В Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко состоялась пресс-конференция, на которой была оглашена конкурсная программа главной театральной премии страны, а также имена претендентов на «Золотую маску» в частных номинациях. Как выяснилось на пресс-конференции, в этом сезоне было побито сразу несколько рекордов. Результаты экспертного отбора комментируют РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ и ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.

Конкурс «Золотой маски» начнется в начале февраля и завершится 19 апреля в том же музтеатре Станиславского церемонией награждения победителей. Конкурсная афиша появится не раньше последней декады декабря, когда приезжим театрам подыщут подходящие площадки; тогда же начнется и продажа билетов на спектакли «Маски». Прошедшая же пресс-конференция представляла собой отчет о работе двух экспертных советов (музыкального и драматического), съездивших в рекордное количество командировок и отсмотревших рекордное количество постановок — в общей сложности 939. В итоге на «Маске» представлено небывалое множество спектаклей (74) и городов (25). Шесть из них дебютанты: Норильск, Набережные челны, Тверь, Кемерово, Шарыпово, Глазов. Конкурс этого года расширился и за счет номинаций: добавились актерские (роли второго плана в оперетте/мюзикле) и куда более существенная — драматурги (в этой категории представлены Наталья Ворожбит, Марюс Ивашкявичюс и Вячеслав Дурненков с Марией Зелинской). Расширение географии и афиши «Золотой маски» с удовлетворением отметил замминистра культуры Александр Журавский, скромно умолчав о том, что субсидии на конкурсную программу министерство сохранило в прежнем объеме (65 млн руб.).

Рекордным оказалось и количество экспертов (13 — в драме, 11 — в музыкальном театре), поскольку отныне Министерство культуры делегирует в экспертные советы своих представителей. Впрочем, как выяснилось в кулуарах, министерские делегаты не проявили особой охоты к путешествиям по стране, а потому отсмотрели «живьем» гораздо меньше спектаклей, чем профессиональные театроведы. Разнородность составов экспертных советов породила жаркие баталии при отборе номинантов: списки названий и имен, представленные на конкурс, стали итогом сложной системы взаимных компромиссов и уступок. Абсолютным рекордсменом сезона оказался Большой театр — на конкурс выдвинуто три оперы и три балета, а частных номинаций набралось 25.

Балет и современный танец

Судя по московским впечатлениям и программе «Маски», сезон-2015/16 в балетном театре не был особо примечательным: в конкурсе участвуют всего пять спектаклей, три из них — одноактные. Эксперты отметили тенденцию к драматизации балетного театра, однако, по-видимому, пока ее художественные результаты невысоки. Так, за бортом остались два петербургских великодержавных блокбастера на тему пушкинского «Медного всадника» и двухактная немецкая «Анна Каренина», укорененная на сцене музтеатра Станиславского. Зато в конкурс попал непритязательный инструментальный опус молодого Антона Пимонова «Скрипичный концерт №2» на музыку Прокофьева (а вместе с ним и балет Мариинки, в последние годы пребывающий в репертуарном кризисе). Большой театр выдвинут с программой современных голландских классиков, перенесенных на его сцену: бессюжетными «Вариациями на тему Франка Бриджа» в постановке старейшего хореографа Ханса ван Манена и интимной исповедью представителей среднего поколения, Пола Лайтфута и Соль Леон,— балетом «Совсем недолго вместе». Два новых, полнометражных и сюжетных, балета (екатеринбургские «Ромео и Джульетта» и «Ундина» Большого театра) поставлены Вячеславом Самодуровым, худруком екатеринбургской труппы. За оба он выдвинут в номинации «лучший хореограф», в которой преобладают представители современного танца, занявшие пять позиций. В актерских номинациях «современники» тоже разбавили «классиков»: среди шести мужчин двое не имеют отношения к академическому театру, среди семи женщин таких артисток три.

Что, в сущности, естественно, поскольку в конкурс попало целых девять современных спектаклей, в том числе из «непрофильных» театров, например казанского ТЮЗа. Эксперты уверяют, что расцвет разнообразных пластических форм и жанров в стране невероятный. В итоговый список попали старые знакомцы, работающие с 1990-х: постоянный участник «Маски» челябинский Театр танца Ольги Поны с «Теоретической моделью абсолютной свободы», а также исчезнувшие было из поля зрения «ПО.В.С. Танцы» со спектаклем «Кровь». Но есть и неизвестные имена вроде Ильи Оши (фамилия не склоняется) и его вологодской компании O’She TheARTe. Нежданную, но очень яркую работу «Чай или кофе» в постановке выучившегося и работающего в Германии молодого автора Александра Кайдановского представил музтеатр Станиславского. Оценить широкий выбор экспертов трудно, поскольку большую часть номинированных спектаклей Москва пока не видела. Из виденного же чрезвычайно жаль не попавшую в конкурс серьезную работу «Провинциальных танцев» — постановку француза Ламбера под названием «После нас», убедительно доказавшую, что екатеринбуржцы Татьяны Багановой — самая профессиональная труппа в России.

Опера и музыкальный театр

Стремительный и яркий взлет оперного театра, произошедший в прошедшем сезоне, отражен в количестве номинированных спектаклей: их 13. Могло быть и больше: судьба некоторых, не попавших в конкурс (например, «Любви к трем апельсинам» музтеатра Станиславского в постановке Александра Тителя или «Дона Паскуале» Большого театра в постановке Тимофея Кулябина), решилась в ходе ожесточенных баталий с небольшим перевесом голосов. Другими жертвами пали камерные спектакли, так называемые малые оперы (в том числе, санкт-петербургский спектакль «Горебогатырь Косометович»),— об учреждении для них отдельной номинации давно ходатайствуют оперные эксперты. Все лучшие оперы сезона попали в лонг-лист, опубликованный на сайте «Золотой маски», но для авторов и театров это утешение слабое.

Мощно представлены регионы: из Уфы, например, приедут сразу два спектакля — «Геракл» и «Орлеанская дева». Самара со своей «Леди Макбет Мценского уезда» и Астрахань с «Осуждением Фауста» отважно вступят в сражение со спектаклями Большого театра — тем же «Осуждением Фауста» в постановке Питера Штайна и «Катериной Измайловой» в постановке Римаса Туминаса. В этом сезоне Большой доминирует во всех ипостасях: три из четырех его оперных премьер попали в конкурс. Причем одна из них — копродукция «Роделинда» — исчезающая натура: по условиям проката в декабре ее покажут в последний раз, поэтому жюри посмотрит спектакль до официального начала «Золотой маски».

Впрочем, в конкурсе представлены все оперные дома Москвы: и «Геликон-опера» («Доктор Гааз»), и «Новая опера» (Саломея»), и музтеатр Станиславского («Манон»). От Петербурга лишь «Симон Боканегра» Мариинского театра, но, как водится, в Москву спектакль не привезут — жюри посмотрит его на месте. Главная интрига — появится ли в Москве пермская «Травиата» в постановке и оформлении Роберта Уилсона и с Теодором Курентзисом за пультом. Главная проблема в монтаже спектакля — он занимает пять дней, и едва ли какой-либо из серьезных московских театров согласится закрыть свою сцену на целую неделю для представления фаворита.

Театр

Важно вспомнить, что год назад начало работы экспертного совета ознаменовалось скандалом: нарушив годами отработанную систему формирования коллегии и пригрозив в случае неподчинения лишить «Маску» финасирования, Министерство культуры прислало в совет несколько своих представителей. Тогда двое уже утвержденных членов совета подали в отставку в знак протеста (их вскоре заменили двумя другими), а режиссеры Кирилл Серебренников и Константин Богомолов заявили, что отказываются выдвигать свои спектакли на конкурс и участвовать в нем. Кирилл Серебренников также отказался от выдвижения любых спектаклей возглавляемого им «Гоголь-центра».

Собственно говоря, отсутствие спектаклей этих режиссеров, безусловных сегодняшних лидеров среднего поколения российской режиссуры, является главным недостатком представленного списка номинантов в разделе драматического театра. Конечно, без них конкурс не может считаться ответственно репрезентативным. С другой стороны, откровенно одиозные театры, в лоббировании которых можно было подозревать присланных чиновниками экспертов, «застряли» в лонг-листе «Маски» и в окончательные номинации не пробились.

Скажем, в номинации «большая форма» Санкт-Петербург представлен обычной «большой тройкой» театров — Малым драматическим («Гамлет» Льва Додина). БДТ («Гороза» Андрея Могучего») и Александринским («Ворон» Николая Рощина). Москву представляют театр им. Маяковского, ТЮЗ и театр «Эт сетера». Пермский «Театр-театр» и ярославский театр им. Волкова не были обойдены вниманием «Маски» и в прежние, «доскандальные» времена. Омская драма, новокуйбышевский театр «Грань» и Воронежский камерный, представленные в «малой форме»,— тоже привычные уже участники фестиваля. Не является новостью и тот факт, что эксперты пытаются найти интересные спектакли в новых для фестивальных номинаций городах — на сей раз им удалось это сделать в Твери («Пустота» Тверского ТЮЗа) и городе Шарыпово (спектакль «Жили-были»). Конечно, у каждого из комментаторов шорт-листа есть довольно поводов для недоумений — но и это тоже случается каждый год.

Следы экспертных баталий можно угадать разве что в том, что номинации значительно разрослись — количество иногда позволяет остудить страсти и соблюсти баланс интересов. И все-таки 28 (!) номинантов в разделе «работа режиссера» — это не только подложенная жюри «свинья», но и просто нонсенс с точки зрения здравого смысла. Да и 18 спектаклей в номинации «малая форма» — не только рекорд за все годы существования «Маски», но и явный признак размывания конкурса. Впрочем, и тут не обошлось без парадокса: по признанию членов экспертного совета, единственным спектаклем, который был единогласно выбран в номинанты, стали «Три сестры» Новосибирского театра «Красный факел» в постановке Тимофея Кулябина. То есть того самого режиссера, преследование которого за спектакль «Тангейзер» и стало началом прошлогодней министерской кампании против театральной вольницы и, в частности, против независимости «Золотой маски».