Руководитель балета Большого театра Махар Вазиев рассказал в интервью РИА Новости о принципах планирования репертуара, о соотношении классики и современной хореографии, о необходимости пробовать новое, об отношении к зарубежным контрактам и гастролям, а также о праздновании юбилея Юрия Григоровича. Беседовала Наталия Курова.

— Махар Хасанович, прошло не так много времени как вы возглавили балет Большого театра, но все-таки хочется спросить: как вам в Большом, чувствуете ли вы здесь себя как дома, нашли ли общий язык с коллективом?

— Я пришел в Большой театр семь месяцев назад. Действительно, не так давно. Но могу сказать, что мне нравится работать с компанией, безумно приятно работать с актерами, педагогами. Во всяком случае то, что я за это время для себя почерпнул, дает основание верить, что многое, надеюсь, у нас получится вместе.

Знаете, прошло буквально два месяца, как я вдруг сказал, себе, что мне начинает нравиться Москва, хотя я ее толком и не вижу — утром прихожу в театр и ухожу глубокой ночью. Дело в другом: мне просто стало комфортно работать здесь. Когда с удовольствием приходишь в театр, когда находишь взаимопонимание с людьми и, более того, когда начинают появляться первые результаты — это дает силы и надежду.

— За это время вы уже основательно познакомились с труппой. Как вы оцениваете ее состояние сегодня? Считаете ли вы, что необходимо сокращение или обновление балетной труппы? Будете ли приглашать зарубежных танцовщиков в качестве приглашенных солистов.

— Я не считаю, что сегодня мы нуждаемся в каких-то дополнительных силах и нам необходимо привлекать зарубежных артистов. С точки зрения конкретного художественного проекта, да, мы, как и все компании мира, будем иногда приглашать солистов. Но это не значит, что мы нуждаемся. Большой театр — вполне самодостаточная компания и, прежде всего, благодаря нашей школе — Московской академии хореографии. У нас в труппе практически все выпускники Академии — 95%. И в этом большой смысл, это обусловлено нашим репертуаром, где необходимость единой школы, единого стиля слишком высока.

— Но вы, наверное, не можете не думать об обновлении, о новом поколении, о тех, кто должен прийти на смену нынешним артистам.

— Oб этом нельзя не думать. Я всегда руководствуюсь в работе тем, что смотрю, как то, что сегодня, будет происходить лет через пять. И тогда неминуемо возвращаешься к школе, потому что нужно готовить замену, следующее поколение. Это требует постепенного планового ввода. Это может быть удачно или не очень. Но профессия наша такова, что без практики невозможно, чудес на свете не бывает. В этом смысле, благодаря обширному репертуару, у нас колоссальные возможности последовательно развивать молодого артиста. У нас замечательные педагоги, но кто придет им на смену — об этом тоже надо думать.

Сегодня мир стал открытым, мы видим много разных школ, стилей. Базовые ценности у нас свои, но надо разумно подходить и смотреть, что интересно и что может пригодиться нам в будущем. Это нормальный подход и нормальное развитие любого творческого коллектива. Мне кажется, что в искусстве надо постоянно стремиться к новому. И я всегда призываю артистов двигаться вперед, стремится к тому, что сегодня кажется невозможным.

Заниматься в творчестве только тем, что мы достаточно хорошо умеем — да, это надо делать и совершенствовать из года в год, но если заниматься только этим, то рано или поздно произойдет остановка. Надо провоцировать актеров и педагогов на творческие поиски, пробы, эксперименты.

— Что, по вашему мнению, способствует созданию по-настоящему творческой атмосферы?

— Атмосфера очень важна, но она сама по себе не рождается, атмосферу создают люди. Надо четко понимать, что творческая атмосфера возникает только тогда, когда вы даете шанс практически каждому — не на словах, а на деле показать то, что он может. И для меня это очень важный момент в работе.

Практически с первого дня я даю возможность всем желающим показать мне то, что они приготовили. Вначале я делал это ежедневно. Но поскольку в таком ритме оказалось невозможным это осуществлять, я принял другое решение. Теперь у нас такой порядок: два раза в месяц по воскресеньям я готов смотреть то, что подготовили актеры и педагоги. И если это интересно и убедительно — огромный шанс, что они будут это танцевать.

У нас не хватает залов, времени, но зато в результате происходит много открытий. Я могу с радостью констатировать, что открытия уже есть, и уверен, еще будут.

— В этих показах имеют возможность участвовать не только мастера, солисты, но и артисты кордебалета?

— Не важно — артист кордебалета или ведущий солист — у каждого существует некая мечта, внутренний запрос реализации своей индивидуальности. Повторюсь, каждому надо дать шанс. У нас огромный репертуар и можно дать возможность проявить себя в каких-то определенных партиях, пусть не постоянно и не так часто. Это же колоссальный стимул для них.

Когда мы говорим про атмосферу, то я считаю очень важным, чтобы артист приходил в театр с желанием, с надеждой, с перспективой, с пониманием того, что то, чему его учили, что он умеет делать, необходимо здесь.

Главный минус, а может быть в итоге и плюс нашей профессии, в том, что путь балетного артиста очень короток и физическое развитие и становление артиста тоже имеет определенные границы. Актер, достигнув мастерства, все оставшееся время держится на этом. И в этом смысле не должно быть иллюзий. Я не сторонник того, чтобы сказать актеру: “Знаешь, тебе не надо готовить эту партию, ты не в состоянии ее танцевать”. По мне лучше пускай готовит, пускай развивается, а мы ему обязательно поможем, подскажем…

— Думаете ли вы о создании специальных проектов для таких балерин, как Светлана Захарова?

— Хороший вопрос. Конечно, мы будем делать такие проекты и театр всегда готов поддерживать и помогать в реализации таких проектов. Но надо отдать должное самой Светлане. Она прекрасно понимает, что государственный репертуарный театр, даже такой как Большой, не может удовлетворить все ее потребности и показать все стороны таланта, которым она владеет. Честь и хвала Светлане Захаровой, которая достигнув такого высочайшего уровня, помимо того, что танцует в репертуарных спектаклях, создает и свои собственные проекты. Ее творческий вечер “Amore” не первый проект и дальше уже есть планы. Большой театр с удовольствием предоставит ей свою площадку, чтобы она показала на родной сцене свои новые работы.

И, конечно, мы планируем участие Светланы в наших будущих премьерах. Имея такую балерину, как Захарова, не осуществлять проекты театра с ней было бы преступлением. Я надеюсь на ее участие в премьерах нынешнего и будущих сезонов.

— Махар Хасанович, как вы относитесь к зарубежным контрактам солистов театра?

— Я отношусь достаточно терпеливо, если не сказать нормально. Когда актеры достигают высокого уровня и становятся нужны не только нашему театру, а ими начинает интересоваться весь балетный мир, их приглашают участвовать в спектаклях зарубежных театров, мне кажется, это замечательно. Мы должны научиться уважать актера. Понимать, что некоторые актеры в какой-то момент приходят к определенному пику, когда им нужно что-то новое, другое. И здесь надо находить какие-то разумные и взаимовыгодные решения. Пусть актер ездит, пусть танцует на других площадках, но пусть танцует и у нас.

Чем больше будет наших артистов танцевать в зарубежных компаниях, выступая носителями русской школы, тем лучше. Главное, чтобы это было на самом высоком профессиональном уровне, достойном Большого театра.

— Но иногда зарубежные продюсеры приглашают артистов кордебалета на заглавные партии в классических спектаклях. И организуют эти гастроли под знаком Большого театра.

— Да, бывают ситуации, когда приглашают балерину на главную партию в балете, где она никогда не танцевала. Но если артистка кордебалета еще не исполняла партию Джульетты, а ее приглашают на эту роль, я ее не отпущу.

Но в целом, возвращаясь к вашему вопросу об отношении к зарубежным выступлениям, отвечаю — положительно.

Сейчас трудно найти театр в мире, где бы не выступали русские танцовщики. И я, работая в Ла Скала, приглашал артистов из России. Меня даже стали упрекать в том, что я делаю это слишком часто. Я никогда не скрывал, что отношусь к поклонникам русской школы. Я приглашал русских, потому что они лучшие. “Покажите мне других, первоклассных, я их тоже приглашу”, — отвечал я.

— Махар Хасанович, сейчас, наверное, уже можно вас спросить о планах на следующий сезон. Кого из зарубежных хореографов вы планируете пригласить для постановки. Возможно, уже есть договоренности?

— Конечно, есть. Мы спланировали не только текущий и следующий сезон, но уже выстраиваем сезон 2019-20 годов. Я не могу назвать конкретные проекты, потому что мы традиционно объявляем наши планы на завершающей пресс-конференции в конце сезона.

Хочу только сказать, что планирование — очень сложная вещь. Мы должны учитывать многие факторы. Во-первых, у нас две сцены, Историческая и Новая, они не равнозначны по размерам и у них разная ценовая политика. Во-вторых, у нас огромный репертуар: 12 названий на основной и 12 — на Новой. Часть из них мы не в силах прокатывать ежегодно. В-третьих, как сочетать классику и современную хореографию, в какой пропорции?

Классика — это наше достояние, наша гордость. Именно на классике в Большом рождались новые звезды, яркие ансамбли кордебалета. Как это дальше сохранить? Это не праздный вопрос. Для меня это соотношение в репертуаре должно быть: 70% — классика и 30% — новые работы. Иначе, я не понимаю, как можно достичь больших результатов, удержать тот уровень, который был достигнут предшественниками. Чтобы достичь высоких результатов в классике, ее надо постоянно танцевать.

В мире были компании, которые думали, что можно изменить балансировку и в основном заниматься только современными модерновыми проектами. Но практика показала, что это было глубоко ошибочное мнение.

— О каком будущем крупном проекте вы можете рассказать?

— 2018 год — юбилейный год Петипа. 11 марта исполнится 200 лет со дня рождения Мариуса Ивановича. И Большой театр, безусловно, будет отмечать эту дату. Мы понимаем, что главным домом Петипа была Мариинка, Санкт-Петербург, где прошла большая часть его жизни, но и Москва, Большой немыслимы без его творений. Масштаб дарования этого человека отразился на всем балетном мире. Сегодня нет ни одной крупной компании, где в репертуаре не было бы “Лебединого озера”, “Спящей красавицы”, “Баядерки”, “Щелкунчика”… Петипа — это часть мирового классического балета. У нас будут крупные проекты в честь его юбилея — это наш долг и наша обязанность.

— Работы каких современных хореографов зрители увидят в следующих сезонах?

— Речь идет об Алексее Ратманском, Иржи Килиане, Уильяме Форсайте, Жане-Кристофе Майо, и, конечно, Джоне Ноймайере, с которым я знаком давно. Еще будучи в Мариинском, я делал вечер его балетов, где тогда Ноймайер поставил свой новый балет “Звуки пустых страниц” на музыку Шнитке. Работать с ним очень интересно. Это великий человек, великий балетный режиссер, способный создавать на сцене посредством танцевальной лексики истории, что крайне редко сегодня происходит.

— Приглашенные хореографы будут создавать на сцене Большого театра новые оригинальные балеты или это будет перенос старых?

— По-разному. Кто-то будет создавать новые, а кто-то переносить те свои работы, которые представляют интерес для нашей компании. Разные формы сотрудничества. Будут и копродукции.

У нас в репертуаре балет “Онегин” Кранко и “Дама с камелиями” Ноймайера. Эти работы созданы давно, но они и сегодня востребованы. На них растет новое поколение актеров. Это совершенно другая культура — выражение эмоций, чувств посредством совершенно других жестов. Это интересно и для актера, и востребовано публикой. Замечательные балеты и они должны быть в репертуаре Большого.

Большой сегодня не может обойтись без творений великого Баланчина. Не все, но некоторые работы обязательно должны быть. Это колоссальная возможность для артистов развиваться, идти вперед. Баланчин сотворил величайшие вещи. И надо не бояться пробовать.

Сегодня не то, что было 20-30 лет назад, сегодня мы видим абсолютно все: разные театры, школы, стили, и имеем полную возможность выбирать то, что нам интереснее. И слава богу, что пришло такое время!

— Юрий Посохов поставил на сцене Большого балет “Герой нашей времени”, который завоевал любовь зрителей и признание критиков. И в этом сезоне все в ожидании его нового творения “Нуриев”. Вы планируете работать с этим хореографом и дальше?

— Конечно, я хочу, чтобы Юра ставил в Большом, мне нравится с ним работать. Он учился и начинал в России, а потом уехал на Запад. У него русская школа и именно сочетание русской культуры и западной, как мне кажется, дает интересное направление его творчеству. Я хочу продолжить сотрудничество и со Славой Самодуровым…

Не обязательно в большом формате, но надо давать возможность ставить и совсем молодым хореографам. В конце прошлого сезона на Новой сцене молодые хореографы представили свои работы. Это был первый такой показ, но мы будем обязательно это продолжать. Для этого у нас создана Мастерская молодых хореографов, которой руководит Сергей Филин. Я за возможность пробовать, искать — это необходимая составляющая развития нашей профессии.

— Кто из зарубежных театров приедет на гастроли в Большой?

— Приедет компания Жана-Кристофа Майо. Недавно у нас был генеральный директор Парижской оперы Стефан Лисснер и Орели Дюпон, возглавивший балет театра. Планируются обменные гастроли — балет Парижской оперы выступит на сцене Большого, а мы у них.

Все же я думаю, что мы не должны очень часто приглашать зарубежные компании. Конечно, я за, если это взаимный обмен, или какие-то интересные совместные проекты. В июле следующего года — я надеюсь, что это событие состоится, — мы будем танцевать “Драгоценности” Баланчина вместе с Парижской оперой и компанией Баланчина Нью-Йорк Сити балет. Я нахожу этот проект достаточно привлекательным, прежде всего для зрителя. Увидеть артистов трех таких знаменитых компаний в одном проекте — это настоящий праздник для публики. Но и для артистов это интересно. Наверное, надо чаще организовывать такие проекты, хотя это очень непросто.

— Главным событием этого сезона, как вы сами отмечали, станет фестиваль в честь юбилея Юрия Григоровича. Как вы его планируете?

— Мы открываем 2 января, в день рождения Юрия Николаевича Григоровича, фестиваль в его честь. В течение двух месяцев мы будем показывать балеты, созданные Григоровичем на сцене Большого театра. Это важнейшее событие, поскольку речь идет о человеке, который суммировал историю предшественников и сформировал основную базу репертуара балета Большого театра. Как творца, великого балетмейстера его все знают. Он не нуждается в рекомендациях. Куда важнее для меня сегодня человек Юрий Николаевич Григорович.

Я не могу говорить о Григоровиче, абстрагируясь от тех обстоятельств, в которых он работал, от того времени, когда он начинал, от тех препятствий, которые были у него на пути. Мне интересно, как проходило его становление, как он выдержал испытания времени, и как система не сломала его. Какую надо иметь волю, убеждения, чтобы преодолеть все. Он поистине выдающаяся личность.

Мне очень нравится с ним общаться, это, правда, не часто бывает. Но когда он приходит на спектакль и на репетицию, мы обязательно разговариваем и мне безумного интересно его слушать, он называет такие имена, такие события… Григорович — это целая эпоха.

Сейчас он в Петербурге или как он мне сказал: “я еду в Ленинград”, где в Мариинском театре 6 декабря премьера его балета “Каменный цветок”. Потом Юрий Николаевич вернется в Москву и мы поговорим о фестивале, он расскажет, кого бы он хотел видеть в том или ином балете. Мы, конечно, учтем все его пожелания. Юрий Николаевич давно еще говорил, что против всяких речей и хочет в свой день рождения просто прийти в театр и посмотреть свой балет “Щелкунчик”. Поэтому мы договорились, что если речи и будут, то очень коротко. А после спектакля начнется банкет, где весь театр будет поздравлять Григоровича, и там он разрешил говорить всем. Я желаю ему здоровья, и надеюсь, что мы будем общаться, и что он будет в хорошей активной форме.

— А вы сами сейчас не ощущаете какого-то давления, вам в вашей работе не мешают рекомендации сверху?

— Все эти разговоры о цензуре несостоятельны. Сегодня все делают и говорят, что хотят. Я часто думаю, как при жесточайшей цензуре, которая была в советские времена, рождались величайшие творения. При всех сложностях, тысячах препятствий во всех областях создавали свои уникальные произведения настоящие титаны: в кино — Козинцев, в драматическом театре — Эфрос, Любимов, в балете — Уланова…

Другое отношение было к своей профессии, другой уровень ощущения себя в мире. Мы часто говорим о достоинстве. Человек с достоинством — тот, кто несет колоссальную ответственность за то, что он делает. Вот, наверное, об этом надо думать.

Сегодня я смотрю “Жизель”, запись 1956 года, Улановой уже 46 лет. Но какая она там — органичная, искренняя, божественная! Звание “гений” редко употребляют применительно к балету, но Уланова — тот самый случай, она настоящий гений, чудо природы.

Я всегда говорю артистам: мы все так гордимся балетом Большого театра, его великими артистами. Уланова, Семенова, Плисецкая, Васильев, Лавровский — эти имена вошли в историю мирового балета. И это колоссальный стимул для нас без пафоса и громких слов стараться делать максимум в своей работе. Делать настолько, насколько мы только можем, или не заниматься этим вовсе. Если мы любим свою профессию, если она стала смыслом жизни, образом нашей жизни, то давайте делать это максимально хорошо. Это огромный труд, но зато может быть результат, достойный уровня артиста Большого театра.