Екатеринбургский театр оперы и балета готовит первую премьеру нового сезона. 7 октября на сцене — «Кармен» в необычной трактовке дирижера Михаэля Гюттлера и режиссера Александра Тителя. «Действие у нас перенесено в конец 50-х — начало 60-х годов прошлого века. Я искал время не просто так, нужно было найти рифму, сопоставимую по ощущениям с эпохой, которую создал Бизе. Поэтому мы остановились на послевоенном времени — мутном, но счастливом», — пояснил «URA.Ru» свой выбор Александр Титель.

Екатеринбургским зрителям не привыкать к новаторским постановкам оперной классики. По сцене уже разъезжали Онегин с Ленским на Honda Via в постановке Дитера Каэги. И, хотя Александр Титель заочно полемизирует с постановщиком «Евгения Онегина» — «в музыке Чайковского запечатлено время, темпоритм жизни, способ общения между людьми» — теперь нас ждет «Кармен» без кастаньет.

«Бизе использует национальные мотивы, ощущение времени, пространства, юга, температуры. Но это больше о страстях, об их привлекательности и опасности выпасть за пределы круга, очерченными возможностями человека, которые Кармен иногда переходит», — говорит Титель.

Чтобы достичь максимального звучания страстей, и режиссер, и дирижер требуют от исполнителей почти невозможного. «Мне не хватает характеров, — бушует за пультом Михаэль Гюттлер. — Это Испания! Солнце! Фортиссимо!». «Улыбайтесь! Радуйтесь! На пружинистых ножках!» — требует Александр Титель. Артисты, изможденные жарой в прохладном зале оперного, вдруг превращаются в испанских солдат, откровенно флиртующих с незнакомой девушкой, которой еле-еле удается сбежать от возбужденных мужчин.

Александр Титель, художественный руководитель и главный режиссер оперной труппы Московского академического музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, умеет удивлять, но не шокировать зрителя, балансируя между новаторством и консерватизмом. Он не горит желанием рекламировать свою «Кармен», повторяя: «Все покажет сцена».

— «Кармен» — это шлягер, который растащили на цитаты. Насколько популярность оперы усложняет работу режиссера?

— Конечно, шлягеры ставить гораздо труднее. Работая с сочинением, которое не имеет сценических прецедентов, чувствуешь себя гораздо свободнее: твоя фантазия свободна. А тут не только все знают, какой должна быть Кармен. Знаешь об этом и ты… Как выйти из этой глубокой борозды и пойти по невспаханному полю?

— И как вы решаете эту задачу?

— Если спектакль похож на что-то — это вторичное искусство. Любое обращение к произведению — попытка его заново открыть и, если речь идет о музыке, услышать. Мы должны ответить на вопрос, насколько реальна и правдива история Кармен сегодня. Зрители должны не услышать знакомые мелодии, которые исполняет очередная меццо-сопрано, а увидеть реальную историю.

— Ваша Кармен хорошая?

— Да. Я люблю ее.

— Есть такое клише — «испанские страсти». Как труппа справляется с их реализацией в суровой уральской действительности?

— За долгие годы постановок «Кармен», как и «Дон Кихот» в балете, была интерпретирована в нечто универсальное — зритель должен был вздрагивать на седьмой доле и выпрямлять спинку. А ведь там нет практически ни одного испанского мотива. Кусочек темы, которую Бизе использует в «Хабанере», он нашел в песне Мануэля Гарсиа. Но главное в ней, то, что никто никогда не поет и чего мне пока не удается сделать здесь, это свинговая триоль, которая там есть. И которая является абсолютной молекулой джаза, впоследствии используемой всеми саксофонами мира. А испанские страсти — это натужное и выдуманное. Единственное, что там есть — это ощущение юга: жары, расслабленности, сиесты…

Жарко на сцене всем. Микаэле, брошенной невесте Хозе, солдатам, от скуки и зноя готовым облапать незнакомую девушку, Кармен, вынужденную подрабатывать тем, что умеет делать лучше всего, босоногим испанским детям, оккупирующим… броневик.

Броневик, трамвай, грузовик — Титель называет их «подвижными предметами», которые, редко попадая на сцену «из нашей жизни», должны возбуждать «чувство правды». Зато не будет традиционных ступеней, колонн, табачной фабрики… И это еще один шаг к созданию действия и пространства адекватных времени. Для Тителя, считающего оперу «модным» искусством сегодня, сценография — «для всех очень интересная, важная, решающая часть постановки».

Через неделю зрители, которые придут на премьеру, не услышат стука кастаньет, не увидят привычной красной розы в волосах жгучей брюнетки. Только солнце, чувства и жизнь.