You have no items in your cart.
К 115-летию со дня рождения Арсения Тарковского
«Музыка – искусство двойной сущности: с одной стороны, она в высших своих проявлениях ничего не выражает помимо самой себя (Бах, Моцарт в непрограммных сочинениях). Но она говорит о самых таинственных движениях человеческого духа. Она самое загадочное из человеческих искусств», – полагал поэт, переводчик Арсений Александрович Тарковский, чье 115-летие со дня рождения приходится на 25 июня 2022 и чей закадровый голос, как мы помним, звучит в «Зеркале» Андрея Арсеньевича Тарковского. «Он преданно и сильно любил музыку, был тонким и глубоким ее ценителем, его фонотека могла соперничать с его незаурядной библиотекой», – вспоминал об Арсении Тарковском поэт, прозаик Кирилл Ковальджи.
Читая интервью Тарковского-старшего, обнаруживаешь, с какой охотой и глубиной он рассуждает о музыке и о ее связях с поэзией:
«В основе музыки лежит композиторский расчет. Как и в балете… “И пробует волю твою на зубок / Холодный расчет балерины”. Музыка наиболее научна среди искусств. Но она и наиболее “непосредственна”. “Музыка” истории была слышна Блоку, не слышавшему ее как искусства (обыкновенного музыкального слуха у него не было). Мы говорим о “музыке” в поэзии. Мне кажется, что в таких суждениях звучит оценка гармоничности стихотворения. Речь не о внешней мелодичности. Пресловутые “музыкальные” стихи Бальмонта “Чуждый чарам черный челн” могут служить примером антимузыкальности. Фонетическая оснащенность русского языка дает поэту возможность создания в полной мере стройного мелодизма, гармонического стихотворения. Как пишется стихотворение? Психология поэтического творчества – дело темное, но этот процесс во многом сходен с построением композиции музыки. И там, и там есть чувство, которое контролируется разумом. Музыка – скупо логична. Так логична соната. Подобно сонате логичен, например, сонет. Но логичны они логикой художественной, логикой искусства (пусть порой нелогичной с точки зрения формальной логики)». (Из беседы с К. Ковальджи, опубликованной в книге «Арсений Тарковский. Стихотворения разных лет. Статьи, заметки, интервью»; М.: Издательство «Литературный музей», 2017)
«У него живой русский язык, очень музыкальный», – говорил об Арсении Тарковском поэт, прозаик, переводчик Семен Липкин. «Слух Тарковского был поразителен. Он безошибочно отличал, написано стихотворение или записано», – подчеркивал поэт Александр Радковский. «Удивительно отношение Тарковского к слову и к языку в целом. В своих эссе он постоянно говорит о том, что слово не равно самому себе, оно – троп, метафора, гипербола; энергетическое поле слова распространяется и горизонтали, и по вертикали. Слово имеет особую роль в бытии мира, а его тайна раскрывается в опыте любви, страдания, творчества. Вспомним: “Ты пробудилась и преобразила / Вседневный человеческий словарь, / И речь по горло полнозвучной силой / Наполнилась, и слово ты открыло / Свой новый смысл и означало: царь”. И далее: “На свете всё преобразилось, даже / Простые вещи… “. Преображающая сила любви становится преображающей силой слова, а преображающая сила слова становится преображающей силой поэзии». (Поэт, филолог Светлана Кекова)
ГРАММОФОННАЯ ПЛАСТИНКА
I
Июнь, июль, пройди по рынку,
Найди в палатке бой и лом
И граммофонную пластинку
Прогрей пожарче за стеклом,
В трубу немую и кривую
Пластмассу черную сверни,
Расплавь дорожку звуковую
И время дай остыть в тени.
Поостеречься бы, да поздно:
Я тоже под иглой пою
И все подряд раздам позвездно,
Что в кожу врезано мою.
II
Я не пойду на первое свиданье,
Ни в чем не стану подражать Монтану,
Не зарыдаю гулко, как Шаляпин.
Сказать – скажу: я полужил и полу – казалось – жил,
и сам себя прошляпил.
Уймите, ради бога, радиолу!
1957-1963
***
БАЛЕТ
Пиликает скрипка, гудит барабан,
И флейта свистит по-эльзасски,
На сцену въезжает картонный рыдван
С раскрашенной куклой из сказки.
Оттуда ее вынимает партнер,
Под ляжку подставив ей руку,
И тащит силком на гостиничный двор
К пиратам на верную муку.
Те точат кинжалы, и крутят усы,
И топают в такт каблуками,
Карманные враз вынимают часы
И дико сверкают белками, –
Мол, резать пора! Но в клубничном трико,
В своем лебедином крахмале,
Над рампою прима взлетает легко,
И что-то вибрирует в зале.
Сценической чуши магический ток
Находит, как свист соловьиный,
И пробует волю твою на зубок
Холодный расчет балерины.
И весь этот пот, этот грим, этот клей,
Смущавшие вкус твой и чувства,
Уже завладели душою твоей.
Так что же такое искусство?
Наверное, будет угадана связь
Меж сценой и Дантовым адом,
Иначе откуда бы площадь взялась
Со всей этой шушерой рядом?
1957
***
НОТЫ
Казалось – жизнь проста,
как правильный канон,
В пяти тонах живешь, играя,
Пока тебя еще не начинал Ганон
Швырять от края и до края.
Не хватит надолго мальчишеских сонат,
Все это чушь, горох стеклянный,
Жизнь говорит не так, сонаты прошумят,
Но не забудь «Сицилианы».
Как хороша сирень и память хороша!
По клавишам бежит досада;
Достаточно в росу бросаться не дыша,
В такое время нот не надо.
А ноты кто-нибудь под самый Новый год
По черной крышке разбросает.
И может быть, матрос к роялю подойдет,
По слуху «яблочко» сыграет.
И скажет: «Может быть, все это где-то здесь,
Не то в конце, не то в начале,
Я мог бы вспомнить все,
всю жизнь и праздник весь,
Когда б страниц не растеряли…»
[1935]
Материал подготовил Антон ДУБИН, «МО»
