградского радиокомитета. Уже сами репетиции столь грандиозного произведения были актом героизма для истерзанных голодом музыкантов и их руководителя маэстро Карла Элиасберга. А блокадная премьера, начавшаяся с мощнейшей артиллерийской “увертюры” по огневым точкам врага, стала величайшим чудом в истории музыки. Она пробудила в людях надежду и озарила светом самые мрачные дни войны.

В фильме использованы кадры архивной хроники, которые перемежаются комментариями очевидцев, переживших блокаду, а также фрагментами специально записанного концерта, на котором “Ленинградская симфония” спустя 70 лет звучит в стенах Большого зала филармонии. Его исполняет тот же героический оркестр, который стал ныне Академическим филармоническим, а за дирижерским пультом стоит сын композитора Максим Шостакович, который часто исполняет произведения своего великого отца. На сегодняшней премьере присутствовали вдова композитора Ирина Шостакович и Максим Шостакович. Факт блокадной премьеры “Ленинградской симфонии” увековечен мемориальной доской на здании Большого зала филармонии как одно из легендарных событий 900-дневной блокадной эпопеи.

Фильм “Ленинградская симфония” – пророчество победы” – новый совместный проект историка Аманды Виккери и телеведущего Тома Сервиса, ранее работавших над картиной об оратории Георга Фридриха Генделя “Мессия”. Организаторами показа выступили Британский совет и Генеральное консульство Великобритании в Санкт-Петербурге при поддержке киностудии “Ленфильм” и британской вещательной корпорации Би-би-си, которая транслировала эту симфонию в годы войны.

Источник публикации ТАСС

26 января — старт продаж в кассах и онлайн новых абонементов Московской консерватории сезона 2017—2018

26 января – старт продаж в кассах и онлайн новых абонементов Московской консерватории сезона 2017-2018.

В 8-ми абонементах Большого зала будет продолжена линия сотрудничества коллективов консерватории с именитыми музыкантами наших дней. С симфоническими оркестрами Московской консерватории (художественный руководитель – А. Левин) выступят Элисо Вирсаладзе, Александр Князев, Дмитрий Ситковецкий, Александр Ведерников (как дирижёр и солист).

Тематические абонементы Консерватории привлекают публику возможностью погрузиться в историю, услышать редкие партитуры. В новом сезоне абонемент № 1 посвящен Году Игоря Стравинского: творчество композитора предстанет в диалоге с его кумирами – Бахом, Шопеном, Чайковским.

В хоровом абонементе прозвучат шедевры кантатно-ораториального жанра – духовные сочинения и Реквием Моцарта, Месса си минор Баха, Чичестерские псалмы Бернстайна (к 100-летию композитора). В них принимают участие Хор студентов Московской консерватории (художественный руководитель С. Калинин), «Мастера хорового пения» (художественный руководитель Л. Конторович), Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель А. Соловьёв).

Мы ждём встречи с программами Камерного оркестра «Московия» под управлением народного артиста СССР Э. Грача, чтобы вместе познать «Очарование Вены» и увлечься обольстительными музыкальными образами «Кармен».

Абонементы «Детский» и «Вокруг света» приглашают прийти в Большой зал всей семьей, послушать увлекательные истории о музыке ведущих концертов — дирижёра В. Валеева и пианиста и композитора И. Соколова, совершив, быть может, первый шаг в мир классики.

Сенсацией минувшего сезона стало открытие в БЗК после реставрации уникального исторического органа работы мастера А. Кавайе-Колля. Теперь инструмент – один из хедлайнеров концертного процесса и получает персональный абонемент, в котором примут участие ведущие российские органисты.

В абонементах Малого зала представлен широчайший спектр программ: циклы к 100-летию Т.А. Гайдамович, 140-летию А.Ф. Гедике, 75-летию Н.А. Петрова, памяти В.В. Горностаевой. Фортепианному и скрипичному искусству посвящены абонементы, представляющие школы профессоров Московской консерватории, где играют воспитанники С. Доренского, Э. Вирсаладзе, М. Воскресенского, Э. Грача – Андрей Писарев, Павел Нерсесьян, Юрий Фаворин, Алёна Баева, Айлен Притчин, Никита Борисоглебский и многие другие великолепные мастера.

Поклонников виолончели порадуют программы Александра Князева, Александра Рудина, Кирилла Родина, Александра Бузлова. Камерное исполнительство представлено абонементами корифеев жанра: «Московским трио» и Квартетом имени А.П. Бородина. Последние новинки современной музыки можно услышать в персональном абонементе Камерного хора Московской консерватории.

Не забыты любители органной музыки – для них сформированы абонементы, где «король инструментов» звучит соло и в ансамблях. Поклонников вокала ждут встречи с Алисой Гицбой, Яной Иваниловой, Ольгой Гуряковой, Олегом Кулько.

В Рахманиновском зале, славящемся красотою и изысканностью исторических интерьеров, традиционно акцент сделан на программы, включающие редкие произведения эпохи барокко, авангард и даже мюзикл. Прозвучат все сонаты Бетховена на аутентичных клавишных инструментах XIX века, состоится фестиваль «Двойной трости», объединяющий исполнителей на гобое, английском рожке, фаготе. Слушателей ждут фортепианные, вокальные, камерные вечера. Абонемент «Волшебные звуки сказок» средствами старинного танца и хореографии Н. Кайдановской представит новый взгляд на сюжеты сказок «Кот в сапогах», «Щелкунчик», «Снежная королева», «Алиса в стране чудес».

Серия специальных абонементов для детей и юношества – в Концертном зале имени Н.Я. Мясковского. О композиторах, жанрах, инструментах рассказывают известные музыканты в циклах «Орган сквозь призму времени», «Путешествие в страну “Органию”», «Как стать музыкантом», «И образ мира, в звуке явленный», «Что таится в музыке?».

Опера «Пассажирка» Екатеринбургского театра оперы и балета на Новой сцене Большого театра

«Я слушаю «Пассажирку» в исполнении Мечислава Самуиловича Вайнберга в третий раз. Снова потрясен, впечатление идет крещендо».
Дмитрий Шостакович

Мечислав Вайнберг считал «Пассажирку» делом всей своей жизни. К сожалению, он так и не увидел ее на сцене и даже не услышал в концертном исполнении. Оперу ожидало тридцать восемь лет «строгого режима»: она была изолирована от слушателя. Своему соавтору, музыковеду и либреттисту Александру Медведеву композитор как-то с горькой иронией сказал: «Наша опера — это музыкальный граф Монте-Кристо. По ложному доносу она бессрочно заключена в моем рабочем столе».

Литературным первоисточником послужила повесть (развившая успех радиоспектакля на тот же сюжет) польской писательницы Зофьи Посмыш, бывшей узницы Аушвица (Освенцима) и Равенсбрюка. В России она была опубликована в 1962 году. С ней ознакомился Дмитрий Шостакович и, придя к выводу, что это отличный материал для оперы, показал ее своему знакомому музыковеду Александру Медведеву, работавшему тогда заведующим литературной частью в Большом театре. Он же и представил будущего либреттиста Вайнбергу, благословив их на творческое сотрудничество: «Вы должны вместе написать оперу, у вас должно получиться. Постарайтесь».

… Шестидесятые годы XX века. На фешенебельном трансатлантическом лайнере Лиза Франц, счастливая жена немецкого дипломата Вальтера Кречмера, а в прошлом надзирательница Аушвица, сталкивается с выжившей в заключении Мартой. И эта встреча поднимает со дна памяти обеих тяжелые воспоминания о пережитом… Сюжет новеллы оказался близок Мечиславу Вайнбергу: в 1939 году он бежал в СССР, а его оставшиеся в Польше родители и сестра погибли в концлагере Травники. Будущую оперу композитор посвятит всем жертвам фашизма, выбрав эпиграфом к либретто слова Поля Элюара: «Если заглохнет эхо их голосов, то мы погибнем».

Александр Медведев счел необходимым отправиться в Аушвиц — основное место действие повести. Сама писательница, чудом выжившая заключенная лагеря смерти, провела его по всем кругам ада. «Она отложила все дела, и мы поехали в Освенцим. Было 5 мая. Все цвело, светило солнце. Мы шли вдвоем по огромной пустой территории, среди бараков. Она показывала мне все места, в которых происходит действие повести. Показывала, сколько шагов от барака до склада, от склада до казармы, до плаца, до ворот. Мы зашли в один длинный барак, заставленный трехъярусными нарами. Посмыш провела руками по одной из кроватей во втором ярусе, обернулась и сказала: «То моя». Больше ничего и не требовалось говорить. Я шел дорогой заключенных, видел все, что видели они». Под впечатлением от поездки, а также личного знакомства с пани Посмыш было создано либретто. Идея сделать Тадеуша не художником, как в повести, а музыкантом пришла еще в Польше. А в Москве, на одном из концертов Медведев услышал «Чакону» И.С. Баха и понял, что именно эту музыку Тадеуш должен исполнять в финале оперы вместо любимого вальса коменданта лагеря.

Закончив партитуру, Вайнберг по традиции показал её Шостаковичу. «Метек, вы сами не знаете, что написали. Это шедевр», — сказал Дмитрий Дмитриевич. Он организовал прослушивание в Союзе композиторов, на котором присутствовали Г. Свиридов, Кара Караев, А. Хачатурян, Р. Щедрин, А. Эшпай, А. Пахмутова, А. Шнитке, С. Губайдулина, Э. Денисов. Все они были единодушны в своем одобрении услышанного произведения. Казалось, не за горами и премьера в Большом театре. Именно дирекция Большого инициировала создание оперы, заказав ее авторам и направив заявку в Министерство культуры. Однако началось нечто странное. И Большой, и другие театры страны, изначально, казалось бы, заинтересованные в этой опере, отказывались от ее постановки. После того, как в 1973 году была предпринята и вновь сорвалась постановка в Праге, была названа наконец и конкретная причина отказа — в «Пассажирке» усмотрели «абстрактный гуманизм».

Впервые эта опера прозвучала в концертном исполнении 25 декабря 2006 года в Светлановском зале Московского международного Дома музыки в исполнении солистов, хора и оркестра Московского академического Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко (дирижировал Вольф Горелик). Премьера была приурочена к широко отмечавшемуся столетию со дня рождения Дмитрия Шостаковича.

В 2010 году по инициативе Теодора Курентзиса «Пассажирка» была исполнена в Новосибирске с участием солистов, хора и оркестра Новосибирского государственного академического театра оперы и балета, а еще через полгода состоялась мировая сценическая премьера на музыкальном фестивале в Брегенце (Австрия).

Благодаря энтузиазму известного английского режиссера Дэвида Паунтни в августе 2010 года фестиваль в Брегенце посвятил творчеству Вайнберга серию концертов, сопровождавшихся научным симпозиумом. На этом фестивале Паунтни и показал свою сценическую версию оперы. В качестве дирижера-постановщика выступил маэстро Теодор Курентзис.

«Пассажирка» пусть и с большим опозданием (в 1996 году композитор скончался) помогла Вайнбергу наконец выйти из тени своего великого современника – Дмитрия Шостаковича. Опера начала свое триумфальное шествие по сценам мира — Варшава, Лондон, Мадрид, Карлсруэ, Хьюстон, Нью-Йорк, Чикаго, Франкфурт-на-Майне.

Российская сценическая премьера состоялась 15 сентября 2016 года в Екатеринбургском театре оперы и балета (режиссер и художник-постановщик – Тадеуш Штрасбергер, музыкальный руководитель – главный дирижер екатеринбургского театра Оливер фон Дохнаньи). Постановка вылилась в масштабный международный проект, включивший в себя международные конференции, концерты и запуск специального сайта, посвященного этому спектаклю, а также истории создания и злоключений теперь ставшей такой знаменитой вайнберговской «Пассажирки».

«Опера поражает симфоническим размахом и глубиной драматизма, — говорит Оливер фон Дохнаньи, — это опера-симфония, с тщательно продуманной драматургией и интонационной системой. В ней сформирован особый стиль, который нашел продолжение в последующих сочинениях, созданных для сценического воплощения. Это сложнейшее, многоуровневое произведение, оно требует особого погружения в материал».

«Передо мной стояла задача поставить спектакль, который рассказывает об одном из самых чудовищных преступлений в истории человечества. И мне кажется, что опера — наиболее подходящая для этого форма искусства, —считает Тадеуш Штрасбергер. — «Пассажирка» — это свидетельство жестокости, о которой не забыть тем, кто побывал в Освенциме, и о которой должен знать каждый. «Пассажирка» — это предупреждение всем политикам, которые развязывают войны, предупреждение о том, что последует наказание, оно будет заключаться в том внутреннем страхе, под гнетом которого им придется жить всю свою оставшуюся жизнь. А еще это утверждение глубокой веры поэта в победу свободы, справедливости и гуманизма. Это так важно — дать прозвучать неспетой песне, чтобы не позволить прошлому стать нашим будущим».

Источник публикации ГАБТ, по материалам сайта спектакля

В США у студентки в результате авиаперелета разбилась дорогостоящая виолончель

Студентка Университета Флориды Кэрри Миллер создала обращение на портале Go Fund Me с просьбой заменить инструмент, расколовшийся на куски во время авиаперелета.

Ей необходимо собрать 10 000 долларов США, на сегодняшний день собрано уже более 11 000 долларов. Виолончель необходима Кэрри, чтобы продолжить обучение. В апреле ей предстоит экзаменационный концерт с сольной программой.

«Когда я лечу на самолете, я всегда беру виолончель с собой в салон, чтобы быть уверенной в ее сохранности, — поясняет Кэрри. — В этот раз, когда я возвращалась в Таллахасси на самолете компании United Airlines, мне не разрешили взять в самолет виолончель. Я пыталась объяснить сотрудникам компании, что уже много раз провозила виолончель в самолете и мне всегда разрешали брать ее с собой, например, во время моего недавнего полета в Калифорнию. Однако служащие были непоколебимы и отказали мне. В самолете уже не было свободных мест, и я не смогла купить еще один билет на место для виолончели. Отменить полет я не могла и была вынуждена сдать виолончель в багаж.

Когда я прилетела в Таллахасси и получила багаж, я обнаружила, что моя виолончель полностью разрушена. Не просто какая-то часть треснула или была испорчена — весь инструмент развалился. То же произошло с кофром инструмента. Очевидно, что авиакомпания не уделила должного внимания перевозке инструмента. Инцидент оказался весьма печальным. Я теперь вынуждена использовать инструмент, взятый напрокат в учебном заведении — и это очень негативно сказалось на моем уровне игры, а значит и на моей учебе, и на моей жизни».

Это уже не первый инцидент с United Airlines: в июне прошлого года музыканта сняли с рейса за попытку пронести скрипку в салон самолета.

Проблема разрешения на провоз музыкальных инструментов в салоне самолета актуальна и для России. Так, на днях в газету «Музыкальное обозрение» обратился с открытым письмом альтист, заслуженный артист РФ, доцент Московской консерватории Михаил Березницкий. Он сообщил, что столкнулся с подобной ситуацией, совершая полет бортом авиакомпании S7, поскольку с начала 2016 года эта компания перестала пропускать в салон музыкальные инструменты — скрипки, альты и гитары — размером более 55х40х20 см в качестве ручной клади. Березницкий называет это грубым нарушением прав музыкантов.

Открытое письмо М. Береницкого отправлено нами в адрес министра культуры В. Мединского, министра транспорта М. Соколова и в авиакомпанию S7.