О проекте

Николай ПОПОВ: Проект долгоиграющий. В 2018 в рамках проекта «КоOPERAция» мы придумали эту оперу, а сама идея зародилась еще в 2013 в моей голове и долго там жила, пока не появилась возможность выйти на театрально-музыкальную сцену. У нас действительно получилась кооперация видеохудожников, режиссера, композитора, драматурга. Наверное, вы все знаете про этот проект Кати Василевой – «КоOPERAция», где молодые драматурги, композиторы и режиссеры собираются в команды и создают некий эскиз. Вот с этого эскиза все началось, потом этот эскиз перерос в чуть больший эскиз и был показан на «Архстоянии». И сейчас, благодаря Максиму Шостаковичу и Электротеатру, мы дописали эту оперу. Сегодня вы можете видеть ее уже в третьей редакции.

Алексей СМИРНОВ: Как режиссер музыкального театра я могу понять, почему удобно работать с мертвым композитором, а не с живым. Человек написал ноты давно, они уже представлены в виде значков на бумаге, с этим ты и имеешь дело. Здесь совсем другая история. Идея была в том, что мы создаем оперу вместе: композитор, режиссер и драматург. В процессе спектакля вы видите процесс создания оперы. Некоторые части появлялись непосредственно перед показом, другие части были написаны раньше. Моей задачей было найти в этом смысл, нанизать на “шампур” какого-то смысла эти разные куски “маринованного мяса”, которые Николай подставлял.

О современной опере

Алексей СМИРНОВ: Опера начинается с того, что композитор, режиссер и драматург собираются написать оперу. Мы отсняли большое количество уникального видеоматериала для того, чтобы рассказать историю композитора, режиссера и драматурга, которая как бы обрамляет эту оперу. Я подумал, что это замечательная возможность запечатлеть для истории процесс создания нового произведения. Для нас главное в этом проекте – это вопрос, как писать современную оперу сейчас, нужно ли ее вообще писать. Произведение родилось из парадоксального понимания того, что, в общем-то, никто не понимает, что такое современная опера и для чего она нужна, про что она должна говорить. Кажется, что она должна говорить о чем-то, что нас сейчас заботит, но до последнего времени нас очень многое заботило… Сейчас как-то с этим стало попроще, и как-то все озабочены примерно по одному поводу. Моей задачей было – найти сквозную идею, какой-то вектор, какое-то русло, в котором может двигаться современная музыка в театре.

Николай ПОПОВ: Понятие современная опера стало в последнее время восприниматься в сознании людей как некая новая постановка старой оперы. Что такое современная опера на самом деле? Для меня это современная музыкальная драматургия, через которую мы создаем драматургию большой картины. Это мысль музыкальная, а так как я занимаюсь электроакустической и мультимедийной музыкой, то мысль еще и электроакустическая, мультимедийная – взаимодействие всех этих пластов. Для меня это было важно, у нас были большие дискуссии по этому поводу. Некоторую рефлексию на этот счет вы увидите и в самой драматургии нашей оперы.

О сюжете

Николай ПОПОВ: Речь идет о марсоходе Curiosity, запущенном в 2012 корпорацией NASA. В том же году я наткнулся на Твиттер этого марсохода, который рассказывал, как марсоход приземлился, что ему очень холодно на этой планете и он ждет сигналов от операторов, а они не доходят. «Посплю немножко, может быть, они завтра придут». Потом марсоход начал выкладывать фотографии, видео, как-то рефлексировать. Меня увлекли эти человечные твиты.

Мы знаем, что до Curiosity были другие марсоходы, и у меня даже была идея, что они могут встретиться и появится какая-то любовная, лирическая линия. Недавно на Марс прилетели три новых марсохода – и мы не знаем, как бы наш Curiosity отреагировал на появление более современных аппаратов. На самом деле его миссия была рассчитана на год, а сейчас прошло уже 10 лет – и он до сих пор в боевом строю. У него немножко испорчены колеса, но он ездит. Был момент, когда у него застряло сверло, и никто не знал, как его вытащить. Однажды его засыпало песком, солнечные батареи разрядились, и все ждали пылевую бурю, которая сметет этот песок, а марсоход сможет зарядиться. То есть он “уснул” и полгода находился в спящем состоянии.

Когда мы начали работать над оперой, то узнали много подробностей. Это целое исследование огромной темы, в которую мы погрузились, стараясь как-то ее осознать, переосмыслить. Есть целая команда операторов, которая программирует марсоход, отправляет ему команды, которые идут долго и долго приходит ответ. Оказалось, что операторы используют тот же язык программирования, что используется в музыке – здесь появились зацепки, связанные с электроакустической музыкой, с программированием на языке С++. Марсоход движется очень медленно: оператор может отправить команду, а он будет ехать, скажем, один километр несколько дней. Это абсолютно другое, застывшее временное ощущение. Сами операторы живут не по земному времени, а по марсианскому, где сутки длиннее почти на 40 минут. Это значит, что у них, скорее всего, возникают какие-то бытовые проблемы, с семьей, с детьми. Этот момент тоже нашел отражение в опере. Также выяснилось, что на колесах марсохода есть протекторы, которые азбукой Морзе оставляют название лаборатории, в которой он создан. Мы использовали эту последовательность языка азбуки Морзе и название этой лаборатории в музыкальном ключе. Эти вещи создавали нашу внутреннюю драматургию: и музыкальную, и визуальную. В драматургии очень много составляющих. Это сложносоставной паззл, который в последней версии мы постарались сложить наиболее гармонично.

О технике и людях

Николай ПОПОВ: Есть люди, чья жизнь так или иначе связана с этой машиной. Например, для каждого марсохода объявляется конкурс на название. Этот конкурс выиграла 12-летняя китайская девочка Клара Ма, придумавшая имя Curiosity. У нее есть сайт, она везде пишет, что придумала имя для марсохода. Так этим гордится и кичится, что и 10 лет спустя занимается все тем же: пиарит себя на этом марсоходе. Марсоход изменил жизни обычных людей. У нас в опере есть охранник из Ростова и уборщица-эмигрантка из берлинского ночного клуба, которые рефлексируют по поводу Марса.

Алексей СМИРНОВ: Наша цель исследования – марсоход. А дальше мы смотрим на круги, которые от него расходятся. Сначала смотрим на ближний круг, на людей, которые непосредственно взаимодействуют с марсоходом, затем на то, как вообще эта идея работает в человеческом сознании. В принципе все доходит до идеи колонизации Марса. То есть мы туда запускаем машину, чтобы когда-нибудь туда полететь и создать там колонию. И это приводит нас к простому вопросу: для чего мы летим на Марс? Что мы забыли на Марсе? От чего, происходящего на Земле, мы хотим улететь? Конечно, здесь ситуация ухудшается, но не настолько стремительно, чтобы мы срочно улетали. Там плохо. Там нет условий для жизни. Чтобы их создать, нужно потратить много времени и ресурсов. Почему мы уверены, что настанет момент, когда мы должны будем улететь с Земли? И как это связано с каждым из нас? Так и построен спектакль. Мы как будто всегда говорим про марсоход, но на самом деле скорее говорим про нас, про то, как мы понимаем, что такое космос и что такое современное искусство.