Юбилеи

София Губайдулина: «Мы еще находимся в состоянии архаики»

Классик современной академической музыки об усталой цивилизации, бодрой Казани, ценности оков, божественном абсолюте и своем дне рождения

Интервью 2011 года. 80-летие выдающегося российского композитора с размахом празднуется в Германии и других странах, продолжается фестиваль в Казани, еще один 24 ноября стартует в Москве. Во время пятидневного форума в Ганновере, участниками которого были аккордеонный оркестр, квартет имени Шимановского и Анне-Софи Муттер, исполняющая посвященный ей Второй скрипичный концерт, с самой знаменитой женщиной-композитором поговорил РОМАН ЮСИПЕЙ.

— София Асгатовна, как вы ощущаете себя в Ганновере?

— Ганноверский фестиваль для меня имеет большое значение. Из всех других мероприятий, связанных с моим юбилеем, это готовилось наиболее тщательно. Главный инициатор — баянистка Эльсбет Мозер — начала подготовку за два с половиной года. Репетиции, общение с публикой, симпозиум — всё продумано до мелочей и расписано буквально по минутам. А ведь обычно для композиторов это бывает хаотичным, иногда болезненным процессом.

— К вашему юбилею был также приурочен фестиваль в амстердамском Концертгебау. Что прозвучало в канун праздника, 24 октября?

— Рейнберт де Леу дирижировал очень важными моими сочинениями — «Теперь всегда снега» на стихи Геннадия Айги и Perception на стихи Франциско Танцера. Марис Янсонс дважды исполнил оркестровое сочинение «Пир во время чумы». Я почувствовала какое-то удивительное восприятие моей музыки и первый раз в жизни ощутила, что день рождения — это действительно праздник. Пока жила в Москве, в этот день я обычно уходила в лес и праздновала, ничего не делая. То есть буквально «жила праздно».

После Амстердама я посетила город моей юности — Казань. Впечатление от города и встреч было удивительным. Дело в том, что всюду, куда бы я ни приехала, чувствуется некоторый упадок культуры: недостаточность финансирования, экономия на искусстве и образовании. Даже в Нидерландах люди еле-еле удерживают ту исключительную высоту, на которой стояли раньше. Один за другим уничтожаются ансамбли, творческие коллективы. И вот я приезжаю в Казань, а там, наоборот, подъем! В правительстве появились люди, для которых сделать из музыкального искусства своей страны нечто высокое — дело чести. В Казань приглашен молодой и очень талантливый дирижер Александр Сладковский, перед которым сам президент поставил задачу вывести Госоркестр Татарстана на мировой уровень. Все артисты получили тройное жалованье, были куплены новые инструменты. И за полгода дирижер добился очень высокого качества. Казань у меня вызвала самые большие надежды на будущее.

— С 23 по 29 ноября неделя вашей музыки ожидает и московскую публику…

— В Московском фестивале будут участвовать Симфонический оркестр филармонии и Симфоническая капелла Валерия Полянского, баянист Фридрих Липс, виолончелист Владимир Тонха, ансамбль Марка Пекарского. Музыковед Валентина Холопова проведет конференцию в консерватории… Правда, я не уверена, что фестиваль посетит достаточно много слушателей. Хотя и надеюсь на это.

— Считаете, что интерес к современной музыке в России утрачивается?

— Не только к современной, но и классической. Это очень больной вопрос, большая проблема. Слушание серьезной музыки требует от слушателя сил и активности, а мы живем в условиях усталой цивилизации.

Я никого не обвиняю. Это понятно: действительно, приходит человек вечером на концерт или в театр, и если он целый день работал, то уже не может быть талантливым воспринимателем искусства. Ведь восприятие — это тоже талант и, как всякий талант, требует известных условий. Лично я, если очень устала, тоже теряю способность воспринимать художественное произведение. Перед концертом стараюсь обязательно отдохнуть, чтобы быть в форме как слушатель.

— Но ведь публика уставала во все эпохи…

— Неправда. В прежние времена искусство ориентировалось на верхние слои общества — придворную аристократию, а затем буржуазию. И только сейчас мы имеем социум совершенно другого типа: общество, где мы обращаемся к демосу. А народ, увы, должен тяжело работать. Конечно, и нынешнее общество имеет свой слой бездельников. Но они-то как раз не особо нуждаются в духовной пище. А тем, которым она нужна, не хватает ни времени, ни сил…

Конечно, не стоит чересчур идеализировать прошлое. Князья галантного века и их дворы тоже желали только развлекаться. И такие художники, как Гайдн, Моцарт, Бетховен, прилагали героические усилия, чтобы превратить музыку в серьезное искусство. Искусство, благодаря которому есть возможность выйти за пределы обыденности и прикоснуться к истинной реальности, к абсолюту, к совершенству. Это необходимо человеку. Но сейчас есть опасность это завоевание утратить.

— То самое re-ligio — связь между жизнью и высотой идеальных установок, о которых вы все время говорите?

— Да, тот самый крест, который присутствует во всех моих сочинениях: вертикаль — горизонталь. Наша жизнь протекает горизонтально. Но в какие-то моменты человек должен подниматься вверх. Необязательно каждый день, необязательно каждую неделю. Но если нет этого подъема, человек может стать плоским, одномерным. Конечно, можно прожить и без этого второго измерения — измерения высоты. Ведь живет же гусеница своей сущностной жизнью.

— В вашем возрасте способность чувствовать боль обостряется или утихает?

— Боль остается всегда. Но обстоятельства жизни меняются. Моя судьба сложилась так, что поводов для боли у меня было больше в детстве, юности и среднем возрасте. Иногда доходило до отчаяния. Последние двадцать лет я нахожусь в благостной среде, потому что живу не в городе, а в деревне, и это меня спасает. Безусловно, боль все равно существует. В очень сильной степени. Утрата близких — это очень больно. Но человек, живущий в деревне, имеет рядом деревья и небо. Это придает дополнительные силы.

— Извините за некоторый цинизм, но, кажется, изобилие поводов для боли раньше придавало какую-то специфическую окраску вашему творчеству. Не испытываете ли вы ностальгии? Например, по укладу жизни в России…

— С начала 90-х возникла совершенно другая политическая ситуация, открылись границы. Поэтому, переехав в Германию, я никогда не чувствовала себя в эмиграции. Просто переменила место жительства и ничего не потеряла. В Москве у меня остались книжки, мой инструмент, мои родственники — внук, зять, сестра, племянница. Я в любой момент могу к ним приехать.

— Но ведь из жизни ушла ситуация противостояния…

— Ситуация противостояния существует всегда. Каждый момент посылает художнику новые испытания. Нужно устоять против чьих-то эстетических принципов, выдержать давление — будь-то политическое, идеологическое или, еще хуже, финансовое. Идеологический диктат мы преодолевали согласием на голод. Точнее — полуголод. Принимаешь это и выигрываешь свой художнический мир. Финансовый диктат преодолевается труднее.

— Не думается, что в нынешней Германии или России кто-то осмеливается вам указывать…

— Указывать необязательно: сложившееся представление «как должно быть» давит на художника и без всяких слов. Он пытается всему этому соответствовать и теряет себя. Такая опасность существует всюду, куда бы вы ни поехали. Лично я не нахожусь под диктатом — я себя охраняю. Парадоксальным образом это приводит к тому, что меня слушают. По крайней мере мне так кажется…

— Германия приняла вас более чем благосклонно…

— Да, я очень благодарна этой стране и рассматриваю деревушку Аппен, в которой мне позволено жить, как дар. Только здесь я имею настоящие условия для сосредоточенности.

— А, например, Арво Пярт радовался как ребенок, когда в 2009-м, после концерта в Лейпциге, посвященного Михаилу Ходорковскому, наутро вышла положительная рецензия — первая, по его словам, за долгие годы…

— Скорее здесь идет речь не о Германии в целом, а о неких авторитетных кругах. Недоброжелательные рецензии появляются оттого, что Арво идет против течения. Его мир абсолютно противоположен той звуковой субстанции, структуре материала, которая здесь принята в качестве мейнстрима.

Кстати, на мою музыку тоже выходит масса отрицательных рецензий. Одни люди готовы пойти вслед за тем, что предлагает художник, а другие остаются на позициях, к которым привыкли. И в меру своих полномочий, своего авторитета они тоже осуществляют диктат — эстетический.

Конечно, приходится иметь дело с разными художественными доктринами и давлением, которое одна группа оказывает на другую. Но это нормальное развитие, и здесь нет безнадежности той поры, когда диктат был политическим. Там подрезался корень — исполнители. Представьте ситуацию: камерная группа артистов светлановского оркестра включает в программу концерта ваше сочинение. Они тратят время, отдают свой труд. Перед самым выступлением произведение вычеркивается из программы, и все их труды пропадают даром. Это непереносимо, у музыкантов опускаются руки. Для композитора это конец.

— Но именно в противоборстве с правилами системы появились ваши «Слышу… Умолкло…», «Семь слов», Offertorium…

— Не знаю, может быть, вы и правы. Но мне кажется, что эти сочинения возникли бы и без противоборства. Я слишком много потеряла — настолько велико было отчаяние. Во всяком случае, я бы не пожелала повторить свою судьбу.

Единственное, о чем можно жалеть, — это уникальная подпольная культура того времени, которая существовала вокруг московских композиторов. К нам приезжали Пярт, Канчели, Слонимский, Тищенко, Сильвестров, Грабовский, Тертерян. В эту среду включались исполнители, туда же вклинивались и художники. В их мастерские на чердаках и салонах мы могли проникнуть со своими музыкантами. Это было спасение. Ни в какой стране такого больше не случалось. Удивительная всеобщая благожелательность, несмотря на то что эстетические позиции у всех были разными. Альфред Шнитке, например, был настоящим драматургом. Валентина Сильвестрова до сих пор отличает какая-то особая интенсивность проникновения в суть звуковой субстанции.

И тем не менее — взаимная симпатия, поддержка. Я просто чувствовала, как мне, более слабому, конечно, человеку, помогают и Альфред, и Эдисон Денисов.

— Виолончелист Давид Герингас сказал, что ваша музыка — высшая степень рациональности, помноженная на импровизацию…

— Думаю, он прав. Только, наверное, импровизация стоит на первом месте, а рационализм — на втором. Организация для меня всегда большой труд, а стихия — то, что мне дано. Сковать всю эту массу, которая вырывается, — вот моя главная задача. И крест.

— Импровизационный ансамбль «Астрея», созданный вместе с композиторами Виктором Суслиным и Вячеславом Артемовым, — попытка временно укрыться в лоне стихии?

— Попытка освободить от оков подсознание. Это желание быть в состоянии архаики, когда не существует ничего готового. Мы ничего не умеем, мы дикари. Перед нами множество музыкальных предметов, которые могут звучать. Это скорее духовный разговор между участниками. Душа здесь совершенно освобождена от обязательств создать произведение, выковать форму. Нет ни слушателя, ни критика. Мы ни к чему не приспосабливаемся, никакой диктатуры — абсолютная свобода импровизации.

— Ее реально достичь?

— Однажды результат, записанный на магнитофон, мы показали композитору Галине Уствольской. Она сказала: «Так это же произведение! Это, наверное, зафиксировано нотами». Каким-то образом композиторский опыт, отношение к музыкальной материи все-таки сказываются и проникают сами собой.

— Для Уствольской было характерно ощущение музыки как молитвы…

— Да, это молитва. Моему близкому другу композитору Виктору Суслину посчастливилось с ней дружить. Для него Галина Ивановна — высоко стоящий образ. И он считает, что мы прямая противоположность. Дело в том, что Уствольская была религиозно очень одаренным человеком. И я считаю себя религиозно не бесталанной, но разница в том, что она стояла на точке зрения гностиков, а я придерживаюсь позиции православия. Кажется, Аристотель сказал: кому-то необходим кнут, а кому-то узда. Так вот мне нужна узда. Я больше ценю оковы и над этим работаю. А Галина Ивановна узду иметь не хотела. Гностики молятся абсолютно свободно.

— Кажется, в вопросе мировосприятия в вашей жизни огромную роль сыграла пианистка Мария Юдина…

— Когда я была еще студенткой, она приехала в Казань. И я наблюдала ее молитву перед выходом на сцену. Никто не видел — одна я! Это произвело на меня громадное впечатление: восторг перед художником. Ее исполнение Бетховена я приняла абсолютно. В Москве она не раз приходила ко мне домой. Ходила к ней и я. Она была намного старше, так что дружба была не совсем равной. Сам ее облик, отношение к музыке, поэзии, ее ортодоксальное православие — все это оказало на меня очень большое влияние, решающее.

— Какие ценности вы восприняли от вашего супруга, Петра Мещанинова?

— Петр Николаевич очень много мне дал в музыкальном отношении. Я хочу напомнить, что он был не только ученым, но и прекрасным пианистом с уникальным ощущением темпов и фразировки, особенно в музыке Баха.

Что касается науки, я была совершенно поражена его элементарной эволюционной теорией музыки — самим масштабом работы, сложностью структур, видением интервальной эволюции вплоть до седьмого обертона. Он разрабатывал путь к этому состоянию музыки, искал причины развития интервальной ткани. Ему хотелось дойти до конца, и чисто математически он это сделал. Но не успел сформулировать словесно. Теоретики, которые сейчас работают над наследием Петра Николаевича, планируют издать начало и середину его концепции. Конец, к сожалению, невозможно разгадать.

— Что в этих исследованиях помогло вам сформировать собственные «оковы»?

— Ряд Фибоначчи и его производные. Я понимаю, какая это крошечка, но даже она помогает мне экспериментировать. Структурирование материи — то, чем занимался двадцатый век, — я хочу превратить в структуру формы, т.е. ставлю архитектонические задачи.

— Вам нужны последователи?

— Нет. Сейчас каждый индивидуум прилагает усилия, чтобы развивать собственный мир. Я думаю, это естественный процесс, и он будет продолжаться. Двадцатый век принес нам звуковое богатство, которым не владела никакая другая эпоха. И эти сокровища пока что не имеют структурного обоснования. Этим как раз и занимался Мещанинов — он-то понял, что мы еще находимся в состоянии архаики.

— Что произойдет с музыкальной материей в будущем?

— А дальше найдут базис. Но для этого не нужно торопиться. У меня такое впечатление, что все идет нормально. В Московской консерватории меня недавно спросили: «Как преодолеть музыкальный кризис?» Какой кризис?! Я вижу колоссально активное состояние композиторских умов. Приезжаю, например, в Осло: казалось бы, край мира, а какая там идет оживленная работа! Каждый сейчас разрабатывает свое видение, и это постепенно придет к какому-то общему знаменателю, метаязыку, классическому состоянию.

— В беседах с Энцо Рестаньо вы сказали, что боитесь не смерти, а жизни…

— Это чистая правда.

— Чего именно вы боитесь?

— Больше всего — стыда. Слишком много моментов, за которые бывает стыдно. Не хватает сил что-то преодолеть.

Когда я смотрю на мир, вслушиваюсь в него и в себя, то вижу трагедию в самой основе нашего существования. Сейчас очень большое распространение получила мысль, что без зла не было бы добра. И с этим трудно поспорить, хотя в самом оправдании зла уже заложено нечто дьявольское. Иной раз действительно кажется, что не Бог, а черт создал мир, если внешне все основано на поедании одного существа другим ради продления собственной жизни. Но мир сотворил все-таки Бог: чтобы осуществилось его дыхание, раскрылась полнота.

И он создал только добро. Но дело не просто в добре, а в неизбежности сосуществования двух противоположных полюсов. И это трагедия всего бытия. Она совершенно непреодолима и может быть только прожита человечеством ради осознания, что все — добро. Все — божественное, несмотря на боль, которая лежит в основе.

— И задача вашей музыки — не ретушировать это противоречие, а подчеркнуть его?

— Во всяком случае, я не хочу никого утешать. Я не врач. Я — боль.

Источник публикации OpenSpace ru, 18.11.2011, Роман ЮСИПЕЙ

Юбилеи

Юбилей Софии Губайдулиной отмечают в Казани

24 октября 2016 года исполнилось 85 лет выдающемуся композитору современности Софии Асгатовне Губайдулиной. Один из безусловных лидеров отечественного музыкального авангарда 1960-х – 1980-х годов, сегодня она — признанный классик российского и мирового музыкального искусства, входит в число наиболее востребованных композиторов современности.

Творчество Софии Губайдулиной проникнуто пафосом и ореолом высочайшей духовности, несет благородные идеалы гуманизма, христианских ценностей, всеобъемлющей добродетели и любви. Человек широчайших творческих и философских воззрений, гражданин мира, София Губайдулина открывает в своей музыке горизонты великих смыслов, объединяет и синтезирует глубинные идеи, традиции и мышление Запада и Востока.

«Музыка Софии Губайдулиной для душ слушающих приносит катарсис. А катарсис — не только возвышение, укрупнение человека, но и очищение его, когда он проходит сквозь страдания и боль. И для этого губайдулинская музыка обладает пронзительной человечностью, воспринимается всеми нервными токами, какими-то внутренними, подкожными вибрациями. Она наполнена «вздохами», «придыханиями», «стонами», «смехом», «плачем», «дрожью», «трепетом», — всем спектром глубоко переживающей души.

Это сочетание космического и душевно-человеческого в ней поразительно. И такой парадокс представляется Губайдулиной данным музыке раз и навсегда. Она говорит: «Мне кажется, что музыка никуда не развивается, она просто звучит, как звучит Мир и Душа», — пишет исследователь творчества Губайдулиной, доктор искусствоведения, профессор Московской консерватории Валентина Холопова.

Проживая с 1992 года в Германии, София Губайдулина постоянно поддерживает связи с Россией. Ее предыдущие юбилеи (в частности, 70-летие и 80-летие) с большим размахом отмечались в нашей стране. Юбилейные концерты и фестивали стали событиями, вызвавшими огромный интерес профессионалов и любителей академической музыки, способствовали еще более широкому звучанию распространению музыки Софии Губайдулиной в России.

София Губайдулина — уроженка Татарстана, родилась 24 октября 1931 года в г. Чистополе. Ее чтят на родине, и в честь 85-летия композитора в Казани в течение всего 2016 года проходят концерты и другие мероприятия.

С 2 ноября по 5 декабря Мэрия города Казани и Центр современной музыки Софии Губайдулиной проводят фестиваль “Те salutant, Sofia”.

2 ноября в Казанской Ратуше состоится открытие юбилейного фестиваля Софии Губайдулиной «Те salutant, Sofia». В программе открытия:

— пресс-конференция;

— презентация юбилейной книги «Под знаком любви. Композитор София Губайдулина»;

— презентация документального фильма «Под знаком любви. София Губайдулина в Казани»;

— презентация каталога экслибрисов «Современное искусство и музыка», посвященного юбилею С. Губайдулиной;

— открытие выставки картин «Художники – Софии Губайдулиной»

3 ноября в Казанской Ратуше — юбилейный концерт композитора.

В программе: «Fachwerk» для баяна, ударных и струнного оркестра (первое исполнение в Казани),

«По мотивам татарского фольклора», переложение для ансамбля народных инструментов,

«Пилигримы» для скрипки, фортепиано, контрабаса и ударных (первое исполнение в Казани).

Исполнители: Камерный оркестр «Новая музыка» Центра современной музыки Софии Губайдулиной, дирижер Анна Гулишамбарова

Ансамбль солистов «Студия новой музыки» Московской консерватории, дирижер Игорь Дронов

Ансамбль народных инструментов

Солисты: Фридрих Липс (баян), Гузель Мухаметдинова (домра)

4 ноября в ДМШ № 1 им. Чайковского г. Казани — концерт «В гостях у маленькой Софии». В этот же день в Центре современной музыки Софии Губайдулиной пройдет встреча композиторов и деятелей культуры Татарстана с композитором-юбиляром.

2 декабря в Казанском государственном технологическом университете и 5 декабря в Камерном зале Московской филармонии — программа «Музыкальное приношение Софии Губайдулиной». Прозвучат сочинения молодых композиторов: Мехди Хосcейни (Россия – Иран), Маттьяша Веттла (Венгрия), Вейл-Чиел Лина (Тайвань), Максима Бабенцова (Киров), Александра Хубеева (Пермь), казанских композиторов Эльмира Низамова, Юлии Бек, Эльмира Галимова, Алсу Сунгатуллиной.

Исполнители — Московский ансамбль современной музыки (МАСМ), Камерный оркестр «Новая музыка» п/у Анны Гулишамбаровой.

Программу представляет музыковед Виктория Коршунова.

В эти дни, с 24 октября по 5 ноября, в ГБКЗ им. Сайдашева в Казани проходит VI международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной “Concordia”, который организует Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан (художественный руководитель и главный дирижер Александр Сладковский).

28 октября на фестивале “Concordia” состоится юбилейный вечер Софии Губайдулиной. В исполнении ГСО Республики Татарстан под управлением А. Сладковского прозвучат симфоническая поэма «Сказка», Концерт для альта с оркестром (солист Юрий Башмет), «Всадник на белом коне» для симфонического оркестра и органа.

Фестивали

XXXVIII фестиваль «Московская осень» открывается 28 октября в Москве

Международный фестиваль современной музыки «Московская осень» пройдет в Москве с 28 октября по 10 ноября.

Фестиваль проводит Союз московских композиторов при поддержке Министерства культуры Российской федерации и Российского авторского общества.

Председатель Оргкомитета фестиваля – Олег ГАЛАХОВ, Председатель Оргкомитета фестиваля, Заслуженный деятель искусств РСФСР.

Олег Галахов: «38-я «Московская осень» неукоснительно продолжает воплощать мечту каждого композитора – ежегодно представлять публике премьеры своих новых произведений. 36 концертов фестиваля охватывают все жанры современного сочинительства, многообразие форм и методов композиторского письма, творческих замыслов и исканий композиторов Москвы, а также гостей из других городов России и зарубежных стран.

38-я «осень» также включает в свои программы музыку ушедших мастеров второй половины ХХ века,памятные даты которых отмечаются в этом году.

XXXVIII фестиваль «Московская осень» — это:

  • 9 программ музыки для камерных оркестров, оркестров русских народных инструментов, симфонической, духовой и джазовой музыки;
  • 5 хоровых программ;
  • свыше 15 концертов музыки для солистов, камерных ансамблей, ансамблей ударных инструментов;
  • органные, электроакустические и мультимедийные проекты;
  • вечера камерных опер, современной песни – воссоздают широкую панораму современного профессионального композиторского творчества.

Более 200 авторов представляют свои новые произведения. Из них более сорока – зарубежные композиторы. В дни фестиваля композиторы, музыковеды и слушатели будут общаться за «круглыми столами».

Посещение концертов бесплатное.

С программой фестиваля можно ознакомится здесь.

Власть и культура

Александр Журавский: «Пустой театр — явление противоестественное»

Заместитель министра культуры РФ о жизни «федеральных» театров

В Москве примерно 100 государственных и муниципальных театров, из которых 88 подчинены городскому правительству и 12 – федеральному. Среди последних — Большой и Малый, Театр наций, «Сатирикон», а с нового года — еще и Студия театрального искусства Сергея Женовача. Значительную часть московских театров в ближайшее время ждет реформа, превращение из репертуарных площадок в проектные, а артистов — перевод с бессрочных договоров на срочные — об этом на днях сообщил заммэра Леонид Печатников. Замминистра культуры РФ Александр Журавский рассказал «Газете.Ru» о том, что происходит и будет происходить с «федеральными» театрами в Москве и регионах, как и за что они получают деньги и на что жалуется Константин Райкин.

Театр: Москва vs Россия

— Московское правительство устами заместителя мэра Печатникова заявило, что четыре десятка столичных театров следует сделать проектными площадками. А сколько их должно быть на федеральном уровне?

— У нас есть определенный предел для оптимизации. Федеральными являются преимущественно лучшие театры страны. Их всего 20. В этом отношении у нас не может быть ситуации как в Москве или в Санкт-Петербурге, где задаются вопросом — что делать с несколькими десятками очевидно неэффективных театров?

— То есть опыт Москвы для вас бесполезен?

— Мы сейчас говорим не столько об опыте, сколько о намерениях московских коллег. А опыт проектного театра и у нас есть. Например, Театр наций с тремя сценами и создаваемым Театральным кварталом. Или Новая сцена Александринского театра — особое, высокотехнологичное пространство для театрального эксперимента, в чем личная заслуга Валерия Фокина.

Знаете, идея московских коллег создать четыре десятка прокатных площадок, может быть, и хороша. Но, во-первых, найти 40 эффективных (и при этом что-то смыслящих в театре) директоров может оказаться задачей более сложной, чем найти 40 талантливых режиссеров, способных стать художественными руководителями. Когда я спрашивал наших лучших театральных директоров о «директорском театре», то они высказались как раз за театр режиссерский — то есть за тот, во главе которого стоит творческий лидер.

Во-вторых, а что на этих прокатных площадках показывать? В центре любого творческого акта должна существовать творческая идея, а какую идею будет проводить в жизнь директор? Почему ему мы должны доверять больше, чем режиссеру? Другое дело, что управлять директором, нанятым менеджером, проще. Но мы же традиционно не ищем простых путей.

Прокатные, или проектные, площадки, безусловно, нужны. Громадное количество молодых талантливых режиссеров и актеров не могут реализовать себя, поскольку очень сложно прорваться туда, где их не особо ждут. У них должно быть право на эксперимент и даже на ошибку. Собственно, прокатные площадки в Москве есть. Только применительно к драматическим театрам их все равно возглавляют преимущественно творческие люди, а не директора — в Театре наций это Евгений Миронов, в ЦИМе — Виктор Рыжаков, в Центре драматургии и режиссуры — Владимир Панков. Опыт директорского управления последним учреждением оказался не очень удачным.

Вместе с тем я — за многообразие форм не только в театральном самовыражении, но и в театральном менеджменте. Директорский театр имеет полное право на существование. Особенно в таком жанре, как мюзикл. Я очень надеюсь, что продюсерская кафедра ГИТИСа, куда пришли Давид Яковлевич Смелянский и Дмитрий Богачев (глава компании StageEntertainment, производящей топовые мюзиклы. — «Газета.Ru») со своей магистерской программой, и соответствующая кафедра Школы-студии МХАТ, возглавляемая Владимиром Уриным, позволят в какой-то перспективе устранить дефицит кадров.

Но все-таки не стоит забывать, что вкладом отечественного театра в историю мирового театра является репертуарный театр во главе с художественным руководителем. Замена худрука на директора — не панацея. А в западной театральной традиции интендант (то есть руководитель, назначаемый на строго определенный срок. — «Газета.Ru») часто, хотя и не всегда, совмещает в себе функции худрука и директора.

— Кстати, о кадрах — Москва намерена форсировать перевод артистов столичных театров на контрактную систему — с бессрочных договоров на срочные. В федеральных театрах тоже стоит ожидать такой реформы?

— Кое-где она уже произошла — например, в МХТ, где Олег Табаков давно перевел артистов на подобные трудовые соглашения. И в целом это правильное направление, позволяющее омолаживать театр, а труппу держать в тонусе, ведь у директоров и худруков заключены срочные контракты с министерством. Скажу больше, уже разработан законопроект, который предусматривает переход на контрактную систему в театральных учреждениях. Однако на данный момент он не поддержан государственно-правовым управлением администрации президента. Хотя в поддержку данного законопроекта высказались многие режиссеры, директора театров, Союз театральных деятелей.

— Ну, может быть, таким образом пытаются защитить интересы и права артистов — так их труднее выкинуть на улицу.

— Понимаете, творческая работа — это всегда выбор в соответствии с видением творческого лидера. Меры для защиты артистов мы предусматриваем тоже — например, выводим из-под действия этого правила артистов, имеющих звания народных. Для остальных артистов есть тоже вполне разумные предложения — например, заключать контракты с артистами труппы на тот же срок и на тот же период, что и с режиссером. То есть на три-пять лет. Мы все равно к этому придем, здесь я абсолютно солидарен с Леонидом Михайловичем Печатниковым.

Чистые траты: кто больше

— Сколько тратит на федеральные театры Минкульт? Москва, по словам Печатникова, тратит около 50 млрд руб. в год.

— Не знаю, что это за цифра, но она впечатляет. Возможно, это общее финансирование на всю столичную госпрограмму в сфере культуры или сюда включены капитальные инвестиции? По данным нашего ГИВЦ, Москва на содержание московских театров выделила в прошлом году около 9,4 млрд руб. Что касается 20 федеральных театров, то министерство в качестве госзадания выделило на них в 2015 году около 15 млрд руб. Причем эти средства составляют всего около 65% общего бюджета федеральных театров, остальное — их доходы от основной и предпринимательской деятельности, а также спонсорская помощь.

— Из интервью заммэра следует, что в столичных театрах есть своего рода уравниловка — Театр им. Пушкина с большой труппой получает денег примерно столько же, сколько, например, театр «Модернъ». Как решается этот вопрос в федеральных театрах?

— Наше финансирование складывается из двух основных частей. Первая — обязательства Минкультуры как учредителя по оплате коммунальных платежей, выплате заработной платы и тому подобного. Вторая — это стимулирующие выплаты. В этой части мы в этом году переходим к побилетному финансированию — то есть чем больше зрителей пришло, тем больше театр будет простимулирован. В полную меру этот подход заработает, когда в действие вступит единая информационная система учета билетных продаж федеральных театральных и концертных учреждений. Планируем запустить эту систему уже в следующем году. По аналогии с ЕАИС билетных продаж, которую администрирует Фонд кино.

При этом, конечно, учитываем, что стоимость производства спектаклей в оперных и балетных театрах отличается в разы, а детские и молодежные театры должны дотироваться в большей степени, поскольку они, по понятным причинам, ограничены в повышении цен на билеты. Поэтому и объем дотаций билетов разных типов театров — разный.

Эффекты кризиса и антикризисная эффективность

— Можете сформулировать, как и по каким критериям министерство оценивает эффективность театров?

— Мы не можем вмешиваться в творческую составляющую, если только она не противоречит действующему праву, включая положения Основ государственной культурной политики и соответствующей Стратегии. Поэтому мы оцениваем скорее эффективность театрального менеджмента. Например, через такие показатели, как количество приходящих в театр зрителей и заполняемость театра. Потому что, как справедливо однажды заметил Олег Павлович Табаков, «пустой театр — явление противоестественное». Покупающий билет и не уходящий со спектакля зритель — один из показателей качественного театрального предложения. Другой показатель — это доходы театров от основной деятельности. Вот эти внебюджетные доходы федеральных театров за последние три года выросли с 3 млрд руб. в 2012 году до 5,3 млрд в 2015 году, рост составил 71%.

Наиболее эффективные среди оперных театров — многолетние лидеры отрасли Мариинский и Большой, заполняемость которых не опускается ниже 95%; среди драматических театров одним из лидеров является Вахтанговский, обеспечивший в 2015 году 515 млн руб. внебюджетных поступлений, что почти вдвое превышает те средства, которые учредитель выделил театру. Кстати, уже за первое полугодие этого года Вахтанговский театр заработал 294 млн руб. Здесь яркий пример того, как сочетание эффективности директора Кирилла Крока и таланта художественного руководителя Римаса Туминаса обеспечивают творческий и финансовый успех театра.

Посещаемость МХТ им. Чехова все последние годы не опускалась ниже 99%. В этом году РАМТ впечатляет своими одновременно резонансными и аншлаговыми премьерами, получая прекрасную прессу и показывая превосходные финансовые результаты. Вдвое за последний год выросли показатели внебюджетных поступлений БДТ, хотя там значительная доля доходов от аренды, что постепенно будем исключать. Театр должен быть прежде всего театром, а не рантье.

— А как сильно финансовые проблемы страны отразились на театральной отрасли?

— Вообще-то у нас и в этом году по показателям весьма положительная динамика у федеральных театров. Количество показов, зрителей и заработанных средств за первое полугодие этого года по сравнению с аналогичным периодом прошлого значительно выросло. Например, за первое полугодие доходы театров выросли в сравнении с прошлогодними показателями на 700 млн руб., составив почти 4 млрд руб.

— Этот результат Министерство культуры считает своей заслугой?

— Это общий результат — и театров, и учредителя, каковым является Министерство культуры. Не было же раньше такой динамики, значит, и театральный и министерский менеджмент стал работать лучше. Не значит, что совершенно, но точно лучше.

Театр в регионах: сколько дадите?

— Насколько сравнимо финансовое положение федеральных и региональных театров?

— Это нельзя сравнивать. Драматические театры в рамках госзадания получают от 88 млн до 500 млн руб. в год. Большой, у которого две сцены, и Мариинский театр, у которого четыре сцены (считая Приморскую), — каждый ежегодно получает из федерального бюджета около 4 млрд руб. И это стоит таких инвестиций. Эти театры — наша история, гордость и мировая слава. По финансовым возможностям сравниться могут только московские театры и несколько петербургских. Для примера, средняя зарплата в Мариинском театре в прошлом году составила 109 тыс. руб., в Вахтанговском – 101 тыс. руб., в Театре наций — 99 тыс., в МХТ Чехова — 74,5 тыс., в Большом — 73,5 тыс.

— Хорошо, а что происходит с театрами федерального подчинения в регионах?

— Они тоже живут лучше, чем региональные театры. Чтобы понять, насколько хорошо живут федеральные театры, достаточно сказать, что внебюджетные доходы федеральных театров составляют ровно треть всех внебюджетных доходов всех учитываемых официальной статистикой театров страны. Это при том, что федеральные театры — это менее 4% от числа всех государственных и муниципальных театров.

Есть, конечно, определенные диспропорции, сформировавшиеся в прежние годы в финансировании драматических театров, когда принципы формирования госзадания были неясны и непрозрачны, но мы их постепенно исправляем. Нас это беспокоит, так же как и Леонида Михайловича. Поэтому, как уже говорил, переходим к побилетному финансированию и учету показателей эффективности. Вообще, лучшие театры и должны жить лучше. Мы продолжим поддерживать сильные и способные к конкуренции коллективы.

Министерство стимулирует развитие. Это выражается в значительных премиях руководству эффективных театров. А с прошлого года наиболее успешные из театров премируются в конце года денежными премиальными сертификатами, которые с легкой руки министра теперь именуются «сертификатами Табакова» — главного апологета заполненных театральных залов. Это 8–15 млн руб. в зависимости от показателей эффективности.

— В каких-то регионах это бюджет целого театра.

— Разделяю эту озабоченность. Но у нас, напомню, федеративное государство, и региональные и местные власти имеют соответствующие полномочия в сфере культуры, каждый свои. И если они плохо их исполняют, то с них спрашивает и общество, и государство.

С другой стороны, мы ведь активно поддерживаем и региональные театры. Существует ежегодный конкурс на грантовую поддержку новых постановок региональных театров. Около десяти оперных, драматических, кукольных государственных и негосударственных театров ежегодно получают гранты в размере от 3 млн до 22 млн руб. на общую сумму около 100 млн руб. Есть отдельные конкурсы по поддержке современной драматургии и молодой режиссуры. Кроме того, на сравнимую сумму поддерживаем отдельные региональные заявки. Постепенно делаем более осмысленной и системной поддержку международных, всероссийских и региональных театральных фестивалей.

— А чем занимается Федеральный гастрольный центр, созданный два с лишним года назад при Минкульте?

— Он обеспечивает региональному зрителю доступность качественного театрального предложения. Федеральные и столичные театры с лучшими, в том числе премьерными, спектаклями стали ездить по всей стране, включая самые отдаленные регионы, где есть техническая возможность театрального показа. Благодаря работе центра количество гастролей федеральных театров с 2012 года выросло на 60% (в 2015 году оно составило 905 показов), а в целом по стране на 10%, составив около 40 тыс. показов. Театры стали больше ездить, и это также свидетельство позитивных изменений.

В этом году Гастрольный центр еще увеличит финансовую поддержку гастрольной деятельности федеральных и столичных театров, а также начинает стимулировать развитие межрегиональных гастролей региональных театров с охватом более половины регионов страны. С 2014 года мы удвоим количество городов, спектаклей и зрителей, охватываемых работой Гастрольного центра.

Кстати, зарубежные гастроли отечественных театров с 2010 года удвоились. И это показатель того, что российское театральное предложение востребовано за рубежом, идет активная театральная кооперация и обмен.

Например, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин только что с большим успехом поставил спектакль в Венгрии, а Римас Туминас в Греции. И мы с нетерпением ожидаем показа совместной российско-греческой постановки «Царь Эдип » в Вахтанговском театре, а затем в Александринском во время Санкт-Петербургского международного культурного форума.

— Когда федеральные театры настигнет оптимизация?

— Повторю то, что вскользь упомянул в начале разговора: среди 20 федеральных театральных учреждений подавляющее большинство (за исключением, может быть, двух-трех) являются лучшими театрами страны. Во всех основных категориях — театр оперы и балета, драматический, музыкальный, детский и молодежный, кукольный — у федеральных театров абсолютное лидерство. Мариинский, Большой, Новосибирский и Екатеринбургский оперы и балета, Малый академический театр, Александринский, Вахтанговский, МХТ, БДТ и Малый драматический театр в Санкт-Петербурге, РАМТ, Детский музыкальный театр им. Натальи Сац, Театр кукол им. Образцова, Камерный музыкальный театр им. Покровского — это все федеральные театры. Это лидеры отрасли. Что оптимизировать?

Напротив, мы даже расширяем пространство театрального качества — в этом году открыта Новая сцена Театра наций. В ноябре откроется после масштабной реставрации Историческая сцена Малого театра, причем на полтора года раньше, чем планировалось. В 2018 году ожидается открытие новой сцены МДТ, мы уже обсуждали со Львом Абрамовичем Додиным прекрасный дизайн-макет внутреннего театрального пространства от Александра Боровского. В 2018–2020 годах, а может быть, и раньше, надеемся завершить реконструкцию еще двух театров — Театра им. Сац и РАМТ. Под кураторством Валерия Абисаловича Гергиева планируется масштабное строительство давно задуманного филиала Мариинского театра во Владикавказе и формирование театрального кластера во Владивостоке. Там специально для кадрового обеспечения Приморской сцены Мариинского театра в этом году открылся филиал Вагановского училища. При поддержке меценатов — компании «ЛУКойл» — возводится филиал Малого театра в Когалыме. Наконец, в этом году мы переводим частный театр «Студия театрального искусства» Сергея Васильевича Женовача в федеральное ведение.

Государство как меценат

— Кстати, это была резонансная история: судьба созданного Сергеем Женовачом классного негосударственного театра, который потерял главного инвестора, долго висела на волоске. Как стал возможен переход СТИ в ведение Минкультуры?

— Скажем так, когда чрезвычайная ситуация в Студии театрального искусства стала очевидной, никто из театров финансовой помощи коллегам не оказал, все ждали помощи от государства. Министерство поначалу выделило грант на новую постановку, небольшой грант выделил Союз театральных деятелей, но оказалось, что единственный выход — получение федерального статуса. Министерство сохранило театр. И здесь мы все должны сказать слова признательности театральным критикам — Марине Токаревой, Ольге Егошиной, Григорию Заславскому, которые активно выступали за сохранение СТИ — в том числе и на коллегии министерства в июне этого года в Мариинском театре.

Отдельная глубокая признательность тому человеку, который многие годы финансировал театр, который вложил много душевных сил, времени и финансовых средств в создание театрального пространства на улице Станиславского, — я имею в виду предпринимателя Сергея Гордеева. Благодаря его инициативе этот театр возник как уникальный творческий коллектив, как удивительно гармоничное и доброе пространство — театр-дом, в котором творит команда единомышленников: Сергей Женовач, Александр Боровский, Григорий Габерник, Дамир Исамгилов. И, конечно, прекрасные молодые артисты.

— В России есть вполне успешные частные театры — например, театр Николая Коляды в Екатеринбурге.

— Есть. Добрый, живой, местами хулиганский, с элементами китча, но очень по-русски удалой частный театр. Где Коляда — худрук, главный режиссер и главный драматург в одном лице. Однако реконструированную и оснащенную новую сцену театру предоставил регион, который финансово поддерживает театр и его проекты, в том числе фестиваль «Коляда-Plays». Я нисколько не умаляю уникальную роль Николая Владимировича как театрального продюсера, просто констатирую, что в регионах быть успешными и эффективными могут только небольшие частные театры.

Да и то чаще всего при поддержке региональных властей. Мы, кстати, часто видим, что положение театра во многом зависит от отношения к нему главы региона — есть интерес и внимание, все в порядке с театрами, их обеспечением и насыщенностью театральной жизни. Так дело обстоит в Воронеже, Екатеринбурге, Казани, Перми. А если нет — потихоньку увядает даже то, что цвело прежде. Это, конечно, плохо. Но в условиях, когда средств становится меньше, регионам приходится выстраивать социальные приоритеты. Вообще, для региональных и частных театров имеет большое значение поддержка губернатора и субъекта Федерации. Иными словами, в регионах у нас все равно главным меценатом остается государство.

— Говоря проще, театр в провинции обречен?

— Нет, конечно. Обречен плохой театр — скучный и не интересный ни зрителю, ни профессиональному сообществу. Есть крепкий Воронежский камерный театр, есть старейший в России Ярославский театр им. Волкова. Севастопольский театр им. Луначарского поставил прекрасный спектакль «ТоДаСе». Интересная постановка Ирины Керученко «Первая любовь» в новосибирском театре «Глобус». Вообще для региональных театров это правильный, если хотите, маркетинговый ход — приглашать молодых столичных режиссеров. Не всегда, но часто это оказывается полезным для творческой жизни провинции. Хотя много в регионах и своей талантливой молодежи.

— Можно еще примеры?

— Из последних открытий лично для меня — Денис Бокурадзе, поставивший в театре-студии «Грань» из Новокуйбышевска удивительно нежный, акварельный, я бы сказал, спектакль «Таня-Таня» Ольги Мухиной, а затем совершенно иной, буффонадный и костюмированный «Корабль дураков». Его постановки получили признание в рамках Фестиваля малых городов, который проводится Театром наций при поддержке нашего министерства. Новокуйбышевск, кстати, это всего около 100 тыс. жителей.

— Я, возможно, сейчас немного подпорчу достаточно оптимистичную картину, нарисованную вами. Прямо накануне нашего с вами разговора худрук «Сатирикона» Константин Райкин сообщил, что его театр давно находится в простое. И не имеет средств на новые постановки в связи с необходимостью оплачивать аренду театра «Планета КВН», в котором играет спектакли текущего репертуара, пока в основном здании театра идет ремонт. Что Минкульт может сделать в данной ситуации?

— Уже сделали — на этот год мы выделили «Сатирикону» дополнительные 44,3 млн руб. на аренду «Планеты КВН». Таким образом, общий объем средств театру на текущую деятельность составил 235 млн руб. Театр активно гастролирует, ставит успешные премьерные спектакли. Одна из последних удач — постановка талантливым и перспективным молодым режиссером Егором Перегудовым спектакля «Человек из ресторана» с Константином Аркадьевичем в главной роли. По всей видимости, тревога художественного руководителя касается 2017 года, ассигнования на который до нас Минфином еще не доведены. В любом случае театр мы поддержим.

Источник публикации Газета.ру, 21.10.2016, Иван АКИМОВ

Власть и культура

Появился страх сильнее страха. Почему Константин Райкин едва не сорвался на крик

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

Константина Райкина прорвало. Сначала на заседании Общественной палаты, вполголоса, а вчера на съезде Союза театральных деятелей – в полную силу, он возмутился желанием вернуть цензуру. Кто бы в роли цензора ни выступал: самочинные общественники, государственные порученцы, люди церкви (за которыми маячит государство) или театральная клоака. И какими бы высокими идеями цензоры ни прикрывались: ценности, традиция, патриотизм, державность.

Конечно, сразу после выступления в Общественной палате нам постарались намекнуть, что у Константина Аркадьевича сейчас не все благополучно с финансированием, он и сам не скрывает трудностей. С полупрезрительной ухмылкой обещали, что денежный вопрос решат. Но списать его публичный выкрик исключительно на личный интерес не удается; несмотря на обещание уладить дело, Райкин снова идет напролом. То ли Ричард III, то ли Король Лир…

Допустить, что у кого-нибудь (а у современного художника особенно) могут быть какие-то мотивы кроме шкурных – власть от культуры не может; если кто-то возмущается, то это значит, недоподкупили. Вот чековая книжка, вот ручка «Монблан», поставим курчавую подпись, и следуйте в кассу.

В свою очередь, и Райкину трудно поверить (это едва ли ни единственное уязвимое звено в его печальных размышлениях), будто кто-то может быть против свободной культуры без денег: «… не верю я этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю! Верю, что они проплачены». Эх, Константин Аркадьевич, когда бы так; помимо находящихся на содержании балбесов, начиная с тех, что машут флажками у Ельцин-центра и кончая теми, кто является с мочой в шприцах – на конкурс школьных сочинений по истории в «Мемориале», – есть неподкупные борцы за вечную архаику; есть люди, убежденные, что совершают благо, когда врываются на выставку Сидура или пикетируют Новосибирский оперный, не посетив спектакля. Если бы тут все сводилось к деньгами – было бы намного проще. Пресек потоки денег, и проблема решена. Но реальный ужас перед непонятным миром – есть у многих. Перед пугающей и непривычной современностью. Этот ужас может управляться и подогреваться. Точнее, управляется и подогревается. Но не было бы что подогревать, процесс давно бы замер.

О том, что из этого следует, скажем чуть позже. А пока простая констатация. Райкин актер — он воздействует не силой отвлеченной логики, а прямой и непосредственной энергией спонтанной речи. Райкин режиссер — он умеет вызвать встречную волну и понимает, как ей управлять. И он администратор с многолетним опытом – а значит, отдает себе отчет, какие санкции последуют, если он наступит на опасную мозоль. Понимает и решается идти ва-банк. Говорит не только со «своими», но через головы «своих» – с начальством. Он прямо называет имя первого зама министра культуры Аристархова, который славится не только искренним косноязычием, но и безусловной убежденностью в необходимости идеологического разворота. От свободы творчества к ручному управлению, от государственных грантов к системе жестких государственных заказов, от ориентации на современность как единственно возможной в культурной политики – к однозначной ставке на архаику. И это мне легко писать про Аристархова: он мне ни сват, ни брат, ни воинский начальник. А Райкин в системе, он зависим, и все равно решается назвать его имя. О самом министре Райкин пока не сказал, но еще полшага – и падет последний бастион.

О чем это говорит? О том, что в монолитной дамбе обнаружилась трещина. Многих серьезных художников – достали. Достали так, что появился страх сильнее страха. Страшно вдруг проснуться там, где царствуют парткомы, кураторы из КГБ, инструкторы отдела агитации и пропаганды. Где по телевизору душевный певец Ворошило поет: «Спасибо вам за ваш бессмертный подвиг/ Товарищ генеральный секретарь». Страшно вспомнить культуру взаимных доносов. Страшно, что вернется сталинизм. Не только в смысле реальных репрессий, но и в том профессиональном смысле, который для художника подчас еще страшнее. Торжествующий Погодин, униженный Шварц. Повсеместно прославляемый Вишневский и отставленный Булгаков. Исключаемый Пастернак. Изгоняемый Солженицын. И серый секретарь по идеологии, который знает, как правильно ставить спектакли, снимать кино и писать книги.

Не диссидент, не политический борец, не вольный сочинитель книжек в стол, а умеренный художник, не вовлекавшийся в протестную стихию, практически срывается на крик. При этом он не думает ни о какой политике, он просто говорит о том, что наболело. Вряд ли он читал статьи, в которых объясняется, что там, где исчезла политика, ею становится все, каждый жест, каждое слово, каждое моральное решение. Его-то волнует другое. Суетливые реакции Минкульта на «Тангейзера», подловатые попытки заменить Мильграма (как раз под предлогом райкинских гастролей), ласково-терпимая реакция на выходки Энтео, запреты выставок, на которых нет «опасных» фотографий (а если бы они и были, что с того?)

Он шкурой чует, что за этим стоит кое-что посерьезней. Даже если не знает конкретно. И не читал документы, выходившие из научных институтов, которые подчинены Минкульту. Например, такие, в которых прямо говорится (я цитирую): со стороны государства возможны «социальные санкции» («меры и механизмы социального контроля»). А именно – «публичная реакция на нарушение одобряемого в обществе поведения». Санкции эти «не требуют, но допускают» возможность «выхода на правовые способы урегулирования ситуаций нарушения социальной нормы в процессе осуществления культурного воздействия». Звучит заумно, но за этими наукообразными словами – признание, что государство оставляет за культурой только одну функцию, передачу «от поколения к поколению традиционных для российской цивилизации ценностей и норм, традиций, обычаев и образцов поведения». Все. И больше ничего. А то в искусстве, что нарушает «одобряемое в обществе поведение», может быть подвергнуто «социальным санкциям». Вплоть до административного и уголовного преследования. См. Сидура. См. Богомолова. См. много кого еще.

Документ, который я цитировал, был в конце концов похоронен. Два года назад. Но еще несколько шагов в заданном направлении – и он покажется излишне мягким. И никого уже, пожалуй, не смутят отголоски старых текстов, особенно позднего Франко, эпохи «диктатуры традиционных ценностей». Это раньше было принято смущаться аналогий даже со сравнительно мягкими режимами – союзниками той Германии, сегодня ответ очевиден: ну и что? Диктатура традиционных ценностей годится, работающая формула, а кто подобную политику придумал и реализовал – какая разница?

Вот почему на стенку лезут художники вроде Райкина, не склонные к истерикам и нелояльности. Они предчувствуют дурное. Они боятся. Они паникуют. Но есть еще один момент, о котором Райкин не сказал – и сказать не мог, потому что он не обобщает; о том, что сработал закон, описанный когда-то Эйдельманом, выдающимся историком позднесоветского периода. Незадолго до кончины, на излете перестройки он написал поспешную и лихорадочную (почти как речь артиста Райкина), но по сути правильную книжку: «Революция «сверху» в России». О маятнике реформ и контрреформ, когда одна эпоха выметается другой, полностью меняя все приоритеты и ориентиры. За реформами контрреформы. За контрреформами реформы. И опять. Пока все не оканчивается революцией.

Сквозь точно схваченную и набросанную быстрыми штрихами схему просвечивала мысль, которую он так и не сумел доформулировать. Главная беда России (и вообще, и в культуре) заключается не в том, что не бывает резких взлетов и лихих прорывов, с этим – полный порядок. Но нет ничего, кроме двух полюсов. Ничего нейтрального, совместного, оставляющего поле компромисса, только края, только битва не на жизнь, а на смерть.

И каждая смена политического курса означает, что все чужое будет сметено, а все свое вознесено на сказочную высоту. С которой будет очень больно падать, когда закончатся реформы (контрреформы) и начнется обратный отсчет. А из этого следует очень простая и важная мысль. Задача заключается не только в том, чтобы плохого Аристархова сменили хорошим Плутарховым. И не в том, чтобы запустить маятник в обратный путь. От искусственной архаизации к единственно верному постмодерну. А в том, чтобы не было одной-единственной политики в культуре, за право управлять которой бьются радикалы и умеренные, церковные и антицерковные, маргиналы и истэблишмент.

Политиков должно быть много, федеральных и региональных, открытых миру и закрытых от него, прогрессистских и традиционных, поколенческих, муниципальных, групповых. На самом деле только это снимет напряжение в системе, ну, как минимум, его ослабит. Есть лишь одно незыблемое правило в культуре – соблюдайте автономию, то есть не лезьте в чужой монастырь. Не дело артистического цеха указывать священнику, как он должен служить, и не дело священника, если его не спросили сами устроители, требовать закрытия не нравящейся выставки. Или отмены оперы. Или запрета книги, если она не предлагается к продаже в церковной лавке. Все остальное зыбко и подвижно, и никто не будет рулевым.

А чиновники минкульта – лоцманы в проливах, и не более. Но поскольку мы не знаем, что такое средний путь, и всегда заходим за края, то заранее известно, чем кончится период массовой архаизации. Чем круче вы заводите маятник вправо, тем сокрушительнее он сорвется влево.

Диктатуру традиционных ценностей Франко разделяло большинство испанцев – по крайней мере, судя по официальным данным и по отсутствию реального системного протеста. Франко умер в 1975-м, обложенный мощевиками и подключенный к самым современным системам жизнеобеспечения. Он был верен принципам авторитариев XX столетия и спокойно сочетал предельный консерватизм в идеологии с предельным технологическим прогрессизмом. А в 2005-м та же самая Испания утвердила принцип однополых браков. Одной из первых в Европе. Задолго до традиционных демократий.

Источник публикации Спектр, 25.10.2016. Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ

Премьера

В Концертном зале имени Рахманинова состоится премьера сценической версии оперы-оратории «Бабий яр»

,

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

27 октября в Концертном зале имени С.В. Рахманинова (Филармония-2) состоится премьера сценической версии оперы-оратории «Бабий яр» Давида Кривицкого (1937-2010). Обращение композитора к теме Бабьего яра не случайное: он воплотил в этом сочинении свои детские воспоминания, когда ребенком, в 1945 году побывал на месте этого страшного преступления.

Вот фрагмент из предисловия к сочинению: «1945 год. Нас, малышей, поступивших в первый класс Специальной музыкальной школы города Киева, смотрящих на жизнь “с улыбкой на устах”, повезли на первую в нашей жизни групповую экскурсию. Киев был в развалинах и, обгоняя трамвай, мы ехали мимо “Золотых ворот” по улице Мельникова. Машина остановилась. Ведущий объявил: “А сейчас, дети, вы увидите “Бабий яр”… Подойдя к нему, я взял в руку щепотку земли. Ощущение было таким, что сегодня, более пятидесяти лет, прошедших с того момента, мне представляется живым и животрепещущим. Это была жирная земля, перемешанная с костями, кровью погибших…»

В основу оперы легли текст романа Анатолия Кузнецова «Бабий яр», стихи Ахматовой, Бродского, Элюара, документальные материалы Нюрнбергского процесса. Композитор, ставший сам создателем либретто, включил фразы, звучащие на русском, английском, немецком, украинском языках, а также слова еврейских песен и молитв на идише и иврите.

В исполнении принимает участие Симфонический оркестр «Новая Россия» под управлением Владислава Лаврика, Хор Ансамбля песни и пляски имени Александрова, Детский хор «Пионерия» имени Г.А. Струве, Тульский государственный хор. В качестве драматического чтеца выступит артист Сергей Фролов. Сольные партии исполнят солистка Московского театра «Новая опера» Анастасия Белукова (сопрано), солист Большого театра Сергей Радченко (тенор), солист Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Роман Улыбин (бас). Сценическую версию оперы осуществил победитель международного конкурса молодых оперных режиссеров «Нано-опера» Андрей Цветков-Толбин.

Конкурсы

В Казани прошел конкурс пианистов имени Юрия Егорова — «странного русского мальчика, талантливого и порочного»

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

В Казани прошел Первый открытый Всероссийский конкурс молодых пианистов имени Юрия Егорова.

Юрий Егоров — выдающийся музыкант с яркой и трагической биографией: будучи геем, в семидесятые годы прошлого века он попросил убежища на Западе, умер в возрасте 33 лет от заболеваний, связанных со СПИДом. Идея популяризировать имя пианиста принадлежит Казанской консерватории и мэрии нашего города, ее поддержали и в Минкульте России.

Юрий Егоров – самый известный академический музыкант, имеющий отношение к Казани: он здесь родился, учился в специальной музыкальной школе при консерватории. Он первый казанский пианист, ставший лауреатом престижного международного конкурса имени Маргерит Лонг и Жака Тибо в Париже (1971 год). Потом, когда учился в Московской консерватории, стал лауреатом Международного конкурса имени П.И. Чайковского в Москве (1974 год) и Международного конкурса имени королевы Елизаветы в Брюсселе (1975 год). А в 1976 году, во время гастрольной поездки по Италии, Егоров, которому на тот момент было 22 года, обратился в римскую полицию с просьбой о предоставлении политического убежища.

На официальном сайте Юрия Егорова помещена публикация из голландского журнала De Gaykrant, в которой приводится фрагмент одного из интервью пианиста: «В России гомосексуальность считается формой безумия. Я жил с комплексом, что я психически болен. Если открыто заявить там, что ты гей, тебя ждет тюрьма – от пяти до семи лет. Я должен был скрываться, а я ненавижу это. Невозможно лгать всю жизнь…». Говорят, Егоров потому и обосновался в Нидерландах: это признанная во всем мире gay-friendly (дружественная к геям) страна.

Уже в эмиграции Егоров решил принять участие в Международном фортепианном конкурсе имени Вана Клиберна в Техасе. В финал он не попал, но публика была так восхищена его игрой, что по доброй воле собрала для него 10 тысяч долларов – именно таким был приз и у победителя этого конкурса.

Егорова называли «новым Горовицем», «новым Липатти», у него были толпы фанатичных поклонников.

В 2000 году про Юрия Егорова в своей «Книге мертвых» написал Эдуард Лимонов:

«…В Амстердаме <…> я прочитал вывеску учреждения <…> «Юрий Егоров’с Фондейшн»! Под вывеской солидная бумага крупным шрифтом оповещала, что «Фондейшн» учреждена душеприказчиками пианиста Юрия Егорова и ставит своей целью поощрение и финансирование молодых музыкантов, устройство музыкальных конкурсов… и так далее…

Боже мой, Юрочка! Юрка! Я и не знал, что он умер, потому что потерял с ним связь, уехав во Францию из Соединенных Штатов, ведь дружили мы с ним в Нью-Йорке. Правда, один раз я видел его портрет на обложке журнала «Монд де ля Мюзик» («Мир музыки»), еще раз – на обложке другого музыкального журнала. Он был очень знаменит.

<…> Я стоял там, у витрины «Фондейшн», учрежденной в честь моего друга, и готов был заплакать, впервые лет за пятнадцать. Поскольку это, в общем, нечеловеческая ситуация: ты гуляешь по городу и вдруг – бац, перед тобой могила твоего друга. Такое бывает обычно во сне. В кошмарах, «в тяжком-тяжком сне – после обеда», как говорил Шекспир…

<…> Юра Егоров появился в Нью-Йорке где-то в 1978-м. Может, он появлялся и раньше, но я его не встречал. Но если раньше он приезжал на гастроли, то в 1978-м он решил пожить в городе Вавилоне. Он перебрался в Нью-Йорк вместе со своим любовником – голландцем Яном, тот был художник…

<…> В 1979 году они с Яном купили себе «лофт» в Виллидже и белый рояль. Я же говорю, он был знаменит и достаточно богат. И именно в 1979 году состоялся его знаменитый концерт в Карнеги-холл, где он исполнил впервые в истории Карнеги-холла в один вечер два «сета» (т. е., ну, как комплекта) этюдов Шопена. Это очень трудоемкая, лошадиная, физически тяжелая работа – исполнять «сет» этюдов Шопена. А два «сета» вообще мало кому по силам…

<…> И вот я стоял перед «Фондейшн» имени моего мертвого друга, странного русского мальчика, талантливого и порочного. Вдохновенного музыканта и наркомана, гомосексуалиста и работника. У канала в Амстердаме…

Юрочка… Он был храбрый безбашенный мальчик из Казани, он даже придумал как-то, что мы с ним родственники, только на основании того, что моя мама из города Сергач.

Позднее я узнал, как он умер. И еще более восхитился им…

<…> Когда Юра Егоров узнал, что у него СПИД, он получил в медицинском центре цикуту, ну, ты знаешь, древний яд, цикуту выпил когда-то Сократ, по приговору афинского суда. Если ты не знаешь, то объясняю тебе: в передовой Голландии не только продают в барах легкие наркотики гашиш и марихуану, но и принят закон об эвтаназии, то есть больной неизлечимой болезнью может, если хочет, покончить с собой. Юрий пригласил гостей, обставил все: цветы, вино, они все там пили, ели, разговаривали с ним, а он постепенно отпивал из своей смертной чаши… И к ночи захолодел, ушел с улыбкой…».

…На официальном сайте Казанской консерватории, где, собственно, и размещена информация о конкурсе молодых пианистов имени Юрия Егорова, сведений о Егорове-человеке, конечно же, нет. Все исключительно профессиональное: что в конкурсе могут принять участие учащиеся детских музыкальных школ, школ искусств и средних специальных музыкальных учебных заведений. Что конкурс проводится в двух возрастных категориях…

Председателем жюри будет ректор Казанской консерватории Рубин Абдуллин. Вместе с ним конкурсантов будут оценивать концертирующий российско-американский пианист Владимир Хомяков и преподаватели Казанской консерватории, среди которых профессор Ирина Дубинина – педагог Юрия Егорова.

Первый открытый Всероссийский конкурс молодых пианистов имени Юрия Егорова прошел в Казани с 18 по 21 октября.

В конкурсе приняли участие молодые пианисты – учащиеся детских музыкальных школ и студенты из Москвы, Казани, Ярославля, Кирова, Борисоглебска, Нижневартовска, Нового Уренгоя, Нижнекамска, Набережных Челнов, Ульяновска, Тольятти и Чебоксар.

По итогам конкурса  лауреатом I степени в младшей группе (учащиеся ДМШ и ДШИ) стал Матвей Михонин (г. Киров, ДМШ №1, преп. Родыгина Татьяна Анатольевна). Лауреатом I степени в старшей группе (студенты и учащиеся средних специальных учебных заведений) стал Лушин Евгений (ССМШ (колледж) при Казанской консерватории, преп. Хасанова Флора Ибрагимовна).

Источник публикации Вечерняя Казань, 13.10.2016, Айсылу КАДЫРОВА

Юбилеи

«Для меня музыка Губайдулиной — это даже не отдельная планета, а огромный космос…»

Сегодня Софии Губайдулиной — 85 лет. Башмет и Ко рассказали «БИЗНЕС Online», в чем заключается ее гений и почему она «золотой слиток» России

В день открытия в Казани фестиваля современной музыки Concordia им. Губайдулиной «виновница» его названия, она же — известная всему миру женщина-композитор татарского происхождения, отмечает свой юбилей. «БИЗНЕС Online» обратился к музыкальному критику Елене Черемных за разъяснениями о творчестве этой выдающейся женщины, а автор текста, в свою очередь, — к крупным музыкантам, исследователям и поклонникам музыки Губайдулиной.

Между мифологией и реальностью

В культурной мифологии Казани — и шире, Татарстана — место Софии Губайдулиной пока еще трудно назвать явным, но оно, несомненно, видится актуальным. Как ни странно применять к напряженно живущему и напряженно творящему за пределами России автору слово «мифология», в случае Губайдулиной это все же имеет смысл.

Сейчас для всего музыкального мира София Губайдулина — не просто женщина-композитор №1. Она личность того типа, кого в древности называли «пророками». К ней прислушиваются, ее музыку ценят, в ее мысли вчитываются. Чем дальше — тем внимательнее. Она — наша современница, а это почетно. Но, если быть совсем точными, важно вот что: это мы — ее современники. Пророческого, значит, вечного в губайдулинском созерцании-проживании современности гораздо больше, нежели радикального (того, что выталкивает иных на территорию «замеченности») или же индивидуалистского (того, что отличает ее от людей других времен, других жизненных правил и других художественных вкусов). Многие, затрудняясь с определениями стиля Губайдулиной, сходятся, что она не композитор-эволюционист, что она свидетельствует своим существованием и своими сочинениями нечто из разряда не жизненного — житийного.

Удивительный союз «сегодняшнего» со «всегдашним» — главная черта Губайдулиной композитора и человека. Черта, приподнимающая ее над обыденностью, заставляющая думать вразрез с так называемым общественным мнением. Черта, удерживающая ее одиночество, едва ли не отшельничество на чаше весов, той самой, которую никакими суммами коллективных мнений не перевесить.

Фото: Тер-Месропян, РИА «Новости»

Путь к себе

В советско-постсоветской истории музыки имя-фамилия Софии Губайдулиной прочно вросло в триаду композиторов так называемого второго авангарда: Шнитке — Денисов — Губайдулина. Все трое после выпуска из Московской консерватории обозначили неофициальную оппозицию официальному курсу союза композиторов СССР. Экспериментаторы, радикалы, одиночки по сути, маргиналы в смысле лексических поисков — они эффективно разладили лицемерно-благую коммуникацию «советского композитора» с широкой аудиторией, подвели подкоп под возводимую со сталинских времен крепость «соцреализма в музыке». И соцреализм им за это отомстил.

Знаменательно, что все трое были, как сказали бы сейчас, регионалами. Бывший томский математик Эдисон Денисов напролом — через железный занавес — установил контакт с Пьером Булезом, главным носителем и пропагандистом послевоенной доктрины европейского авангарда. Денисов и сам стал работать с нею, утверждая «нововенскую технику» на просторах идеологически одобряемых в СССР мажоров-миноров. Выходец из поволжских немцев Альфред Шнитке прислонил к советскому опыту фаустианско-мефистофельское сомнение. Сквозь «кривое зеркало» шниткианства в слух Отечества посыпались злые танго из его concerto grossi, нервические звуки скрипки из «Фантазий Фарятьева» (был такой непопулярный фильм с Андреем Мироновым и Мариной Нееловой в главных ролях), оратория «Фауст» (даже Алла Пугачева испуганно отказалась петь в ней Мефистофеля).

Всему этому мужскому — потому и вызывавшему особое раздражение — бунтарству тихие штудии волжанки Софии Губайдулиной не сильно резонировали внешне. Когда академическая молодежь 1970-х открывала для себя рок-музыку, днями и ночами экспериментировала в знаменитой в Москве электронной студии на Новинском бульваре (как-то туда во время Московского кинофестиваля Никита Михалков привел Френсиса Форда Копполу с самим Микеланджело Антониони — просто к фильмам Михалкова музыку писал не вылезавший из этой студии Эдуард Артемьев), Губайдулина увлеклась эвритмией — типом художественного движения, которое в соединении с музыкой, по мысли изобретших это антропософов Рудольфа Штайнера и Жиля Далькроза, работало целительной терапией.

Исследуя тело танцующих, наподобие музыкального инструмента, вероятно, только сама Губайдулина понимала, на какую глубину идет в поиске тотального бытийного созвучия всего со всем. Тела — с космосом, звука — с чувством, гармонии — с отрицавшей ее действительностью. Ансамбль «Астрея», где кроме Губайдулиной с эвритмией экспериментировали композиторы Виктор Суслин и Вячеслав Артемов, стал важным этапом отступления от правил. Это была попытка опрокинуться в ту ритмически-слуховую архаику, в ту первобытность звуковой материи, с какой вернее всего начинать отсчет собственной композиторско-слуховой истории. Причем в резонансе с большой историей музыки.

Усилие воскресения

Можно лишь предполагать, что работа над музыкой к мультфильму «Маугли» (1972) подтолкнула Губайдулину к удивительным путешествиям в слуховое зазеркалье, где движениям телесным дано преображаться в телесность звуковую. Период губайдулинского становления, начатый музыкой к кино («Вертикаль», «Человек и его птица») и мультфильмам («Маугли»), завершился в начале 1980-х саундтреком к фильму «Чучело» (1983) и важным сочинением «Семь слов Христа» (1982) для виолончели, баяна и струнных.

Надо полагать, таким был ее «ответ» репрессиям 1979 года, когда на VI съезде союза композиторов СССР Тихон Хренников заклеймил семерых, включая Денисова, Шнитке, Губайдулину, фактически закрыв им путь в профессию. В 1980-е Губайдулина научилась извлекать музыку из того, что можно назвать «сопротивляющимся материалом распятой на кресте души». Это теперь она мудро ссылается на благую роль ограничений, открывающих художнику поиск себя в себе. Но что это было тогда?! Полуголодная жизнь, зато изнанкой — бесконечная свобода творчества.

Свою биографию Губайдулина всегда строила осмысленно: как скульптор отсекала ненужное и суетное, как коллекционер собирала главное и сущностное. Устойчивость Губайдулина искала и находила в шатких судьбах тех, кому доверяла. В Казанской консерватории ее профессором фортепиано был Григорий Михайлович Коган, которому после саратовской эвакуации московской консерватории по «пятому пункту» закрыли обратный въезд в Москву. Сама Губайдулина, отправившись в Москву, по ее словам, «за информацией», которой ей не хватало в Казани, запомнила адресованные ей слова Шостаковича. Главный советский классик пожелал выпускнице композиторского факультета «идти ее «неправильным» путем».

И она пошла, крепимая общением и дружбой с еще одним «сопротивленцем» — великой пианисткой, философом и христианкой Марией Вениаминовной Юдиной, которая повлияла на православие Губайдулиной. В отличие от Юдиной, религию Губайдулина толкует как философ, а не теолог: re-ligio — восстановление связи с чем-то большим, чем собственный частный опыт.

«Ночная песнь рыбы»

Музыкальному воображению композитора привольно живется в классических формах, которые она наполняет неклассическими тембрами. В палитре ее инструментов одним из важнейших является виолончель, за что автора боготворят выдающиеся виолончелисты — Давид Герингас (в 2011 году он исполнял в Казани на фестивале Concordia ее In Croce, «На кресте»), Иван Монигетти, Владимир Тонха. Людям классической настройки экзотическим кажется ее привязанность к баяну, который звучит в De Profundis, «Из глубины» (для баяна соло, 1978), в «Семи словах Христа» (для виолончели, баяна и струнных, 1982) и в пятичастной Сонате Et expecto (И чаю воскрешения мёртвых, 1986), посвященной российскому баянисту Фридриху Липсу. Но народный инструмент «работает» в ее музыке с нагрузкой, не меньшей, чем орган у Баха.

София Губайдулина на фестивале Concordia

Адресатом Концерта для скрипки с оркестром с говорящим названием Offertorium («Жертвоприношение») в 1980-е был Гидон Кремер. А уже после отъезда в Германию по заказу Чикагского симфонического оркестра она написала Концерт для альта с оркестром («Ночная песнь рыбы», 1996), посвятив его Юрию Башмету. Эти сочинения переросли свое время, как и многие другие опусы Губайдулиной, внешне приуроченные к точному времени и важным календарным датам. В 2000 году, например, Губайдулина, став одним из четырех участников проекта «Страстей», посвященного 250-летию смерти Баха, написала по заказу Штутгартской баховской академии «Страсти по Иоанну». Кроме нее в проекте были заняты американец китайского происхождения Тан Дун («Страсти по Матфею»), аргентинец Освальдо Голихов («Страсти по Луке»), немец Вольфганг Рим («Страсти по Марку»). Идея была — собрать самых-пресамых композиторов с четырех концов света. Кажется, Губайдулина отчиталась в нем все-таки за Россию.

Уехав в Германию в начале 1990-х, она не перестает ощущать себя россиянкой. «Я говорю и мыслю по-русски, я постоянно возвращаюсь в Москву», — говорит она, оставляя собеседнику самостоятельные формулировки о ее «авангардизме», «загруженности опытом», о «пользе одинокости» и о «финансовой защищенности». Правами на музыку Софии Губайдулиной владеет солидное немецкое издательство Sikorski. К 85-летию своего автора издательство выпустило именной буклет, продемонстрировав такое же уважение и понимание уровня Губайдулиной, какие итальянское издательство Ricordi веком раньше расточало своему любимцу — Джаккомо Пуччини.

Христианская заряженность творчества Губайдулиной не оставляет легких путей ее слушателям. Восприятие библейского Слова, воплощаемого ею в звуках, требует усилий и напряженного выстраивания собственных отношений со звуковым текстом. В сочинениях этой женщины всегда важен биографический фон, на котором выстраивается любое ее высказывание. Но едва ли не важнее то — поверх чего этот фон расположен и какой сюжет мировой культуры собою маркирует. Предметность ее музыки не в подсказанности тем или иным библейским образом, а в честной, исповедальной структурированности личного — вечным, реально пережитого — метафизически обозначаемым, проговариваемого и наблюдаемого в себе — озвученным для нас. И, конечно, всегда важен уникальный, небывалый, единственный альянс тембров и неповторимость их использования.

Правда себя как правда каждого — то мужественное и смелое, о чем всю свою жизнь отважно сообщает эта женщина-композитор, как воздух необходимая нашему времени с его сбиваемыми этическими настройками, коллективными провалами в хаос, внеоценочностью людских поступков и недоверием тому главному, ради чего каждый вправе любить этот мир. Звуковая вселенная Губайдулиной — это попытка сохранить/охранить смысл распадающегося на осколки Слова. Звуковой дар Губайдулиной — это музыка того, что формирует наш опыт, заставляет, слыша себя, верить и чувствовать жизнь частью той драгоценной человеческой природы, которая существует давным давно. Важно только с нею оставаться в ладу.

«Для меня музыка Губайдулиной — это даже не отдельная планета, а огромный космос»

Юрий Башмет — альтист, дирижер, Народный артист СССР, лауреат государственных премий СССР и РФ (Москва):

— Для меня музыка Губайдулиной — это даже не отдельная планета, а огромный космос. Совершенно уникальное явление: гениальное, полное образности во всех проявлениях.

Помимо этого, как часто происходило на моем опыте, с каждым настоящим великим сочинением, автор заглядывает в своих произведениях еще и в развитие инструмента, какие-то новые возможности находит в самом инструменте. Так произошло и с Альтовым концертом: сам инструмент там поднят на новую высоту. Что касается лично меня, просто невозможно переоценить значимость появления такого произведения, написанного и посвященного мне. Такой подарок по жизни неоценимый!

Владимир Юровский — главный дирижер Государственного академического симфонического оркестра России, Лондонского филармонического оркестра и Симфонического оркестра Берлинского радио:

— Обожаю «Офферториум» и «7 слов», считаю их выдающимися сочинениями второй половины ХХ столетия. Гений Губайдулиной проявляется в этих сочинениях с невероятной силой и оригинальностью. Мечтаю сыграть в будущем «Слышу… Умолкло…» или «Час души». Желаю Софии Асгатовне еще многих лет здоровья и творчества!

Иван Монигетти — виолончелист, лауреат конкурса им. Чайковского (1974), профессор Базельской академии музыки (Швейцария):

— Встречи с ее творчеством — всегда праздник, забыть который невозможно. Это особая радость. Душу наполняет бесконечная благодарность за переживания, которые вызывает ее музыка, за возможность общения с ней в этом пространстве мысли и духа.

София — композитор-философ, который размышляет о вечных проблемах: о смысле жизни, о судьбах современной цивилизации, о миссии художника в этом мире, но преобладающим в ее творчестве является духовное начало. Ее музыка уводит нас в сферу нематериального. Необъяснимым, только ей доступным образом она улавливает таинственные, волшебные звучания и потрясающим усилием творческой воли переводит их на язык, доступный нашему пониманию.

Ее жизнь — это образец служения Музыке, построенного на феноменальной внутренней дисциплине. Поразительно, как пламя ее творчества с годами не слабеет, но разгорается с новой силой. Ей одной присуще это невероятное сочетание хрупкой женственности, утонченности и обаяния с пророческой силой и твердостью духа.

Софии Губайдулиной

Как в капле — океан,
в мгновеньи — вечность,
В звуках — мирозданье.
Душа, не зная расстоянья,
Стремится ввысь,
Год, век, сегодня и всегда —
София!
Мудрость, Красота!

«Губайдулину от других ее великих ровесников отличает момент тактильного исследования звука»

Владимир Тонха — виолончелист, профессор Российской академии музыки им. Гнесиных, народный артист России, организатор и участник фестивалей музыки Губайдулиной (Москва):

— Что вам сказать о Губайдулиной? А что я могу сказать, если я ее музыку играю всю жизнь, если мы с ней всю жизнь дружим и она — мой любимый композитор?! К сожалению, дать более развернутую речь сейчас не могу, потому что совершенно не имею времени. В день ее рождения, 24 октября, в Малом зале Московской консерватории состоится посвященный ее юбилею концерт. Вот к нему я сейчас очень напряженно готовлюсь.

Ольга Раева — композитор, лауреат ряда европейских премий в области музыкальной композиции (Берлин, Германия):

— Женщина зажигает свечи, воскуряет благовония, воздает молитвы. Она бережет огонь, она — хранительница очага. Не всегда домашнего или того, который был нарисован на холсте в каморке Папы Карло. Возможно, жертвенного, возможно — в храме Изиды. Чет/нечет, живое и мертвое — она знает все тайны и неподвластна стихиям времени, ибо принадлежит вечности и служит только Вечному. Она та часть, что больше целого, ибо она часть Вселенной, но вся Вселенная в ней самой. Поклонимся же великой жрице!

Быть верной себе — это ли не идеал? Воплощенная стихия танца, изящная и смелая Багира родилась в неволе в зверинце у раджи в городе Удайпуре. Она тосковала по свободе и, когда достаточно подросла и окрепла, сломала замок клетки и сбежала в джунгли, где благодаря своему уму — находчивому и проворному — завоевала уважение всех зверей. Однажды она рассказала свою историю Маугли, но никто кроме него не знал, что она когда-то сидела на цепи…

«Я — часть России, и я всей душой с Россией». И Россия с вами, София Асгатовна. Вы — золотой слиток, великая душа и одно из великих имен России.

Сергей Невский — композитор, автор сочинений, созданных по заказу Берлинской государственной оперы, фестиваля «Руртриеннале», Берлинской академии искусств, фестиваля «Территория» и др., лауреат премий Штутгартского конкурса композиции, «Золотая маска» и др. (Москва — Берлин):

— Губайдулину от других ее великих ровесников отличает момент тактильного исследования звука. Ее вещи всегда открывают нам новые границы инструментов, будь то игра за подставкой виолончели в In Croce — метафора пограничного состояния и болевого шока распятого Иисуса, так и игровые моменты в бесчисленных пьесах, написанных для ансамбля ударных Марка Пекарского. Сочетание этих, казалось бы, несовместимых элементов — метафизического поиска и игры, непредсказуемости — и определяет характер ее музыки, возможно, мешая строгому стилистическому ее определению, но при этом создавая слушателю возможность свободного и рискованного путешествия в ее звуковом мире.

Александр Кнайфель — композитор, заслуженный деятель искусств России, автор сочинений, написанных по заказу крупнейших фестивалей в Париже, Нью-Йорке, Цюрихе, Зальцбурге, Берлине и др., первый из российских музыкантов, удостоенный премии Немецкой академической службы (Санкт-Петербург):

— Любимая Соньша! Восемь с половиной — как раз в свидетельстве Беззакатного и Ангельского — и все дарованное тебе и нам ликует в твоем дивном свершении. Аллилуйя!

«Вы стали мировой звездой, хотите вы этого или нет»

Александр Сладковский — художественный руководитель и главный дирижер Государственного симфонического оркестра Республики Татарстан, народный артист России (Казань):

— Имя Софии Губайдулиной сейчас широко известно всему миру, что делает честь Казани, городу, где она росла, и нашему оркестру, один из сезонных фестивалей которого носит ее имя. Я горд, что София Асгатовна снова посетит Казань в эти дни. И счастлив, что благодаря фестивалю Concordia имени Губайдулиной у нас есть возможность держать нашу аудиторию в курсе событий современной музыки в том широком аспекте, который отвечает творчеству самой Софии Асгатовны. Ведь большие музыкальные расстояния открываются ей так же легко, как и самые потайные глубины человеческой души. Многая лета этому прекрасному композитору и удивительному человеку!

Елена Дубинец — вице-президент Симфонического оркестра Сиэтла, профессор Университета штата Вашингтон (США):

— Композитор Николай Корндорф называл Софию Асгатовну Губайдулину «вневременной». Имел ли он в виду, что ее музыка не стареет или что она находится над социумом и политикой, над реальностью и географией? Думается, и то и другое. По рождению татарка, она приняла православное крещение в 1970 году, но вот уже четверть века живет вне России. То, что ее называют «русским композитором», — лишь дань не изжившему себя советскому имперскому сознанию, по-прежнему стремящемуся объять весь так называемый «русский мир», включая как другие этничности из бывшего Советского Союза, так и зарубежную диаспору.

Но Губайдулина сильнее, мощнее этого, и ее музыка по праву принадлежит всему миру. Пройдя в юности испытание сериализмом и придя через обращение к религии к особому ощущению музыкальной краски и созвучности, она создает сочинения, близкие и понятные во всем мире. Религиозная убежденность высказывания, мистицизм и женская сила придают ее музыке особое, трудно объяснимое, но весьма убедительное обаяние. Надеюсь, мы станем свидетелями еще не одной премьеры ее новых сочинений.

Джерард Макберни — композитор, писатель, в прошлом музыкант Чикагского симфонического оркестра (Лондон, Великобритания):

— София Асгатовна Губайдулина — один из выдающихся композиторов нашего времени. Я счастлив признаться, что она оказала значительное влияние и на мою собственную жизнь и продолжает меня вдохновлять. С глубокой признательностью называю ее одним из моих самых дорогих друзей и благодарен, что живу в то время, когда есть возможность окружать себя великолепием ее музыки.

Впервые я услышал пиратскую запись ее грандиозного скрипичного концерта Offertorium одним прекрасным вечером 1982 года в Лондоне. До этого я никогда не слышал ни ее имени, ни единой ноты ее музыки. Именно этот краткий миг убедил меня в том, что мне необходимо было поехать в Советский Союз, чтобы почувствовать тот мир, из которого исходила эта музыка. Должен добавить, что я обязан этим замечательным открытием нашему общему другу Лизе Уилсон, от которой так много узнавал в те времена о России.

Вскоре после того, как в 1984 году я наконец-то прибыл на учебу в Москву, я впервые увидел Софию Асгатовну в консерватории на лекции Юрия Холопова об Альбане Берге. Я сидел прямо напротив нее в маленьком и пыльном классе и был очарован ее взглядом, а также взглядом Пети Мещанинова, который сидел рядом с ней. Несколько недель спустя вновь увидел ее, на этот раз на концерте электронной музыки, где я решился представиться ей на ломаном русском языке. Она немедленно пригласила меня в гости. Тот далекий первый вечер в ее квартире изменил мою жизнь. Ее отзывчивость, открытость и мгновенная дружба меня ошеломили так же, как и ее совершенно ужасные кулинарные навыки, за которые она не уставала извиняться, при этом резко защищая себя и повторяя следующие слова: «Это — совершенно нормальная еда! Мы не умрем с голода!» Когда наша фантастическая многочасовая беседа подошла к концу, она проводила меня до дверей лифта со словами: «До свидания! Спасибо, что навестили! Работайте напряженно! Живите активно!»

Я благодарен за то, что в прошедшие с тех пор долгие годы мне привелось провести много незабываемых часов в ее обществе. Вместе мы смеялись и рыдали; иногда мне удавалось поймать мимолетные отзвуки того, как работает ее ум; и ее ясная и четкая критика моей собственной музыки закаляла, обучала и воодушевляла. И та заповедь, которую она произнесла много лет назад во время нашей первой встречи, до сих пор звучит в моих ушах: «Работайте напряженно! Живите активно!» Я приветствую ее и благодарю за любовь и музыку!

Ханс-Ульрих Дуффек — директор музыкального издательства «Сикорский» (Sikorski), Германия:

— Дорогая София! С глубочайшим восхищением и благодарностью я шлю наилучшие пожелания к вашему 85-летию.

Выражаю искреннее свое преклонение перед замечательной женщиной, которая во времена лишений, притеснений и тяжелых ударов судьбы всегда сохраняла веру в Бога и не предавала свои идеалы, которая благодаря дружелюбию и позитивности с почти юношеской живостью очаровывает и восхищает всех, кто с ней знаком и имеет счастье считаться ее другом. Мои поздравления замечательному композитору, который лучше других познал композиторское мастерство и своим искусством пленяет, трогает и возбуждает любителей музыки по всему миру, который вопреки сильнейшей загруженности знает, как создавать замечательные неустаревающие произведения искусства, как обогатить музыкальную жизнь нашего времени и вызвать энтузиазм у новых поклонников современной музыки.

Вы стали мировой звездой, хотите вы этого или нет. В последние четверть века мне довелось консультировать и поддерживать вас в качестве издателя и друга, пытаясь разрешить проблемы, сделать невозможное возможным и предохранить Вас от огромного количества организационной работы, чтобы вы могли полностью сконцентрироваться на сочинении музыки. Я был счастлив разделить с вами незабываемые моменты вашей карьеры и был рядом в моменты горя и печали. Знаю, что вы планируете когда-то закончить сочинение музыки, чтобы дать телу и душе оправиться от длительного изнурения, стресса и напряжения. Но, с другой стороны, я знаю, что вы не можете представить себе жизнь без музыки и, парадоксальным образом, именно музыка дает вам физическую и духовную силу преодолевать жизненные напасти и помогает выжить. Помня об этом, желаю вам неиссякаемого творческого потенциала, счастья и здоровья. Дай вам Бог долгой жизни.

P.S. С любезного разрешения господина Дуффека к поздравительным материалам «БИЗНЕС Online» присовокупляет ссылку на именную брошюру издательcтва Sikorski, выпущенную специально к 85-летию Софии Губайдулиной. В ней поздравления юбиляру опубликовали композиторы Гия Канчели, Дмитрий Смирнов, Елена Фирсова, скрипач Вадим Репин, баянист Фридрих Липс и др. выдающиеся музыканты.

P.P.S. Елена Черемных выражает особую признательность и благодарность Елене Дубинец (Сиэтл) за посредничество в общении с зарубежными коллегами и мобильные переводы их текстов.

Источник публикации Бизнес-Онлайн, Татарстан, 24.10.2016, Елена ЧЕРЕМНЫХ

Музыкальный театр|Оркестр

В театре оперы и балета республики Северная Осетия-Алания — новый дирижер Наталья Базалева

23 октября в Национальном государственном театре оперы и балета под управлением нового главного дирижера театра Натальи Базалевой состоялся концерт оркестра с участием солистов-вокалистов театра. Это был дебют дирижера Н. Базалевой в Осетии. В концерте прозвучали популярные арии из опер и оперетт русских и зарубежных композиторов, а также увертюры из опер.

Наталья Владимировна Базалева – основатель, художественный руководитель и главный дирижер Государственного концертного оркестра Якутии, дирижер симфонического оркестра Symphonica ARTica, заслуженный деятель искусств Республики Саха (Якутия), лауреат специальной премии «Деловой стандарт» Общероссийской общественной программы «Лидеры новой России» за профессиональную деятельность и вклад в развитие Российской культуры.

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

Наталья Базалева окончила Новосибирскую государственную консерваторию им. М. Глинки и аспирантуру консерватории по специальности «оперно-симфоническое дирижирование». С 2003 года стажируется под руководством Валерия Гергиева в Мариинском театре. С 2010 года – главный приглашенный дирижер симфонического оркестра Gwang Myeong в Сеуле (Южная Корея). В 2011 г. назначена художественным руководителем-директором Государственной филармонии Республики Саха (Якутия). В 2012г. продирижировала циклом концертов «Симфония Ленских столбов», посвященным внесению природного парка «Ленские столбы» в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Под ее управлением состоялись концерты с участием солистов Мариинского театра и сводным оркестром, в который вошли музыканты Symphonica ARTica и различных симфонических коллективов России, Сирии, Испании, Германии и Китая. Под управлением Натальи Базалевой выступали такие коллективы, как Национальный академический оркестр народных инструментов России им. Н. Осипова, Академический симфонический оркестр Новосибирской филармонии, Дальневосточный симфонический оркестр. Также она работала в качестве дирижера-ассистента над постановками опер «Борис Годунов» Мусоргского Государственного театра оперы и балета Республики Саха в Якутске и Москве (2002) и «Кармен» Бизе в Мариинском театре (2005). В 2005 году в качестве дирижера-постановщика принимала участие в международной постановке оперы Ким Хен Ок «Когда цвела гречиха» (Якутск, Хабаровск, Кангвон и Сеул). С 2007 по 2011 гг. занимала должность заместителя министра культуры и духовного развития Республики Саха (Якутия). Совмещала работу с преподавательской деятельностью в Хабаровском государственном институте искусств и культуры, в Арктическом государственном институте культуры и искусств, в Представительстве Хабаровского государственного института искусств и культуры в Ю. Корее (г. Сеул). С 2010 года Н. Базалева является главным приглашенным дирижером симфонического оркестра Gwang Myeong в Сеуле (Южная Корея). В 2014 году продирижировала балетом «Бахчисарайский фонтан» на исторической сцене Мариинского театра.  В 2009 г. Н. Базалева была отмечена Почетным знаком Союза композиторов России.

Источник публикации Министерство культуры республики Северная Осетия-Алания

Власть и культура

Дмитрий Песков: «Цензура в сфере искусства недопустима, но нужно дифференцировать произведения, которые создаются за государственные средства и за частные деньги»

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

Цензура в сфере искусства недопустима, но нужно дифференцировать произведения, которые создаются за государственные средства и за частные деньги, заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков.

Так он ответил на просьбу прокомментировать слова народного артиста Константина Райкина о растущем влиянии государства в искусстве. Ранее Райкин, выступая на Всероссийском театральном форуме, заявил, что власть не должна вмешиваться в искусство, а должна только помогать, создавать условия для творчества.

Песков отметил, что президент неоднократно обсуждал недопустимость цензуры с представителями театра и кино.

“Естественно, если государство дает деньги на какую-то постановку, государство вправе обозначить ту или иную тему, государство заказывает произведение искусства на ту или иную тему в рамках тех программ, которые находятся в имплементации”, — пояснил Песков и добавил, что не нужно путать цензуру с государственным заказом.

Говоря о произведениях, поставленных на частные средства, пресс-секретарь главы государства подчеркнул, что они не должны нарушать действующее законодательство, в частности, о противодействии экстремизму.

“Конечно, цензура здесь никоим образом не приемлема”, — сказал он

Источник публикации РИА Новости

Фестивали

Утверждены составы экспертных советов Премии «Золотая Маска» сезона 2016-2017

23 октября на первом заседании избранного Секретариата СТД РФ состоялось обсуждение и утверждение составов Экспертных советов Российской национальной театральной премии «Золотая Маска» сезона 2016-2017 года.

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

Экспертный совет «Музыкальный театр», сезон 2016-2017

ГАЙКОВИЧ Марина Александровна – Председатель. Музыкальный критик, зав. отделом культуры «Независимой газеты», кандидат искусствоведения, Москва

ГОРДЕЕВА Анна Александровна – Балетный критик, автор интернет-издания «Lenta.ru», журнала «Музыкальная жизнь», «Петербургский театральный журнал», Москва

ГУЧМАЗОВА Лейла Робертовна – Музыкальный и балетный критик, автор «Российской газеты», Москва

КОНАЕВ Сергей Александрович – Театровед, балетный критик, эксперт архива Нотной библиотеки Государственного академического Большого театра России, старший научный сотрудник Государственного института искусствознания, кандидат искусствоведения, Москва

КРЫЛОВА Майя Исааковна Балетный и музыкальный критик, обозреватель журнала «Театрал», Москва

КУХАРЕНКО Илья Юрьевич – Театровед, музыкальный критик, Москва

РЕНАНСКИЙ Дмитрий Александрович – Музыкальный критик, редактор интернет-издания «Colta», Санкт-Петербург

ТУЕВА Алла Евгеньевна – Театровед, заведующий литературной частью Московского государственного академического театра оперетты, Москва

ФЕДОРЧЕНКО Ольга Анатольевна – Балетный критик, обозреватель газеты «Коммерсант. Санкт-Петербург», старший научный сотрудник Российского института истории искусств, кандидат искусствоведения, Санкт-Петербург

In Memoriam

90 лет со дня рождения Галины Вишневской

25 октября 2016 года Галине Павловне Вишневской исполнилось бы 90 лет. Юбилею великой русской певицы были посвящены  VII Международный фестиваль Мстислава Ростроповича, I Международный оперный фестиваль в Сочи, VI Международный конкурс оперных артистов, многочисленные концерты в России и за рубежом.

В день рождения основателя и первого художественного руководителя Центра Оперного Пения в 11.30 в Зачатьевском монастыре (2-й Зачатьевский пер., 2) будет совершена панихида по Галине Павловне, после чего почтить память певицы ее ученики соберутся на Новодевичьем кладбище.

В 14.00 в Большом театре России состоится торжественное открытие выставки «Галина Вишневская. Величие и Простота…». Среди экспонатов – редкие фотографии и сценические костюмы примы Большого, многочисленные награды певицы, среди которых – самая дорогая  для Галины Вишневской медаль «За оборону Ленинграда».

В 19.00 в Центре Оперного Пения начнется  концерт учеников Галины Павловны – лучших выпускников Центра. Солисты Большого театра Агунда Кулаева, Эльчин Азизов, Александр Касьянов, Станислав Мостовой, солисты театра «Новая Опера» Ирина Морева, Екатерина Миронычева, Сергей Поляков, солистка Московского академического музыкального театра имени К. Станиславского и Вл. Немировича-Данченко Мария Пахарь и другие солисты исполнят арии и сцены из опер, в которых Галина Вишневская блистала на сценах всего мира. Участниками концерта также станут учащиеся Колледжа музыкально-театрального искусства имени Галины Вишневской. Дирижировать Оркестром Центра Оперного Пения будет Александр Соловьев.

8 ноября 2016 в 19:00 в Большом театре — Гала-концерт звезд мировой оперы, посвященный Галине Вишневской. В честь великой певицы прозвучат шедевры оперной классики, многие из которых входили в репертуар легендарной певицы. Участниками торжественного концерта станут певцы с мировыми именами – Соня Йончева, Мария Гулегина, Юлия Герцева, Маквала Касрашвили, Желько Лучич, Бадри Майсурадзе, Рене Папе, Фабио Сартори, а также лучшие ученики Галины Вишневской – солисты Большого театра Агунда Кулаева, Эльчин Азизов, Олег Долгов и солистка театра Новая Опера Ирина Морева. Оркестр Большого театра. Дирижер – музыкальный руководитель и главный дирижер Большого театра Туган Сохиев.

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

Власть и культура|Конфликт

Константин Райкин: «Не верю я людям, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены»

Дорогие друзья!
Подписывайтесь на газету «Музыкальное обозрение»!
Поддержите газету!

На прошедшем 24 октября Всероссийском театральном форуме СТД набольший резонанс вызвало выступление художественного руководителя театра «Сатирикон» Константина РАЙКИНА. В своей эмоциональной 10-минутной речи, несколько раз прерываемой аплодисментами, Константин Аркадьевич сообщил о том, что особенно тревожит его сегодня, а фактически – выступил против даже такого подвида цензуры, как борьба чиновников за нравственность в искусстве. Позже многие делегаты съезда говорили, что подписываются под словами Райкина, целиком разделяют его позицию. «Театрал» приводит это выступление полностью.

– Сейчас я буду говорить немножко взбалмошно, потому что я с репетиции, у меня еще вечерний спектакль, и я внутренне сучу ножками. Я привык заранее приходить в театр и готовиться к спектаклю, который сыграю. И еще мне довольно сложно говорить спокойно на тему, которую хочу затронуть. Во-первых, сегодня 24 октября – 105 лет со дня рождения Аркадия Райкина. Я вас всех поздравляю с этой датой. И, вы знаете, я вам так скажу, что папа, когда понял, что я стану артистом, учил меня одной вещи. Он вложил в мое сознание важную вещь, которая называется цеховая солидарность. То есть это этика по отношению к коллегам, занимающихся вместе с тобой одним делом. И, мне кажется, нам сейчас время про это вспомнить.

Меня очень тревожат (я думаю, как и вас всех) те явления, которые происходят в нашей жизни. Эти, так сказать, «наезды» на искусство и на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные [заявления], прикрывающиеся словами о нравственности, о морали и вообще всяческими благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность». Вот эти группки якобы оскорбленных людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло себя ведут, к которым как-то очень странно власть нейтральна – дистанцируется от них… Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры (я не знаю, как кто к этому относится) это величайшее событие векового значения в художественной, духовной жизни нашей страны… У нас это проклятие и многовековой позор нашей культуры, нашего искусства, наконец, был запрещен.

И что сейчас происходит? Я вижу, как явно чешутся руки у кого-то все изменить и вернуть обратно. Причем вернуть нас не просто во времена застоя, а еще в более давние времена – в сталинские времена. Потому что с нами разговаривают наши начальники таким лексиконом сталинским, такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь! Это говорят представители власти, мои непосредственные начальники, господин Аристархов (первый заместитель министра культуры. – «Т») так разговаривает. Хотя его вообще надо переводить с аристархского на русский. Просто стыдно, что от имени Министерства культуры так человек разговаривает.

Мы сидим и слушаем это. Мы чего – не можем как-то высказаться все вместе?

Я понимаю, у нас в театральном деле разные традиции. Мы очень разобщены. Мы достаточно мало интересуемся друг другом. Но это полбеды.
Главное, что есть такая мерзкая манера – клепать и ябедничать друг на друга. Мне кажется, это просто недопустимо! Цеховая солидарность, как меня папа учил, обязует каждого из нас, работника театра (артиста ли, режиссера ли), не говорить плохо в средствах массовой информации друг о друге и в инстанциях, от которых мы зависим. Ты можешь сколько угодно быть не согласным творчески с каким-то режиссером, артистом – напиши ему эсэмэску злобную, напиши ему письмо, подожди его у подъезда, скажи ему. Но не надо в это вмешивать средства массовой информации и делать достоянием всех. Потому что наши распри, которые обязательно будут, творческое несогласие, возмущение – это нормально. Но когда мы заполняем этим газеты и журналы, и телевидение – это на руку только нашим врагам. То есть тем, кто хочет прогнуть искусство под интересы власти. Маленькие конкретные идеологические интересы. Мы, слава богу, от этого освободились.

Я помню: мы все родом из советской власти. Я помню этот позорный идиотизм! Это причина, единственная, по которой я не хочу быть молодым, не хочу вернуться туда снова. А меня заставляют читать эту мерзкую книжку опять. Потому что словами о нравственности, Родине, народе и патриотизме прикрываются, как правило, очень низкие цели. Не верю я этим группам возмущенных и обиженных людей, у которых, видите ли, религиозные чувства оскорблены. Не верю! Верю, что они проплачены. Так что это группки мерзких людей, которые борются незаконными мерзкими путями за нравственность, видите ли.

Когда мочой обливают фотографии – это что, борьба за нравственность, что ли? Вообще не надо общественным организациям бороться за нравственность в искусстве. Искусство само в себе имеет достаточно фильтров из режиссеров, художественных руководителей, критиков, зрителей, души самого художника. Это носители нравственности. Не надо делать вид, что власть – это единственный носитель нравственности и морали. Это не так.

Вообще, у власти столько соблазнов! Вокруг нее столько искушений, что умная власть платит искусству за то, что искусство перед ней держит зеркало и показывает в это зеркало ошибки, просчеты и пороки этой власти. Вот умная власть за ЭТО ему платит. А не за то платит власть, как говорят нам наши руководители: «Мы вам платим деньги, вы и делайте, что надо». А кто знает? Они будут знать, что надо? Кто мне будет говорить? Я сейчас слышу: «Это чуждые нам ценности. Вредно для народа». Это кто решает? Это они будут решать? Они вообще не должны вмешиваться. Они должны помогать искусству, культуре.

Собственно, я считаю, что нам надо объединиться. Нам надо плюнуть и на время забыть о наших художественных тонких рефлексиях по отношению друг к другу. Мне может сколько угодно не нравиться какой-то режиссер, но я костьми лягу, чтоб ему дали высказаться. Это я повторяю слова Вольтера вообще. Практически. Ну, потому что такие высокие человеческие качества у меня. Понимаете? А вообще, на самом деле, если не шутить, то мне кажется, это все поймут. Это нормально: будут несогласные, будут возмущенные.

В кои-то веки наши деятели театра встречаются с президентом. Это встречи такие – нечастые. Я бы сказал, декоративные. Но все-таки они происходят. И там можно решить серьезные вопросы. Нет. Почему-то и здесь начинаются предложения установить возможную границу трактовки классики. Ну, зачем президенту-то устанавливать эту границу? Ну, зачем его в эти дела… Он не должен вообще этого понимать. Он не понимает – и не нужно ему понимать. И вообще, зачем устанавливать эту границу? Кто на ней будет пограничником? Аристархов… Ну, не надо это… Пусть ее трактуют… Кто-то будет возмущен – замечательно.

У нас вообще в театре происходит масса интереснейших вещей. И масса интересных спектаклей. Я считаю, это хорошо. Разных, спорных, прекрасных! Нет, мы опять почему-то хотим… Мы друг на друга клевещем, доносим иногда – прямо вот так ябедничаем. И опять хотим в клетку. В клетку-то зачем опять? «Чтоб цензура, давайте!» Не надо, не надо! Господи, что же мы утрачиваем и сами отказываемся от завоеваний? Что же мы иллюстрируем Федора Михайловича Достоевского, который говорил: «Только лиши нас опеки, мы тут же попросимся обратно в опеку». Ну, что же мы? Ну, неужели он такой гений, что и на нас настучал на тысячу лет вперед? Про наше, так сказать, раболепство.

Я предлагаю: ребята, нам нужно внятно высказаться по этому поводу. По поводу этих закрытий, а то мы молчим. Почему мы молчим все время? Закрывают спектакли. Запретили «Иисус Христос – суперстар». Господи! «Нет, кого-то это оскорбило». Да, оскорбит кого-то и что?!

И церковь наша, несчастная, которая забыла, как ее травили, уничтожали священников, срывали кресты и делали овощехранилища в наших церквях, начинает действовать такими же методами сейчас. Значит, прав был Лев Николаевич Толстой, который говорил, что не надо соединяться власти с церковью, иначе она начинает не богу служить, а власть обслуживать. Что мы в большой степени и наблюдаем.

И не надо бояться, что церковь будет возмущаться. Ну, ничего! Не надо сразу закрывать всё. Или, если закрывают, надо реагировать на это. Нам вместе. Вот попытались там что-то сделать с Борей Мильграмом в Перми. Ну, вот как-то мы встали дыбом и вернули его на место. Представляете? Наша власть сделала шаг назад. Совершая глупость, сделала шаг назад и исправила эту глупость. Это потрясающе. Это так редко и нетипично. Мы сделали это. Вместе собрались и вдруг высказались.

Мне кажется, сейчас, в очень трудные времена, очень опасные, очень страшные… Очень это похоже… Не буду говорить, на что. Но сами понимаете. Нам нужно вместе соединиться и очень внятно давать отпор этому.

Источник публикации Театрал-онлайн

МО|Юбилеи

София Губайдулина и «Музыкальное обозрение»

, ,

24 октября 2016 года исполняется 85 лет выдающемуся композитору современности Софии Асгатовне Губайдулиной. Один из безусловных лидеров отечественного музыкального авангарда 1960-х – 1980-х годов, сегодня она — признанный классик российского и мирового музыкального искусства, входит в число наиболее востребованных композиторов современности.

Творчество Софии Губайдулиной проникнуто пафосом и ореолом высочайшей духовности, несет благородные идеалы гуманизма, христианских ценностей, всеобъемлющей добродетели и любви. Человек широчайших творческих и философских воззрений, гражданин мира, София Губайдулина открывает в своей музыке горизонты великих смыслов, объединяет и синтезирует глубинные идеи, традиции и мышление Запада и Востока.

Проживая с 1992 года в Германии, София Губайдулина постоянно поддерживает связи с Россией. Ее предыдущие юбилеи (в частности, 70-летие и 80-летие) с большим размахом отмечались в нашей стране. Юбилейные концерты и фестивали стали событиями, вызвавшими огромный интерес профессионалов и любителей академической музыки, способствовали еще более широкому звучанию распространению музыки Софии Губайдулиной в России.

Главный информационный партнер Проекта, посвященного 85-летию композитора — национальная газета «Музыкальное обозрение», которая является одним из ведущих пропагандистов творчества Софии Губайдулиной в современной России. На страницах газеты неоднократно публиковались интервью с композитором и материалы о ее творчестве. Газета приняла активное участие в проведении фестиваля к 80-летию композитора в Московской государственной академической филармонии: в октябре 2011 года С. Губайдулина была участником абонемента «Персона — композитор» в Камерном зале МГАФ (автор и ведущий абонемента — главный редактор «МО» А. Устинов).

София Губайдулина — дважды лауреат Премии национальной газеты «Музыкальное обозрение» (2006 и 2011).

В течение 2016–2017 гг. юбилейные концерты композитора проходят во многих странах мира: Германии (Берлин, Дрезден, Эссен, Мюнхен), Нидерландах (Тилбург, Утрехт, Эйндховен), Эстонии (Таллинн, Тарту), Дании (Эсбьерг), Финляндии (Хельсинки), Латвии (Цесис), Австрии (Инсбрук), Польше (Катовице), Чехии (Градец-Кралове), США (Нью-Йорк)
и др.

В России юбилейные авторские концерты пройдут в Москве и Казани. В Москве 24 октября, в день юбилея С. Губайдулиной, состоится концерт в Малом зале консерватории. 26 октября в Камерном зале филармонии и 28 октября пройдут концерты, организованные газетой «Музыкальное обозрение» с участием Московского ансамбля современной музыки, ведущий концертов — главный редактор «МО» Андрей Устинов. Произведения С. Губайдулиной исполняются на фестивалях «Московский форум» (октябрь) и «Московская осень» (ноябрь).

28 октября на фестивале Concordia имени С. Губайдулиной в Казани состоится концерт ГСО Республики Татарстан под управлением А. Сладковского, солист Ю. Башмет. 3 ноября — юбилейный концерт, организованный казанским Центром современной музыки Софии Губайдулиной.

Юбилеи

Валентина Холопова о Софии Губайдулиной. Октябрь 2016 года

София Губайдулина — творческая личность столь крупная и самобытная, непохожая ни на кого другого, словно она явилась к нам из неведомого измерения. «Она — непонятное, и потому — явление. И при этом — не имеющее аналогий», — сказал о ней Альфред Шнитке, один из ближайших ее друзей. Как женщина-композитор она уникальна во всей мировой истории музыки.

Музыка Губайдулиной — это мир Большого Человека, с его самыми широкими мировоззренческими представлениями: философическими, религиозными — причем не только православно-христианскими, но и разных народов мира — космологическими, бытийственными. В то же время эта музыка пронзительно человечна и наполнена тончайшими ощущениями:
в ней звучат «вздохи», «предыхания», «стоны», «смех», «плач», «дрожь», «трепет» — все оттенки глубоко переживающей души.

София Асгатовна Губайдулина родилась 24 октября 1931 года в городе Чистополе (Татарстан), в русско-татарской семье, и открытость и на Запад, и на Восток ей как бы дана от рождения. Дед ее был муллой, но сама она позднее, в 60-х годах, приняла православие. Училась Губайдулина сначала в Казани, где окончила музыкальную школу, музыкальное училище и консерваторию как пианистка. В 1954-м переехала в Москву, где получила образование как композитор в Московской консерватории и аспирантуре, после чего выбрала путь свободного художника. С 1992-го она живет в Германии, в Аппене под Гамбургом. Долгое время остававшаяся неизвестной, внезапно открытая около 1985 года, в начале «перестройки», она сейчас исполняема лучшими музыкантами мира.

В творчестве Губайдулиной переплелись духовные нити, органически связавшие ее с культурами всей планеты. А протянулись они от ее родины — центральной России, Волги, Казани, Москвы. При выборе религиозных тем она обращается к таким, которые оказываются общими для ветвей христианства — и восточных, и западных: «Аллилуйя, «Страсти по Иоанну», «Семь слов на кресте» и другим.

От западной традиции ею усвоен принцип драмы, с представлением мира в контрасте противоречий. Созвучной ее мироощущению стала философия экзистенциализма, с ее «невидимостью света в конце туннеля». С этим связано и напряженное внимание к теме Апокалипсиса, прошедшее через многие ее произведения. Однако утешающей оказалась философия Дао, едино живущего всюду — на небе и на земле.

Особый интерес Губайдулиной привлечен к голосам музыкальных инструментов, в которых она слышит как бы их души. Наряду с новым одушевлением скрипки, виолончели, фортепиано, она дает новую жизнь баяну с его «дыханием» и «стонами», домре с определенным национальным колоритом («По мотивам татарского фольклора»), а также многочисленным восточным инструментам — японскому кото, китайскому шену, храмовым ударным, возрождая их сакральность. Пьянящую экспрессию звука композитор любит упорядочивать рационалистическим пифагореизмом — строгой числовой гармонией времени, в которой использует и космическую пропорцию «золотого сечения». Вместе с музыкальными звуками становятся психологически выразительны и паузы, эти краткие «пространства думанья». В подходе к голосам и душам музыкальных инструментов, композитор открывает их некую первичность, связь с вечным космосом, обнажая тем самым единство истоков и смысла музыки на всей Земле.

Валентина Холопова
Доктор искусствоведения,
профессор Московской консерватории