Все 33 года деятельности «МО» мы считаем своей миссией, неотъемлемой частью нашей профессиональной работы — чтить своих предшественников, хранить память о них и об их трудах. Помнить тех, кто сохранил для нас, потомков, представление о музыкальной жизни и культуре своего времени, своих современников. Кто своим трудом старался «сшить» нить истории, рвущуюся связь времен.

В 2014, год начала Первой мировой войны, «МО» начало регулярно, из номера в номер, печатать материалы «Русской музыкальной газеты» и публиковали их до 2018 (всего 39 полос). В 1918 Финдейзен вынужден был закрыть «РМГ». Он мечтал возобновить ее выпуск, но, к сожалению, это оказалось невозможным.

С 2017, года 100-летия Октябрьского переворота, «МО» ежегодно публикует «Дневники» Н.Ф. Финдейзена:

1917 — №№ 8–12 за 2017;

1918 — в № 7 за 2018;

1919 — в № 10 за 2019;

1920 — в № 6 за 2020;

1921 — в № 5 за 2021.

(Всего 114 полос. Ранее отрывки из «Дневников» Н.Ф. Финдейзена печатались в «МО» 1995, № 4; 1998, № 3; 1999, № 3–4)

«Дневники» Финдейзена — потрясающее по своему воздействию повествование и свидетельство очевидца трагических предреволюционных лет, Октябрьского переворота, последующих событий в Петрограде и в России.

Читая Дневники, можно отметить, что после 1920 тон его высказываний становится менее резким. Оставшись в России, он был вынужден смириться с новой властью, приспособиться к ней, принимать ее законы и условия, какими бы они ни были — или фактически умереть с голоду. Надежды на то, что немцы возьмут Петроград, что большевистский режим вот-вот падет (о чем мы постоянно читаем в Дневниках 1918, 1919 гг.) — не оправдались. И Финдейзен, который видел в труде и служении на благо общества смысл и цель своей жизни, постепенно «встраивается» в новые условия. Его опыт, знания, эрудиция, научный педагогический дар оказываются востребованными.

По словам М.Л. Космовской, на рубеже 1920-х «были определены и обозначены основные направления его деятельности на ближайшие пять лет: педагогика в Археологическом институте (1919–1925) и Единой трудовой школе (1920–1925) и музейное дело при Государственном симфоническом оркестре (а с 1921 — Филармонии) как ракурс деятельности в Народном комиссариате просвещения» (см. «МО», 2021, № 5).

Финдейзен был вынужден очень много работать, чтобы обрести приемлемый заработок. Он то и дело пишет о безумных скачках цен на самое необходимое, о дефиците всего и вся, о задержках выплат вознаграждения. Он постоянно сталкивался с равнодушием, хамством, сопротивлением чиновников, директоров, администраторов тех учреждений, в которых он работал или предлагал свои проекты.

Но, несмотря на все это, на царившую вокруг разруху, на добровольную или принудительную («философский пароход», о котором упоминает Финдейзен в своих Дневниках) эмиграцию цвета научной, культурной, философской мысли, на такие безобразные явления, как угроза ликвидации Большого и Мариинского театров (о чем он тоже пишет в Дневнике 1922), Николай Федорович отдает все силы своим излюбленным занятиям: педагогике и творчеству, просвещению и работе в архивах. О том, с какой любовью он отдавался этим занятиям, говорит хотя бы фрагмент «Дневника 1922»:

«Во вторник покончил с черновиками «Руслана». Находка 2-х, не вошедших в окончательную редакцию, танцев и прелестного мотива (andante) сильно порадовала, так как раньше, при составлении Каталога – не обратил на них должного внимания и не списал. Очень хочется заняться снова биографией М. И. Глинки – летом» (запись от 14 декабря).