Репрессированные музыканты. Генрих Нейгауз

Генрих Густавович НЕЙГАУЗ (1888–1964) — пианист, профессор Московской консерватории. Среди его учеников С. Рихтер, Э. Гилельс, Р. Тамаркина, Я. Зак, В. Горностаева, С. Нейгауз, В. Крайнев, А. Любимов, Э. Вирсаладзе... Арестован 4 ноября 1941. Освобожден и выслан из Москвы 19 июля 1942
Репрессированные музыканты. Генрих Нейгауз

Генрих Густавович Нейгауз провел в застенках Лубянки 8,5 месяцев. Его дочь Милица Генриховна в 2000 выпустила в московском издательстве «Ньюдиамед» книгу «История ареста Генриха Густавовича Нейгауза». Вот фрагменты из нее:

«Г. Г. был арестован 4 ноября 1941 года. В этот же день были арестованы искусствовед А. Г. Габричевский, режиссер MXAT’a В. Г. Сахновский, профессор-терапевт Е. Е. Фромгольд. В ордере на арест Г. Г. написано, что причина ареста — отказ от выезда в эвакуацию. Г. Г. стремился уехать в эвакуацию (оба его сына уже были эвакуированы. Адриан с начала сентября лежал в туберкулезном санатории в городе Нижний Уфалей на Урале, Станислав с начала июля был с матерью Зинаидой Николаевной Пастернак в Чистополе), но его жена Милица Сергеевна отказалась ехать, так как ее больная мать не перенесла бы дороги. Г. Г. обвинили в том, что он ждал немцев. На первом допросе 6 ноября Г. Г. сказал, что он не мог ждать немцев, так как он противник гитлеровского режима».

Под давлением следствия Нейгауз признавал все, что от него требовали, будучи с каждым допросом все более деморализованным и подавленным.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ГЕНРИХА НЕЙГАУЗА
6 ноября 1941 года, 15 часов 30 минут

Вопрос: Мы располагаем данными о том, что Ваш отказ от выезда из Москвы являлся следствием не только имевшихся у Вас сведений о неудовлетворительном продовольственном и жилищном положении в ряде тыловых городов, но и тем, что имели намерение остаться в Москве на случай захвата ее немцами для работы у них. Вы подтверждаете это?

Ответ: Должен признать, что ходом военных событий и неудачами Красной Армии я был полностью деморализован и приходил к выводу о неизбежности поражения Советского Союза. Это я нередко высказывал в кругу своих знакомых. Мои высказывания по вопросам текущих событий в связи с изложенными Вам обстоятельствами нередко имели явно не советский характер, а отражали настроения панически и даже злобствующее настроенного обывателя. Я высказывал резкое недовольство отдельными сообщениями советской печати, обвинял отдельных руководителей нашей страны в неумелом руководстве и извращенно истолковывал отдельные события на фронтах и внутри страны. В результате таких настроений я отказался подписать статью группы работников науки и искусства, опубликованную в Московской печати под названием “Не отдадим Москву”. При всем этом я должен заявить, что прихода немцев в Москву я не ожидал и считаю себя противником Гитлеровского режима.

Вопрос: Расскажите более конкретно, где и как именно вы высказывали ваши антисоветские настроения.

Ответ: Вспомнить конкретно мои антисоветские высказывания, вызванные военными неудачами в нашей стране, я сейчас не могу. Но такие факты имели место при следующих обстоятельствах: в отдельных беседах с моими знакомыми работниками искусства и литературы, в октябре м-це на квартире моей знакомой Прокофьевой Елены (Л.И. Прокофьева, жена С.С. Прокофьева — «МО») в день ее рождения, где присутствовало несколько наших общих знакомых. Если вспомню, то расскажу об этом более подробно <…>

Допросил: Зам. Нач. 3 Управления Капитан Госбез. Дроздецкий.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА Генриха Нейгауза
от 3 декабря 1941 года, 1 час ночи – 6 часов утра

Вопрос: На предыдущих допросах, отвечая на вопросы следствия о Вашей антисоветской деятельности, каковую Вы проводили на протяжении ряда лет до дня Вашего ареста, Вы вели себя неискренне, уклонялись от прямых ответов и пытались все допущенные Вами контрреволюционные преступления свести к наличию у Вас обывательщины. Следствие, уличая Вас рядом фактов Ваших контрреволюционных высказываний за последние три года, требует дать правдивые и полные показания о Вашей антисоветской деятельности. Намерены ли Вы это сделать?

Ответ: Я намерен давать правдивые и полные показания о своей антисоветской деятельности. На предыдущих допросах я занимал позицию самозащиты и фактически отрицал предъявленное обвинение, так как свои антисоветские высказывания расценивал не как таковые, а как результат легкомысленного, обывательского отношения к серьезным вопросам Советской действительности. Будучи уличен рядом фактов моих антисоветских высказываний и убедившись в наличии у следствия материалов, я твердо решил дать развернутые показания о своей антисоветской деятельности, которая выражалась в моих антисоветских настроениях и высказываниях.

Вопрос: Дайте показания, в чем конкретно выражалась ваша антисоветская настроенность и агитация.

Ответ: Конкретно, какие высказывания, когда и при ком я допускал, вспомнить затрудняюсь и во многих случаях считаю невозможным, поэтому показания мои будут несколько общие. Будучи настроен антисоветски, я на протяжении ряда лет не разделял мероприятия ВКП (б) и Советского правительства по ряду вопросов внешней и внутренней политики СССР. Так, например, я высказывал недовольство в связи с заключением Советско-Германского договора о дружбе и ненападении 1939 года, считал его актом сближения с фашизмом, тем более, что я находил много сходств между СССР и Германией, в частности, в аналогичности диктаторства, однопартийности, методов проводить в жизнь тех или иных мероприятий. Впоследствии мероприятия Советской Власти, направленные на освобождение западных областей Украины и Белоруссии, я истолковывал клеветнически, считая, что наступление Германии на Польшу и вступление частей Красной Армии на территорию Польши является результатом сговора между Германией и СССР и, падение Польши называл очередной простой дележкой. <…>

Ряд указов Верховного Совета СССР, изданных в течение 1940 года, я встречал с недовольством и истолковывал их в антисоветском духе. <…>

У меня были также антисоветские высказывания и настроения в оценке Советской демократии, я не разделял такую систему свободы слова, печати, выбора депутатов, выступлений представителей власти на сессиях и собраниях, когда все происходит явно предрешено, стандартно и кроме свободы всех прав обеспечивается одностороннее, т.е. запрещается все то, что не диктуется строгостью советской цензуры.

Должен признать себя также виновным в том, что, обсуждая те или иные мероприятия ВКП (б) и Советской власти и высказывая по ним несоветские настроения, я неизбежно допускал клевету по адресу руководителей Советской власти. В частности, помню, что, обсуждая вопрос о присуждении Сталинских премий передовым людям Советского Союза, будучи не согласен с тем, что ряд более заслуженных лиц остались вне списка награжденных, я допустил фразу о том, что руководители больше любят ножки, чем руки, при этом имея в виду незаслуженную награду по сравнению с работниками музыкальных искусств работников балета. Хочу только отметить, что это мое высказывание было сделано без всякой злобы против кого-нибудь из руководителей Советской власти, больше того это мое высказывание похоже было на шутку.

Признаю себя виновным в том, что я не скрывал от своего окружения то, что музыка пролетарского гимна “Интернационал” мне не нравилась. Теперь я сознаю, что своими высказываниями по этому поводу я поступал несоветски.

Что касается моих настроений с начала войны между Советским Союзом и Германией, то они до дня моего ареста не изменились, а наоборот под влиянием неудач частей Красной Армии на всех фронтах я стал более безответственным в своих высказываниях и продолжал истолковывать положение вещей с антисоветских позиций.

<…>

6 часов утра 3 декабря 1941 г. Допросил: Нач. 2 отд. 3 упр. НКВД СССР Ст. лейт. Госбез. Оганесян».

РЕШЕНИЕ ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ НКВД СССР
от 4 июля 1942

«Нейгауза Г. Г. за антисоветские высказывания выслать из г. Москвы сроком на пять лет, считая срок с 4.11.41 с запрещением проживать в режимных местностях. Из-под стражи освободить».

Г. Г. был выпущен из тюрьмы 19 июля 1942 года. Через три недели Г. Г. был отправлен в ссылку в Свердловскую область, — пишет М. Нейгауз. — Благодаря хлопотам учеников Э.Г. Гилельса, Б.С. Маранц, С.С. Бендицкого и директора Киевской консерватории А.М. Луфера, Г. Г. разрешили остаться в Свердловске. Осенью 1944 года Г. Г. приехал в Москву, как член жюри смотра молодых музыкантов. Группа деятелей искусств написала ходатайство о том, чтобы Г. Г. разрешили остаться в Москве.

ХОДАТАЙСТВО

«…Мы ходатайствуем о восстановлении в правах проживания в Москве Генриха Густавовича НЕЙГАУЗА, одного из крупнейших музыкантов современности. Несмотря на свою нерусскую фамилию Г.Г. НЕЙГАУЗ является несомненно русским советским художником, с советским стилем творческих методов, выдающимся носителем именно русской советской культуры — одним из лучших исполнителей русских и советских композиторов.

<…>

Мы надеемся на успех нашего ходатайства, так как возвращение в Москву Г.Г. НЕЙГАУЗА в интересах нашего русского советского искусства.

Народный артист Союза ССР Лауреат Сталинской премии И. Москвин
Народный артист Союза ССР Лауреат Сталинской премии Василий Качалов
Лауреат Сталинских премий С. Михалков
Лауреат Сталинских премий Заслуженный деятель искусств Д. Шостакович
Народный артист РСФСР Профессор орденоносец К. Игумнов
Алексей Толстой
Академик М. Нечкина

Отдельное ходатайство написал директор Московской Консерватории композитор В.Я. Шебалин. Благодаря этим ходатайствам Г.Г. разрешили остаться в Москве.

«МО»

«Музыкальное обозрение» в социальных сетях

ВКонтакте    Телеграм