Ее имя знают даже те, кто никогда не видел балета и не ходил в театр. Знают, вне зависимости от культурного багажа и опыта, от профессиональной принадлежности, страны проживания и национальности. Майя Михайловна была из той плеяды художественных деятелей, которые возвышались над человеческими судьбами, войнами и политиками, хотя непосредственно участвовали в самых острых испытаниях времени.

Ее судьба испещрена знаками колоссальных потрясений, которые проживала наша страна с 1925 по начало XXI века. Сталинские репрессии родителей: мать — звезда немого кино Рахиль Мессерер провела 8 лет в ссылках, а отец Михаил Плисецкий был расстрелян. Потом война, ее удочерила тетка Суламифь Мессерер, артистка Большого театра. Давление системы и творчество «вопреки». Увольнение-изгнание из Большого театра, где складывалась ее судьба, и принципиальный отказ от эмиграции. В новой эпохе она, как человек мира, жила на три дома — Мюнхен, где развивалась карьера ее знаменитого мужа, композитора Родиона Щедрина, Москва и дача в Литве.

Последний герой

Ее судьба складывалась в эпоху больших героев, героев, которых страстно боготворили. Она и была богиней, принадлежащей к главным светочам музыкального Олимпа (как С. Рихтер, Э. Гилельс, Г. Уланова, а еще раньше Ф. Шаляпин и С. Рахманинов). И столь масштабные фигуры, объединяющие в своем творчестве все субкультурные проявления, массы и элиты, художественную аристократию и плебисцит, наверное, вообще уходят в прошлое, как феномены культуры.

Не случайно ее уход буквально сплотил весь мир — от политиков всех рангов и способностей до творцов всех мастей и специализаций, от Большого театра до простых смертных на улицах. Вплоть до коллективных акций, как например флэшмоба на ступенях Новосибирского театра оперы и балета. Пожалуй, уже давно уход из жизни человека искусства давно не вызывало подобного стихийного проявления эмоций.

Каждый посчитал своим долгом выразить свое личное отношение к ней. Многие подчеркивали конец большой эпохи, и поэтому ее смерть вызвала и эсхатологические ощущения. В этом проявилась неосознанная тоска по большим, великим людям, героям. Ведь, как писал философ Томас Карлейль, они составляют «душу мировой истории», они «источник жизненного света», в них мы ощущаем устойчивость нашего мироздания, защищенность от бед и разрушений, особенно в эпоху колоссальных системных революций.

Танец как символ

Она стала воплощением того, как мы сегодня представляет образ и суть большого художника — художника неудобного, своенравного, прямолинейного, художника как символа универсального искусства.

Многие говорят о магнетизме ее личности, «радиации» внешности, взгляда, жестов и даже поклонов после выступления. Она воплощала идею искусства, непознаваемую стихию, волю к победе, став при этом универсальным символом женственности и сексуальности (в преддверии ее 90-летия в Фейсбуке «ходили» фото, где она моложавая, стройная, в свои 89 облачилась в кожаные черные брюки и короткую куртку, вызывая восхищение интеллектуалов).

В ней уникальным образом равнозначно проявились три ипостаси: великая балерина, великая личность и великая женщина. Не случайно законодатель мод Пьер Карден создавал для нее безупречные наряды, сами по себе являющиеся произведениями искусства.

Все, кто когда-либо общался с ней, неизменно отмечают недостигаемый уровень благородства, аристократичности духа, как земное воплощение известной максимы классика: «Гений и злодейство — две вещи несовместные».

Каждый вспоминал, находил в ее творчестве что-то близкое для себя. Незабвенный профиль, лебединая шея, фантастическая пластика рук. Созданные ею образы умирающего Лебедя, Кармен, Джульетты, Одетты-Одиллии, Китри… Ее Бетси в экранизированной «Анне Карениной» (1967, режиссер Александр Зархи) покорила и открыла ее с новой стороны — актрисы. Многие ее роли были увековечены на видео (в отличие от ее предшественниц, даже знаменитой примы Г. Улановой, чьи записи смотрятся довольно сложно), поэтому ее искусство оказалось вне времени и пространственных барьеров.

Она — автор увлекательных мемуаров «Я, Майя Плисецкая» (1994), выдержавших несколько переизданий по всему миру. Они переведены на 11 языков, положивших, наряду с мемуарами Г. Вишневской, по сути, основу жанра нон-фикшн великих людей. Затем последовало их продолжение «Тринадцать лет спустя: Сердитые заметки в тринадцати главах» (2007).

В честь Майи Михайловны назван сорт светло-розовых пионов (выведен в 1963) и астероид 4626 (открыт в 1984).

Фортуна + муза

Если попытаться суммировать слагаемые ее успеха, то можно прочертить траекторию этой всеохватной звездности (при этом вынося за скобки, не обсуждая уровень, масштаб дарования балерины, ее шарм, эстетику, изящество, аристократичность, харизму, хотя сама она довольно критично подходила к своим физическим данным — то колени слишком выступают, то подъем оставляет желать лучшего, то борьба с некоторой полнотой). Воспитывалась в уникальной балетной семье Мессерер. Судьба ее сложилась в главном театре страны — в Большом театре с его безграничными ресурсами. Принята после окончания Московского хореографического училища (1943), сразу получала заметные роли, а с 1960 по 1990 являлась примой.

Она одна из первых советских танцовщиц, воспитываемых в эстетике гранд-балета, стала экспериментировать, смешивать жанры, стили и исполнительские техники. А дальше Плисецкая, не желая работать по стандартным балетным клише, стала сама ставить балеты (как она говорила, по необходимости).

Впервые с ней, представительницей советского балета, начали работать зарубежные легенды балеты — незабвенный Морис Бежар, сделавший для нее спектакли «Айседора» (1976), «Леда» (1978), «Курозука» (1995 и вторая версия 1998). Она танцевала в его гипнотическом «Болеро». Ролан Пети подготовил для нее «Гибель розы» (1973).

Феномен ее успеха связан и с фантастическим профессиональным и человеческим долголетием. Пятидесятилетие творческой деятельности она танцевала (причем на носках) в спектакле-премьере «Безумная из Шайо» (1993). Случай беспрецедентный. В день своего 70-летия (!) она танцевала в номере, специально поставленном для нее Бежаром «Ave Maya» (1995).

Легенда

Встреча с Родионом Щедриным описана многими современниками. Романтичная пара, как чета М. Ростроповича и Г. Вишневской, — идеал, символ вечной, абсолютной любви, спаянной еще и творческим союзом.

Она была балериной и музой Щедрина, благодаря ей балетное искусство значительно обогатилось. Специально под нее была создана знаменитая «Кармен-сюита» с музыкой Ж. Бизе — Р. Щедрина.

Первый же балет Щедрина «Конек-горбунок» посвящен ей, и все последующие содержали на первых страниц партитур неизменные посвящения. Это «Анна Каренина» (1972), «Чайка» (1980), «Дама с собачкой» (1985). Плисецкая можно сказать дала им жизнь не только как исполнительница главных ролей, но и как балетмейстер.

Майя Михайловна скончалась 2 мая 2015 года в Мюнхене на 90-м году жизни от обширного инфаркта миокарда. Согласно общему завещанию Плисецкой — Щедрина, независимо от того, кто уйдет из жизни раньше, оба их праха будут воссоединены и развеяны над Россией. И в этом заключительном жесте проявляется еще один виток легенды, который сложился вокруг звездной четы. Легендой была их жизнь, легендой стала и смерть, как некий восклицательный знак, возносящий и еще более отдаляющий их от простых смертных.

С уходом легенды, великой героини мир как будто осиротел. И в этом — интуитивная, внутренняя, бессознательная тяга к большим, правильным, хорошим людям, людям, пришествие которых озаряет будни и дает надежду на утешение.