Презентация

20 ноября 2015 в рамках Фестиваля Дениса Мацуева прошел презентационный концерт Тюменского государственного симфонического оркестра.

Этот концерт заслуживает эпитета «триумфальный». В Концертном зале им. Ю. Гуляева на 1229 мест был аншлаг. Присутствовали Губернатор Тюменской области Владимир Якушев с семьей, 1‑й зам. губернатора по социальным вопросам Наталья Шевчик, члены Правительства, депутаты Законодательного собрания. В числе гостей — директора 37 филармоний России, главный редактор «МО» А. Устинов.

Градус счастья, радости буквально зашкаливал — и на сцене, и в зале. Ни одной равнодушной пары глаз. Все присутствующие испытывали эйфорию от увиденного и услышанного. Ощущали чувство гордости за свой оркестр. Гордости от того, что в их присутствии и буквально на их глазах творится музыкальная история города и региона.

На следующий день состоялся второй концерт ТГСО с участием лауреатов и членов жюри XV конкурса им. Чайковского.

Программы концертов

20 ноября

Глинка. Увертюра к опере «Руслан и Людмила».

Бородин. «Половецкие пляски».

Римский-Корсаков. «Испанское каприччио».

Чайковский. «Ромео и Джульетта».

Чайковский. Концерт № 1 для фортепиано с оркестром

Солист Денис Мацуев.

Дирижер — художественный руководитель и главный дирижер ТГСО Евгений Шестаков.

21 ноября

Чайковский. Концерт для скрипки с оркестром Чайковского, II и III чч. (солист Г. Казазян).

Арии из опер Чайковского, Верди, Россини (солист А. Ганбаатар)

Чайковский. Вариации на тему рококо Чайковского (солист А. Бузлов).

Прокофьев. Концерт № 2 для фортепиано с оркестром (солист Д. Мацуев).

Дирижер Е. Шестаков.

«Как создать симфонический оркестр»

Рассказывает Е. Шестаков:

«Первый и главный этап, основа основ — конкурс в оркестр. Я два года готовил программы для каждого инструмента. Просмотрел на специальных сайтах и проанализировал конкурсные программы ведущих оркестров мира. Посмотрел и программы всех российских оркестров. Конечно, самые яркие — у топовых коллективов.

Программа была предложена очень сложная. Она включала музыку с XVIII века по сегодняшний день. В отличие от многих других, мы ввели сочинения для струнных и духовых 1980–1990‑х гг. и XXI века: Пендерецкого, Губайдулиной, Денисова, других современных авторов.

Программу сольного 1‑го тура я составил так, чтобы дать возможность музыкантам в полной мере продемонстрировать владение инструментами. Яркие виртуозы и импровизаторы в оркестре не нужны: можно быть солистом, лауреатом, но в оркестре ничего не уметь. В этом главная проблема. В оркестре нужен музыкант, который точно выполняет указания дирижера и хорошо слышит, что играют другие. Он должен быть в первую очередь ансамблистом. Если он солист, то все равно будет выделяться, его уже не переделаешь. А это в оркестре недопустимо.

Программа 2‑го тура — оркестровые партии. Я выбрал по 5 самых сложных партий для каждого инструмента в качестве обязательных. Времени на разучивание — 4 месяца после объявления программы (с января по апрель). Был предложен список еще из 10 сложнейших партий, из которых каждый кандидат мог выбрать три. А если конкурсант претендовал на место концертмейстера группы (а таких было 60–70%), то должен был играть оркестровые соло. Мы предложили самые сложные, по 7–8 для каждого инструмента.

Обязательными для показа были сочинения XX и XXI века. Скажем, “Доктор Атомик” Адамса, где сложнейшие партии для валторны, трубы, струнных. “Стомп” Корельяно — обязательное сочинение для скрипачей на прошлом конкурсе Чайковского. Скрипачи обязаны были подготовить две из трех сонат Баха, где самое сложное — фуги.

Думаю, что такого по сложности 2‑го тура никто в мире не предлагал.

Т. о., в 1‑м туре было три пункта, во 2‑м — четыре. Я поставил условие: если вы подали заявку на место в tutti, то на место концертмейстера претендовать уже не можете, как бы вы ни играли. Но если подали на место концертмейстера и не прошли, то мы предлагали место в tutti. Поэтому все вынуждены были готовить большой объем сложнейших партий. Все их выучили, и нам было из кого выбирать.

Претенденты

Резюме пришли из Москвы, Петербурга, Владивостока, Ростова-на-Дону, Петрозаводска, Новосибирска, Челябинска, Казани, Нижнего Новгорода… Из Европы (Норвегия, Франция, Испания, Португалия, Италия, Юго-Восточная Европа), Узбекистана, Казахстана, Израиля, США, Канады, Бразилии, Индии, стран Ближнего Востока…

Практически все претенденты — лауреаты нескольких международных конкурсов.

Я три месяца спал по три часа в день. Соискатели всеми правдами и неправдами узнавали номер моего сотового телефона. Могли звонить в 3 ночи, в 6 утра, в 12 ночи, забывая о часовых поясах и разнице во времени. Я всем подробно отвечал: а вдруг это звонит великолепный фаготист, блестящий контрабасист или уникальный тромбонист?

Мы получили примерно 600–700 резюме. На конкурс, который проходил в мае, приехала треть из них: около 200 человек. Одни заболели, другие уехали на гастроли, кого-то не устроили сроки, кто-то не осилил программу… Был отсев и среди тех, кто выдержал конкурс: кое-кто по разным причинам вынужден был уехать. Не буду называть фамилии, т. к. у нас в объявлении было сказано, что мы гарантируем конфиденциальность всем, кто приезжал.

Важно было найти не просто хорошего струнника или духовика, а конкретных претендентов на конкретные пульты. Заполнить все позиции в оркестре и найти по 1–2 лидера в каждую группу. По каждой специальности я созванивался и консультировался с преподавателями, зав. кафедрами, деканами буквально всех музыкальных вузов России.

Мы старались заранее узнать как можно больше о каждом претенденте. Ежедневно анализировали с М. М. Бирманом каждую кандидатуру.

Очень долго искали концертмейстера оркестра. В результате на эту ключевую должность был назначен Александр Кащеев — выпускник Новосибирской консерватории, до ТГСО игравший в Новосибирском симфоническом оркестре и камерном оркестре «Новосибирская камерата».

Подготовка

В результате мы действительно отобрали замечательных музыкантов. В сентябре начались репетиции.

Мы начали работать по группам: струнный оркестр, деревянные и медные. Полным составом оркестр не собирался. С каждой группой я занимался отдельно, особенно с деревянными: флейтами, гобоями, фаготами (отмечу, что два наших фаготиста — виртуозы мирового масштаба: любой штрих, в любом темпе — без проблем).

Достижение сыгранности оркестра — длительный процесс. Только на то, чтобы добиться от группы из трех флейт сыграть в унисон хроматическую гамму, уходило 40 минут работы.

А поскольку ни один фрагмент из симфонической музыки не может полностью решить поставленные задачи, я написал специальные упражнения. Сделал аранжировки Каприсов Паганини для медных и деревянных духовых, аранжировал части из скрипичных и виолончельных сюит и партит Баха. В исполнении медной группы оркестра они звучат виртуозно, ярко.

Ребята сначала говорили, что это неисполнимо. Но 30 сентября мы дали закрытый концерт, показали, что было сделано за месяц, и это произвело фурор.

И только после этого, 2–3 октября, мы приступили к сводным репетициям и подготовке первых двух программ.

Инструменты

На инструментарии мы не экономили. Конечно, не могли купить самые дорогие экземпляры, доступные элитным оркестрам. Тем не менее по разумным ценам закупили добротные профессиональные инструменты: деревянные, медные, полный комплект ударных для оркестра в 110 человек, итальянскую арфу Salvi. Валторны немецкой фирмы Engelbert Schmid. Шикарная туба — Rudolf Meinl. Играть на ней будет великолепный виртуоз, выпускник Московской консерватории.

Трубы и тромбоны — фирмы Bach Stradivarius. Ударные — от голландской фирмы Adams, швейцарские тарелки Paiste, других европейских и американских производителей.

В связи с изменением курса валют мы считали каждый рубль, но на профессиональный комплект деревянных духовых не поскупились. С каждым музыкантом подбирали инструмент так, чтобы “строила” вся группа. Все инструменты новые, сделаны в 2015 по спецзаказу: американские флейты Powell, английские гобои Howarth, кларнеты фирмы Buffett-Crampon (модель Tosca), немецкие фаготы и контрафагот. Отремонтированные или б/у мы не приобретали.

Контрабасы приобрели в Канаде. Для струнных закупили струны, волос для смычков, хорошую канифоль и все комплектующие высокого качества.

«Революционная масса»

В первом составе Тюменского государственного симфонического оркестра — 64 человека: 28 женщин (большинство — скрипачки, альтистки и виолончелистки) и 36 мужчин. Выпускники и студенты Московской, Санкт-Петербургской, Казанской, Нижегородской, Новосибирской, Уральской, Магнитогорской, Ростовской, Петрозаводской консерваторий, РАМ им. Гнесиных, ГМПИ им. Ипполитова-Иванова, Красноярской, Уфимской, Челябинской академий, а также Ташкентской и Киргизской консерваторий. В группу гобоев принят уроженец Казахстана — гражданин Канады.

Средний возраст оркестрантов — 30 лет. Самому «пожилому» в новом году будет 50 лет, самому молодому в 1995 исполнилось 20 (оба — контрабасисты).

Психологическая совместимость оркестрантов — очень деликатная тема. Оркестр — это гремучая смесь, “революционная масса”. В нем главное — дисциплина.

Мы работаем так, как репетировал Евгений Александрович Мравинский: сначала час по группам, а затем 4‑часовая общая репетиция. Это правильно: музыканты разыгрались, посмотрели партии, у них «теплый» инструмент.

Зарплаты у нас выше, чем в среднем по стране, на уровне грантовых оркестров. Но любое нарушение дисциплины карается: опоздания, включенный во время репетиции гаджет и т. д.

Крайне важны контракты оркестрантов, их содержание, вообще документация. В свое время газета “МО” напечатала кодекс музыканта оркестра Ленинградской филармонии под управлением Мравинского. Составляя наши контракты, мы скопировали раздел, касающийся поведения перед концертом, на концерте, в антракте, после антракта и после концерта. Мы взяли за основу контракты Свердловской филармонии, рассмотрели 10–15 контрактов зарубежных оркестров.

Надо учитывать нашу не совсем обычную психологическую ситуацию. Все оркестранты молоды, годятся мне в дети. И я несу за них ответственность… Я их принял в оркестр, и если что-то не получается — значит, это моя вина, что-то делаю не так. Кричать на них, повышать голос, унижать не имею морального права. Я за три месяца не допустил ни одного нарушения. Если репетиционный час заканчивается в 11.30 — отпускаю на перерыв ровно в 11.30.

Общаемся профессионально, корректно. У нас хорошая рабочая атмосфера. Пока все контракты заключены на год. Пусть обживутся, покажут себя, кто-то захочет купить квартиру. Конечно, год — короткий срок. Но есть психологический момент поощрения. Если человек за год хорошо проявил себя, предложим ему контракт на два года. Взял ипотеку — пожалуйста, контракт на 4 года, тебе гарантирована хорошая зарплата, выплачивай ипотеку и работай все это время».

Точка отсчета

Е. Шестаков: «Мы понимаем, что этот концерт важнее, чем любой другой. Нужно сразу о себе заявить, поднять планку как можно выше, чтобы привлечь внимание меценатов, спонсоров. Потому что даже в нашем далеко не бедном регионе одного только бюджетного финансирования не хватит. Мы многое получили от бюджета: нормальные зарплаты, средства на инструменты, концертные костюмы, сценическое оборудование, комплектующие, аксессуары, частично на решение квартирного вопроса. Но любой дирижер скажет: “Денег никогда не хватает”, и я не исключение. Надо все время быть немного голодными, стремиться зарабатывать, показывать товар лицом.

Акустика

Акустика Концертного зала филармонии пока не вполне приспособлена для звучания симфонического оркестра. Михаил Михайлович это прекрасно знает. К нам уже приезжали специалисты, они спроектировали “коробку” для оркестра. Кроме того, выяснилось, что в зале “не работает” отражение звука от стен, от потолка — здесь тоже надо будет что-то менять. Акустика — продолжение оркестра, без акустики он существовать не может. Работа предстоит длительная. На нее тоже выделяет средства Правительство области.

Программа

Существует программа развития оркестра на 5 лет. Есть соответствующее Постановление Правительства Тюменской области. В нем сказано, что каждый год в коллективе будет прибавляться примерно по 10 человек. Поставлена задача обеспечить финансирование этого процесса. Сделать оркестр визитной карточкой Тюмени и Тюменской области, лицом Тюмени в России и за рубежом.

Надо отдать должное Губернатору и его помощникам. Они не просто дали деньги и сказали: “делайте, что хотите”, а отнеслись к нашему общему делу очень серьезно.

Были разговоры о том, чтобы дать сначала маленькие зарплаты, а потом повысить. Но кому мы дадим большие зарплаты? Другим музыкантам, а этих уволим? Для чего же люди сюда ехали? На ту сумму, которую нам выделили, можно было сразу набрать 114 человек. Но это был бы очень слабый оркестр с маленькими зарплатами. Поэтому мы с М. М. Бирманом пошли по принципу “лучше меньше, да лучше”, и остановились на нынешнем составе.

Перспективы

Может быть, через несколько лет в Тюмени появится музыкальный театр, театр музыкальной комедии или небольшой оперный театр. Наш оркестр мог бы играть и спектакли, стать оркестром-резидентом в городе — как оркестр Романдской Швейцарии в Женеве и Лозанне. Проблема в том, что в Тюмени очень мало собственных кадров. И появятся они не скоро. Чтобы освоить профессию музыканта, нужно учиться 16 лет.

Мы ставим реальные профессиональные задачи. Видим цели и перспективы на годы вперед. Руководствуемся общепринятыми в мире критериями строительства коллектива. Иначе работать нельзя. Это понимаем мы все».

От идеи до ее воплощения

М. Бирман: «Идея создания в Тюмени симфонического оркестра возникла не спонтанно. Чтобы появился такой коллектив, нужна определенная среда, культурная почва, иначе это будет искусственное и нежизнеспособное образование. Мы постепенно формировали такую среду. На это была направлена вся деятельность филармонии в последние 15 лет. Воспитывали аудиторию, которой нужны симфонические концерты: тратить силы на создание коллектива, который никому не нужен, смысла нет.

В 2003 начало работу Содружество друзей филармонии, которое сегодня насчитывает более 20 000 человек, приверженных классической музыке. Постоянно проходят гастроли всех лучших российских коллективов, ведущих зарубежных оркестров, выдающихся дирижеров, симфонические абонементы. На симфонических концертах всегда полный зал. То есть была воспитана потребность в этом жанре. И следующий естественный этап — создание собственного симфонического оркестра. В этом надо было убедить тех, от кого зависело решение вопроса.

Конечно, жизнь подбрасывала разные обстоятельства. Если бы не кризис и другие неблагоприятные факторы, то все состоялось бы уже в 2008 — настолько близки мы были к цели.

Но хотя идею приходилось постоянно откладывать, никто от нее не отказывался. Из объективных задержек мы тоже извлекали пользу, опыт. Изучали контрактную систему, принципы проведения и программы конкурсов. Связывались с потенциальными кандидатами. Так что задел у нас был приличный.

А решающим импульсом стал 70‑летний юбилей филармонии, который отмечали год назад. В тот момент мы приняли окончательное решение. Правда, мы пока не набираем полный состав. Но в перспективе перед нами стоит задача обеспечить приток в Тюмень высококвалифицированных кадров, которые преподавали бы в наших учебных заведениях. Отбор очень серьезный, конкурс жесткий. Мы работаем с каждым претендентом.

Конечно, кризис повлиял на бюджет. Поначалу планировалась сумма 150 млн. руб. в год. Жизнь внесла коррективы, но бюджет все равно достойный. Музыкантам обеспечены хорошие оклады, предусмотрены надбавки, премии, плюс деньги на аренду однокомнатной квартиры.

На 30 млн. руб. закуплены хорошие инструменты. Выделены деньги на улучшение акустики зала».

Первый концерт

Первый концерт ТГСО М. Бирман назвал колоссальной победой, всеобщим торжеством: «Не помню, чтобы симфонический концерт проходил на таком градусе. Все, кто был в зале, восхищены. Губернатор очень доволен. Но это — итог не только вдохновения и подъема, но и доскональной профессиональной работы Евгения Ивановича Шестакова и всех музыкантов. Думаю, что так — вычищая каждую интонацию, сцепляя, монтируя фрагменты — работают далеко не все оркестры. Именно так надо работать: или высокопрофессионально, или никак. Отсюда и результат, достигнутый практически за два месяца. Впереди — новые вершины».