Танцующие в тесноте

Итоги 2016 года: хореография, балет, танец
Танцующие в тесноте
Балет "Ромео и Джулетта". Спектакль Екатеринбургского театра оперы и балета. Фото Татьяна Андреева

Прошлый год оставил странное ощущение пустоты на танцевальном поле. И не по причине уменьшения количества выпущенных в наших театрах и привезенных на гастроли спектаклей, а из-за тотального сужения самого балетного круга. Место, где балет и танец действительно рождаются, стало крошечным, еле различимым, фражильным. И, наоборот, вокруг проходных, само собой разумеющихся, тривиальных, заказных событий некоего альтернативного, официозного балетного мира выросла толпа безвкусных покровителей и безликих почитателей.

Вперед, в прошлое?

Самая неприятная тенденция, поразившая многие театры в прошлом году — установка государственных и городских чинов на «упрощенную» продукцию, выпускаемую театрами, и готовность худруков, держащихся за свои кресла и боящихся потерять финансирование, в точности внимать требованиям невеж. Под упрощением надо понимать следующие вещи: появление балетов с линейными сюжетами, простых, понятных, безобидных и по возможности патриотичных. Бонусы гарантируются тем, кто выведет на сцену персонажей российской истории и героев школьной литературы. Все это наша страна уже проходила в 30-е годы прошлого века, когда на смену лихой эксцентрике Федора Лопухова, Касьяна Голейзовского, Игоря Моисеева пришел громоздкий драмбалет и надолго воцарился на советской сцене, перекрыв дорогу современным технологиям, за счет которых в то же самое время вперед вырвался не только молодой американский балет, но и все современное искусство. В таких сравнениях есть преувеличение, элементы фантасмагории Босха, однако несколько театров сработали аккурат по описанной выше модели.

Высокую планку по премьерам удалось выдержать только двум театрам — Большому и Екатеринбургскому оперному. Остальные либо ушли в тотальное отставание по линии балета (отсутствие премьер, или переносы балетов Григоровича и Майорова в провинцию), либо громоздили у себя на сцене многоактные спектакли по следам школьной литературы, либо выполняли госзаказ по историческим балетам.

За прошлый год увеличилось количество мастерских молодой хореографии, но прирост на рынке создателей танцевальных спектаклей произошел в основном за счет иностранцев, пусть и с русскими фамилиями (иммигранты). Побывав на западе, отечественные экс-танцовщики и хореографы-неофиты понимают, что балетмейстер это уже не тот старомодный чудак, который придумывает порядок па, но «продвинутый» homo sapiens, имеющий элементарные хотя бы знания о световом оформлении, владеющий инструментарием contemporary art и следящий за новыми тенденциями в музыке, драматическом театре и кино. Многочисленные данс-платформы и воркшопы, проведенные в разных балетных столицах — Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Екатеринбурге — подтвердили, что требуемое для «производственного процесса» количество homo sapiens от балета в России до сих пор в дефиците. И все равно ценно, что процесс не останавливается, центры сгущения молодой балетной мысли множатся. Результат проявится.

Плюс минус ноль

Рейтинг хореографов не сильно изменился с прошлого года. Лидирует Вячеслав Самодуров, который выпустил в 2016 три спектакля — «Ромео и Джульетту» Прокофьева в Екатеринбурге, «Ундину» Хенце в Большом театре и завершил свой насыщенный год мировой премьерой детского балета Артема Васильева «Снежная королева» также в Екатеринбурге. Все постановки были по-своему новаторские, хотя Самодуров и не находится в удобной ситуации, когда «система работает на тебя», как, например, в Нидерландском театре танца у П. Лайтфута. Каждая премьера Самодурова — победа над системой или прорыв вне системы. Об этом не успевают писать критики, зажатые в узкие рамки информационных заметок. Так, в «Ундине» Самодуров зашифровал хореографическим языком поэтический текст, которому сюжетные законы неведомы. На фоне официального, насаждаемого направления в балетном театре, его открытие выглядит еще более дерзким.

Конгениальный прорыв совершил в Лондоне У. МакГрегор, когда представил «Произведения Вирджинии Вулф», но ему было проще, так как рядом работал композитор Макс Рихтер, сочиняя удобную музыку. Остальные, кто трудился на балетном поле в 2016, лишь ремесленники. Юрий Смекалов получил «госзаказ» на «Медного всадника» и выпустил к сроку «национальный» триллер. Вместе с постановщиком работали ветераны сцены, которые небезуспешно вспоминали старый балет Р. Захарова. Но говорить ни о серьезной реконструкции, ни об оригинальной хореографии не приходится.

Любопытно работает Алексей Мирошниченко в Перми, однако его личный выбор как хореографа блокируется художественными вкусами идеолога театра Теодора Курентзиса. В декабре 2016 они выпустили «Золушку», для которой Мирошниченко переработал сказочный сюжет и написал превосходное либретто в жанре пародии на балетный театр, а Курентзис без всякого юмора и иронии «похитил» музыку Прокофьева у балетных, подведя жирную черту под малосостоятельными балетными версиями «Золушки».

Питерцы Антон Пимонов и Максим Петров сохраняют достойные позиции в рейтинге молодых хореографов. Их новые балеты на музыку Прокофьева сформировали интересный вечер в Мариинском театре. Пимонов поставил балет «Скрипичный концерт № 2» в манере Баланчина, а Петров «Русскую увертюру» в манере Ратманского. У каждого были еще постановки в 2016 – Пимонов поработал в «Балете Москва» («Луна напротив» на музыку Дж. Адамса), а Петров участвовал в мастерской хореографов на Мариинском фестивале с работой «Павловск».

Хореографические опыты продолжает премьер Михайловского театра Иван Васильев. Под его премьеры театр снимает роскошный зал Эрмитажного театра. В 2016 Васильев поставил три одноактных балета («Морфий» на музыку Г. Малера, «Любовь есть везде» на музыку И. Стравинского и «Слепая связь» на музыку М. Рихтера), заняв всю труппу Михайловского театра.

Кирилл Симонов поставил в Детском музыкальном театре им. Сац «Синюю птицу».

Б. Эйфман нового спектакля в 2016 не сделал, так как продолжает формировать золотой фонд своего театра и полировать уже созданные спектакли. Последнее, что он выпустил – обновленный балет «Чайковский», отлаженный для нового поколения солистов.

После долгого молчания высказался художественный руководитель астраханского балета Константин Уральский. На специально написанную Валерием Киктой (автором 12 балетов) музыку он поставил балет «Андрей Рублев». Спектакль  претендующий на звание мировой премьеры, но таковой не ставший в силу своей многосторонней несостоятельности.

Александр Мацко выпустил в Краснодаре двухактный спектакль (балет-фантасмагорию) «Мастер и Маргарита» на музыку А. Шнитке, Д. Шостаковича, Д. Покрасса и зарубежных композиторов (цитата с сайта театра – Е. Б.). Премьеру приурочили к 75-летию со дня первой публикации романа Булгакова. Хореографическую блеклость постановки в который уже подраскрасили художники Максим Обрезков, Сергей Скорнецкий и Татьяна Баранова. Мацко пользуется самыми элементарными связками движений, позаимствованными у Бориса Эйфмана, но его хореографической фантазии не хватает, чтобы спектакль можно было назвать полноценным балетом. Пока это нетрудная ритмика, встроенная в стильный дизайн.

Бегущие впереди

Рейтинг театров по балетному счету возглавляю все те же лидерские оперно-балетные дома — Большой театр и Екатеринбургский театр оперы и балета. Держаться на таком высоком уровне не в последнюю очередь обоим театрам помог В. Самодуров, председательствующий в рейтинге хореографов: Большом прошла премьера («Ундина» в Большом, «Ромео и Джульетта» и «Снежная королева» в Екатеринбурге).

Кроме «Ундины» в Большом состоялась премьера вечера голландской хореографии («Вариации на тему Фрэнка Бриджа» Ханса ван Манена и «Совсем немного вместе» Пола Лайтфута и Соль Леон). Все эти хореографы незадолго до этого дебютировали в Екатеринбурге «с подачи» Самодурова.

«Вариации на тему Франка Бриджа». Фото Михаила Логвинова /Большой театр.

Открывался год в Большом гастролями Гамбургского балета со спектаклем Шнитке «Пер Гюнт» в обновленной редакции Ноймайера. Премьерную афишу также пополнил вечер хореографии «Amore», который инициировала Светлана Захарова. В него вошли три балета: драма «Франческа да Римини» Посохова на музыку Чайковского, психологический триллер «Пока не пошел дождь» на музыку И.С. Баха, О. Респиги и К. Пино-Кинтаны в хореографии Патрика де Бана и «Штрихи через хвосты» Маргариты Донлон на музыку Сороковой симфонии Моцарта.

В Екатеринбурге в 2016 поставили оба главных балета Прокофьева. Автором хореографии к «Золушке» выступила заведующая труппой Надежда Малыгина, офрмила спектакль команда Вячеслава Окунева. Спектакль получился неудачным, его редко играют.

Другая Москва

В МАМТе было два важных события. Стартовала «Точка пересечения» – показ работ молодых хореографов на верхней сцене. Главная находка прошлогодней «Точки» — Андрей Кайдановский с работой в стиле танц-театра Пины Бауш «Чай или кофе». И премьера двухактного балета «Анна Каренина» немецкого хореографа Кристиана Шпука на музыку С. Рахманинова, В. Лютославского, С. Цинцадзе и И. Барданашвили.

Жизнь «Балета Москва» была насыщенной событиями. Прошла малоудачная премьера «Дюймовочки» (хореографы А. Игнатьев и А. Кадрулева, на музыку «Времен года» Чайковского в обработке А. Марто) для классической труппы. Затем важная и победительная работа бельгийского хореографа Карин Понтьес «Все пути ведут на север» для современной труппы. «Хореодром», включивший работы танцовщиков компании, которые заявляют о себе, как хореографы. Здесь лидер Софья Гайдукова со спектаклем «Оркестр» нам музыку С. Прокофьева и Ф. Гласса. В самом конце года с труппой поработал петербургский хореограф, артист Мариинского театра Антон Пимонов. Он поставил на балет «Луна напротив» на музыку Дж. Амамса.

"Все пути ведут на север". Балет Москва. Фото baletmoskva.ru

Бронзовый вампир

Мания угождать городским властям преследовала по пятам Владимира Кехмана, руководителя Михайловского театра. Когда Мариинка объявила о своей постановке «Медного всадника», Кехман совершил марш-бросок через океан и заказал одноименный балет патриарху американского modern dance Лару Любовичу. Но вместо балета по мотивам повести великого русского писателя (которому пришлось надеть цилиндр и выйти на сцену вместе с сумасшедшим Евгением) у Любовича получился коротенький комикс – смешной и нелепый на музыку симфоний Глиэра. Осенью 2016 спектакль стремительно переименовали, и теперь он скрывается под лихим названием «Бронзовый кумир».

Три сердца — три льва

Кадровые перестановки коснулись сразу трех театров. С марта в Большом начал работать Махар Вазиев, сменивший на посту художественного руководителя балета Сергея Филина (с ним не продлили контракт худрука, предложив ему работу в театре, связанную с мастерскими новой хореографии). Осенью из МАМТа уволили Игоря Зеленского. Место балетного худрука занял экс-премьер и экс-мэтр дю балле Парижской оперы Лоран Илер. Он приступил к обязанностям с января 2017 и немедленно объявил об изменениях балетных планов театра.

И, наконец, после успешной премьеры «Синей птицы» должность художественного руководителя балета Театра имени Сац занял хореограф Кирилл Симонов.

"Синяя птица". Театр им. Н. Сац. Фото Елена Лапина

По ту сторону официоза. Фестивальный рай

Вторая значительная часть балетного года — фестивали. Их в 2016 не стало меньше, но они сильно изменили свое лицо. Фестивали обросли образовательными программами, стали более «разговорными» и мультимедийными. Развлекательный компонент — собственно, привозимые компании — приходилось делить между форумами, и фестивальные менеджеры стали придумывать все более изощренные ходы, чтобы обеспечить свои смотры уникальными спектаклями. В этой борьбе за существование на рынке интеллектуальных entertainments&arts ведущей стала тенденция объединения фестивальных сил двух столиц, наметившаяся уже в прошлом году, и она же стала единственным гарантом качества мощных в прошлом форумов, существующих ныне с бюджетным дефицитом и почти сведенной с минимуму государственной поддержкой.

«Я памятник воздвиг…»

Фестивальная страда традиционно начинается в марте-апреле. До 2009 фестивальный сезон открывался в Санкт-Петербурге Мариинским международным балетным смотром, но после ухода М. Вазиева и его помощника П. Гершензона лучший в мире балетный фестиваль утратил художественную значимость, превратился в формальное мероприятие без концепции и откровений (с 2009 фестом руководит и. о. заведующего балетной труппой Мариинского театра Юрий Фатеев). В 2016 смотр открылся громоздкой трехчасовой премьерой «Медного всадника» Глиэра в постановке Юрия Смекалова — первой балетной премьерой прошлого балетного сезона театра, и продолжился репертуарными спектаклями с сильными составами, включающими и приглашенных из-за рубежа и других российских театров солистов, была проведена Творческая мастерская молодых хореографов и в гала-концерте закрытия показали еще одну премьеру — совместную постановку Мариинского театра и Парижской оперы «La nuit s’acheve» («Ночь заканчивается») на музыку Бетховена с хореографией Бенжамена Мильпье. Ничего из этих названий не удержалось в репертуаре больше сезона!

С широко открытыми глазами

Фестиваль Dance Open, который по возрасту на год младше Мариинского форума и начинался как серия балетных гала-концертов и мастер-классов, вырос за последние несколько лет в солидный смотр (организатор и руководитель Е. Галанова, директор О. Беленкис). Фест не просто устраивает гастроли лучших компаний мира в Санкт-Петербурге, но заказывает специальные тематические программы. Установкой фестиваля 2016 г., пятнадцатого по счету, был показ новейших работ европейских хореографов молодого и среднего поколения. В Санкт-Петербурге гостил Венский балет со спектаклями И. Бубеничека «Дыхание души» на музыку И. С. Баха, И. Пахельбеля, Р. Хофштеттера в обработке О. Бубеничека, Ш. Тосса «Тайна Синей Бороды» на музыку Гласса и шуточным балетом П. Лайтфута и С. Леон «Наперекосяк» на музыку Дж. Россини. Приезжал Дрезденский балет со своими новинками – «Танцевальной сюитой» А. Ратманского на музыку Р. Штрауса, «В другом пространстве» Понтуса Лидберга на музыку М. Рихтера и «Кактусами» Александра Экмана на музыку Л. Бетховена, Й. Гайдна и Ф. Шуберта. Третий гость — Балет Марибора с двухактным спектаклем «Пер Гюнт» Э. Грига в постановке Э. Клюга. Работы Лидберга и Тосса никогда не показывали раньше в России, хотя обеих хореографов можно назвать создателями новых направлений в танцевальной индустрии Запада. Серьезная многослойная работа Тосса показала, что немецкий танец не собирается отказываться от своих экспрессионистских корней (Грет Палукка) и от идей танцтеатра Курта Йосса и Пины Бауш.

Шекспир спасает Бенуа

В конце мая фестивальную инициативу у Питера на 2 дня перехватила Москва, где в 24 раз вручали балетных «Оскаров» — премии «Benois de la Danse» (организаторы: Ю. Григорович, Н. Кудрявцева-Лури, Р. Никифорова). В контексте многочисленных фестивалей, привозящих в Россию целые спектакли, «Бенуа» с его двумя концертами, составленными из дуэтов новых балетов, на звание смотра уже не претендует, но как конкурс не потерялся, так как аналогов в мире не имеет. С другой стороны организаторы стараются делать концерт-лауреатов прежних лет тематическим, что тоже имеет смысл. В прошлом ходу второй концерт посвятили шекспировским балетам, представили и пуританский дуэт Ромео и Джульетты в старинной версии Лавровского, и неожиданную эксцентрику Гамлета в мало известной у нас и подзабытой в мире интерпретации Бежара (эти фрагменты хорошо помнит худрук компании Жиль Роман, который по просьбе организаторов фестиваля восстановил их специально для московского концерта), фрагменты философских спектаклей Ноймайера и сцену из новейшего балета Эка «Джульетта и Ромео». Приз за лучшую хореографию ушел к нашему соотечественнику Ю. Посохову и шведу Й. Ингеру. Балеринские статуэтки получили прима штутгартского балета Алисия Аматриен и солистка Парижской Оперы Ханна О’Нейл, в номинации «лучший танцовщик» победил солист Мариинского театра кореец Кимин Ким.

Экспансия русского contemporary

В июле в Петербурге проходил старейший смотр современного танца Open look, организованный 20 лет назад директором Дома танца «Каннон Данс» Вадимом Каспаровым. Уже второе лето подряд международный фест и встроенный в него российский смотр Russian look проходил но территории Новой сцены Александринского театра. Приход сюда стал поворотным для фестиваля, означающим, что российское современное искусство готово попрощаться с советскими захолустьями, где оно обитало с начала 90-х до сегодняшнего дня. Russian look оказался готов принять у себя перформеров со всей России, не сокращая географию до привычных центров современного танца и не выстраивая иерархических лестниц. Записи могли присылать любые коллективы, и если отборочной комиссии работы казались интересными, компании приглашались в Петербург.

Привоз новичков не обошелся без курьезов. Занятная компания «10th Avenue» прибыла из Ставрополя, показав спектакль «Муха в повидле», название и содержание которого отсылает к бодрому советскому прошлому с коммуналками и пионерами. Артисты бережно охраняют этот винтажный облик танцевального спектакля, не позволяют высмеивать, устраивая так, чтобы зрители смеялись над ситуациями, а не над декорациями эпохи. И совсем другой класс мышления обнаружили люди из Вологды. Илья Оши, основавший компанию «O’She Theatre», поставил спектакль-единоборство «Кулак», где двое мужчин в стильной black box наглядно показывают друг другу, чего они стоят в обществе. Достойные работы представили пионеры российского современного танца О. Пона («Теоретическая модель абсолютной свободы»), Л. Шевченко («Насквозь»), Н. Каспарова («Пустая комната»). Самой изысканной работой отечественных перформеров на фесте стал спектакль-инсталляция «3T», которую станцевали в стиле буто Тая Савина и Таисия Забелина в фойе Новой сцены. В западном блоке фестиваля лидировали бельгийская компания «Opinion Public» со спектаклем Bob’ART, норвежская труппа «Kari Hoaas Productions» с перформансом «На пределе момента» и адепты ядерной физики из Швейцарии «Cie Gilles Jobin» с «Квантумом». Устроители фестиваля понимают, что дорогостоящий иностранный контент должен присутствовать на форуме обязательно, чтобы российский современный танец снова не ушел в досадную изоляцию доперестроечной эры. У Russian look есть теперь и другая функция. Фестиваль является расширенным предпоказом работ, часть которых попадает в номинанты «Золотой маски», и получается, что контекст нужно изучать именно здесь. География у этого фестиваля самая широкая и очень комфортный трамплин для новичков. И фестиваль будет еще развиваться, обгоняя московский «Цех».

Танцующие в нищете

После весенне-летнего блока танцфорумов был двухмесячный перерыв на каникулы, а с октября по декабрь столицы провели еще четыре фестиваля на двоих, один из которых был профильный, посвященный современному танцу, и три других включали танцевальные программы.

Спектаклем Национального хореографического центра Кретея и Валь-де-Марна и компании «Кэфиг» («Клетка», нем.) «Пиксель» открылся XI Международный фестиваль-школа современного искусства «Территория», проводимый при поддержке Фонда Михаила Прохорова (арт-дирекция Е. Миронов, Р. Должанский, Ч. Хаматова, К. Серебренников, А. Ураев, Т. Курентзис, В. Церетели). Фестиваль был посвящен теме «Другая реальность». В спектакле французского хореографа Мурада Мерзуки тела танцовщиков в помощью видеомэппинга (искусство создания и наложения трехмерных видеопроекций на физические объекты с учетом их геометрии и местоположения в пространстве) оказались заброшены в  цифровую среду, наполненную пикселями. Мерзуки (род. 1973) относится к среднему поколению французских танцовщиков и хореографов, которые пришли в danse contemporaine, когда во Франции уже никому не надо было доказывать нужность и актуальность этого параллельного балету движения, наоборот, ведущие представители направлений современного танца получали в распоряжение хореографические центры, разбросанные по регионам всей страны. Мерзуки развивал направление хип-хоп, умело «скрещивал» его с цирком, капоэйрой (бразильский танец с элементами единоборств), другими направлениями стрит-данса, контактной импровизацией и интеллектуальным contemporary. Его компания приезжала в Россию в 2000 со спектаклем «Реситал». Жизненные принципы Мерзуки не сильно изменились, как и прежде он считает танец передовым искусством, которое способно «брать на себя риски и обогащаться всем, что нас окружает, открываться другим видам искусства для того, чтобы развиваться и продолжать писать свою историю. «Пиксель» создавался в 2014 в соавторстве с известными мастерами оп-арта К. Барден и А. Мондо.

Мерзуки предложил своей команде, состоящей по большей части из виртуозов разных жанров пластических искусств, посоревноваться с цифровой «командой» пикселей. Он воспользовался расхожей репутацией хип-хопа как жанра уличных бродяг, готовых схватиться с любым, кто осмелится преградить дорогу, соорудил из движущихся тел своеобразную «свинью», и отправил в ночную охоту под тревожную монотонную музыку Армана Амара. Но  ожидаемого взрыва социальных низов не произошло, полуночники вышли из «клина» и растворились в пространстве цифровой игры, соревнуясь с быстрыми пикселями, каждый предъявляя свое мастерство. Гуттаперчевая акробатка встала на руки и откинулась назад в висящий мостик такой глубины, что говорить о наличии в ее теле позвоночника не приходилась, но и это был не предел ее возможностей – танцовщица вдруг принялась на бешеной скорости манипулировала конечностями, перевоплотившись в гусеницу-сороконожку. Разгоняя пиксельный туман несся на роликах, оставаясь при этом на месте, другой солист. Синхронный хип-хоп и плетущийся как вьюн брейк-данс демонстрировали все и только с одной целью: обнаружить свою обычность рядом с уникальными коллегами. Третьим уникумом труппы оказался человек, который освобождал отдельные части своего тела от привычной зависимости от центральной нервной системы. Идея Мерзуки заключалась в том, чтобы провести танцующие тела «через тернии к звездам», продемонстрировать цветущую живучесть хип-хопа и других уличных культур в любых обстоятельствах техногенного мира.

Никаких других балетно-танцевальных мероприятий афиша «Территории» не предложила из-за скудости средств, и даже приезд культовых хип-хоперов стал бы неподъемным без мощной поддержки Французского института.

Танцуют все

Последним фестивалем года, включавшим танцевальный блок, стал NET (Новый европейский театр, руководители Роман Должанский и Марина Давыдова). Фест прошел под знаком отказа от интерпретационного театра. На нем не показывали спектакли по классическим репертуарным пьесам, с выигрышными ролями и интересными характерами, с неожиданными интонациями знакомых текстов. Зато был современный театр, обживающий новые пространства и новые способы коммуникации со зрителями. В центре НЕТа 2016 стоял спектакль «Gala» знаменитого французского хореографа Жерома Беля. Этим уникальным перформансом Бель продолжает деконструкцию академического представления о танце, при этом его меньше волнует вопрос уничтожения догм, чем исследование того, чего не хватает, что случайно не высказано или не показано умышленно. После того, как хореограф предложил стать танцовщиками людям с особенностями развития (спектакль «Disabled Theater»), а следом зрителям (спектакль «Cour d’honneur»), в новой работе он еще раз выводит на сцену тех, кто, как правило, остается в стороне от нее. В этом спектакле группа непрофессионалов с большой любовью создает в полном смысле этого слова любительское искусство. Борьба против расхожих представлений об избранности, исключительности исполнителя здесь обретает форму гала, коллективного любительского шоу, в котором идея «хорошего танца» уступает место чистому удовольствию от выступления на сцене. «Gala» исследует физическую и умственную пластичность необученных тел, мобилизуя их стремление к самовыражению в танце и их способность воплощать, пусть и минимально, хореографические знания. Второй танцевальный перформанс, показанный в рамках фестиваля – «Klimax» в хореографии израильтянки Ясмин Годдер. Изначально эта работа была заказана музеем изобразительного искусства Петах-Тиква и создана для выставочного пространства. Совмещая живое и неживое, изобразительное искусство и исполнительское, Годер создала резко политическое произведение, резонирующее с хрупким чувством общности, стремлением к безопасности внутри коммьюнити, присущим с одной стороны современному художнику, а с другой – любому израильтянину, и в то же время, омраченному ощущением опасности, угрожающей извне. Формируя круг, глядя друг другу прямо в глаза, шестерка исполнителей, сначала находясь среди зрителей, постепенно исключают последних из своих рядов, передавая друг другу сигналы с помощью движения, пантомимы, крика, пения и тишины, иногда расслабляющей, иногда напряженной. Ритуальное действо с круговой композицией превращает зрителя и в участника, и в свидетеля. Синхронные и групповые движения постоянно повторялись, а в круг вовлекались все новые участники. Немалую роль в привлечении заинтересованных, сочувствующих, просто захваченных коллективным бессознательным зрителей-перформеров сыграла музыка Баха. Дизайнер звукового пространства Эран Закс буквально сделал музыкальные декорации из фрагмента баховской сюиты. Работа эта во всех смыслах достойная, но для не музейного пространства ее продолжительность следовало сократить.

Другие привычные фестивали ноября и декабря, такие как московский «ЦЕХ» (рук. Елена Тупысева) и екатеринбургский «На грани» (рук. Лариса Барыкина) в 2016 не проводились по известным причинам нехватки финансирования.

Екатерина Беляева